Олешек

— Я вернусь, клянусь тебе, — повторял эти слова Грай про себя, как заклинание, пока пробирался по пожарищу. Тихо крался, слушая лес. Перепачкался весь в саже, да золе, пропах копотью, а после сообразил, что надобно и вовсе замараться, чтобы никто вдруг не приметил. Провел рукой по обгоревшему стволу дерева и запачкал чернотой лицо свое, лишь глаза голубые сверкали гневом и решительностью. Ему повезло, наверное, как покойнику. Он к концу дня, к вечерней зарнице, вышел к станищу врага, что располагалось не слишком далеко от выгоревшего пролеска, коим заканчивался сосновый бор. И ежели он ожидал увидеть маленький отряд человек в пять, то он сильно ошибался. Несколько отрядов, общим числом более пятидесяти воинов разбили временный лагерь, поставили черные шатры и палили костры, над которыми на кованых треногах висели котлы с готовящейся едой. Они не таились даже, довольно громок вели разговоры, то тут, то там слышался хохот, кое-где брань. Как одолеть пятерых Грай даже не задумывался, как одолеть число в десять раз больше — вопрос. Идти напролом не хотелось, это верная погибель, а клятва данная своей чуди лесной жгла сердце беспокойством. Что делать было не ясно. Ему впервые в жизни, не такой уж и короткой, кстати, было что терять. Но не прожил бы он столько, умеючи лишь воевать, если бы не ум и хитрость, которая не раз спасала его от погибели. Оставалось придумать, как одолеть такую напасть. Один в поле не воин, да только тут не поле. Он не владел никаким магическим даром, но был отличным мечником. Он не был слишком быстр в беге, но был ловок, а реакция у него была отточенной и смертельной для соперников. Но то — поединок. Либо вернуться сейчас к олешку своему и просить у того помощи, чтобы посодействовал. Либо управляться самому как-то. Олешек помощь и окажет, да только не хотел воин при нем чинить кровавую расправу. Значит, оставалось действовать в одиночку. Рыцарь вновь ушел поглубже в лес. Для каждого из нас нет ничего ужасней, чем страхи, которые бродят в нашей же голове. И не всегда острый меч сильнее, чем правильно сказанные слова. Это Грай тоже знал. Посему скинул с себя и без того перепачканную рубаху, взял меч и начал резать себе грудь, даже один порез оставил на щеке, чтобы натуральней выглядело. Изловчился, рассек неглубоко даже кожу на спине. Крови достаточно, а ничего толком не повреждено. Потом начал еще сильнее мараться золой, растрепали волосы, кое-где сваляв их в колтуны. Потом со вздохом снял пояс и отодрав одну из накладок начал раздирать порезы, чтобы более походили на когти неведомого зверя, а не на умышленно нанесенные царапины. Отдышался, вытерев пот со лба. Потом скинул один сапог и перемотал ногу лоскутом, который оторвал от рубахи. Сапог аккуратно и незаметно прикопал, так, чтобы никто никогда не нашел. Так же поступил и с мечом, с грустью прощаясь с верным другом, столь звонко поющем в бою. Сейчас это все ни к чему. Сейчас он избрал для себя иное оружие. *** К лагерю, где расположились вражьи воины вышел из леса, хромая на правую ногу, что осталась без обуви, в ночи вышел ободранный и изрядно потрепанный мужик, перепачканный в засохшей крови и золе, с обезумевшим взглядом, едва дышащий. Солдаты, что остались в карауле ожидали увидеть лазутчиков, силы сопротивления, но никак не этакого страдальца. Да и как убивать безоружного? Ему бы помочь, разузнать кто его так, а не добивать. Да и прямого приказа от начальства не поступало. Впрочем, начальство было разбужено тотчас. Пара служак споро подбежали к приблуде, обыскали его и никакого оружия не найдя, проводили к одному из костров. Мужик казался чуть ли не юродивым, от пламени шарахнулся и затрясся, что-то беззвучно шепча. Удалось разобрать зевакам, моментом оказавшимся рядом только что-то вроде «Уберите, уберите огонь!». — Отставить толчею! Вам заняться нечем? Караульные — по местам! Тут не цирк, а поход! Праздношатающиеся — отбой час назад был! Какого рожна тут происходит?! — прорычал, судя по всему, командующий, и все разом утихли и разошлись. — Что это? — брезгливо сморщился он, окинув взглядом Грая, — Подумаешь, местный попался, допросить его и все дела, а потом в расход, на корм воронью! — Так он умом похоже тронулся? как его допросишь? — пробормотал кто-то из оставшихся часовых. — Вы там совсем ополоумили, неумехи? В мой шатер его приведите, только поначалу ушат воды на него вылейте, а нето он мне там все изгваздает! Так и поступили. А Грай про себя тихо посмеивался над ними, действительно неумехами недалекими. Да и командующий местный вроде тоже не сильно умен. И это хорошо, это позволит вложить в его голову верную мысль. *** В шатре командующего был полумрак — пара тощих свечей поставленных на деревянную высокую колоду скудно освещала черную ткань, что сжирала отдаваемый ими свет. Грай вновь шарахнулся от пламени, но переигрывать не стал, только глаза отвел. Его не должны считать совсем лишившимся ума, только сильно испуганным и потерявшимся. Его посадили на колени перед сидящим на еще одной колоде пониже командующим и по взмаху руки того, оставили вдвоем, выйдя из шатра. — Итак. Кто такой? Назовись! — командующий скрестил руки на груди и нахмурился, считая, что так он напустит еще больше страху на и так видавшего виды мужика, что попался к ним в лапы. — Лот мое имя, — ну не называть же имя свое? Это глупо по крайней мере, — я из рода Ашрай, рыцарь при дволе его величества Вараала Первого. Заплутал в лесу неделю назад, лошадь понесла, когда мы всем двором выезжали на дальнюю охоту на медведя. А пото… — Грая прервала хлесткая пощечина. — Ты что несешь, полоумный? Вараал Первый в этих землях правил больше двух сотен лет назад! — Взъярился командующий и наткнулся на выражение полного изумления на лице того, кого допрашивал. — Но я… Я заблудился в тумане. На меня напали неведомые чудища. Не убили и не сожрали только чудом, казалось, что они меня просто загоняют куда-то… А потом этот голос… И дым… Огонь… Они гнали меня сквозь пожарище, а как только я оказался в горящем валежнике, огонь сам собой затух. Я кое-как выбрался. Скажите же мне, что произошло? Вы сможете указать мне дорогу в Рудит? Наверное, моя семья обо мне сильно беспокоится! У меня жена вот-вот родит первенца, я не могу ее вот так вот бросить! — Грай самозобвенно плел побасенку этому глупцу и видел, как в том просыпается вера в его слова и даже некоторое понимание ситуации. — Что за голос? — зацепился вояка за главное, отбросив ненужное, как луковую шелуху. «А он не промах» — подумал Грай и опять усмехнулся про себя. — Голос. Такое впечатление, что со мной разговаривал сам лес. Велел проваливать отсюда и… — рыцари сглотнул и посмотрел в глаза допрашивающему его командующему, а потом шепотом добавил, — и другим передать… На эти его слова хмыкнули и только. Потом командующий вновь позвал дозорных и велел Грая связать, но накормить и оставить пока в лагере. Только краем уха рыцарь услышал, что тот велел позвать к нему пару разведчиков. Это хорошо, значит к утру те пойдут в лес. И увидят, что действительно, пожар остановился, будто наткнувшись на невидимую стену. Это должно придать значения словам его и помочь в дальнейшем. Значит, наживка была проглочена этой глупой, но довольно крупной рыбехой, осталось только выждать немного и подсечь. А уж в рыбалке он, Грай, толк знал…