Я думал, что ты только мой...

— Отпустить тебя? О чем это ты, Деку? — недоуменно спросил блондин. — Н-ну, д-дело в том, ч-что я хоч-чу быть своб-бодным… — заикаясь, ответил Мидория. — В каком смысле свободным? — никак не мог понять Катсуки. — В прямом! Я хочу, чтобы прекратились унижения, избиения, секс и все остальное! — не сдержавшись, выкрикнул парень. Бакуго, округлив глаза и приоткрыв рот, посмотрел на Изуку. Юноша был немного шокирован. Еще бы! Кто мог ожидать такого от Мидории. Спустя время до парня дошло, что он наговорил глупостей, и сейчас ему не поздоровится, и он смылся с места преступления со скоростью ветра, оставив блондина в полном замешательстве. Несколько минут Бакуго просто сидел и пялился в одну точку, переваривая полученную информацию. Ведь если они не будут трахаться, то какие отношения будут их связывать? Они станут друзьями или попросту порвут все связи? Чего же Изуку хочет? Катсуки так и не смог этого понять. Остаток дня для блондина прошел в раздумьях. Он решил, что как только встретит завтра Деку, то вытрясет из него объяснения. Но это завтра, до него еще дожить надо. Юноша ведь даже нормально уснуть не смог из-за ненужных мыслей, которые роились в голове. Он целую ночь проворочался в постели. Задремать парень смог только под утро, но уже через полчаса его разбудил будильник. Вот что значит неудачник по жизни. Покрыв пищащее устройство лихим матом и разломав его в хлам, за что потом получил подзатыльник от матери, юноша умылся, пожрал, почистил зубы и так далее. Монотонная обыденность. Ну, стоит упомянуть то, что во время поглощения сытного завтрака он уснул прямо за столом. И потом, в спешке одеваясь, пару раз навернулся со ступенек. Парень пулей вылетел из дома и помчался в школу. «Чертов Деку, чертов Деку, чертов Деку!». Эта фраза все время отдавалась эхом в голове, которая и так раскалывалась на части из-за утреннего крика матери и малого количества сна. Наконец, добравшись до пункта назначения, Бакуго сразу же бросился в класс, искать свой объект обожания. И он нашел. Изуку аж передернуло, когда в класс ворвался разъяренный блондин, тяжело дышащий, с огромными мешками под глазами. Это только придавало ему угрожающий вид. Катсуки уже хотел было потащить зеленоглазого за шкирку на крышу и узнать ответы на все интересующее его вопросы, но было не суждено. Как только запыхавшийся Бакуго сдвинулся с места, зазвенел звонок. — Как вовремя, блять! — не сдержавшись, матернулся блондин. Но потом перевел взгляд на испуганного Мидорию, что сидел сзади него. — Допроса тебе не избежать. — коротко бросил он напоследок. Изуку весь сжался. Именно этого ему хотелось меньше всего. Давать ответы на его вопросы. Наверняка будет спрашивать, в каких они теперь отношениях. А если услышит неудовлетворительный ответ, опять побьет его, трахнет и уйдет. Парень тяжело вздохнул, пряча за челкой свои наливающиеся слезами изумрудные глаза. В класс вошел учитель Айзава. Сейчас у них была история. Сотриголова ходил из одной части класса в другую и рассказывал о важных датах и событиях. Но Катсуки все это в голову не лезло. И вообще, зачем героям учить историю?! Они же как-никак героями, а не историками стать хотят. Хоть блондин и имел такую точку зрения, он все равно хорошо учился. Поаплодируем его фотографической памяти и острому уму. Не прикладывая практически никаких усилий, он был третьим в классе. Урок для Бакуго тянулся как вечность. Но наконец-таки прозвенел спасительный звонок. Катсуки сразу же бросился к Изуку, но, видно, не судьба, видно, не судьба. Его окружили Очкарик и Круглолицая. Заебись! «Окей гугл, почему сегодня все против меня?» — иронично подумал Бакуго. «Может, гороскоп сегодня плохой?» — возникла в голове вполне себе логичная мысль. Ну, конечно, если вы верите во всю эту ерунду. Катсуки же «верующим» не был. Он вообще не привык полагаться на суку-судьбу. Она постоянно строит стены на твоей белой жизненной полосе, заставляя перейти на черную. И ты скачешь из одной полосы на другую и понимаешь, что нихуя не ты управляешь своей жизнью, а сука-судьба, которая вновь и вновь подкидывает тяжелые испытания и строит стены все выше и толще. За это блондин ее и не любит. И вот Бакуго просрал первую перемену. Ну ладно, она же не единственная. Но он никак не ожидал, что и на второй перемене Деку избежит разговора с ним. Зеленоглазый попросту смылся в туалет. На всю перемену. Это, на минуточку, целых пятнадцать минут! У него что, запор там?! Ладно, шутки в сторону. Изуку попросту его избегает. Блондин понял это сразу же. Ну ладно, не сразу, а только тогда, когда и на третьей, большой перемене Мидория куда-то исчез. Бакуго даже и не заметил, как он покинул класс! Чертов Деку! Ну ладно! Будущий герой номер один так просто не сдастся! У него ведь еще целых четыре попытки…которые улетучились вместе с исчезнувшим после окончания уроков веснушчатым. Катсуки уже закипал от злости. Он целый день выжидал, строил план, как подловить Мидорию, а тот просто взял и смылся! Трус! Если мужчина что-то сделал, то должен отвечать за это! А он… а он не мужчина, он тряпка. Тупой уебок и мудак. Но почему Бакуго к нему так тянет? Возмущенно цыкнув, блондин направился домой, громко захлопывая за собой дверь. Он глубоко вдохнул и выдохнул, желая хоть немного утихомирить внутреннего зверя, что рвал и метался внутри, желая превратить в прах все движущиеся объекты, потому что рядом нет любимого. Катсуки шел по привычному маршруту, как обычно строя злобную гримасу. Но вдруг он услышал голос. Он был таким знакомым и… любимым? — Деку… — шумно выдохнул блондин. — Да, точно он. — подтвердил свои догадки Бакуго, прислушавшись. Голос доносился прямо из-за угла, к которому приближался Катсуки. Парень шел бесшумно, он медленно и тихо прижался спиной к стене, немного высунув из-за нее голову. Как Бакуго и думал, там, немного поодаль от него, стоял Мидория. Но он был не один. Рядом с ним стоял Тодороки? Да, это было немного странно, так как они особо не общались, по крайней мере, на виду у всех. Блондин прислушался, желая уловить хотя бы отрывки фраз и вникнуть в суть разговора. Этому мешал, казалось, гипер громкий стук его собственного сердца. Волнение давало о себе знать. Как-никак он скрывается. В скором времени ему все же удалось услышать хоть что-то: — Шото-кун, мне страшно! Я не хочу с ним видеться и вообще разговаривать! «Шото? Они настолько близки, что он называет его по имени?» — Я не понимаю, чего ты так боишься? Это же обычный разговор! Да и я буду наблюдать за вами издалека! «Что? Он еще и наблюдать собрался?» — Ты ничего не знаешь! Он страшный человек! «Я…» — Так расскажи мне! «Верно, расскажи мне. Почему ты хочешь освободиться от наших уз? Почему хочешь, чтобы я отпустил тебя?» — Рассказать тебе? Ну так слушай! Он трахает меня и избивает уже на протяжении трех лет! Сначала я думал что по прошествию времени Каччан изменится, станет более нежным и внимательным. Но нет! За эти три года, совершенно ничего не поменялось! Я совсем не понимаю что он от меня хочет! Я уже устал от этого! Когда кто-то касается меня, или же когда я сам это делаю, каждый раз, где-то внутри, это отдается тупой болью! Каждый раз! На протяжении трех лет! Каччан просто пользуется мной как игрушкой! Я так не могу! Шото, я так больше не могу! У Кастуки заклало уши от крика Мидории. Сердце болезненно сжалось. Он настолько сильно ненавидит это? Ненавидит его? Почему Бакуго докатился до этого? Почему не останавливался, когда Деку так сильно просил? Почему не понял и не принял свои чувства тогда, когда все это начиналось, а именно сейчас? Почему? — Почему ты не рассказал мне раньше, Изуку? — нежно спросил Тодороки. Сейчас Бакуго не акцентировал свое внимание на разговоре, не до него ему было. Но он все равно прекрасно все слышал. Сердце-то уже не билось так громко. Казалось, оно вообще не билось, а просто-напросто остановилось на том моменте, когда он услышал всю правду. Так больно, когда тебя ненавидит любимый… Блондин просто сидел на холодном полу и сжимал футболку в районе сердца. Жалко только, что он не мог сжать в руках само сердце, да настолько сильно, чтобы оно разорвалось на мелкие кусочки в наказание за то, что причинил такую боль своему любимому, своему Деку. — Я боялся… Было слышно, что Мидория плакал. Его всхлипы эхом раздавались по пустому зданию школы. А ведь Бакуго столько раз слышал эти всхлипывания… — Если бы ты сказал мне раньше, да я бы… да я бы на куски порвал этого ублюдка! Впервые голос Тодороки был настолько презрительным и злобным. Оно и понятно. — Спасибо тебе, Шото-кун… Мидория говорил мягко и нежно. Он перестал плакать. — Не благодари меня. Я должен защищать и оберегать тебя. Верно, Катсуки должен был сказать это Мидории, но вместо этого были лишь упреки и насмешки. — Я люблю тебя, Шото-кун. «Что?» — И я люблю тебя, Изуку. «Что?» Катсуки собрался с силами и выглянул из-за угла. Перед глазами предстала ужасная картина. Тодороки целовал Деку. Его Деку. Он поддерживал его Изуку за талию, вторая рука была на щеке его Мидории. Язык этого Половинчатого скользил во рту его зеленоглазого мальчишки. Сознание блондина затуманивалось, им управляли злость, гнев, ненависть. Как так вышло? Почему его Деку не принадлежит ему? Да как он посмел… Парни тем временем забрали сумки, валявшееся на полу, и, держась за руки, при этом мило болтая, пошли домой. А Бакуго остался сидеть там, у стены в коридоре. В голове крутилось такое родное «Деку». А разум был затуманен. Блондин подорвался с места и направился за Тодороки и Мидорией по той дороге, по которой они шли. Сейчас на уме было только одно — «Деку мой!».