Сказки, рассказанные на ночь

Кто такие фонарщики, знают пожалуй, все люди в этом мире. Но мало кому известно, что существуют и представители гораздо более незаметной профессии - рассыпающие звезды по оконным стеклам. И сегодня я расскажу о них. Летние ночи на самом деле часто бывают темными и тогда рассыпающим звезды остается лишь взять карманный фонарик и тихонечко выбравшись в окно отправиться бродить по улицам спящего города. Прогуляемся сегодня с ними? *** "Спи, дыхание мое, мне пора, бродит ангел с фонарем по дворам. Бросит камешек в окно, бросит кость и оставит на стекле россыпь звёзд"* "Ангел-не ангел, а вот мне пора бы немного побродить." - Сидящая возле раскрытого окна девушка хмыкнув захлопывает лежащую на коленях книгу, бросает взгляд на беззвездное темно-синее небо и поднимается на ноги. Тихонько напевая под нос натягивает мягкую салатовую кенгурушку, кроссовки и джинсы, заправляет за уши короткие выкрашенные в бирюзовый волосы, кладет в карман кофты мешочек из полупрозрачной ткани, фонарик и старенький мп3 плеер, из тех, что выпускали в середине двухтысячных годов. Старая верная голубая "Сонька", подаренная на какой-то давний Новый Год до сих пор хранит в себе десятки мелодий. Вставив наушники подходит к маленькой заставленной растениями полке и тихо причмокивая вытягивает руки ладонями вверх. В ответ раздаётся тихое "птю-птю" и к краю полки, ловко лавируя между цветочными горшками, подбегает маленькая серо-голубая шиншилла с висящей на шее мерцающей звёздочкой, переливающейся розовым, голубым и мшисто-зеленым. Аккуратно перебравшись в подставленные лодочкой тёплые ладони, зверёк тихо лопочет и устраивается поудобнее. - Э, нет, родная, давай-ка чуть-чуть по-другому сделаем. - Девушка тихо смеётся и осторожно ссаживает зверька с ладоней себе на макушку. Шиншилл продолжает довольно лопотать и незамедлительно принимается вить из мягких прядей гнездо. - Другое дело. Пойдем, пора немного поработать. Тихо смеется, вставляя в уши наушники-ананасики и вылетев в окно на тонких полупрозрачных крыльях приземляется на асфальт, пружиня подошвами. - Ну что, пойдем? - Опять поднимает руки и ждет, пока шушик забавно пыхтя переберется в ковшик из ладоней. Присаживается на корточки, бережно ссаживая зверька на асфальт, и с улыбкой смотрит, как он шевелит ушками и усиками, тихонько свистит и принюхивается к пахнущему теплым асфальтом, травой и цветами ночному воздуху. Бросается к ближайшему кусту, несколько минут за ним возится и выходит оттуда уже невысокой девушкой с коротко остриженными выкрашенными в розовый волосами и большими голубыми глазами. Стряхивает с длинной вельветовой зеленой юбки приставшие травинки и закатывает рукава тонкой вязаной кофты горчичного цвета. - Ну что, пойдем, систер? - Принюхивается к воздуху, смешно подергивая кончиком носа. Пошли, - собеседница кивает, поправляя наушники и берет ее за руку. -Куда сначала двинем? - Снова дергает носом, закуривает и гоняет носком кеда лежащий на асфальте камешек. - Да прямо. Во-о-он к тем многоэтажкам, видишь? Нам нужен седьмой этаж. - Элька? - Хмыкает и кивает. - Пошли. - Угу. - Собеседница встряхивает головой и ускоряет шаг. Задержавшаяся вздыхает и сует гладкий голубоватый камешек в карман юбки, догоняя сестру. Войдя во двор одной из высоток, синеволосая разминается, сводит крылья, подпрыгивает и взлетает, как диковинная переливчатая бабочка. Отыскав нужное окно заглядывает в комнату и улыбается. Разложенный по полу ватман, тюбики с краской, кисти, мерцающий бело-голубым монитор, сборник для подготовки к ЕГЭ по английскому, полупустая пачка сигарет и баночки из-под энергетиков. Значит, егэ и опять новый заказ. А может и не один. Девушка улыбается. Сам художник спит на сложенном диване, закинув руку за голову и почти что скинув плед на пол. Родное лохматое солнце. Спустя пару минут сворачивается клубком, обнимая себя за плечи. - Толкнуть бы раму, влететь, укрыть и посидеть рядом... Но нет. Нельзя. Работа. - Девушка вздыхает, достает из кармана толстовки мешочек и кидает на оконное стекло горсть золотых мерцающих звезд. Нос колет иголками изнутри. Я с тобой, братик. Я скучаю. Я жду. Приходи. Буквы прячутся между перемигивающимися звездами. В кармане находится мешочек грецких орехов. Кидает один орех в стекло, приоткрывает створку и ссыпав на подоконник еще горсть, кладет в середину подвеску-ключик на тонкой цепочке. Закрывает окно и снижается, складывая крылья. - Оставила? - Оставшаяся на земле подходит и приобнимает сестру со спины, сделав вид, что не заметила мокрые дорожки на щеках и частые смаргивания. - Куда теперь? - К Лису. Район-то один. - Вытирает лицо ладонью, недовольно шипит и барабанит по экрану планшета, ища адрес. - Две улицы отсюда, а какой этаж разберемся на месте. Дом и правда скоро находится, как и квартира. На этот раз по стеклу стучит вишневая косточка и рассыпаются мятно-зеленые и серебристые звезды. "Спасибо тебе, лисоф. Я рада, что встретились. Я жду. Скоро все будет как надо и будем рядом". Заглядывает в комнату. На тумбочке листы бумаги, ножницы, цветные ленточки и баночки с ПВА. На столе сохнет готовая пиньята. На первый взгляд комната пуста, но тут мятного цвета плед на диване начинает шевелиться, являя миру сперва черные кошачьи уши, а следом светлую макушку с отросшими темными корнями. Девушка фыркает в ладонь тихим смехом и опускает глаза, роясь в кармане толстовки. Кулек мятных леденцов, пачка кофе, коробочка печенья в глазури и подвеска-перо мягко опускаются на подоконник. - Готово. - Снижается и поправляет наушники. - Оборачивайся давай, сестрица, в Выхино отсюда час пилить. И это если не пешком. А у нас еще Воронеж в планах, если помнишь. - Помню. - Вторая девушка вздыхает, скрывается за ближайшим кустом и через пять минут уже топает по траве деловитой шушей. - В волосы или в карман? - Старшая сестра смешливо фыркает и подставляет руки. Ответом служит категоричное "птю!" и серый пушистый шарик вспрыгивает в лодочку из ладоней. - Кто бы сомневался. Только не усердствуй, я их потом не расчешу нифига. - Смеется, чувствуя привычное шебуршание и "утаптывание". - Нравится ходить по моей макушке и вить гнездо из волос? - Смеется, ища свободный от деревьев участок дороги. Ответом служит еще одно "птююю", но на сей раз сонно-умиротворенное. - Ну раз "птююю", тогда полетели, что ли. Наземного транспорта сейчас и с фонарем не сыщешь, ночь на дворе. Подпрыгивает и взлетает, создавая крыльями легкий ветерок. Светло-серая нить вьётся по воздуху впереди нее, а девушка время от времени отправляет по ней стайки бирюзовых огоньков и поет. Чтоб увидеть сквозь слепую вьюгу стаи фонарей, летящих к югу, небо освещающих друг другу на пути к возвышенной мечте...** Заметив, что воздух вокруг ощутимо теплеет, она улыбается и прибавляет скорость. Из волос высовывается чуткий нос. "птюю?" - Почти-почти. - Лавирует между высотками, ныряя то вверх, то вниз, так, что дыхание перехватывает. Серая нитка приводит к окну на четвертом этаже одной из них. В отличие от двух предыдущих в нем еще горит мягкий желтоватый свет. "Опять небось за статьей или рассказом засиделся, выходные ж все таки". Рассмеявшись, девушка садится на широкий подоконник и до поры до времени прячется за шторой. До слуха доносятся шорохи и хмыканье. На подоконник прыгает полосатая кошка и прячущаяся за занавеской прикладывает палец к губам:"Тш-ш-ш, Мась, не выдай только, будь умницей" . Маська в ответ щурит желтые глаза и молчит. На морде отчетливо читается "Ну и причуды же у этих двуногих, не разберешь их". Мр-ря. - Спрыгивает с подоконника, распушив хвост. Из комнаты доносится смех и несколько фраз, обращенных к кошке. Мурлыканье. Шорохи. Тишина, шаги, щелчок выключателя и снова шорохи. Еще чуть чуть и можно приступать. Когда последние звуки стихают, девушка пересаживается удобнее, сдвигая штору в сторону и заглядывает в окно. Внутри уже знакомая картина - на столе планшет, разрозненные листы бумаги, кружка с недопитым чаем и еще одна, с ручками, карандашами и маркерами-текстовыделителями. Бросив взгляд на свернувшегося на диване под одеялом друга, девушка улыбается и оставляет на подоконнике несколько нагретых лесным солнцем шишек, три плитки шоколада с разными вкусами, пакет печенья, бело-серо- синюю феньку и деревянный браслет. Аккуратно прикрывает окно и рассыпает по стеклу мерцающие серебристые звезды. "Я рядом. Все правильно. Дальше-только светлее. Знай это." Спускается, садится на лавочку и деловито стучит по кнопкам, прикидывая расстояние до Воронежа. - Отвалится у меня спина от таких перелётов, но так в два раза быстрее, чем поездом. Погнали. - Рассмеявшись, разбегается и взмывает в чернильно - синее небо. *** Спустя несколько часов, когда небо приобретает цвет малины с молоком, внизу начинают мелькать низкие уютные домики Воронежа. Долетев до стоящего на постаменте самолета, снижается и подходит к нему. - Прибыли. Дальше придется ножками, воздушное такси "Ситисмобил" дальше не идет, крылышки отказали, а позвоночник сейчас сломается. Спина действительно болит до пляски цветных пятен перед глазами и желания скрипеть зубами. Но оно того стоило и девушка улыбается. Шиншилла с тихим сопением аккуратно спускается по ее спине, приглушая лапами жгучую боль и перекинувшись берет за руку. - Ну что, полегче? Пойдем? - Да, порядок. Пошли. -Куда сначала? - Пожалуй, к Литерке, тут ближе. Нужная улица и правда совсем рядом, так что вскоре сестры уже стоят во дворе П-образной пятиэтажки из красного кирпича. -Подкинь-ка меня, сестриц, - просит младшая, заправляя волосы за уши, скрывается за кустом, выбегая из-за них шушкой. Делает пару кругов на голове зависшей невысоко над землей сестры, подпрыгивает и оказывается на широком подоконнике четвертого этажа. В открытое окно видны цветные журавлики, висящие под потолком. Ее уже спустившаяся на землю спутница задирает голову прогибаясь в спине и с улыбкой смотрит на опускающийся на подоконник мешочек, оранжевую подвеску-звезду в мягких ярко-голубых перьях и коробочку в обертке из плотной бежевой бумаги с рисунками из мира Ехо. Закончив возиться на подоконнике, зверек с тихим присвистом спрыгивает вниз и на сей раз изъявляет желание путешествовать в кармане, показывая дорогу к следующему дому. Он находится так же быстро, как предыдущий, а окна нужной квартиры сразу притягивают взгляд буйно цветущей геранью и суккулентами. Старшая девушка пристально их разглядывает, с любопытством замечая пробегающие по листьям притягивающие взгляд темно-синие и голубовато-зеленые с рыжим отсветом искры. Шуша тем временем бережно раскладывает на подоконнике подвески с такими-же синими в черноту звездами в белых и рыжих перьях. Добавляет пачку сигарет и небольшой пакетик. - Птюююк. - Перебирается в ладони, оказавшись на земле перекидывается. - А теперь - к нам. Тут рядом, так, что пешком. К этому времени рассветает окончательно и все пропитывается зелено-оранжево-золотым светом. Но рассматривать окружающий пейзаж нет никаких сил, ноги передвигаются исключительно на автопилоте, а в глаза будто насыпали битого стекла. По счастью, старая трехэтажка с разложенными на подоконнике книгами, действительно оказывается в трех шагах. По лестнице подниматься сил нет - чертов подвывих впервые за много лет напомнил, что он есть, и нога то и дело подгибается и хрустит. Вдох-выдох-взлет-приземление на подоконник, уронив на пол сумку с инструментами и пару толстых книг. - Блин! Прости меня, животное. Проснувшийся от грохота большой шоколадного окраса кот недовольно щурит зеленые глаза и спрыгивает с подоконника. "Мау!" Возмущенный вопль совпадает со звяканьем ключей в замке. - Что случилось? - хозяйка дома вбегает в кухню и внимательно смотрит на кота, с воплями вьющегося у ног, и на прижавшуюся спиной к оконной раме сестру. - Я влетела, уронила вещи, а Бубель испугался и орет. - Морщась отвечает та и усаживается ровнее. - Как всегда, он у нас впечатлительный, - улыбается, ставя на плиту чайник и сковородку. - Завтракать будешь? - Сил нет, хотя и надо бы. - Принято, значит потом, иди- ка ты в комнату. Если навернешься с окна, ничего хорошего не будет. Кости мы сращивать не умеем. - Знаю. *** Проснуться через несколько часов от неясного грохота и того, что на живот с истошным воплем и выпущенными на всех четырех лапах когтями, падает четыре килограмма кошатины - не самая приятная вещь на свете. Но спустя полминуты когти втягиваются, а кот прижимается и начинает тарахтеть с мощностью хорошего трактора, почувствовав чешущую за ушами руку. - Ну и что тебя напугало, а животное? Ответ на вопрос находится почти сразу - с кухни раздается двухголосое пение и игра на электрогитаре. - А, ну теперь понятно, Хатт с Кадзе репу устроили, а ты, бедолага, уснул там, где не надо. А потом соскучился и решил разбудить меня, да, бессовестная буханка? - Смеется, гладит кота, приглаживает стоящие дыбом после сна волосы и медленно ползет на кухню. Бублик издает согласное "мьяу" и топает следом. На кухне действительно вовсю идет репа, кипит чайник, пахнет сигаретным дымом и яичницей с помидорами. Девушка приветственно кивает настраивающему гитару Кадзе, на шее которого мерцает ало-оранжевая звезда, приобнимает сестру и кивает Хатт - высокой темноволосой девушке, сидящей на окне с тамбурином в руках. - О, уже проснулась, надо же. - Веда отворачивается от плиты, доставая четвертую тарелку. Играли очень громко? - Да не, Бублик очень резко соскучился и прибежал просить любви и ласки - смеется, цапает со стола кружку с чаем, садится рядом с Хатт и болтает ногами улыбаясь. - Бубель это может, да, - Кадзе раскатисто смеется и берет из рук Веды тарелку с едой. Некоторое время все едят и иногда перешучиваются. Когда с завтрако-обедом покончено, ребята возвращаются к репетиции, Веда звякает посудой, расставляя ее в сушилке, а вниманием Сит попеременно завладевают телефон и блаженно растянувшийся на ее коленях кот. - Останешься у нас? - Спрашивает Веда ближе к вечеру. - Не могу, дел по горло, а ехать отсюда - тот еще квест, сама знаешь. Перелет я сейчас не потяну к сожалению. - Морщится и поводит плечами. - Так что еще часик и поеду, родная. - А может все же останешься? Кто знает, когда еще встретимся, в конце концов. - Кадзе вторит Веде и хитро улыбается. - Завтра утренним уедешь и все. - А черт с ним, останусь, не впервой ночь не спать в конце-концов. - Вот и мы о том же.- Все трое хитро-хитро улыбаются, а потом остается лишь смех. Остаток вечера дробится цветными стеклами знакомого витражно-уютного счастья. Пение и готовка, смех и серьезные разговоры. Картофельное пюре с корицей и отправленные мальчишкам в Москву фотографии и голосовые с пением и стихами. Вино и мандарины. Наброшенное на плечи шерстяное одеяло и фотографирование кухонных стен. Пачкающий пальцы спиртовой маркер и несколько записанных им на одной из этих стен цитат. Утро начинается в шесть часов с чашки крепкого черного кофе, промозглого ветра и комкающихся мокрой серой ватой туч. Очереди за билетами к счастью нет, одной проблемой меньше. Когда до поезда остается десять минут, Веда достает из кармана висящий на шнурке искрящийся голубой камешек и вешает его сестре на шею. - Носи и не снимай, родная. А я - приеду. Мы приедем. Кадзе кивает из-за ее спины. *** Через пять часов спрыгивает с поезда на Казанском вокзале и бежит к метро. Тянущиеся в Воронеж нити пульсируют и немного саднят, растягиваясь, но неприятные ощущения заглушаются радостным предвкушением встречи. Плюхается на сидение метро и достает из кармана телефон. Стоит включить интернет, как начинает сыпаться прорва удивленных сообщений, вызывающих искренний счастливый смех. "Офигеть, открываю окно, а там вот это. Откуда, не знаешь?" "Понятия не имею, честное слово :)" И фото. От каждого несколько. Улыбка во все лицо и тепло в груди. Получили. Поняли. Значит, все не зря. Выскочить из метро и застыть на месте в счастливом изумлении. Потому что вот они. Машут и бегут навстречу все трое. Обнять каждого отдельно, а следом всех разом. Крылья распахиваются цветным газовым шарфом и ложатся на плечи. Смех и бесконечное счастье. А в небе, над головами, покачиваясь летят фонари.