я подниму тост за тебя. в моем бокале — я д.
Трон Арболеса занял единственный оставшийся в живых кровный родственник Зерефа - принц Нацу, его младший двоюродный брат, который долгое время проживал в союзном королевстве. Народ с тревожностью воспринял подобные перемены, и среди людей ожили новые беспокойства, касающиеся быстрой смены монарха. Инбер был повышен до звания верховного инквизитора. Не имея возможности вернуться к семье, он покинул свою гильдию, дабы основать новую в Вистарионе, а прием новых участников проводился под его строгим надзором. Он также уделял внимание исключительным критериям, которые сам считал необходимыми. Джульет стала довольно ценным членом новой Светлой гильдии, которая в скором времени прослывет как очень жестокая, но не менее справедливая. С того самого утра, как была казнена сильнейшая ведьма, никто более не видел Зеру. Из покоев Мавис также пропала книга, за чтением которой ее заставали довольно часто - "Лорд Фей". Стража, которая охраняла вход в столицу, созналась, что упустила из виду вора, который оседлал одну из лошадей и сбежал с ее помощью. Единственные приметы, о которых они говорили - низкий рост и серый плащ. Все, что дали Зерефу после изгнания помимо еды и воды - его меч, который был выкован лучшими мастерами королевства. Несколько недель юноша бродил без цели или назначения, даже не пытаясь искать причину для того, чтобы выжить. Он долгое время скитался по лесам, стараясь не натыкаться на места, где живут люди. Он не мог даже совладать с самим собой. У бывшего короля складывалось ощущение, что его прокляли, и если он останется в таком состоянии до конца своих дней, наблюдая как то единственное, что он любил и был готов оберегать до последнего, даже рискуя своим положением, умирает перед его глазами, то он был согласен возненавидеть весь мир вокруг себя. Но ведь даже это не вернет мертвых к жизни. Ах, если бы это только было возможно!.. Под его ступнями хрустели опавшие пожелтевшие листья, а через ветви деревьев, которые уже успели поредеть к середине ноября, пробивались лучи солнца, но они, однако, совсем не несли с собой тепла. В голове у Зерефа было множество мыслей, но в то же время ни одной. Однако проскользнула одна-единственная, на которой он сосредоточил свое внимание. Почему он продолжал чувствовать опустошение, если та самая иллюзорная магия должна была перестать влиять на него в день казни? Ему по-прежнему хотелось увидеть ее вновь, хотелось прижать к себе, и он ощущал, как это чувство становилось все невыносимей с каждым днем, с каждым часом, с каждой минутой. Последнее, что он осознал в тот момент - это то, как его взгляд упал на меч, спрятанный в уже обшарпанных кожных ножнах.***
Разве солнце ноябрьским утром всегда было таким ярким?.. Если нет, то почему сейчас я словно ослеп? Перед глазами все заволокло белой пеленой... Лишь очень постаравшись, можно было разглядеть рыжеватые оттенки листьев надо мной. Трава, стелющаяся подо мной ковром, казалась безумно холодной. Она колола в спину, словно тысячи иголок. Я попытался пошевелить пальцами, но они тоже словно окоченели. Я больше не чувствовал своего тела. Я не слышал ничего, кроме шелеста листьев, который с каждой минутой становился все глуше. Безумная боль в животе держала меня в сознании, но от нее же я мог его и утратить. Краем глаза я видел, что подо мною растекается бардовое пятно, что пачкается моя уже давным-давно не королевская одежда, насквозь промокая в темно-красной луже. Я вновь попытался пошевелить правой рукой и нащупал в траве холодное и липкое от моей же крови лезвие. Я слабо улыбнулся, перед взором возникло ее лицо.