Не имеет названия

… В настоящее время обстановка резко обостряется. Обе державы считают себя мировыми лидерами и не желают делить славу. В борьбе за место под солнцем и мировое господство были выбраны самые скверные способы – наращивание ядерного потенциала стран. Известно, что и США и СССР обладают огромными запасами ядерного оружия. При этом правительство СССР сообщает, что их ракеты уже нацелены на несколько городов США и страны НАТО и постоянно находятся в боевой готовности. Холодная война находится практически в пике своего развития, и никто не может сказать, чем же это кончится: победой миротворческих сил и ликвидацией ядерного оружия или третьей мировой войной, в случае которой пострадает колоссальное количество людей, за счёт применения ядерных ракет. В целях профилактики безопасности, мы напомним вам о должном поведении во время угрозы ядерного взрыва. …Вы услышите сирену, которая будет оповещать об обнаружении ядерных ракет ровно две минуты. В таком случае… – я выключил телевизор и отбросил пульт в сторону. Аделайн села рядом и спросила: - Одно и то же да? - Это ужасно. Я не знаю, что сказать. Честно. У меня даже слов нет. - Интересно, как людям не надоедает воевать. - Интересно, как люди оказываются настолько глупыми. Как можно поставить на кон человечество, борясь за грёбаную власть в мире, как в мультиках. - Власти хочется всем. - Это другое. Они сами не знают, что творят. Не знают, к чему это может привести. Люди ещё не отошли от Второй Мировой, а уже опять невозможно отдохнуть перед телевизором, не услышав правил поведения при запуске ядерных ракет. - Боишься? Я посмотрел на неё и ответил: - Боюсь. Злюсь и боюсь. Я просто не понимаю, как можно рисковать жизнями миллионов людей. Как можно… Чёрт, это отвратительно. Это страшно. Ты – всего лишь человек, ты ничего плохого не делал. У тебя семья, люди, которых ты любишь. Потом сирена, две минуты, и тебя уже нет. Никого уже нет. - Да. Страшно. Но можно надеяться на благоразумие этих людей. - О каком благоразумии идёт речь, если они выясняют отношения, тыча друг в друга ядерными ракетами? – я встал и вышел из гостиной. Зайдя в спальню, я посмотрел в окно. Деревья зеленели, распускались цветы, люди спешили кто куда. И в любой миг всего этого может не быть. Те, кто погибнет, уже не успеют сделать то, к чему стремились, сказать то, что хотели друг другу сказать. Те, кто останутся живы, так и будут уродами, мучающимися до конца своих дней, молящими о смерти. Я сел за стол и вытащил из тумбочки чистый лист бумаги. Слова сами всплывали в голове, складываясь в строки. Я взял карандаш и в самом верху вывел: Two minute warning.

***

Аделайн положила руку мне на плечо и спросила: - Что это? - Это…неважно. Просто песня. - Ты написал её? - Да. - Можно посмотреть? Я протянул ей лист. Она некоторое время стояла возле меня, внимательно изучая каждую строчку, после чего положила песню на стол и сказала: - Это страшновато, если честно, – я пожал плечами. – У тебя депрессия? - Нет, я всегда такой. - Раньше ты не писал подобного. - Держал в себе. Аделайн перевела взгляд на несколько тетрадных листов, испещрённых закорючками: - А это что? - Это музыка к песне. Может, покажу её кому-нибудь из группы. Хочу начать работать с ними со следующего альбома. - А ты разве с ними не работаешь? - Только выступаю и гуляю иногда. В комнате воцарилась тишина, нарушаемая только мерным тиканьем часов. Я смотрел в окно, за которым ветки деревьев судорожно тряслись от резких порывов ветра. Аделайн смотрела на меня. Смотрела не отрываясь, когда я перевёл взгляд на неё. - Чарли, если ты хочешь что-то сказать – говори. Знала бы ты как много мне нужно сказать, но уж точно не тебе. - Нет, – я встал и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки девушки. – Сними это. Сними всё. Аделайн молча слушалась и вскоре стояла передо мной также непринуждённо совершенно голая. Я махнул рукой в сторону кровати, как указывает на кушетку врач перед прививкой.

***

Я проснулся от невыносимого звона в голове. Этот звук возникал где-то внутри и бил прямо в уши. Я приподнялся и прижал ладонь ко лбу. Вокруг было тихо. Аделайн спала рядом, Рич на своём месте под батареей. Ветер за окном утих, и теперь лёгкие его порывы слабо развевали штору. Я встал, подошёл к окну, открыл его шире и глубоко вдохнул. На улице не было ни души. Посмотрел на часы на тумбочке у кровати: было около четырёх. Утихший звон вдруг ударил в голову целой очередью в два раза сильнее. Я сжал виски двумя руками, зажмурился и согнулся. Всё-таки ты не можешь отпустить. Не можешь. Слабак. - Уйди! Уйди! УЙДИ ИЗ МОЕЙ ГОЛОВЫ!!! – я закричал и упал на колени, сжимая голову как только мог. В комнате загорелся тусклый свет ночника. - Алан? Я, тяжело дыша, упёрся руками в пол и поднял голову. Девушка сидела на кровати, прикрываясь одеялом. Но она была не из тех, кто стеснялся, нет. Она боялась. Она боялась меня. Я видел чистый страх в её глазах. - Что с тобой? - Прости. Я плохо себя чувствую. Я справлюсь. Спи. - Что ты делаешь? Я встал и с радостью обнаружил, что мне стало куда легче. Аделайн не сводила с меня глаз, прижимая одеяло к себе так, будто была готова в любой момент выхватить откуда-нибудь нож и воткнуть его мне в рёбра, при малейшем моём приближении к ней. - Ты кричал. Кого ты прогонял из своей головы? - Неважно. - У тебя проблемы? Давай обратимся к врачу. - Хватит. - Правда. Не стыдись, в этом нет ничего плохого. - ЗАТКНИСЬ! Девушка дёрнулась и вжалась в спинку кровати. - Прости, Эд, я не хотел, – я сделал шаг в её сторону, когда она закричала: - Не приближайся! - Честно. Извини. Я…я не знаю, что на меня нашло. - Ты больной! Я медленно приблизился к кровати, несмотря на звериную панику Аделайн, осторожно поставил колено на одеяло и коснулся рукой её лица: - Эй. Всё в порядке, слышишь? Не бойся меня, – я подполз к ней и уже более уверенно, но ещё помня версию с ножом, обнял и прижал к себе. – Всё. Всё хорошо, – почувствовал, как её ногти царапают мои плечи и потянулся к выключателю. – Забудь, ладно? Аделайн молчала. Я натянул на нас одеяло и посмотрел на её лицо в тёмно-синем луче света: - Я странный. Хотя, быть может, твоё определение верно. Ты вольна делать, что хочешь. Я не заставляю и не держу. Прости. - Давай забудем. - Да. Давай забудем.        С этих самых пор я предался безделию, слоняясь без цели по улице или вовсе просиживая целые дни дома. Иногда я брался за бумагу и царапал на ней что-то невнятное. Из этого невнятного получились две песни. Небезызвестная Two Minute Warning и моё второе творение – The Landscape Is Changing. Я подобрал к ним скелеты музыки, но чувствовал, что этого недостаточно. При относительно сносном тексте музыка просто не ложилась на слова. Я понимал, что просто напросто не могу выжать из синтезатора то, что мне требуется. Поэтому начал думать о поиске новых звуков вне музыкального инструмента. Тогда мне в голову пришла идея совершенно абсурдная – делать музыку из того, из чего нельзя. Из того, что для этого не предназначено. Мысль глупая, сумасшедшая, но я ей бешено загорелся. Смотря на любой предмет интерьера моего дома, я в первую очередь думал: «А что можно сделать с ним, чтобы получить звук?» Я делился своими мыслями на эту тему с Аделайн, но она не очень-то меня понимала и не особо слушала. Так я начал думать о создании музыки «из воздуха». Целыми днями ходил по улице, рассматривая каждый угол, ища в нём что-то, что может быть полезно для воплощения моей идеи. На тот момент я ещё не делал ничего для её достижения, но уже строил в голове чёткий пошаговый план. Ночь отныне уделял мыслям о том, как добытые звуки можно воткнуть в песню и использовать их. Проходили дни, и с каждым из них я понимал – мне просто необходимо обсудить это с кем-то из группы. Это и заставило меня в очередной раз позвонить Дэйву. (Я хотел начать с Мартина, но его номера я не знал).