*Сутки спустя*
Гелендваген останавливается возле кладбища, как тогда, в день похорон. На том же месте. Девушки открыли двери, вылезли из салона и направились к могиле без лишних слов. Т/и приобняла светловолосую за плечо и встала напротив могилы «Роман Годфри». Даже на фотографии на надгробной плите он вышел красивым, а взгляд из-под лба буравил и дочь, и бывшую девушку или невесту. Как правильнее? — Он был деловым. — И достаточно красивым. — усмехается Руманчек. — Пойдём от сюда. — прохрипела Надя и Т/и её послушала, кидая краткие взгляды через плечо.***
Авто останавливается возле дома «44». Стоит делать то, что тебе дорого обойдётся? — А это чей хаус? — Пошли. — кареглазая выходит из машины и поднимается по лестнице, к дому. Толкает дверь от себя и входит в помещение. 5-7 сантиметровая пыль на столах, полах, лестнице, периллах. Надя входит первая в комнату с пин-кодом, который давно был сломан. Опять. Затем ещё одна дверь и замирает на месте, смотря на жёлтые объёмные стены. Проходит вперёд, проводит рукой по тумбе, не смотря растирает пыль между пальцев и подходит к кроватке. Руманчек кладёт руку на её плечо, поглаживая его. — Роман прошёл множественные испытания ради твоей безопасности. Он боялся, что не сможет стать нормальным отцом. Ему пришлось тебя скрыть от мира. — Надя поворачивается со слезами на глазах и обнимает Т/и, на что та отвечает тем же, слыша подавляющие всхлипы. — Роман любил тебя больше всего на свете. Да и сейчас любит, только не может этого показать. — Покажешь ещё его фото, только не на плите той? — Да, конечно. Пошли. — они вышли из комнаты, спустились вниз и зашли в самую первую, перед входом. Руманчек потянулась наверх и достала коробочку, отдавая её русоволосой. — Я пойду приберусь в холле. — Хорошо. —целует её в щёку и отстраняется, пятясь назад.***
Девушка откладывает швабру, смотря на чистые блестящие диваны, столы, стёкла. На улице начинало вечереть, а от Нади ни слова не слышно за 3-4 часа. Почему-то так погано на душе стало. А что если не получится? Если ничего не выйдет? Заходит аккуратно в комнату, режет палец Нади которая лишь скривилась, но не проснулась, и выходит в холл. Хватает сумку и бутылки в дрожащие руки, и тихо выходит из дома, спускаясь по лестнице. Через 15 минут она стояла напротив могилы, а через 30, кости, что пахли гнилью, были выкопаны. Садится на колени по левый бок от костей. Ставит свечу между телом и собой, зажигает её, разливая кровь Годфри вокруг огонька, в выемке, и держит свёрток, читая 2 заклинания 3 раза, в медленно темпе. Открывает бутылку с густой кровью и разливает по голой челюсти, кладя под рёбрами сердце. Его сердце, которое она забрала ещё тогда и сохранила чудо образом, чему была сама удивлена. — Ну? — злится и смотрит на кучку костей. Ничего не происходит. — Да блять! — вскрикивает и встаёт, начиная ходить из стороны в сторону и прикрывая лицо ладонями. За свои действия придётся платить, но почему нельзя сейчас сделать то, что будет лучше всего для Нади? Нервно дышит, закуривая первую сигарету за 16 лет, которая оказалась непонятным образом в сумке. Руки трясутся, а глаза наливаются слезами, что начинают беспощадно течь по щекам. В горле стоит ком, от чего глотать слюну всё больнее с каждым разом. Она сделала всё именно так, как требовалось. Она прочла заклинание воскрешения и исцеления. Что ещё требуется?! Они выше всех сил в магии. Может, эти выпадки сил были чистой случайностью? Может, упыризм не позволяет магии развиваться? — Т/и?..