***
Учиха стоял прямо передо мной, не проронив ни слова, не двигаясь и не шевелясь, лишь безразлично водил глазами по моему лицу, будто оценивая, а затем... Ввысь подобно урагану взметнулась стая черных как смоль птиц. Они не задели меня, но этого уже хватило, чтобы понять, где я нахожусь. Гендзюцу - любимая ловушка Итачи. Его иллюзии всегда безупречны, всегда идеальны. Я могу только наблюдать за происходящим вокруг, когда птицы резко меняют свое направление, летя мне навстречу. Они царапают когтями мою кожу и одежду, разрывая ее в клочья, кричат громко, почти оглушающе, словно специально устрашая. Заставляют бежать от их своры. Падаю на спину, скрещивая руки перед лицом, но и эта защита не помогает. Птицы пытаются прорваться сквозь нее, а затем все резко рассеивается. Я думаю, что все закончилось, но это не так. Это еще не конец. Лучше бы я умерла, истерзанная стаей ворон, ведь сейчас передо мной стоит мой худший кошмар. - Здравствуй, сестренка - Шигеру оскаливается, в упор смотря на меня - ты ведь скучала по мне? Это все Итачи. Это его гендзюцу. Очнись, все это нереально. Не взаправду. Брат смотрит на меня с усмешкой, когда я обхватываю голову ладонями, стараясь очнуться. Пытаюсь, но ничего не выходит. Как запуганный зверек пячусь назад, чтобы оказаться дальше от него и не подпустить ближе, но Шигеру, кажется, и не собирается играть в догонялки. - Вот мне было одиноко без тебя. Помнишь же, как мы играли? - усмешку в голосе невозможно не прочесть. Весь его вид заставляет память восстановить прошлое и в голове всплывают образы давно ушедших дней. Не самых счастливых в моей жизни. Игру в вышибалы я не забуду никогда. После нее на коже оставались синяки и гематомы, а иногда доходило и до ран, которые порою заживали несколько недель. Как говорил сам Шигеру, он помогал мне избавится от гордыни и стать покорной. Он считал, что у меня нет прав обладать тайринганом, думал, что он испортит меня. Тогда я была маленьким и забитым ребенком и не могла постоять за себя, но не сейчас. Ты заплатишь мне за все, брат, и заплатишь сполна. - Заткнись! - я кидаюсь на него, желая разодрать ему лицо вплоть до мяса, превращая его в изодранную материю, и он не препятствует мне. Я кричу и бью, что есть силы, чтобы и он, наконец, ощутил мою боль. И ничего не происходит. Фигура Шигеру превращается в груду земли и рассыпается у моих ног. - Я ненавижу тебя, слышишь?! Ненавижу! - но брата больше нигде нет. Я оглядываюсь по сторонам, но не вижу его. Вокруг все те же члены акацуки и лежащая рядом Сакура. Шаринган Итачи вновь вспыхивает перед глазами, когда Учиха прекращает действие гендзюцу, выпуская из иллюзорной ловушки. Его рука сжимается на моем горле, легко отрывая меня от земли: - Прошу, убей меня - мой хриплый шепот только льстит ему, ведь он чувствует мою слабость. Итачи чуть сильнее сжимает пальцы, показывая свою силу. Вот он настоящий брат Саске: - Спасибо за откровение - Итачи не отводит взгляд и не отпускает, а у меня нет сил ни на что. Не могу сопротивляться, рыдать, брыкаться: меня просто выжали как лимон. Я и не замечаю, как сзади меня обхватывают чьи-то руки, и кажется, будто они защищают меня, унося прочь из злополучного зала.***
Мда, братец у нее тот еще подонок. Итачи остался под впечатлением, увидев сцены из детства Кенко и сейчас рассказывал их во всех красках и подробностях. Если все факты свести воедино, то картина становится примерно ясна: Во-первых, ее истинное имя - Амика Найори, а вовсе не Кенко. Второе она использовала, чтобы скрываться от своего так называемого "брата". Во-вторых, Дейгараши действительно был ее кровным братом, которого она безумно ненавидела и всем сердцем желала его смерти. И наконец, в-третьих, ее тайринган был куда мощнее, чем у него, а значит... Дейгараши резко становился абсолютно бесполезным для акацуки. Все складывалось просто идеально. Теперь, когда мы уверены в своих догадках, можно начинать действовать. Прошло всего несколько часов с момента поединка Сакуры и Кенко. Им специально дали время восстановить силы для нового шоу, но на этот раз ее персонажами станут Амика и Шигеру, в смысле, Кенко и Дейгараши. Эта камера, наверное, уже стала родной для них, ведь они провели в ней уже несколько дней. Настоящий курорт - пищевые таблетки три раза в день, для быстрого восстановления сил и энергии, ежедневный осмотр у Акасуна, от которого он всеми силами отбивался, но не смог пойти против Пейна, и уйма свободного времени. И все только для того, чтобы позволить Кенко свершить свой план. Ее месть была нашим главным козырем, который должен был сподвигнуть ее присоединиться к нам. Пришло время нарушить безмятежную тишину. Победоносную улыбку невозможно стереть с моего лица, ведь я захожу в камеру словно триумфатор. Эти трое еще не подозревают, что сейчас начнется. - Подъем ребятки! Утро доброе и прекрасное! - следом за мной в помещении оказываются Хидан и Сасори, на случай, если что-то пойдет не так. Акасуна как всегда очарователен: его маска безразличия на лице сидит идеально. Хидан же пребывает в состоянии легкой эйфории от надвигающегося кровопролития, которое он ждет с ярым нетерпением. - Шигеру - я нарочно обращаюсь к мужчине по имени, сидящему напротив Кенко - ты пойдешь с нами. Лицо Дейгараши быстро меняется. То ли страх, то ли удивление - не могу толком разобрать, но его эмоции настолько колоритны, что становятся понятны абсолютно всем. В том, числе и ей. Мм, уже предвкушаю ее реакцию. Кенко на секунду застывает, услышав такое знакомое ей имя, а затем лихорадочно вглядывается в черты хирурга, прикованного к стене перед ней, а выражение ее лица все больше и больше каменеет. На нем выступает пока что контролируемая злость и отвращение. - А вас сегодня развлекут Сасори и Хидан. Уверен, вы найдете общий язык - я оборачиваюсь к Сакуре и Кенко, которые пока не понимают, что происходит и для чего затеян весь этот спектакль,однако, последняя продолжает выжигать взглядом Дейгараши, который пока не осознает всей ситуации. - Ах да, чуть не забыл. Как же к тебе обращаться? - чувствую себя так, будто вещаю с трона: фантастическое ощущение - Кенко? Или может Амика? Девушка возле меня еле слышно выдохнула и я уловил страх в ее интонации. Ее глаза округлились, на лице выступил неконтролируемый румянец. Надо же, девочка нервничает. - Откуда ты... - Брось. Я может и блондин, но далеко не идиот - я присаживаюсь совсем рядом, убирая выбившуюся из пучка прядь волос, заправляя ее за ухо. Смятение в голосе девушки подкрепляется дрожащими губами и грудью, которая вздымается чуть быстрее обычного. - А можно поменьше пафоса? - Хидан оперся об косяк двери, наблюдая за всем происходящим и то и дело отпуская едкие комментарии - гребанный показушник, я сейчас ослепну. Акасуна перевел на него взгляд, в отличии от Хидана воздерживаясь от неприличных выражений. Придерживался роли сноба, которому плевать с высокой колокольни, так убедительно, будто Пейн не поручал ему никакого задания: - Согласен. Этот фарс немного затянулся - его низкий немного хрипловатый голос всегда странно действовал на девушек. Они так внимательно слушали его, заглядывая ему в рот, что, казалось, прикажи он им прямо сейчас поубивать друг друга, они бы сделали это. Тоже самое происходило и сейчас. Кенко будто очнулась, смотря на Акасуна круглыми глазами, а затем ее взгляд изменился. В ней проснулся самый настоящий гнев, который она желала обратить против Шигеру, а я лишь хотел помочь ей в этом стремлении. - Он же вроде твой брат, да? - я подпер ладонью подбородок, не отрываясь от ее лица. О, эти эмоции просто бесподобны - у вас такие здоровые семейные отношения - моя неприкрытая насмешка определенно действует. Еще немного и у нее сорвет крышу. Сакура пытается вмешаться, как только улавливает смысл моих слов, но уже слишком поздно что-то делать: - Кенко, держи себя в руках! Он специально говорит тебе это! - розоволосая кричит это что есть сил, стараясь достучаться до русой, но ее лицо не меняется. Похоже, что она уже не верит своей бывшей подруге. Видишь, Сакура? Сейчас она слушает только меня и готова подчиняться, сама того не понимая. Я и так сижу слишком близко к ней, но сейчас хочу сломать последний барьер. Выпустить ее силу наружу для уничтожения всех неугодных людей. - Как обидно, ведь он так и не понес наказания - я вглядываюсь в ее лицо, легонько глажу по голове и, кажется мой голос завораживает ее, ведь она еле заметно прикрывает глаза. Но затем. Ярость захлестывает ее с головой. Она бушует внутри неуправляемым пламенем, рискующим сжечь все на своем пути. А затем... Вырывается наружу. Руки в кандалах начинают светится, а затем чакра понемногу сочится из ладоней Кенко, высвобождаясь с помощью ее гнева. Я поднимаюсь с пола и подхожу ближе к своим, ведь сейчас рядом с русой находиться опасно - ее чакра постепенно выходит из под контроля, раз даже сдерживающие наручники не способны остановить ее. Постепенно потоки становятся все более устойчивыми, а затем приобретают форму молний. Они окутывают девушку с ног до головы, электризуя ее снаружи. Глаза наливаются холодной синевой, полностью заполняя пространство белков,а золото вливается в радужку, означая, что тайринган начал свое действие. Кандалы не выдерживают электрического напряжения и температуры от прямого воздействия молний. Железо плавится, стекая по ладоням Кенко, но сейчас это ее совершенно не волнует. Она просто не в состоянии сдержать силу, рвущуюся изнутри. Не может остановить ее. Хатаке ободряюще смотрит на меня, ведь после каждого провала я снова предпринимаю попытки получить контроль над стихией воды. Я уже прошла проверку через бумагу, реагирующую на чакру и после того, как клочок в руке сенсея намок, Какаши быстро разработал стратегию тренировок. Поскольку к стихии воды его чакра не была предрасположена, то человеком, способным мне помочь автоматически становился капитан Ямато. Он-то и стал моим главным тренером, а Хатаке присутствовал на занятиях скорее в роли наблюдателя и этакой группы поддержки. Он часто хвалил и делал замечания, но технику все же объяснял другой джонин. - Вода-материя достаточно плотная. По этому параметру ее можно сравнить с землей, однако в отличии от нее, вода имеет свойство легко менять свою форму. Именно на "текучести" основываются все водные техники. - Капитан Ямато, вы рассказываете все достаточно подробно, но я все равно не понимаю с чего начать. Что мне нужно делать? - я с непониманием смотрела на друга Какаши, который отчаянно распинался передо мной уже долгое время. Чувствовала себя полной идиоткой, не догоняющей элементарные основы. - Для начала попробуй использовать воду из этого озера, чтобы придать ей форму шара, удерживая при этом над поверхностью водоема - капитан продолжал объяснять дальше наглядно демонстрируя, что нужно делать. Я выставила руки вперед, стараясь привести воду в движение, но ничего не вышло. Как бы я не старалась, не происходило ровным счетом ничего. Руки начинали опускаться от безнадежности. Заметив мое неудовлетворение собственной работой, Ямато решил подбодрить меня: - Управление стихиями - достаточно сложное ниндзюцу. Порой уходят годы на то, чтобы освоить его. Ты же пытаешься усвоить все мгновенно, а этого ждать не стоит. - Тогда как же мне заставить воду двигаться так, как нужно мне? Этот вопрос висел в воздухе с самого начала. Было бы намного лучше, если б я сама сумела понять, как это сделать, но похоже, мне не удастся догнать это самостоятельно. - Попробуй представить, как твоя чакра в руках непрерывно двигается и перетекает, а вода только повторяет эти движения. Чтобы придать ей форму шара, соедини чакру в небольшой комок, продолжая его удерживать. Сейчас вроде стало понятно, и спустя несколько десятков раз, я даже сумела сделать небольшой шарик над поверхностью озера, но вот удержать его никак не удавалось. Освоить это элементарное действие удалось через несколько дней и то только потому, что у меня врожденные способности к управлению стихией воды. Дальнейшие обучение состояло в управлении водным потоком и призывом воды без использования ее источника. Здесь все шло совсем туго, а потому, на изучение и обучение этим техникам ушло около года. В итоге я все же научилась использовать стихию воды и владела ею на достойном уровне, хотя... Смотря с чем сравнивать. Капитану Ямато в сражении техник воды я бы гарантированно проиграла. - Семпай, скажите, а как вы используете свое древесное ниндзюцу? Это тоже отдельная стихия? - меня давно интересовала техника Ямато, ведь прежде я никогда о ней не слышала. Известно мне было лишь только то, что ей виртуозно владел Первый Хокаге, но на этом мои познания заканчивались. - Мое ниндзюцу основано на стихии дерева. Она не является основной, ведь главных стихий, как ты знаешь, всего пять. Ее можно назвать побочной. На языке ниндзя это называется наследственным пределом. Хм. Надо же. Все немного сложнее, чем мне казалось. - А что это такое? - Наследственный предел - возможность смешивать две стихии, образовывая при этом новую. Создать, к примеру, дерево возможно только если мастерски владеешь стихией земли и воды - Ямато показал древесное ниндзюцу в действии, объединив две стихии - воду и землю, в один поток чакры. Я смотрела на это, будто завороженная. Раньше, мне такую силу и представить было невозможно. Да с помощью наследственного предела можно использовать уже три стихии! - Значит, каждый может научится подобному? - я с надеждой смотрела на джонина, уверенная, что когда нибудь освою еще одну стихию и тогда, сумею наконец создать свою. - Совсем нет. Это могут делать те немногие, кто владеет двумя стихиями, но даже при этом условии, соединить их крайне сложно. Чаще всего, практиковать предел могут люди, имеющие склонность с рождения. Это очень печально. Мне с такой натугой далась стихия воды, а тут, даже если я чудесным образом и освою вторую стихию - совсем не факт, что мне удастся объединить их. Скорее всего, у меня нет шансов.***
Странно, почему я не чувствую боли? По моему телу течет расплавленный металл, но это не причиняет мне никаких неудобств: молнии в руках будто защищают меня. С каждой секундой их мощь увеличивается и к моему ужасу, я не могу это контролировать. Такого раньше никогда не случалось - тайринган всегда находился внутри моего тела. Сейчас же происходило что-то невозможное: он выходил наружу, приобретая форму одной из пяти стихий. Я обратила взгляд на своего брата, который жалко жался к стене, силясь увеличить расстояние между нами. Грязный и потрепанный, он не вызывал у меня ничего, кроме злости и отвращения, но отнюдь не из-за его внешнего вида. Он был подонком и всегда им будет, пока не получит справедливое возмездие. Поднимаясь с пола, вижу как он пытается вырвать руки из наручников, которые так прочно держат его, но все попытки безуспешны. Ты не сбежишь. На этот раз, все будет совсем иначе. - Что, боишься? - я спрашиваю это специально, как бы напоминая ему, что он любил делать точно так же. Вот только сейчас мы поменялись сторонами. Мои нервы напряжены до предела и я уже не могу сдерживать свой гнев. Свечение синих молний становится еще сильнее, а рядом слышится голос Сакуры: - Кенко не надо, умоляю! Розоволосая плачет. Навзрыд. Громко и сильно, задыхаясь от собственных слез. Благодаря ей, я вспоминаю себя, маленькую и заплаканную, жмущуюся к стене, подальше от брата, чтобы избежать очередных ударов. - Не лезь в это, Сакура - может мой голос и выглядит спокойным, но я понимаю, что уже нахожусь на пределе. Выставляю ладонь вперед, превращая чакру в сгусток энергии, и молния в руке принимает форму шара. Мой пустой, безразличный взгляд разбавляется лишь синими переливами и бликами, когда я обращаюсь к брату: - Неужели ты ни о чем не жалеешь? Мое детство не было счастливым по многим причинам и одной из них являешься ты. Вечные побои, издевательства доставляли боль, которая длилась годами. И если внешние раны заживали, то душевные продолжали мучить до сих пор. Я не понимала зачем. Зачем ты поступал так со мной? - Я и сейчас считаю, что ты не достойна своих сил. Твой тайринган по праву принадлежит мне - Шигеру старательно делал вид, уверенного мужчины, но я-то знала, что он чувствует на самом деле. Стыдом, даже и не пахло. У него нет совести, раз его ничего не мучает. Зато отчетливо чувствовался страх. Он волнами исходил от Дейгараши, передаваясь мне. Зубы сжались непроизвольно. Практически одновременно с кулаками, костяшки которых побелели от напряжения. Ярость от фразы, так спокойно брошенной в воздух, клокотала в душе. Я и забыла, что в камере мы не одни. Сакура вжалась в стену, боясь даже обращаться ко мне. Акацуки молча наблюдали за происходящим, хотя у каждого лицо выражало свою эмоцию. На лице Хидана читался экстаз - он безумно хотел удовлетворить свою кровожадность во имя понятного только ему бога. Дейдара был восторжен, наблюдая за нашим противостоянием и ожидая финала представления, как в цирке. Сасори, похоже было до лампочки, ведь лицо его сохранило свое прежнее выражение. Лишь взгляд сковывал странным блеском. Сейчас мне плевать на остальных. Вот моя цель. Сидит передо мной, изображая спокойствие, хотя на самом деле, тело пробивает крупная дрожь, заметная всем. - Я никогда не прощу тебя. - И зачем ты говоришь мне это сейчас? - Шигеру действительно не понимал смысла моих действий, но я и не собиралась ничего объяснять ему. - Прощай, брат. Руки электризуются сильнее. Если бы не мой тайринган, то от кожи на ладонях бы ничего не осталось. Я будто оказываюсь в перчатках, ведь шаровые молнии словно покрывают мои кисти. Вздох и удар. Пол под силой заряда превращается в крошево. Осколки камней разлетаются в стороны, а молния стремительно летит вперед прямо навстречу Шигеру. Вот она твоя смерть. Надеюсь, ты готов встретить ее, как старую добрую подругу. Будто две яркие полосы, молнии режут пол под собой, кроша камень на мелкие частицы, а затем попадают прямо в Шигеру. Его бьет смертельным зарядом электричества, но я не могу остановиться, даже понимая, что он уже труп. Мертвецу все равно, но мне будет легче, ведь я совершила свою месть. Я бью его током еще несколько секунд, а затем мои ладони гаснут. Вены на руках светятся ярким голубым светом, но вскоре потухнут, оставляя только усталость и осадок от недавнего гнева. Тело брата похоже на хорошо прожаренный кусок мяса, даже лицо невозможно узнать из-за ожога, покрывающего теперь всю кожу. Задело и кандалы, от которых остались только покореженные куски железа, и даже стену позади него, ведь в ней виднелись крупные борозды от воздействия тайрингана. Я смотрела на него без сожаления. Просто не считала родным человеком. Для меня он умер еще тогда, в детстве, когда впервые поднял на меня руку. - Умница, малышка.