Черная стрекоза

Морин взял со стола железную ложку, покрутил в руках, отложил в сторону, бросил на меня быстрый взгляд, вновь опустил голову и затарабанил пальцами по столу. Лицо его было усеяно веснушками настолько сильно, что в свете пламени свечи казалось, что кто-то брызнул в него кофе. Он был похож на грустного рыжего енота. — Я ведь не пленник здесь, верно? — Что ты, нет. Вейк никогда не стал бы… — Я посмотрела на крепко спящего шамана. — Он не такой… Только, пожалуйста, не говори снова про Шакара. — Он меня спас. Впрочем, шаман был прав во всем. Думаешь, на то, чтобы очистить эти кладбища не были выделены деньги? И где они теперь, кто положил их в карман? Очевидно, это был человек. Я молча подлила чай в его чашку. Уже шестую за сегодняшнюю ночь. Ему бы взять пример с Вейка, отпустить все, завалиться спать. Хотя бы снять эту тяжеленную броню. Не знаю, почему он сейчас так злится на человечество, будто сам не… Впрочем, уши острые, может он и впрямь катит бочку на всю нашу расу. — Люди крадут у людей. Люди убивают людей. Люди ненавидят людей… Я сражаюсь с чудовищами с десяти лет, пешком еще под стол ходил, когда прикончил первого. Я всю жизнь потратил на то, чтобы уничтожать зло, и что? Все мои труды оказались напрасны. — Ты сейчас просто устал и обобщаешь. Не все вокруг гады, иначе ни меня ни тебя бы тут не было. Вейк говорит, что я появилась здесь благодаря тебе, не объяснишь почему? — Охотно, раз уж мы вспомнили про гадство. Твой шаман напал на меня пару месяцев назад. В лесу, со спины. Хотел в жертву принести или что-то вроде того. Была битва — он проиграл. Попросил пощадить его, клялся, что чуть ли в не монахи подастся… Мда… Короче, я не стал пачкать руки, ушел. И тут появилась ты. — Ты забыл сказать про знак, Морин. — Эльф вздрогнул. Еще бы. Никому не нравится, когда его ловят на сплетнях, а просыпается Вейк внезапно. К такому привыкать надо, и не один день. — И в своем невероятно красочном описании, обошел главное. Ты ушел, да, бросил меня истекать кровью. И для того, что ты сделал, есть другое слово — «малодушие». Ты не собирался оставлять меня в живых, начертил руну, связывающую нас на случай, если вдруг не сдохну. И я не сдох. — Мы все натворили дел тогда, не будем меряться, кто больше. Не хотел бы, не тащился за мной на кладбище. — Рыцарь хотел было быстренько свернуть тему, но Вейк уже придвинул к нам табуретку, обрушившись на столешницу всем весом и едва не разлив чай. Если подумать, неудивительно, что он проиграл в рукопашной схватке этому рыжему. Все же шаман на удивление неуклюж. Или до битвы так не было? Он что, из-за Морина все время падает?! За столиком стало тесно. Для троих он не предназначался. — Я покинул тело. Такое происходит довольно часто в трансе или критических состояниях. Со мной, я бы сказал, особенно часто, но дальше плана Теверры я никогда не уходил. В тот раз я покинул пределы нашего мира и на короткое время мной стала ты. Только вот… Не сходится все это. Ты не заблудшая душа и не мелкий демон, вполне нормальная девушка, даже в меланхолию вдали от дома не впала и вдруг самоубийство? — Я не думала об этом чаще, чем другие подростки. Не такая уж у меня и депрессия была, и все-таки я сделала это… Будто кто-то за руку подвел… И знаешь, самое странное, мне все равно. Словно я хотела переночевать в деревне, и провалилась в другой мир. Морин зевнул. Чего там покорителю чудовищ наши мелкие эмоциональные колебания. — Да Шакару нужно было заменить тебя, вот и все. Почему ей - может просто она легко внушаемая, или у вас ауры подходят. Хотя темноликий и впрямь последнее время сбрендил. — Рыцарь опасливо покосился на Вейка — И все его жрецы. Не принято говорить об этом, но Шакар возлюбленный Яры и защитник этого мира и плана. Это кроме аспекта смерти. Какого рожна ему приказывать убивать, я не знаю. — Боги молчат. — И это тоже. Оракулы перестали слышать голос Яры… Я уже сомневаюсь сам — он понизил голос до шепота, — А все ли с ними в порядке? Они вообще живы, наши боги?