***
Акацуки вскоре покинули просторный каменный зал, насквозь пропахший сыростью и странной прохладой. Они ушли, словно темные мрачные тени, поглощенные собственными мыслями, тихо расползаясь по комнатам высокого охраняемого здания. К небоскребу никто не смел приближаться: он тщательно охранялся от посторонних глаз и проникновения недоброжелателей. И если о том, что здесь живет Конан - белый ангел и справедливая защитница Дождя, знал практически каждый житель селения, то о существовании Пейна, которого некоторые считали вымышленным персонажем, никто и не мог догадываться. Его считали Богом, чем-то непостижимым для обыкновенных смертных, и верили, что он принесет мир в деревню, страдающую от вечной и непрекращающейся войны. Люди готовы были идти за ним и доверять каждому его слову, но не смогли бы принять то, что их Бог является главой Акацуки - той самой преступной организации, которая сеет всюду страх и смерть, пусть даже исходя из самых благих намерений. Также, как и принять то, что сейчас Амегакуре превратилась в их главную базу, где они готовятся к новому удару. Я не хотела возвращаться в свою комнату: уж слишком давили серые мрачные стены, которые были чересчур безжизненными и холодными. Из-за них в памяти всплывали и прокручивались самые мерзкие моменты моей жизни - давно забытые или же наоборот, совсем свежие, и оттого, еще более болезненные. Уж лучше остаться здесь, у холодной створки окна. Выйти на балкон и вбирать в легкие свежий запах дождя, такой чистый и кристальный, что даже мысли от него в момент становились понятными и простыми. Больше не терзали и без того натерпевшуюся душу, позволяя ей успокоится. - Почему мы прибыли именно сюда? - я давно заметила присутствие Сасори, который тоже не пожелал отправляться к себе, поддавшись меланхоличному порыву, и сейчас лишь наблюдал за мной. Я облокотилась на перила каменного балкона, смотря сквозь плотную дождевую завесу. - Эта вторая база Акацуки после той, которую мы уничтожили - говорит Акасуна, облокачиваясь на стену позади. Видимо, в отличии от меня, перспектива мгновенно промокнуть его совершенно не радовала, а потому он решил держаться подальше от края крыши, где прохладные капли заливали все вокруг, распадаясь на мелкие водяные шарики и вызывая взрыв мурашек по всему телу - Конан и Пейн часто бывают здесь. Они родом из этой деревни. Я подставляю ладонь под капли, любуясь ими. Дождь в Конохе бывает очень редко, и потому мне практически не удавалось сидеть вот так, обращая внимание на все, и в тоже время, не сосредотачиваясь ни на чем конкретном. Будто бы абстрагируясь от действительности, и думая о своем. Позволяя странным образам заполонить сознание: - Они основали Акацуки? - Это мне неизвестно. Я был далеко не первым, кто пришел в организацию. На секунду мы оба замолкаем, прислушиваясь к настойчивому звуку дождя, а затем на мою ладонь садится белая бабочка, которая медленно, будто лениво машет своими бумажными крыльями. Откуда же она взялась под таким ливнем, и почему не размокает под потоками воды, летящими с небес? Глаза обращаются вверх и тогда, мы видим целую стаю бумажных созданий, легко летящих под напором дождевых капель. Стоит им направится к нашему балкону, как бабочка, покоящаяся на моей ладони, невесомо отталкивается от нее и встраивается в стаю оригамных творений. Они причудливо соединяются, переплетаются друг с другом, образуя человеческий силуэт. Линии складок на бумаге разглаживаются, листочки приобретают свои привычные цвета, пока наконец не превращаются в девушку с фиолетово-синими волосами, чьи медовые глаза излучают тоску и тихую спокойную грусть. - Акацуки основал Яхико. Он - герой этой деревни и наш единственный друг - Конан слегка наклоняет голову вбок и смотрит на меня и Акасуна, гипнотизируя нас своими светлыми глазами. - Наш? - я искренне не понимаю, о чем говорит синеволосая и переспрашиваю, параллельно переглядываясь с Сасори, думая, что хотя бы он может объяснить это, но тот лишь молчит, продолжая сверлить Конан немым непонимающим взглядом. - Мой и Нагато - уточняет девушка, смотря сквозь прозрачную дождевую стену, и неожиданно произносит - почему ты вдруг захотела узнать об истории Акацуки? - Я хочу понять, с чего все началось, и откуда у организации возникли такие стремления - я снова смотрю вверх на пики высоких, мокрых от дождя зданий и тихо выдыхаю. Чувствую, как неясная тревога быстро оставляет тело - Дейдара говорил, что Акацуки хотят положить конец конфликтам, но как мы собираемся сделать это? Всегда найдутся те, кто готов посягнуть на хлипкий и шаткий мир, используя войну в своих интересах. Таких людей в своей жизни я видела уже не раз и не могу примирится с тем, что они продолжают делать это. Тишина повисает в воздухе. Конан выслушала все, что я хотела донести до нее, и взглянула на меня с пониманием, а затем перевела взгляд вдаль, куда-то за грань Амегакуре, будто бы смотря сквозь эту водяную стену. - Когда-то мы все познали боль. С этого и началась история Акацуки - начала синеволосая, осматривая свои руки, когда одна из ее ладоней начала превращаться в отдельные листочки бумаги. Они отделились от тела девушки и сложились в маленьких оригамных птиц, летающих вокруг своей хозяйки. Я с восхищением смотрела на то, как Конан управляет им, завороженно наблюдая за каждым движением бумажных созданий. Они были словно настоящими. Живые птицы, которые невообразимо прекрасны на фоне мрачного и мокрого города. Теперь я поняла, почему Конан называют белым ангелом. Она и вправду, как святая для жителей Амегакуре, и не только потому, что является сильной шиноби, а из-за ее светлой и доброй натуры. С первого взгляда видно, что синеволосая ненавидит войну всеми фибрами своей души, поэтому стремится искоренить всякое насилие и несправедливость, а ее техника оригами придает ей еще большее сходство со светлыми созданиями, в которых верят все люди этой деревни. Бумага размокает под дождем. Ее легко разорвать и превратить в ничто, и даже самые красивые изделия оригами не выживут под постоянным потоком воды, но Конан сумела изменить эту всем известную истину. Она никуда не исчезнет, каким бы сильным не был ливень, и не бросит жителей Амегакуре, неся с собой лишь свет и защиту от войны. Такова сила белого ангела деревни Скрытого Дождя. - Мы были сиротами, потерявшими своих родных и близких, которые всеми силами желали бороться с войной, пришедшей на нашу землю, из-за конфликтов главных стран шиноби. Лист, Камень, Песок приходили к нам с оружием, проливали кровь наших собратьев. Яхико с самого детства жил мечтой о мире, который он принесет в нашу родную деревню. Он хотел, чтобы жители Амегакуре больше не боялись просыпаться по утрам, не боялись голода и нищеты, и поэтому нами была создана организация, способная воцарить мир в Скрытом Дожде. - Значит, изначально Акацуки не ловили джинчурики? - я внимательно смотрю на Конан, которая изучает оригамную птицу, сидящую на своей ладони. - Нет. Мы старались уладить все конфликты мирным путем, избегая кровопролития и открытого противостояния, но однажды все изменилось. Ханзо, в то время бывший влиятельным лицом в нашей деревне, сговорился с Данзо из Конохи и решил устроить нам встречу под мирным предлогом. Он сказал, что мы сможем стать официальными защитниками Амегакуре и объединить наши силы, но это оказалось обманом - Конан прикрыла глаза, морщась и сжимая челюсти от ярости - на самом же деле, он похитил меня и шантажировал Акацуки, заставив Нагато убить Яхико. Девушка взглянула на меня глазами полными грусти и провела ладонью по мокрым волосам, оправляя них. Ей нужна была передышка от тяжелых воспоминаний. Никогда бы не подумала, что Конан пережила подобное. Потеря семьи, друга, заставила ее жизнь исказится и пойти по тропе войны, которую Акацуки объявили всему миру шиноби. Никто не хотел мириться с действующей системой ниндзя. Отступники желали справедливости и прочного мира, способного прекратить любые войны, и это стремление сейчас, как никогда отражалось в медовых глазах девушки напротив. - В тот день Нагато изменился до неузнаваемости. Его ринниган позволил ему отомстить убийцам Яхико, однако Ханзо сумел уйти от возмездия. - Разве Пейн - это Нагато? - спрашиваю я, не улавливая смысл слов синеволосой. Она лишь смотрит на Акасуна и меня, а затем открывает главную тайну Акацуки. - Пейн - это Яхико. Нагато не смог простить себе его смерть, и сейчас использует его тело с помощью своих глаз также, как и других Пейнов. - Минутку, всех этих рыжих шиноби контролирует один человек? Получается, что фактически Нагато является главой организации? - мой голос подскакивает на несколько октав вверх, заставляя Конан смерить меня удивленным взглядом. Акасуна похоже подозревал насколько мощными являются глаза Пейна, и имел собственные теории на этот счет, поэтому не стал реагировать так бурно. - Да. Он никогда не простит себе смерть Яхико, не простит Коноху, Ханзо, и другие страны, использующие маленькие деревни как поле для битвы. Как и я - синеволосая сжала ладонь, на которой покоилась оригамная птица, сминая бумагу в плотный круглый комок и держа его в кулаке - после смерти Яхико родились новые Акацуки. Нашей целью все также является воцарение мира, но в отличии от прежнего состава, мы поняли, что установить мир одними лишь словами невозможно. Как ты верно подметила, всегда найдется тот, кто захочет использовать войну в своих интересах. Конан ослабила хватку и вновь раскрыла ладонь. Тогда моему взору открылся прекрасный бумажный лотос, лепестки которого синеволосая бережно перебирала тонкими бледными пальцами. Акасуна молчал, да и я тоже, ведь ответить было нечего. Все мы понимали, что мир не будет выгодным для всех, потому установить его возможно лишь насильно. - Люди понимают лишь язык силы, поэтому мы и собираем биджу. Хвостатые обладают невероятным запасом энергии. Настолько огромным, что собрав их вместе, мы сможем контролировать любые войны. Вся сила будет находится в наших руках, а значит, никто не сможет применить ее против нас. К тому же, под страхом уничтожения все деревни станут жить в мире, прекратив любые военные действия. Таким образом, мы сможем разорвать цепь ненависти и мести, захватив мир под собственный контроль. - Но разве держать оружие в одних руках не менее опасно? - я посмотрела на Акасуна, который лишь безразлично взглянул на меня, а затем и на девушку, ожидая ее ответа. Конан не восприняла мои вопросы как нечто зазорное, скорее наоборот, поспешила объяснить то, что она имела ввиду. - Мы познали боль и знаем цену жизни, поэтому мы и только мы можем держать власть под контролем. Другие не смогут противостоять соблазну применить эту силу, и тогда, кровь и боль продолжаться, а наши усилия станут бесполезны. Я на секунду замолчала, понимая, что остался лишь один, последний вопрос, который интересует меня даже больше всех предыдущих. Конан сказала о том, как мы собираемся контролировать войны, но: - Что будет с теми, кто не захочет подчиниться? Пойдет против вас или того хуже, развяжет новую Мировую войну Шиноби? - Люди, начинающие войны, неисправимы. От них нужно избавить этот мир, поэтому все те, кто пойдут против нас, будут незамедлительно уничтожены. Новые Акацуки не позволят управлять собой. Мы не станет орудием войны и не позволим использовать биджу в конфликтах деревень. Система шиноби падет, когда у нас в руках окажется власть над военной силой всех стран. Только тогда наступит истинный мир - медовые глаза девушки сверкнули опасностью. Конан, посчитав, что на сегодня объяснений уже достаточно, решила уйти, превратившись в множество белых листочков бумаги. Однако, напоследок, все же поставила финальную точку: - Люди познают нашу боль и только тогда порочный круг ненависти будет разорван.***
Ночь за окном ничуть не мешала женщине заниматься уже привычными для нее делами. Она давно свыклась с тем, что должность и работа требуют от нее очень много сил и времени. Даже слишком много, потому некоторые из дел приходилось доделывать уже поздно ночью, когда деревня постепенно погружалась в сон. Стук в дверь отвлекает блондинку от кипы документов, лежащих на столе. Среди них и отчеты разведки, и статистика преступности, и доклады о выполненных заданиях, одним словом, вся информация, которая была бы полезна для действующего Хокаге. Признаться, Цунаде не особо любила всю эту муторную, бумажную работу, но в данной ситуации все же старалась максимально сосредоточится на ней. Скучно и неинтересно, но необходимо, ибо женщина понимала, что ноша ответственности слишком тяжела. - Войдите! - ее громкий властный голос извещает посетителя о возможности пройти в кабинет, и перед Цунаде возникает один из шиноби АНБУ. Блондинка никогда не питала особой любви к шиноби в масках, а еще на дух не переносила мерзкого скрытного старикана Данзо, который всегда был готов подставить подножку или воткнуть нож в спину, лишь бы занять пост Хокаге. Он постоянно маячил где-то рядом с ниндзя АНБУ, а потому недоверие к нему быстро перекинулось и на особое подразделение тактики и убийств. Шиноби в экипировке остановился возле стола Пятой, ожидая ее указаний. - Докладывай. - Госпожа Хокаге, в десяти милях к западу от границы страны Огня были обнаружены следы масштабного взрыва. Остальные члены отряда еще работают на месте происшествия, обнаружены человекоподобные останки - ниндзя в маске орла с синими полосами обрисовывал результаты миссии по патрулированию границы, когда женщина неожиданно перебила его. Не таких новостей она ожидала: - Сколько их найдено в общей сложности? - Около десятка, но и они практически не сохранились. Опознать тела невозможно из-за последствий взрыва, который уничтожил все в радиусе трех километров. - Следы возможного сражения, как я понимаю, тоже не удалось обнаружить? - Хокаге нервно постукивала наманикюренными пальцами по деревянному столу, а другой рукой подпирала подбородок, внимательно осматривая шиноби-разведчика и слушая его доклад. - Никак нет. Взрыв изменил даже ландшафт местности. Раньше, на месте воронки располагалась гора, а теперь лишь выжженная почва и осколки каменной породы - уточнил АНБУ и замолк, готовясь слушать новые указания главы деревни. Черт, это очень плохо. Такой взрыв не мог взяться из ниоткуда - его устроили намеренно, но зачем? В той местности нет ничего примечательного, а граница страны Огня достаточно далеко, чтобы организовать диверсию. Если взрыв был нужен не для проникновения на территорию, подконтрольную феодалу, и не для отвлечения внимания, то для чего же? Этот вопрос с каждым мгновением волновал Цунаде все больше и больше, порождая в голове страшные и безумные догадки. - Хорошо. Выдвигайся на место происшествия, постарайтесь найти как можно больше зацепок, а как только закончите, возвращайтесь в деревню - блондинка сложила пальцы перед собой в своем привычном жесте, означающем, что она сосредоточена и собрана, разрабатывает план дальнейших действий - по прибытию доложишь мне об обстановке. - Есть. Шиноби в маске еле заметно кивнул и вышел за дверь кабинета, оставляя женщину в еще более мрачном расположении духа, нежели прежде. Сейчас она занимает пост Пятой Хокаге, а значит, на ней лежит ответственность за безопасность деревни и населения. Она ни в коем случае не может пренебрегать жизнями и здоровьем людей, ведь понимает, что грядут темные времена. Цунаде пока не знала, чего ожидать в ближайшее время. Не понимала, откуда именно придет беда, но то, что шторм разразится уже совсем скоро, для саннина стало ясно окончательно. Она что-то быстро чиркнула ручкой в нескольких документах, сделав что-то по типу пометок, а затем поняла, что не может работать дальше все также спокойно: нужно принять меры в связи с последними событиями: - Шицуне! Крик Пятой будто бы заставляет резиденцию проснуться, прошивая ее тишину громким звуком, отчего через пару мгновений за дверью кабинета слышаться быстрые и торопливые шаги, больше напоминающие легкий бег. На пороге появляется помощница Хокаге в слегка заспанном состоянии: видимо, Цунаде разбудила девушку своим внезапным требованием явится к ней в кабинет, потому что волосы брюнетки были слегка растрепаны, глаза все еще щурились от яркого света, да и сама Шицуне изо всех сил старалась подавить рвущийся наружу зевок: - Да, Цунаде-сама? - брюнетка привела себя в подобающее состояние, готовясь исполнять новые поручения Пятой, а Цунаде, похоже, и не смущало то, что она разбудила свою подчиненную посреди ночи: - Немедленно усилить охрану границы деревни. Удвоить количество постовых у всех ворот и на стене. Организовать патрулирование внутри Конохи и докладывать мне о ситуации каждые шесть часов, ясно? - Шицуне удивилась серьезному и холодному тону Хокаге. Взволновавшись, она только кивнула и кинулась выполнять данное ей задание, даже несмотря на позднее время суток. Едва брюнетка покинула кабинет, как Цунаде тихо выдохнула, взглянув в окно на спящее селение. Время грозы пока неизвестно, также, как и то, насколько сильной она будет, а потому готовится нужно было уже сейчас. Охрана будет усилена, лучшие шиноби встанут на защиту деревни, и когда беда придет, они встретят ее достойно. Коноха будет готова к нападению.***
Рассвет кроваво-розовыми пятнами распространялся по небу над Амегакуре, извещая о том, что новый день, также как и все предыдущие, принесет с собой мокрый размеренный дождь. Он будет стучать по окнам и крышам совсем тихо, ненавязчиво, как бы успокаивая жителей и давая им надежду: дождь не может идти вечно. Когда-то он закончится и ему на смену придет яркая радуга, которая осветит небеса и начнет новую эру. Чистый лист для новой истории Амегакуре. И даже хочется улыбаться, смотря, как солнце заливает яркими лучами поверхность озера, близ которого и построена деревня. Сейчас оно спокойно, как никогда, ведь дуновения ветра не тревожат его водную гладь, напоминавшую зеркало. Не знаю, что именно заставило меня встать в такую рань. Что сейчас побуждало меня идти по воде, наслаждаясь рассветом. В эти секунды сердце замирало от каждого шага вперед, вода легкими волнами откатывалась в стороны, а я лишь глядела на яркое пятно солнца, которое постепенно застилалось облаками. Я остановилась, не оборачиваясь на город, который сейчас был у меня за спиной: не хотелось портить впечатления от столь редкого явления природы, смешивая его с мертвым индустриальным пейзажем Амегакуре. Как бы было прекрасно, если стоять вот так, наслаждаясь красотой неба, можно было бы вечно. Тогда, я отдала бы все, за эти секунды покоя. Но ничто не длится вечно. - Что же заставило тебя проснуться так рано? Дейдара сверлил мою спину спокойным, но оттого не менее заинтересованным взглядом, а я не собиралась отвечать на его вопрос. Рушить собственную идиллию ради человека, который плюет тебе в душу? Ну уж нет. Он понял мои намерения, а потому подошел ближе и стал плечом к плечу со мной, гипнотизируя рассвет светлыми голубыми глазами. - А тебя? - ответный вопрос прозвучал неожиданно для себя самой. Я задала его как-то сухо, без интереса, ведь сейчас все мое внимание захватили облака, поглощающие солнце в свою легкую дымку. - Не спалось. - И мне - выдержав паузу, ответила я, а затем увидев, что солнце окончательно скрылось за тучами, собралась уйти обратно в штаб Акацуки. Я двинулась прочь от Тсукури, глядя на серое безжизненное небо, которое еще секунду назад было цветным. И как же все может меняться так быстро? - Мне жаль, что все так вышло - бросает вслед Дейдара, отчего я останавливаюсь как вкопанная, глядя себе под ноги на водную гладь озера. Одна мысль сменяет другую, также, как и эмоции. Ярость, злость, обида, разочарование. Все они вновь проснулись во мне, вызывая непрошеный гнев. На губах прорезается острая, будто оскал усмешка, а из легких рвется неконтролируемый смешок: - Забавно. Как тебе вообще хватает совести говорить мне подобное? Ты затащил в кровать какую-то шлюху и трахал ее в свое удовольствие, а сейчас говоришь, что тебе жаль? Я не вижу его лица, но чувствую, как он выжигает своим взглядом дыру в моей спине, и не могу обернуться. По щекам медленно катятся прозрачные капли, которые я бы безумно хотела списать на непрекращающийся дождь. Они падают вниз, прямо под ноги, отбиваясь от холодной поверхности озера, а затем я оборачиваюсь к нему, желая взглянуть в синие глаза. Увидеть в них насмешку, чтобы окончательно отрезать кусок своего сердца и выкинуть его на помойку, но вместо этого вижу лишь тихую грусть. Сожаление. - Это было моей ошибкой. Я не думал, что ты будешь так страдать. - Так страдать? Ты, наверное, думал, что я отношусь к тебе также, как и ты ко мне? Держу рядом просто потому, что это весело? - я стираю слезы с лица и умоляю себя замолчать. Прекратить говорить ему вещи, которые миллиарды раз прокручивала в своем сознании, но оказываюсь не в силах остановится - ты был для меня всем, но в итоге обманул мое доверие. Я бы хотела видеть тебя рядом всегда, потому что ни к кому раньше не испытывала ничего подобного, но теперь поздно говорить об этом. Все...все уже в прошлом. Хочется рыдать от противоречивых чувств и эмоций. С одной стороны мне противно от того, что Дейдара касался другой девушки, причем касался весьма специфичным образом. При мысли об этом внутри меня просыпалась едкая ядовитая ревность к блондину и такая же концентрированная ненависть к той швабре, которая угодила к нему в постель. А с другой стороны, я понимала, что все еще люблю этого эгоистичного придурка и ничего не могу поделать с этим, ведь внутренности все также подкидывает с каждым его взглядом, улыбкой и даже тем, как он произносит мое имя. От этого осознания ситуация становилась только запутаннее и сложнее: я не могла выбрать правильную сторону и понять, к каким мыслям стоит прислушаться, как вдруг: - Ты и вправду думаешь, что я отпущу тебя? Так спокойно говорит об этом, будто бы сам давно все решил и моего согласия не требуется. Он делает шаг ко мне, а затем еще один, и еще, а я лишь могу затравленно пятится назад, не зная, подпускать ли его ближе к себе: - Подойдешь ближе и тогда... - Что? Ударишь меня током? - Дейдара говорит абсолютно серьезно, неумолимо сокращая расстояние между нами, а на губах появляется еле заметная улыбка. Это действительно она, а не вечная самоуверенная усмешка, отчего мне кажется, что я снова хочу доверится ему - меня это больше не пугает. Мне только и хватает сил, что выставить руки вперед, упираясь в его грудь своими маленькими ладошками, испугавшись неожиданного порыва блондина. Слишком резкая смена ситуации, и вот он уже стоит так близко ко мне. Снова. Я ощущаю его запах, который быстро просачивается внутрь легких и пробуждает воспоминания о прошлом, вижу его светящиеся надеждой голубые глаза и чувствую, как бьется его сердце, но не могу подпустить ближе. Мы ведь оба знаем, чем это закончится, а потому лучше вообще не начинать. - Прости... - я опускаю глаза вниз, чтобы не видеть его лица, иначе, он все поймет. Он распознает фальшь в моем взгляде, узрит бессовестную ложь и не побрезгует воспользоваться этим, и тогда я снова буду сломана. Однако, уже окончательно и бесповоротно. Дей на секунду замирает, будто пытаясь разделить со мной все переживания, а затем медленно проводит рукой по русым волосам, вновь пытаясь вернуть мое доверие к себе. Подбирается ближе к затылку и тянет к себе, отчего мои руки безвольно опускаются, не в силах сопротивляться его желаниям, а ноги сами идут к нему навстречу. Он хочет поцеловать меня, так? Ему ведь только это и нужно. Что ж, ради собственного спокойствия, я позволю ему сделать это в последний раз, запомню каждую деталь, чтобы потом воскрешать эти мгновения по ночам в собственных снах, и знать, что больше этого никогда не повторится. Это сиюминутная слабость, которой в дальнейшем совершенно нет места. Но вдруг, я понимаю, что его губы не касаются моих, а взамен чувствую лишь странное тепло и облегчение: Дейдара обнял меня. Прижал к своей сильной груди, не позволяя отстранится, и в этот момент, удивление вытеснило все прочие эмоции и мысли. Я не знала, как реагировать. Куда же делся тот самоуверенный и насмешливый Дей, который всегда плевал на всех, заботясь лишь о себе любимом? Куда делись те едкие колкости и почему я не могу узнать в нем того Тсукури, с которым была знакома все это время? Руки тянутся вверх к его плечам и я обнимаю Дея в ответ. Хочется прижаться к нему еще сильнее, чувствовать его тепло и вдыхать запах блондинистых волос, но вместо этого я лишь снова начинаю рыдать. Прямо как в ту ночь, когда мир, выстроенный в моих мыслях, рухнул. Когда я жалела о том, что вообще встретила его. Но не сейчас. Сейчас было другое. Словно те руины, которые он оставил в моей душе, начинали восстанавливаться, превращаясь во что-то совсем иное, более крепкое и прочное строение. Рыдания сотрясают грудь, а мои слезы заливают его черный плащ, когда я осознаю, что дождь пошел вновь. В Амегакуре наконец вернулась привычная погода, которая скроет следы моих переживаний, не покажет моей слабости и позволит выплакать ту черноту, что съедала меня все это время. И кажется, что уже одних объятий мало: я хочу целиком и полностью владеть этим человеком, стать его кожей и плотью, чтобы всегда быть рядом, как одно единое целое. Я глажу руками широкую спину блондина, жалея о том, что так редко делала это прежде, и ощущаю, как зияющая дыра, пустота внутри сердца заполняется вновь. Потоки воды и прозрачные капли окутывают двух людей, стоящих посреди озера, отбиваясь от их черных плащей и заставляя мокнуть волосы, но пару это ничуть не смущает. Они стоят все также неподвижно, не желая отрываться или разрывать контакт, и слушают мерный стук собственных сердец. Дышат, вбирая запах друг друга, в попытках осознать, почему. Почему они были так глупы, игнорируя свои чувства?***
Тот день в Деревне Дождя стал для нас последним. Пейн организовал заключительные приготовления, разработал план вторжения и продумал расстановку сил. Теперь нас больше ничто не удерживало на этой позабытой Богом земле, и мы поспешили уйти, также тихо, как и явились. Амегакуре осталась позади и сейчас глазам открывалась небольшое, но такое знакомое селение, некогда бывшее для меня самым настоящим домом, куда я хотела возвращаться вновь и вновь. И вот, я вернулась, как и обещала, но не за тем, чтобы дружелюбно поприветствовать и переобнимать всех своих бывших друзей и знакомых. Теперь у меня несколько иная цель, ведь я, как и многие другие, входим в состав мощнейшей организации. Акацуки принесут хаос, а после в деревне воцарится истинный неподдельный мир. Гора с лицами Хокаге, нависающая над деревней, сейчас была особенно прекрасна в лучах восходящего солнца. Рассвет в Скрытом Листе был совершенно непохож на тот, что я наблюдала в Амегакуре: он был ярким, словно разводы жидкого золота, расплывшиеся по ясному утреннему небу, и создавал вокруг деревни ауру тишины и покоя. Это казалось мне особенно забавным, ведь нам, шиноби-отступникам, предстоит разрушить эту идиллию и превратить мирный пейзаж в место сражения за наши убеждения. Найти и обезвредить Наруто, добыть любую информацию об Орочимару, развязать языки всем, кто попытается утаить от нас правду - все мы знали поставленные перед Акацуки задачи. Мышцы наливались сладким томлением перед боем, мысли становились холодными и острыми, а разум собранным, ведь мы понимали, что это сражение будет действительно сложным. Даже для таких, как мы. Шиноби в черном были недвижимы, точно мрачные статуи, отбрасывающие тень на спящее селение. Они стояли плечом к плечу, осматривая деревню Скрытого Листа с высоты небольшого холма, с которого открывался живописный вид на лица пяти Хокаге. Они пришли сюда не просто так. Они здесь, чтобы научить людей состраданию, и дать понять, какого это - чувствовать боль потери и утраты. Ветер колыхал полы их плащей, вороты скрывали лица, а красные облака на их темных одеяниях играли на солнце бордовыми бликами, извещая всех своим цветом, что сегодня земля обагрится кровью их врагов. Что никто не сможет уйти от их справедливого возмездия и даже всевидящие Боги не смогут защитить тех, кому суждено пасть от руки отступников. Один из ниндзя поднял руки вперед, давая остальным сигнал к началу операции, а ринниган в его глазах блеснул холодным безжизненным фиолетом: - И пусть Коноха познает боль.