Не имеет названия

Слабый ветер перебрасывал листья с одного края двора на другой. Между тёмных сосен протискивались кривые голые берёзы. Противно гаркали грачи. Я сидел на камне ступеней. Чуть выше на стуле под тёплым пледом ютилась Джер: - Скажи мне наконец. Я имею право знать, сколько осталось жить мне самой. Я вздрогнул и подтянул колени к груди, обняв их: - Ты не умрёшь. Она болезненно усмехнулась и на своей макушке я ощутил её руку: - Глупый. Мой маленький и глупый лис. Не обманывай себя. И меня тоже. Один из листьев упал прямо к моим ногам: - Он сказал, несколько месяцев. - Большинство из которых уже прошло. Не бойся, всё проходит. Ты сам говорил. Помнишь? - Нет. Нет. Нет! Нет, не прошло! Ты не умрёшь, слышишь?! Ты обещала всегда быть со мной, обещала!!! – я повернулся к ней и обхватил её ноги. Ветер поднял мой выкрик и отнёс к грачам на такой же чёрной, как они, ветке. Чтобы они посмеялись. 11 октября 1995 года. Стэн не улыбался с тех пор, как его сестра для него безвозвратно исчезла. Мы водили его в парки, бассейны, игровые центры, всё, что он хотел. Но его счастье оказывалось так мимолётно, что даже не замечалось. Да и, кажется, его на самом-то деле вовсе не было. Он не знал о матери, и сейчас приставал к ней, всучивая большого робота, купленного мной по его просьбе. Никто не говорил ему об этом и не собирался. Может, это было неправильно, но так было. 23 октября 1995 года. Настало то время, когда состояние Джер ухудшалось с каждым днём. Она редко вставала с постели, боли всё чаще её мучили, и я всё чаще доставал из ящика морфин. - Покажи мне наш альбом. Я встал, вытащил его из большого книжного шкафа и вернулся к ней, открыв на первой странице. - Боже, сколько же нам тогда было? – девушка приподнялась на локте и с любопытством рассмотрела несколько фотографий. Сухо ответил: - Двадцать. Наверное, около того. Мы просто были детьми, которые влюбились друг в друга и сами не поняли этого. Она улыбнулась и перевернула страницу.