***
Папа так прекрасно выглядит и ярко улыбается, что хочется снова его обнимать. Дите тянет руки к небрежным волосам отца, пальчиками перебирая каждый торчащий «петух». Чонгук нечитаемым взглядом смотрит на маленькие алые губки ребенка и улыбается. Глазки так нахмурены, отдаленно напоминая его нахмуренный взгляд. Небрежные черные волосы лежат на маленьких плечиках, смешно спадая на надутые детские щечки. - Папа, Мэй сказала, что умеет делать косички, - заговорила Джихан. -Джихан, - посмотрел он в глаза дочери, мягко улыбаясь. – Мэй, правда, хорошая, да? – спросил он, поправляя задравшуюся кофточку дочери. На это ребенок только с улыбкой много раз закивал, разглаживая маленькими ладошками волосы на голове отца. - Джихан, ну-ка покажи, как ты любишь папу! – Джихан на просьбу отца только зажмурила глазки и развела ручки в стороны, показывая величину своей любви. - Много-много! – слишком громко кричит девочка, подскакивая с коленок отца, принимаясь бегать кругами по залу, раскинув руки в стороны. - Доча, упадешь, если будешь так бегать, - смеется Чонгук, вставая с дивана. - Нет! - Ну, тогда мне придется тебя догнать и съесть, - смеется он, принимаясь догонять Джихан, которая стала еще громче пищать, шустро убегая в другую часть комнаты. Мэй размеренными шагами идет вдоль парка, оглядываясь по сторонам, чтобы заметить знакомую фигуру, но так никого и не видит. Уже с опаской посматривая на наручные часы, она только набирается терпения, чтобы подождать еще чуть-чуть. Он придет. Он обязательно придет. Вечер на улице все ближе приближается и тучи сгущает в темную пелену, норовя вот-вот опрокинуть на землю тьму. Люди продолжают ходить мимо нее, а она все стоять и ждать, лишь изредка делая прогулочные шаги не далеко. Чонгук все так воодушевленно говорил, и просил встречи, а теперь просто так упускает возможность, так легкомысленно. На телефоне не было ни одного звонка от него, да и Мэй не очень хотелось звонить, ведь это могло быть ошибкой. В голове столько вариантов, где он может быть, и самым неприятным кажется вариант, если он уехал к маме Джихан. Может показаться эгоистичным, но она не хотела бы знать правду о том, что она все еще нравится ему. Они ведь забыли обо всем и все прошли. Так думает она, но старается отогнать такие некрасивые мысли, ведь это мама Джихан. - Мэй, - позвала ее воспитатель сзади. - Да?- моментально отреагировала она. - Я давно наблюдала за тобой из окна и все думала, кого ты высматривала, - лукаво улыбается женщина. - Никого, - легко пожала она плечами, после продолжая убеждать, - вам просто показалось. - Ты знаешь, что комендантский час скоро? – предупредила она Мэй. Та лишь грустно посмотрела на ворота, надеясь увидеть там Чонгука, но там никого не было. - Знаю, - тихо ответила Мэй. – Я скоро приду, - опустив голову, она засунула руки в карманы своей толстовки, покачиваясь на носках. - Не задерживайся, дорогая, - погладила она ее по плечу, собираясь вернуться в здание. Еще раз посмотрев в след медленно идущей женщине, Мэй перебрала в мыслях безумную идею сбежать прочь, чтобы никто не нашел, но ей кажется эта идея слишком безумной. - Просто абсурд какой-то – выдыхает она с улыбкой в небо, понимая никчемность своих мыслей. Ступая нерешительно назад в дом, она каждый шаг старается растянуть. Приятное чувство, когда путь кажется длиннее, чем на самом деле. Беззаботно достав из кармана вибрирующий телефон, она резко остановилась и стала быстро оглядываться по сторонам, желая видеть его. - Чонгук? – отвечает она, приложив телефон к уху. - Мэй, ты можешь выйти за ворота? - в трубке послышался строгий голос Чонгука, отчего ей даже расхотелось его видеть. Ей было боязно видеть его строгим или злым, ведь она привыкла видеть его только таким добрым и теплым, как плед, в котором можно утонуть в мире нежности и тепла. – Мэй, не молчи, - снова слышит она его голос, такой холодный, что пробирает от кончиков пальцев, заставляя коленки дрожать. - Это… точно ты – Чонгук? – вместо ответа спросила девушка, неохотно следуя к открытым воротам. Подошва кроссовок слегка пошаркивает от медленного шага, заставляя ее притормозить и идти обратно в дом, чтобы не будить в себе сомнения. - Ах, да, - тяжело вздохнул он, все же выбираясь из автомобиля, чтобы зайти за ворота самому. – Мэй, мне нужно тебя увидеть, ты где? – снова продолжил он, быстрыми шагами проходя внутрь. Глаза сразу встречают чуть испуганное лицо девушки, что продолжала стоять на месте и уже не двигаться. Чонгук нахмурившись, кладет трубку во внутренний карман пиджака, намереваясь подойти к Мэй ближе, но когда между ними остается пару шагов, она судорожно отступает назад, широко распахнув глаза. Телефон, который она держала в руке, выскользнул и глухо приземлился на асфальт. Чонгук все еще нахмуренным взглядом проследил за упавшим телефоном. Не раздумывая, он поднимает его с земли и осматривает его на наличие повреждений. - Он не разбился, но все же попрошу в следующий раз быть аккуратнее, - пробасил он севшим голосом, резко приблизившись к девушке. - Отойди, - выдохнула она, смотря на парня испуганными глазами, в которых плескался страх, который он уже видел, но у самого мысли словно забиты в тумане. Не видя за собой никаких таких действий, что могли бы напугать ее. - Мэй, что-то случилось? - Я…- и она замолчала, сделав тугой глоток из воздуха, после ее веки тяжело закрылись. - Мэй! – успел среагировать Чонгук, подхватив ослабленное тело девушки, но все же колено успело коснуться асфальта. – Мэй, - не на шутку испугался он, слегка похлопывая ее по щекам, пытаясь привести ее в чувства. – Черт, Мэй! – Судорожно берет ее на руки, направляясь в сторону главного корпуса. Если бы мне сказали, что это был лишь только мой прекрасный сон, в котором мой кошмар закончился, я бы предпочла снова закрыть глаза и больше никогда их не открывать. Чувство, что ты можешь снова проснуться в стенах старого дома и снова ощущать на себе все те страх и боль. Как по мне, так лучше снова закрыть глаза и, как бы по-детски это не звучало, сказать: «я в домике». В своем мире, где нет плохой погоды и нет ветра, приносящего за собой запах крови. Было много всего, что хотела бы забыть и никогда об этом не вспоминать, но не по моим принципам и правилам, чтобы все так просто забывать. И это не моя вина, это все внешнее общество, что, так или иначе, действует на мое сознание, восстанавливая картинки из прошлого, которое само рвется наружу, прося посочувствовать и сказать, что этого больше не повторится. Я помню себя, и снова переживая те чувства, сочувствую себе и говорю, потерпи еще чуть-чуть и скоро все закончится. И как бы не утешала я себя, мне не хватит силы воли забыть, ведь любое происшествие может снова напомнить мне об этом. Скажете, что я снова все усложняю и делаю не правильно? А кто знает, как правильно делать? Кто может это знать и говорить такое? Все так просто об этом говорят, потому что никогда не испытывал на себе те чувства, что испытала я. Как бы эгоистично это не звучало, я хочу быть справедливой и иметь свои мысли на это счет. Никто не может осуждать меня за мои поступки и чувства. Я не могу контролировать в себе эти рвущиеся наружу неприятные чувства и мысли. Это подобно клеймо на всю оставшуюся жизнь, с которым мне теперь придется жить и мириться. Мне порой снятся кошмары, но только пока я об этом начинаю вспоминать и думать. Мне неприятно осознавать, что я отличаюсь от всех именно этим отвратительным кусочком своего прошлого. Проходя мимо любой девушки, я повторяю себе: «у нее счастливое детство», «у нее был папа». Мне так хотелось, чтобы и у меня был папа, который бы любил меня и называл бы своей дочкой. Приходил бы за мной в школу и помогал делать уроки, когда бы мне было трудно. Мне бы очень хотелось именно такой жизни. Мне жаль себя и свое детство, в котором был лишь тиран. Хотелось бы чувствовать материнскую любовь, и ее ласку. Почему я ничего из этого не помню?! Почему мне так не хватает папиной и маминой любви, если у меня ее никогда не было? Я не знаю, как любят родители. Меня не учили любить. Я не умею любить и дарить такие теплые чувства, как любовь, сострадание. Я могу только себя жалеть и только и всего. А что мне дала эта жизнь? Чему она меня научила? Почему никто не может со мной поговорить и сказать, что это часть нашей жизни и не стоит унывать. На этом жизнь не заканчивается. Она продолжается, но в ней нет смысла, потому что слишком было поздно об этом думать. Все, о чем я могла думать, так это о том, чтобы на следующий день не увидеть яркого солнца, не услышать звенящих уши звуков, не чувствовать черствого запаха и не чувствовать боли. - Проснулась? – услышала Мэй за спиной голос, когда она тяжело выдохнула, пошевелив корпусом. Девушка продолжала вслушиваться в чужое дыхание за спиной, не решаясь повернуться и посмотреть в глаза. Руки судорожно прижимают к груди край одеяла, ища в нем защиты. - Я спала? – тихо спросила она, надеясь услышать ответ. Вместо этого она услышала шаги в ее сторону. Зажмурив глаза, она прислушалась, а после почувствовала, как кровать прогнулась. - Открой глаза, Мэй, - мягко заговорил Чонгук, наклонив голову так, чтобы видеть ее лицо. Девушка неохотно приоткрыла глаза, а после слегка расслабилась, так как в этих глазах больше не плескался гнев и раздражение. Расслабившись, она тихо выдохнула, и уже смелее посмотрела в глаза напротив. – Тебе снился кошмар? – спросил он. - Наверное, - ответила она, завороженно следя за рукой, что тянется к ее вискам, поправляя прилипшие пряди волос. – Я не помню, - тихо продолжила она. - Ты ворочалась, - сказал он. – Ты хорошо себя чувствуешь? Врач сказал, что у тебя стресс был, поэтому ты потеряла сознание, - продолжил он. - Наверное, - неуверенно ответила она, расслабившись, когда он отстранил руку от ее лица. – О чем ты хотел поговорить? – спросила она. Чонгук, как истукан уставился на девушку, а после ответил: - А, думаю, что не время, - покачал он головой, после продолжил, - ты слишком устала, - поджал он губы, невольно опустив глаза на ее приоткрытые губы, а после снова на ее глаза. – Прости, - тихо сказал он. - Справедливо, - только хмыкнула она, на секунду прикрыв глаза. - Я, правда, не думал, что так задержусь, - оправдывался он. - Скажи, ты был у нее? – перебила она его, осторожно посматривая в его отведенные глаза. - У кого? – не понял он. Еще с секунду подумав, он охнул, а после на его губах появилась легкая улыбка. – Я понял о ком ты. - И? – вскинула она брови. - Ревнуешь что ли? – смеется он. - Это не смешно! – толкнула она его коленом. - Не буянь, - смеется он, прихватывая ее ноги. – Все же обошлось, я здесь, - пожал он плечами. - А где Джихан? – перевела она тему. - Она дома, сегодня мама приехала, - спокойно ответил он. - Мама… - Это моя мама, - быстро поправил он себя. - Да я просто, - неловко выдохнула она, принимая сидячее положение. – Подумала о своей и… Просто забудь, - отмахнулась она. - Ты помнишь ее? – осторожно спросил он. - Остались о ней только мутные воспоминания, - нахмурилась она, чуть прижав к себе колени под одеялом. – Я не помню, как она выглядит и даже ее голоса, - грустно улыбнулась она, опустив голову. - Сожалею, - тихо сказал Чонгук. - Не стоит, это же только слова, - сказала она в ответ, посмотрев в его глаза. Чонгук всматривался в ее грустные глаза и все хотел понять, о чем та думает. - И все же, - возразил он. - Ты не скажешь, о чем хотел поговорить? О всякой всячине со мной говоришь, а о том самом не хочешь говорить, - смеется она, поддевая его. - Этот разговор не предназначен для такой обстановки, - отмахнулся он, уже намереваясь встать с кровати. - Что? – возмутилась она, утягивая его обратно на кровать. – Говори! Чонгук, - просит она. - Мэй, тебе спать надо – продолжает он отмахиваться. - Это все равно не моя кровать, я здесь не усну. - И что? Что ты предлагаешь? – вытянул он подбородок, возмущаясь, но на кровать все же присел. - Останься здесь, - бегает она глазами по его лицу, отчего они становятся будто искорки, давая легкий отблеск. Чонгук от такого заявления немного теряется, поэтому начинает нервничать. - Спи, давай, - продолжает он свое, отдергивая ее руки от своей руки. - Пожалуйста, - пробует она снова, подскакивая за парнем. - Мэй, не веди себя как маленькая, - решает он отпугнуть ее. - Маленькая? – повторяет она за ним, нахмурившись. – А ты не строй из себя такого взрослого, - в ответ говорит она. - Мэй, - уже смягчился он, встав к ней лицом. Руки воздушно ложатся на ее плечи, а после легко скользят вдоль предплечий. – То, что если я останусь здесь, ничего не изменит. Я все равно уйду, как только ты заснешь. А дома меня ждет Джихан, - слова больно режут по сердцу, вызывая прилив боли и отчаяния. Хочется расплакаться здесь и сейчас, но что-то не катятся слезы. Может она тоже уже повзрослела? Что он делает с ней? Почему сначала дает шанс, а потом отталкивает? Чонгук больше ничего не говорит, а лишь приближает губы к ее открытому лбу. Он прикрыл глаза, оставляя легкий поцелуй, слегка задерживая его дольше нужного. - Чонгук, - дрожащим голосом зовет она его, хватаясь за его рубашку, как за спасательный круг. – Пожалуйста, не оставляй, не уходи, - уже слезно просит она, поднимая на него глаза, когда он отстранился. – Почему у меня такое чувство, что ты сейчас уйдешь и больше не вернешься? Почему? – уже навзрыд говорит она. - Ну, почему не вернусь? – растерялся он, спешно вытирая ее слезы. – Что за глупости? – решает он успокоить ее, прижав ее к себе в объятия. Он чувствует, как ее руки обвивают его поясницу, окольцевав. - Я не хочу здесь больше оставаться, - продолжает она. – Пожалуйста, забери меня отсюда. - Ты сама отказалась, помнишь? – напоминает он ей, отстранив ее от себя. - Я не хочу быть подписана, как твоя приемная дочь, не хочу, чтобы ты был моим опекуном, - возмущается она, тяжело вздыхая после слез. Больше она ничего не говорила, когда Чонгук обхватил ее лицо и приблизил к своему. На секунду замерев, он посмотрел в ее глаза. - Я понял тебя, - улыбается он победно. – Поэтому больше не настаивал на этих бумагах, - продолжил он. - Почему все так сложно? - Прости, - поджимает он губы, после оставляет на ее щеке легкий поцелуй. - Объявляется штормовое предупреждение, гражданам рекомендуется воздержаться от поездок и остав… - Дженнифер скучающим жестом руки выключает телевизор, погружая зал в тишину. Прошла уже неделя, а Хосок все не появлялся. Уже кусает ногти и продолжает о нем думать, боясь даже представить, о чем тот думает. Что она такого сказала, что он действительно сдался и отпустил ее? Неужели тот самый Хосок – холодный и непроницательный – торжествует в нем и не дает ему снова показать себя настоящего. - Малыш, твой папа, - судорожно шепчет, прикладывая руку к животу, - оставил тебя, - нехотя продолжает она, прикрывая глаза, пропуская тяжелый вздох. Пропуская пару капель по щекам, она всхлипывает и тут же старается себя успокоить. В тишине пустого дома слышится глухой звук вибрирующего телефона под подушкой, на которой Дженнифер расположилась. Глаза застелены пеленой и не дают рассмотреть, кто звонит, но когда она слышит чужой голос в трубке, то начинает плакаться еще больше, ведь не тот, кого она ждала. - Джен, - зовут ее, так как та продолжает плакать и ничего не говорить. - Чонгук, почему ты звонишь мне? – судорожно говорит она. – Почему ты? - Джен, что случилось? – взволнованно спрашивает Чонгук. - Ничего не случилось, - ровным тоном отвечает она. - Я сейчас приеду, - твердо говорит Чон. - Я же сказала, что ничего не случилось, - продолжает она. – Тебе не зачем приезжать. Лучше наведайся к своей малышке Мэй. – Джен раздраженно выключает телефон и бросает тот на диван. – Мне никто не нужен, - словно в бреду говорит, а после снова повторяет, - никто не нужен. Чонгук так и остается стоять с телефоном в руке, не понимая, что происходит. Чонгук все не мог дозвониться до Дженнифер, а когда дозвонился, она в упор старается его игнорировать. Волнение берет вверх, ибо Хосок говорил, что он все уладит, но так ничего и не изменилось. Возможно, чувство отцовства не позволяет ему ее бросить и оставить одну с ребенком под сердцем. - Хосок, - уже ответил Чонгук, но услышал в трубке запоздалый голос автоответчика. – Черт, - ругается он, сбрасывая вызов. Кинув взгляд на окно медпункта, где только что был с Мэй, он поджал губы и пошел за ворота. Мама Чонгука, как только приехала, тут же расположила свои вещи по полкам, намереваясь остаться в доме своего сына как минимум неделю. Она помнит, что ей говорил ее сын насчет Джихан, но та была категорически против его намерений. Ей не хотелось бы, чтобы ее внучку отправили на операционный стол под лезвие скальпеля. - Бабушка, а где папа? – спросила девочка, стоя в дверном проеме. Женщина резко обернулась на тоненький голосок ребенка, с секунду смотря в большие подаренные отцом глазки. На сердце не спокойно, но она только улыбается ребенку. - Джихан, а ты почему еще не в постели? – подходит к ней женщина, беря ее за ручку. - Я не хочу, хочу папу подождать, - отнекивается ребенок, послушно следуя за бабушкой. – Он обещал мне сказку почитать, - обиженно бубнит, когда женщина подводит ее к расстеленной кровати. - Папа уехал, но скоро приедет, - пробует успокоить она ребенка. – Он же обещал тебе почитать сказку, значит, обязательно почитает, - улыбчиво кивает Джихан, помогая ей забраться на кровать. - Я не хочу спать, - противится она, сложив ручки вместе. - А хочешь, я тебе почитаю сказку? – воодушевляется мама Чонгука. Чонгук быстрым взглядом осмотрит на циферблат наручных часов, отмечая, что уже довольно поздно для визитов, но волнение берет вверх, ибо беременная женщина вправе надумать всего, и в частности лишнего. Ловко выруливая на знакомую улицу, он осторожно ведет автомобиль, пока не замечает знакомые ворота. - Чонгук? – удивляется Джен, когда открывает двери. - Не спишь еще? – спрашивает парень, проходя в дом без разрешения. Дженнифер только спокойно закрывает за ним дверь, проходя после вглубь дома. - Уже поздно, - говорит она. – Зачем ты пришел? – Садится на диван, сложив руки вместе. - Ты ела? – заботливо спрашивает он, вставая напротив девушки. - Ела я или нет, тебе-то какое дело? - Так ела или нет? – уже требовательно спрашивает Чонгук. - Нет, - смирив пыл и гнев, она все же сдалась и тихо ответила в сторону. - Я так и знал, - многозначительно кивает он себе, скидывая с плеч пиджак. – Пошли, - откинув пиджак на спинку кресла, он позвал ее следовать за ним. Дженнифер послушно сидела и наблюдала, как парень старательно что-то выискивал в шкафчиках и холодильнике что-то съедобное. Его нахмуренный взгляд говорил лишь о том, что он был абсолютно недоволен ее легкомысленным поведением и отношением к ребенку. Снова вздыхая, он терпеливо продолжал думать, чтобы такого сделать из подручных продуктов. Уверенно закатав рукава рубашки, он принялся мыть овощи. Осторожно встав со стула, Дженнифер подошла к парню сбоку, мягко кладя руку на его напряженную поясницу, от чего он даже не вздрогнул. Рука ловко скользнула вверх по мощной спине, оставаясь на его плече. - Что ты делаешь? – вздыхает, наконец. Включив воду, он взял у руки полотенце и вытер им руки. - Ничего такого, - пожимает она плечами, заглядывая в его глаза. - Просто сядь и подожди, - командует он, увернувшись от ее руки. Он все так же холоден к ней, но она все еще не понимает, почему он продолжает ее опекать, будто она маленькая девочка. Обиженно она смотрит в его сторону и думает спросить его о его бывшей жене, которую он заключил в психиатрическую больницу. - Я сегодня была у Гаён, - только говорит она, смотря вперед себя. На кухне все затихает, и парень просто осторожно кладет нож на столешницу. Молчание длится долгих пару минут, и этого хватает, чтобы подумать, что он оглох и ничего не слышал. - Как ты к ней попала? – слышит она его холодный голос, от которого внутренне вся вздрагивает, но продолжает держать уверенное лицо. – Кто тебя к ней пустил? – уже судорожно говорит он, резко повернувшись к ней лицом. - А ты думал, что только тебе позволено давать разрешение, кого к ней пускать, а кого нет? – шипит она на него, гневно смотря прямо в глаза. - Это не возможно, - усмехается он как-то сумасшедше, запуская пятерню в волосы, растрепывая их слегка. - Почему же не возможно? – продолжает она уже спокойнее. – Когда есть связи и могущественные родители, возможно все. - Зачем тебе это? – дрожащими руками берет ее за плечи и чуть поглаживает их, успокаивая ее и располагая к себе. – Дженнифер, я же здесь, видишь? – продолжает он, уже схватив ее за предплечья. – Оберегаю и защищаю тебя, ты не одинока. - Ты понимаешь, что ты последняя скотина? А? – шокирующим взглядом она смотрит в его отчаянные глаза, пытаясь понять его намерения. – Строишь из себя святого и доброго, а на деле настоящий монстр, - уже выкрикивает ему в лицо, отталкивая его от себя, отчего тот врезается поясницей в край стола. – Ты позволил этому случиться! Ты забрал у нее все: дом, дочь, работу, родителей! И после этого ты можешь спокойно спать? Без сожалений и зазрений совести смотреть в глаза своей дочери? – Слова сами слетаю с ее губ, но она уже просто не может остановиться и решает высказать все. – Ты вообще человек? – на последнем слове голос срывается, и она переходит на кричащий шепот. – Чонгук, не пытайся так искупить свою вину. Я знаю, что ты все это делаешь, чтобы отчиститься и успокоиться, но не втягивай меня и моего ребенка во все эти грехи, - уже со слезами на глазах спокойно говорит, и покидает кухню. Парень так и продолжил стоять и смотреть в пол, чувствуя, как под ногами исчезает земля, а небо тускнеет. «Я, правда, этого не хотел» - повторяет он про себя.Flashback
- Что рисуешь? – спрашивает парень, вставая позади Гаён, кладя руки на ее плечи. - А тебе все скажи, - отшучивается она, но продолжает рисовать, меняя положение руки с карандашом. Чонгук, как загипнотизированный котенок, завороженно наблюдал за ее действиями, временами наклоняя голову то вправо, то влево, чтобы понять, что появляется на белой бумаге. - Гаён, может, ты отвлечешься на меня? Мне кажется, твой муж достоин большего внимания, - улыбается он и мягко касается губами ее открытого плеча. Девушка никак не реагирует и только продолжает рисовать. Словно она его и вовсе не слышала. - Чонгук, - зовет она его, отвлекаясь от рисования. – А давай кое-что сделаем? – с энтузиазмом воодушевляется она, резко поворачиваясь к мужу лицом. - М, например? - Хочу наш совместный автопортрет, - предлагает она. - Ах-ха-ха, Гаён-а, у нас их уже столько, что мне, кажется, на весь город скоро можно будет вывешивать, - отшучивается Чонгук от довольно безумной идеи. - Я не о таких! Я хочу сделать огромный. - Что ты имеешь в виду? – задумался парень. - Я давно думала, что в нашем конферец зале пустовато как-то, - лукаво улыбается она, решая заговорить мужа. – Ты так не думаешь? - Возможно, - сдержанно отвечает он, после подхватывая жену на руки. - Чонгук, ты не ответил, - возмущается она, но с рук не думает слезать, а только обхватывает его шею руками. – Как тебе эта идея? Я уверена, что она тебя заинтересовала, - догадывается она, прищуривая глаза. - Да-да, конечно, - отмахивается он, устало улыбнувшись. – Только давай подумаем об этом завтра, хорошо? – говорит он, захлопывает ногой дверь в их комнату и несет Гаён на двуспальную кровать. - Чонгук, - настороженно зовет она его, когда он укладывает ее в кровать. – Поговори со мной, милый, - придвигается к его спине вплотную, кладя подбородок на его оголенное плечо. - Гаён, мама сказала, что завтра привезет Джихан, поэтому надо лечь пораньше, чтобы встретить их на вокзале. - Поправив подушку, он замолчал и больше ничего не говорил.Flashback