Глава 2. Солнечный свет, что ослепляет и пленяет душу.
27 октября 2017 г. в 02:46
— Кхм-кхм, — тихое и тактичное покашливание мгновенно вывело его из состояния сна, который был очень мутным и незапоминающимся.
Резко распахнув глаза, Лоулайт медленно повернул голову в сторону источника звука и наткнулся взглядом на женщину средних лет с осветлёнными рыжими волосами, которая стояла в паре метров от больничной кровати и многообещающе улыбалась уголками губ, прижимая к себе одной рукой синюю папку.
— Это не то, что вы подумали, — нейтральным голосом сказал Эл первое, что пришло ему в сонную голову, но внезапно в его нос ударил самый прекрасный и заманчивый запах из всех ему известных.
С широко раскрытыми от удивления глазами Эл с жадностью втянул носом лёгкий цветочный аромат, в котором гармонично переплетались нотки голубой розы и ванили. Опустив глаза вниз, детектив наткнулся взглядом на каштановую макушку на своей груди, обладатель которой уютно устроился у него под боком и в собственническом жесте обвил его своими руками.
— Конечно, — с отстранённо-вежливым видом вторила его словам Аканэ, имя которой он прочитал на бейдже, прикреплённом к кромке кармана на рабочей форме больницы. — Все так говорят, но это меня не касается. По расписанию сейчас плановый медосмотр Ягами Лайта. Приёмные часы в нашей больнице начинаются в час дня, но доктор Кавамура ввёл меня в курс дела, так что я прошу вас ненадолго покинуть палату, Рюдзаки-сан, — негромко проговорила старшая медсестра, открыв тонкую папку и пробежавшись глазами по её содержимому.
— Если Кавамура-сан предупредил вас насчёт меня, вы сами знаете мой ответ, — чуть хриплым ото сна голосом высказался Эл, прислушиваясь к ровному дыханию спокойно спящего подозреваемого, который неосознанно пропитывал его одежду невероятно сладким ароматом клубники и вишни, который вместе со свежими цветочными нотками буквально кружил голову.
Перед этим приятным и пьянящим запахом было просто невозможно устоять. Совсем позабыв о нахождении в палате рыжеволосой беты, от которой исходил ненавязчивый фруктовый аромат, Лоулайт переключил всё своё внимание на тихо сопящего бету, естественный запах которого ещё вчера вечером ощущался им не так сильно и ярко.
— Рюдзаки-сан, процедура не займёт больше десяти минут. За это время кофе не успеет остынуть, как я закончу медосмотр. Это всё-таки больница и её правила распространяются не только на пациентов, но и на посетителей. Покиньте, пожалуйста, палату, — невозмутимо продолжала настаивать Аканэ, которая сумела выдернуть его из глубоких размышлений, — доктор Кавамура просил вас заглянуть в его кабинет, чтобы отдать вам лист врачебных назначений и что-то обсудить с вами, раз вы не опекун господина Ягами. У нас по отделению посторонние не ходят, поэтому вашего друга никто не потревожит, кроме медсестёр.
— Аканэ-сан, — аккуратно убрав с себя руки японца и переложив его голову на чистую подушку, чтобы случайно не потревожить его крепкий сон, тихо и с недружелюбной интонацией заявил Эл, переведя безучастный взгляд на старшую медсестру, которая нервно дёрнулась как от удара, ощутив воздействие альфа-силы, — мне глубоко всё равно, какое у вас расписание осмотра и посещения больных, не говоря о том, что вы обо всём этом думаете. Единственное, что имеет здесь и сейчас для меня значение — это безопасность моего друга, которую лечебное учреждение обязано предоставить, как и конфиденциальность информации. Если мои условия лечения Ягами Лайта не будут соблюдаться, я гарантирую вам и всему вашему начальству, что у этой больницы начнутся большие неприятности. Я редко опускаюсь до угроз и мне бы не хотелось их осуществлять, поскольку последствия могут быть крайне неприятными. Вы меня поняли или мне нужно повторить ещё раз? Уверяю вас, мне не сложно.
— Я...я поняла вас, Рюдзаки-сан, — с натянутой улыбкой на лице поспешно ответила женщина, длинные волосы которой были завязаны в высокий хвост.
— Где находится его кабинет? — на выдохе задал вопрос Эл, который после недолгих раздумий пришёл к выводу, что ему срочно нужно подышать свежим воздухом, иначе пребывание в помещении, где одурманивающе пахнет ягодами и цветами, может привести к непредсказуемому результату.
Приняв сидячее положение, детектив ловко спрыгнул с одноместной кровати и, прошаркав босыми ногами к чёрному креслу, стал быстро одевать свои спортивные и небрежно скинутые вчера кроссовки, чувствуя на своей согнутой спине долгий взгляд медсестры.
— От лифта холла терапевтического отделения налево. Там находится кабинет заведующего и ординаторская, но Кавамура-сан сейчас в кафетерии. Он у нас на первом этаже, — незамедлительно объяснила Аканэ, которая, судя по звуку её лёгких шагов, отошла поближе к больничной кровати.
— Мне бы хотелось, чтобы вы до моего возвращения побыли здесь с Лайт-куном и не впускали к нему в палату посторонних. Если это вас не затруднит, я был бы вам очень признателен, — расстегнув пуговицы длинного двубортного пальто, без всяких эмоций в голосе произнёс Эл, повернувшись к рыжеволосой бете и засунув руки в карманы выцветших джинсов.
— Не беспокойтесь, Рюдзаки-сан. Я думаю, что смогу выделить в своём графике чуть больше времени для этого пациента, — с преувеличенной бодростью успокоила старшая медсестра, которая поспешно стала задумчиво что-то бормотать себе под нос и сверяться с написанным в синей папке.
— Я слушаю, Ватари, — выйдя из светлой палаты в заполненный с утра коридор, по которому быстро передвигался медицинский персонал и другие больные, Эл бесшумно прикрыл за собой дверь, достал из кармана джинсов мобильный телефон и, поднеся двумя пальцами его к своему уху, ответил на входящий звонок, — что у тебя?
— Я выполнил все твои поручения, за исключением пункта по отвлечению внимания Амане Мисы. Это займёт больше времени, чем я думал. Я постараюсь в течение пары часов приехать в больницу и всё привести. Как состояние мальчика? — раздался на другом конце провода спокойный голос Квилша, речь которого из-за нескончаемого гомона в большом и просторном холле он слышал лишь урывками.
— Здесь слишком шумно. Мне неудобно говорить. Приезжай сразу же, как всё будет готово. Я отключаюсь, — прикрыв одной рукой ухо, чтобы хоть немного заглушить громкие голоса и посторонний шум на заднем плане, слегка повысил голос Эл.
Приблизившись к главному лифту, Лоулайт закончил короткий разговор со своим помощником и положил гаджет обратно в карман изношенных джинсов. Пропустив выходящих из раскрытых дверей лифта врачей, детектив шаркающей походкой вошёл в заметно опустевшую кабину, в которой остался только высокий мужчина с короткими тёмными волосами на затылке, держащий руки в карманах белого медицинского халата.
— Вам на какой этаж? — безразлично спросил темноволосый альфа с меланхоличным и немного задумчивым выражением лица, когда он стал у противоположной стены лифтовой кабины и засунул руки в карманы синих джинсов.
— Первый, — немногословно ответил Эл, не поворачивая голову к нажавшему на панели нужную кнопку молодому доктору.
Деетектив почувствовал, что лифт дёрнулся и медленно начал ехать вниз. В кабине на некоторое время воцарилось молчание.
— Вы хотите спросить меня о чём-то? — через несколько минут Эл решил своим монотонным голосом нарушить молчание, чувствуя на себе косые взгляды черноволосого врача.
— Вам может показаться мой вопрос странным, но это случайно не вы тот влиятельный и крутой альфа подозрительной наружности, устроивший хаос в терапевтическом отделении? — полуобернувшись к нему, с усталой и слегка ленивой интонацией поинтересовался мужчина, гетерохромные глаза которого за оправой очков прикрывала густая чёрная чёлка.
— Я не располагаю всей информацией, чтобы ответить на ваш вопрос. Мне кажется, вы обознались, — уклончиво проговорил Эл и, услышав звонок лифта, неспешно вышел через раздвинувшиеся перед ним металлические двери на первый этаж больницы, где было также оживлённо и многолюдно. — Вы меня преследуете? — с лёгким намёком на раздражение, которое пробилось сквозь его непроницаемую маску, вопросил он у идущего в одну ногу с ним молчаливого доктора, который, скорее всего, был его одногодкой.
— Похоже, нам с вами по пути, — с равнодушным лицом сухо ответил темноволосый альфа, с которым вежливо здоровалась половина медицинского персонала, начиная от врачей в белых халатах и заканчивая кокетливо хлопающими ресницами медсёстрами.
— Может быть, вы перестанете ко мне принюхиваться. Я не думаю, что вам было бы приятно, если бы я сделал тоже самое, — повернув голову в сторону и наградив преспокойного темноволосого альфу тяжёлым взглядом, в своей обычной манере полупопросил-полуприказал Эл.
Лоулайт сам не гнушался часто вторгаться в личное пространство чужих людей, если это могло поспособствовать добыче необходимой информации или раскрытию дела, но то, что незнакомый альфа близко подошёл к нему, бесцеремонно нарушил его личную зону и стал втягивать носом воздух рядом с ним, начинало его порядком злить.
— Я почувствовал на вас запах нового пациента из отделения терапии. Должен отметить, интересное сочетание, как и сам случай. Значит, я был прав в своих рассуждениях и это всё-таки были вы, — с победной усмешкой заключил молодой доктор, отойдя от него на пару шагов и поправив очки в чёрной тонкой оправе.
— Почему вас так сильно это интересует? — прижав большой палец к губам, с проснувшимся детским любопытством спросил Эл, когда черноволосый врач резко остановился и медленно повернулся к нему лицом, которое перестало быть холодным и бесстрастным.
— Я просто хотел посмотреть в лицо ублюдку, из-за которого один хладнокровный придурок выдернул меня из кровати в пол пятого утра и принудил приехать сюда для осмотра редкого случая в его практике, — угрожающе сократив в одно мгновение между ними дистанцию, гневным и низким тоном процедил темноволосый альфа, тыча пальцем в его грудь, — я три ночи подряд был на ночном дежурстве и собирался, наконец, вдоволь отоспаться до начала работы, но, видимо, это всё чёртова карма! И тут вы свалились на мою голову! Но, если вы скажите мне по шкале от одного до десяти, насколько Масаши Кавамура раздражителен, я закрою глаза на ночной вызов.
— Десять из десяти, но если бы шкала была задана вами выше, я бы назвал максимально большое число. Сказать по правде, довольно неприятный тип, — задумчиво склонив голову набок, с усмешкой произнёс Эл и получил в ответ довольную улыбку темноволосого альфы, который вытащил руку из кармана медицинского халата, надетого поверх бежевого джемпера и тёмных джинсов.
— Юма Курода. Читается, как «Спокойный» и «Чёрное рисовое поле». Работаю кардиохирургом в отделении хирургии. Приятно познакомиться, — вежливо представился мужчина, протягивая ему в руки свою визитную карточку, — как я могу к вам обращаться?
— Зовите меня Рюдзаки, — негромко ответил Эл, поднося зажатую двумя пальцами белую карточку с фамилией и должностью доктора на уровень своих глаз, — вы говорили, что кто-то экстренно вызвал вас среди ночи в больницу. Вы также спрашивали у меня, что я думаю о заведующем терапевтического отделения, из чего я могу сделать вывод, что вы хорошо знакомы с Кавамурой-саном не только, как коллеги по работе. Вы, помимо всего прочего, сказали о запахе на мне недавно поступившего в отделение терапии пациента, следовательно, это именно вы тот хирург, про которого мне говорил доктор Кавамура. Я ничего не упустил, Курода-сан?
— Вы наблюдательны, Рюдзаки-сан, — с похожей интонацией подметил Курода, прищурив разноцветные глаза и засунув руки с подкатанными рукавами в карманы белого халата, — но всё так и есть. Я делаю операции на сердце и занимаюсь сердечными патологиями. Меня самого часто вызывают по ночам в больницу, если у сердечников начинаются перед операциями осложнения. Моё знакомство с Кавамурой-саном, единственное, что омрачает каждый день моей работы здесь, но раз абдоминальный хирург сейчас в отпуске, он позвонил мне и попросил взглянуть на, как я понял из его короткого рассказа, вашего друга. Знаете, если бы я своими глазами не видел результаты из лаборатории и самого пациента вживую, я бы даже не подумал, что в нашем мире ещё существуют те, кто придерживается выражения «Дружба между альфой и омегой». Я, по правде говоря, всегда считал, что это относится только к любовникам.
— Я не совсем уловил вашу мысль, Курода-сан, — положив визитную карточку в карман тёмного пальто, с неприкрытым сомнением в голосе сказал Эл, сделав несколько шагов в сторону темноволосого альфы, на лице которого ясно читалось удивление, — что вы хотели этим сказать?
— Так вы ещё не знаете, — понятливо протянул Курода, но, услышав звук тяжёлого рока, который исходил из кармана его медицинского халата, послал ему извиняющую улыбку и, с недовольным лицом вытащив мобильный телефон, ответил на звонок, словно делал звонившему вселенское одолжение, — чего надо? Да, он со мной. Нет, эту новость должен сообщать не я. Ладно, скоро буду. Нет, это не приносит мне удовольствие. Это уже третья симка за месяц. Если это случится снова, я подам в суд и буду требовать моральный ущерб в миллион йен. Бог простит, а я — нет. — Похоже, вы, как и я, направлялись в наш кафетерий. Сейчас Кавамура-сан всё вам подобно расскажет. Это будет забавно, — со странной усмешкой бросил через плечо кардиохирург, который открывал дверь в светлое и просторное помещение с белыми столами, за которыми сидело для утра в больнице мало народа.
— Юма-кун! Как я вижу, Рюдзаки-сан тоже пришёл с тобой. Как прошла ночь? — с обаятельной улыбкой поприветствовал их Кавамура, сидящий за дальним к окну столом и неспешно потягивающий ароматно пахнущий кофе из бумажного стаканчика.
— Ещё раз обратитесь ко мне, как будто мы друзья, я отрежу вам скальпелем ноги, — с улыбкой, похожей на оскал кровожадного маньяка, заявил Курода, приблизившись к накрытому белой скатертью столу и отодвинув один из металлических стульев, — вы принесли, что обещали?
— Конечно. Все в больнице знают, сколько стоит твоя помощь, Юма-кун, — с открытой насмешкой проговорил Кавамура, делая сильный акцент на имени черноволосого врача, который стиснул зубы, пытаясь держать себя в руках. — Вот то, что ты просил. Ещё тёплые. Ты ведь не завтракал с утра? Приятного аппетита, — пододвинув к кардиохирургу бумажный пакет с выпечкой, с наигранной заботой в голосе полюбопытствовал светловолосый альфа, которому он сам желал ещё вчера от души врезать, чтобы пробить брешь в его лицемерной маске.
— Издеваетесь? Не по вашей ли вине у меня не было времени даже выпить чашку кофе, Кавамура-сан? Лицезреть ваше лицо с утра пораньше совсем не то, о чём я мечтаю на ночь глядя. Лучше объясните, почему вы ещё не сказали Рюдзаки-сану о поставленном диагнозе Ягами Лайта? Или вам для этого нужна большая аудитория, м? — язвительно спросил Курода, вынимая из небольшого пакета с эмблемой кондитерской шоколадный маффин.
— Рюдзаки-сан, — обратив на него внимание, медленно и с расстановкой произнёс Кавамура, сцепив на столе пальцы в замок и проигнорировав насмешливый взгляд темноволосого альфы, который с удовольствием смаковал свежую выпечку и с интересом наблюдал за тем, как лицо терапевта приобретает собранное и серьёзное выражение, — у меня для вас хорошие новости.
— Извините, что перебиваю вас, Кавамура-сан, но мне всегда казалось, что хорошие известия принято говорить с более радостным лицом. Меня не покидает чувство, что мне не понравится то, что вы собираетесь мне сказать, — не испытывая ни капли сожаления, перебил Эл заведующего отделением терапии, сильнее сжав руками прижатые к груди колени и пристально уставившись на собеседника, — но я вас внимательно слушаю.
— Ягами Лайт поступил в терапевтическое отделение с жаром и болями в животе. Без анализов было трудно поставить правильный диагноз, поэтому я попросил помощи у нашего кардиохирурга, хоть этот случай никак не связан с его специальностью. Я сам ни разу не сталкивался с этим, но слышал от других коллег, что людей, с такими симптомами, с которыми поступил ваш друг, один к ста или даже тысячи. Как я вам вчера и говорил, Рюдзаки-сан, очень необычный случай, — спокойным и ровным тоном признался Кавамура, открывающий лежащую рядом с собой папку с историей болезни и лабораторными анализами.
— Какой прогноз? — прямо и нетерпеливо задал вопрос Эл, который начал внутри себя волноваться за состояние главного подозреваемого по делу Киры. Ему хотелось пнуть раздражающего доктора, чтобы он перестал оттягивать неприятный момент и, наконец, перешёл прямо к делу.
— Диагноз был поставлен лично нами и подтверждён после осмотра. У господина Ягами резко обострилось обоняние, как и внутренний жар, который подтвердили анализы из лаборатории. Мы взяли их у пациента, когда он ночью приходил в сознание при смене капельницы. Ваш друг абсолютно здоров и его жизни ничего не угрожает. Ягами Лайт — поздняя омега, — преспокойно сказал Кавамура как нечто само собой разумеющееся под тихий смешок кардиохирурга, который ел второй по счёту маффин с шоколадом.
— Прошу прощения, я правильно вас понял? Лайт-кун...поздняя омега? — с изумлением посмотрев на светловолосого врача, который пододвигал к нему бумаги, дрогнувшим голосом уточнил Эл, которого поставленный диагноз докторов поверг в настоящий шок.
— Именно, Рюдзаки-сан, — положив подбородок на сцепленные в замок пальцы рук, терпеливо подтвердил абсурдный диагноз Кавамура, — я понимаю ваше удивление. Я сам был несколько шокирован. Данный феномен, как я уже говорил, редкий. Я запросил историю болезни Ягами Лайта и могу сказать, что он крепкий здоровьем юноша. Следите за моей мыслью. Ему семнадцать лет. В его возрасте у обычных омег уже на счету не одна течка, в то время, как у него только начала пробуждаться истинная сущность. До вчерашнего дня ваш друг был бетой. Они не настолько сильно и ярко чувствуют запахи, как омеги и альфы. Зачастую такие омеги в связи с разными факторами проявляют себя намного позднее других омег. Главная особенность поздних омег — это их собственный запах. Они сильнее и приятнее пахнут. У него весьма приметная внешность. Он станет объектом повышенного внимания у свободных альф. Я говорю вам это, как альфа. Я бы хотел оставить его под наблюдением на некоторое время, но думаю, что Ягами Лайту будет небезопасно находиться здесь.
— Это ваше пребывание здесь раздражает и нежелательно, Кавамура-сан, — наградив заведующего отделением терапии негодующим взглядом, с набитым ртом заступился за юного гения Курода, вытирающий руки чистой салфеткой, — я договорюсь с главой хирургического отделения, чтобы Ягами Лайту выдали отдельную палату, раз в вашем отделении нет мест. Если это его первая течка, он должен быть под присмотром врачей. Неизвестно, как она пройдёт и возникнут ли осложнения. Вы готовы рискнуть здоровьем пациента, так быстро его выписывая?
— Что вы имеете в виду, Курода-сан? — нервно грызя ноготь большого пальца и прокручивая в своей голове мысль о настоящей сущности единственного подозреваемого, монотонно поинтересовался Эл, бездумно глядя в белую скатерть, на которой он насчитал пять маленьких и почти незаметных пятнышка.
— Сейчас у Ягами Лайта предтечка. Она длится у каждых омег по-разному, но не больше пяти дней. Я и Кавамура-сан считаем, что у пациента цикл начнётся со дня на день, но это не точно, — безразлично пожав плечами, с ноткой задумчивости в голосе заключил Курода, поправляя пальцем сползшие на нос очки с тонкими стёклами, — если на этом всё, мне пора к своим пациентам.
— Уже уходишь, Юма-кун? — перекатывая на языке имя черноволосого врача, с ленивой интонацией спросил Кавамура у поднимающегося со стула кардиохирурга, гетерохромные глаза которого скрывала косая чёлка.
— Как неловко. У вас хорошая реакция, а ведь я почти попал, Кавамура-сан. В следующий раз я обязательно постараюсь не промахнуться и сломать фаланги ваших пальцев. Можете подать в суд встречный иск, если вы, конечно, захотите это сделать, — с деланным трагизмом в голосе проговорил Курода, который воткнул острый скальпель, молниеносно вытащенный из кармана белого халата, в скатерть между пальцев левой руки терапевта, который на лице никак не показал признаков страха или удивления, словно это был для него какой-то ежедневный ритуал, который нельзя было нарушать.
В его голову закралась мысль, что встреча с этими неординарными докторами может отрицательно повлиять на расследование, не говоря уже о том, что ему пришлось показать им свою внешность, точно не зная, есть ли среди них Кира. Это, несомненно, было крайне необдуманно с его стороны, но не менее азартно, чем обещать с экрана телевизоров поймать массового убийцу и призвать его к правосудию, поставив на кон собственную жизнь.
— Да, Ватари, — быстро достав из кармана голубых джинсов громко трезвонящий телефон, Эл зажал его между двумя пальцами и, приняв входящий звонок, приложил гаджет к уху, не сильно вслушиваясь в обмен колкостей двух альф, — в прошлый раз связь была плохая из-за шума в холле. Я тебя слушаю.
— Я приехал пять минут назад и узнал в регистратуре номер палаты мальчика. Там никого не было. Ягами Лайт пропал, — услышал он на другом конце провода встревоженный голос Квилша, который параллельно с разговором с ним задавал кому-то вопросы.
— Что значит Ягами Лайта нет в палате? Я оставил с ним медсестру. Как он мог пропасть? — стремительно вскочив на ноги и опрокинув на пол металлический стул, издавший неприятный звон, тихо рыкнул в трубку Эл, привлекая к себе внимание недоумевающих докторов.
— Я сейчас говорю с ней. Она на минуту отошла к больному в другую палату, которому стало плохо. Когда она вернулась, простынь валялась на полу, а самого Ягами не было. Я чувствую в его палате незнакомый запах. Не могу разобрать компоненты, но очень неприятный аромат, — негромко, но торопливо проинформировал его Квилш, пока он лихорадочно продумывал в голове план дальнейших действий и просчитывал вероятные сценарии исчезновения японца из палаты.
Его худшие опасения оправдались. Детектив допустил халатную оплошность, повлёкшую за собой удачно спланированный побег главного подозреваемого по делу Киры.
— Слушай меня внимательно и запоминай. Дорога каждая секунда. Я на первом этаже. Я начну проверять все этажи снизу, а ты обыщи крышу. Это один из возможных путей отступления. Если почуешь человека с похожим запахом, о котором говорил, задержи его до моего прихода. Прошло мало времени, чтобы Лайт-кун покинул стены больницы. Будь на связи, — отдав короткие и отрывистые распоряжения, Эл с излишней резкостью засунул мобильный телефон в карман тёмного пальто и стал обувать потрёпанные кроссовки.
— Что случилось с Ягами Лайтом? С чего бы ему уходить из больницы? Его могла отвести на процедуры медсестра... — не успел озвучить до конца свою мысль нахмурившийся Кавамура, как он, закончив обувать на босую ноги потрёпанные кроссовки, мгновенно подошёл к нему и грубо поднял со стула под удивлённые взгляды черноволосого врача.
— Вы даже представить себе не можете, что только что произошло и в какие масштабы это выльется, если я не предотвращу потенциальную угрозу. Это всё случилось благодаря вашим лживым отговоркам о безупречной безопасности в больнице, господин Кавамура, — схватившись руками за лацканы медицинского халата обескураженного терапевта и приблизив его лицо к своему, тихо и угрожающе прошипел Эл, чувствуя, как где-то глубоко внутри него клокотала злость.
Вспыхнувшее и бурлящее в душе негодование на собственную глупость и непрофессиональность немного охладило его пыл и помогло привести мысли в порядок.
— Помяните мои слова, Масаши Кавамура. Если я не отыщу в течение десяти минут Ягами Лайта, этот день станет худшим в вашей жизни и будет ознаменовать конец вашей блистательной карьеры врача, — смертельно серьёзно пообещал Эл, ослабив железную хватку на мятом воротнике белого халата опешившего доктора и неприязненно оттолкнув его от себя в сторону.
— Рюдзаки-сан, чем я могу вам помочь? — слега хрипло спросил Кавамура, холёное лицо которого мгновенно утратило своё высокомерие.
— Свяжитесь с постом охраны и скажите, чтобы они никого не впускали и не выпускали из здания. Нужно немедленно заблокировать все выходы и начинать поиски, — негромким, но поставленным голосом объяснил Эл и быстро перевёл взгляд на темноволосого альфу, который кому-то несдержанно пытался что-то растолковать в трубку, делая сильный акцент на том, что из палаты исчез пациент, которого срочно нужно было найти, — Курода-сан, я хочу, чтобы вы помогли мне в поисках, поскольку вы лучше меня знаете планировку больницы.
— Хорошо. Я предупредил старшую медсестру хирургического отделения, чтобы она распространила информацию в другие отделения. Не беспокойтесь, Рюдзаки-сан. Мы найдём вашего друга, — убеждённо заверил его Курода, который с быстрой скоростью печатал на телефоне сообщения, успевая не отставать за ним.
— Хотелось бы в это верить... — с тяжким вздохом выдохнул Эл, открывая и заглядывая в каждую дверь по левую сторону длинного коридора первого этажа вместе с молодым доктором, который отзеркаливал его действия по другой стороне, но не отпугивая, как он, своей напряжённой аурой других больных, которые только затрудняли поиски.
Гнетущий запах безысходности резко контрастировал с запахом лекарств и дезинфицирующих средств, который сильно давил на обоняние, буквально впитываясь в волосы и одежду.
— Я обследую помещения для персонала на этом этаже, а вы, наверное, двигайтесь дальше. Мне кажется, так поиск будет более продуктивен, — остановившись посередине центральной лестницы, по которой вверх и вниз двигались больные и медицинские работники, запыхано предложил Курода, поправляя скатившиеся к носу чёрные очки.
— Так и сделаем, — коротко обронил Эл и, перепрыгивая через две ступеньки, помчался вверх по лестнице, ловко огибая спускающихся на первый этаж больницы пациентов и разговаривающих друг с другом врачей, которые не имели ни малейшего представления о том, что у них под носом всё это время находился разыскиваемый массовый убийца, которого он предаст правосудию, но вначале отыщет и преподаст юнцу хороший урок, который тот запомнит на всю жизнь. От него ещё никто и никогда не уходил.
Миновав многолюдную лестницу, Лоулайт стал поворачивать голову по сторонам и высматривать подозрительных лиц, приближаясь к палате, в которой лежал его исчезнувший подозреваемый. Почти у самого входа в платную палату, дверь в которую была открыта нараспашку, он увидел валяющиеся на полу осколки разбитого графина и разлитую по паркету воду. Скомканное одеяло в куче лежало рядом с больничной кроватью, на которой повсюду были мелкие белые перья. Подушка в изголовье одноместной кровати была местами разодрана. Принюхавшись, детектив почуял тяжёлый и отвратный запах. Благодаря ценной улике, он смог сделать вывод, что человек, который после ухода медсестры был в палате, любит прикладываться к сигарете.
— Подскажите, где здесь можно покурить? — вернувшись в просторный и заполненный людьми холл терапевтического отделения, в привычной монотонной манере спросил Эл, остановив первого встречного мужчину пожилого возраста.
— Я не курю и вам не советую, молодой человек. Хотя, я видел, как пара врачей вчера на перерыве направлялись в курилку. Она где-то за постом старшей медсестры. Прости, сынок, помог, чем смог, — пожав плечами, тихим старческим голосом ответил пожилой альфа, к которому подошла врач, твердящая о подошедшей его очереди на кардиограмму.
— Спасибо за помощь, — спокойно поблагодарил Эл улыбнувшегося уголками губ седовласого мужчину, молчаливо кивнувшего ему напоследок.
Развернувшись в сторону поста старшей медсестры, Эл прибавил шагу и почувствовал шлейф неприятного запаха, который смешивался с запахом формалина. Бегло сканируя глазами полки с историями болезни, альфа двинулся дальше и попал в небольшое помещение, пол и стены которого были устланы бело-синей плиткой. Повсюду стояли высокие шкафы с различными лекарствами и таблетками. В этом месте намного ярче пахло всевозможными медикаментами и чистящими средствами. Заметив деревянную дверь в конце комнаты, он приблизился к ней и, без промедления её открыв, очутился в разветвлённом коридоре, с разных сторон которого до него доносились голоса.
— Что у тебя, Ватари? — не глядя вытащив из кармана распахнутого пальто мобильный телефон и ответив на входящий звонок, прямолинейно задал вопрос Эл, стремительно расхаживая по коридорам в попытке уловить ускользающий от его обоняния тошнотворный аромат, который минуту назад он явно чувствовал в одном из коридоров, но не мог понять, в каком именно.
— На крыше пусто, как и на остальных верхних этажах. Я направляюсь к посту охраны, чтобы посмотреть записи с камер видеонаблюдения. Я не думаю, что в состоянии, в котором сейчас находится мальчик, он мог самостоятельно покинуть палату. Там однозначно кто-то побывал, — твёрдым и решительным тоном проинформировал Квилш, который за много лет работы с ним научился, как никто другой, быть с ним на одной волне и действовать так, как поступил бы в такой чрезвычайной ситуации он сам.
— Я на втором этаже. Как что-то найдёшь, сразу сообщи мне, — сухо сказал Эл, внезапно остановившись посередине одного из коридоров и став внимательно прислушиваться к шуму, который достигал его ушей со стороны большого холла, откуда исходил детский смех.
Следуя своей безошибочной интуиции, Лоулайт завершил разговор и, положив гаджет на место, вышел из освещённого люминесцентными лампами коридора в педиатрическое отделение и направился к группе маленьких детей, которые на обустроенной игрушечной площадке играли друг с другом в разные игры. Подойдя к сидящей отдельно ото всех остальных резвящихся детей девочке с двумя хвостиками, которая расчёсывала расчёской кукле длинные волосы, детектив присел перед ней на корточки, положив руки на острые колени.
— Кто вы? — после минутного молчания спросила маленькая омега, прижавшая к себе поближе небольшую куклу, словно он собирался в любой момент выхватить игрушку прямо у неё из рук.
— Привет. Меня зовут Рюдзаки, а тебя? — припомнив свой один не очень удачный опыт общения с детьми, миролюбиво представился Эл, пытаясь найти с недоверчиво смотрящим на него ребёнком общий язык.
— Арису, — с достоинством произнесла голубоглазая омега, одетая в милое синее платье, — меня мама назвала в честь героини книги Льюиса Кэрролла.
— Приятно познакомиться. Скажи, ты случайно ничего странного не заметила за последние десять-пятнадцать минут? Может быть, кто-то мимо тебя проходил? — бесстрастно завалил Эл вопросами удивлённую девочку, которая задумчиво нахмурила лоб, пытаясь сделать важный вид.
— А почему вы спрашиваете? — полюбопытствовала Арису, с интересом рассматривающая его со всех сторон, как диковинное животное.
Надоедливые дети всегда казались детективу ужасно раздражительными, но во благо поимки подозреваемого он готов был стерпеть и эту досадливую мелочь.
— Мой друг пропал. У него короткие каштановые волосы и светло-карие глаза. Ты его не видела здесь? — с терпеливой интонацией задал Эл новый вопрос, стараясь игнорировать громкий смех позади себя, который неприятно бил по ушам.
— Видела, но мельком. Он был с каким-то высоким дядей. У него на шее был нарисован скорпион. Они пошли...вон туда, — поднявшись на ноги и продолжая прижимать к себе кудрявую куклу, маленькая омега показала пальцем в сторону дальних палат для больных.
— Ты мне очень помогла, Арису, — встав на ноги и нащупав в одном из карманов джинсов несколько конфет в яркой обёртке, Эл вложил сладости в её маленькую ладошку и выдавил из себя слабую улыбку, увидев недоумённый взгляд девочки.
— Вы странный, Рюдзаки-сан, — с вежливой серьёзностью констатировала Арису, снизу вверх смотря на него большими голубыми глазами, похожими на бескрайний океан.
— Мне часто это говорят, — с каменным лицом бросил через плечо Эл, вспоминая, как многие сотрудничающие с ним в запутанных расследованиях полицейские из разных спецслужб называли его за его же спиной мелочным, эгоистичным и скрытным детективом, который брался за громкие дела только ради денег или в случае большого числа жертв.
— Ты слышала последние новости? — подслушал он краем уха чужой разговор, исследуя коридор с больными, которые возвращались в свои палаты после процедур.
— Ты про ту, что из отделения терапии? Только последний санитар её не знает! Я сама его не видела, но Хикару сказала, что внешне этот альфа на любителя. Хотя, одно только его пальто стоит, как моя двухгодовая зарплата. У Хикару на это глаз намётан. А вот бета, что был с ним, по её рассказу, просто красавчик! Вот бы на него хоть глазком взглянуть. У меня уже две недели ни с кем не было, — горестно вздыхая, жаловалась на жизнь миниатюрная медсестра, которая шла впереди него и беседовала с женщиной в белом халате, несущей в руках стопку одинаковых папок.
— Не стоит судить человека только по внешнему виду, Касуми, — спокойным и мягким голосом упрекала собеседницу шатенка, от которой исходил нежный аромат жасмина и ландыша, — это было бы нетактично, если бы он услышал тебя.
— Я извиняюсь, что прерываю ваш разговор, но не могли бы вы немного освободить проход? Я спешу, — с едва прикрытым презрением в голосе попросил Эл, не желая и дальше быть случайным слушателем обсуждения местных сплетен с участием самого себя в главной роли.
— Я вам ничего не сделала, чтобы вы говорили со мной в таком тоне, — повернувшись к нему лицом, сдержанно и холодно осекла его омега, сдвинув тёмные брови, — вы разве не знаете, что...
— Помогите!.. Нет, не надо, прошу вас! — неожиданно раздался из недр коридора знакомый ему голос, в котором он с ужасом для себя уловил нотки страха и отчаяния.
— Лайт-кун! — шокировано выдохнул Эл, мысленно в считанные секунды представляя у себя в голове самые ужасные картины происходящего с подозреваемым, который звал на помощь, срываясь местами на сорванный крик, рассекающий тишину коридора.
Оттолкнув рукой с дороги женщину в медицинском халате, которая выронила из рук стопку толстых папок, детектив, сломя голову, помчался на громкий и дикий крик, от которого в его жилах стыла кровь.
— Заткнись, сучка, пока хуже не стало! Я всё равно возьму своё! — услышал он угрожающее рычание и характерный звук рвущейся одежды, которые доносились из последней палаты, дверь в которую оказалась закрытой.
— Я не хочу! Пожалуйста, не трогайте меня... — умоляющим голосом твердил, как мантру, младший Ягами, который никогда не опускался до просьб.
Последовавший за этим приглушённый звук удара и болезненный вскрик заставил его почувствовать, как его душу сковал леденящий страх. Сущность альфы внутри него возмущённо металась и билась, грозясь разорвать его грудную клетку и вырваться наружу, чтобы проучить и пролить кровь того, кто возжелал завладеть новоявленным и беззащитным омегой, который в приступе паники ещё сильнее источал свой притягательный аромат, проникающий в коридор из щели запертой двери.
— Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому! — заслышав глухой утробный рык, его внутренний альфа угрожающе оскалил зубы в предчувствии борьбы с противником и он больше не мог медлить.
Оценив взглядом хлипкую дверь, Лоулайт со всей силы начал бить ногой возле замка, слыша, как в комнате воцарилась подозрительная тишина, нарушаемая лишь неразборчивым мычанием. После шестого удара деревянная дверь поддалась его напору и открылась, представляя его взору пугающую картину, которая долго в кошмарах будет сниться ему по ночам.
— Руки от него убрал, — рыча от ярости, потребовал Эл, ворвавшись в двухместную палату и встретившись с взбешённым взглядом высокого и мощного альфы криминальной наружности, у которого, вероятнее всего, немалый послужной список.
— Ты ещё кто? Мужик, свали отсюда! Не видишь, ты не вовремя! — срываясь на рык, с неприятной ухмылкой заявил короткостриженый альфа, который позабыл про напуганного омегу, находящегося в ужасном состоянии.
Эл заметил на отползшем в самый угол комнаты японце ссадины в местах, где была порвана тонкая рубашка, следы на шее от чужих пальцев, которые в скором времени станут фиолетовыми синяками, но спусковым курком для него стал ранимый взгляд юного гения, в светло-карих глазах которого плескалась боль.
— Ты даже вообразить не можешь, с кем связался, — с недружелюбной насмешкой проговорил Эл и перешёл в наступление.
Мгновенно сократив между ними расстояние и нагнувшись всем туловищем вперёд, Лоулайт с силой подбросил вверх правую ногу и ступнёй ударил альфу по лицу, застав того врасплох. Его противник, помотав головой и злобно оскалившись, сделал шаг в его сторону, собираясь нанести удар левой рукой. Не собираясь давать преимущество безнравственному альфе, который вознамерился тихо воспользоваться его подозреваемым подальше ото всех, детектив отвёл занесённую для удара левую кисть правой рукой и другой схватил насильника за горло, в точности повторяя движение аморального альфы, посмевшего испортить своими отпечатками пальцев нежную кожу молодого дарования, который неслышно всхлипывал и держался руками за живот. В отместку за состояние юного гения он от души ударил коленным выступом левой ноги по животу преступника.
— А ты что...его альфа? — с наездом спросил пахнущий горьким миндалём альфа, сплюнув на пол кровь и вытерев тыльной стороной ладони со рта красные пятна.
Эл с большим трудом подавлял желание своего внутреннего зверя вцепиться зубами в открытые участки кожи этого ублюдка и разорвать его на части, как это делают дикие звери.
— Сексуальное домогательство — серьёзное преступление. Я сделаю всё от себя возможное, чтобы такую похотливую тварь, как ты, по максимуму наказали, — с каменным лицом предупредил Эл и был согласен с агрессивно настроенным альфой внутри него, что этого мерзавца нужно хорошо проучить.
Предугадав следующее движение оппонента, Лоулайт сделал левой ногой шаг назад и, прогнувшись в колене, левой рукой схватил противника за руку и отвёл её назад, чтобы не позволить альфе нанести ответный удар в область живота. Затем правой ногой он сделал один шаг назад и, вспоминая просмотренное для одного расследования видео по боевым искусствам, схватил другой рукой за его кисть и отвёл её вниз, чтобы провести серию ударов. Почувствовав, что соперник пытается вырваться из его захвата, детектив, больше не медля, отвёл удар и правой рукой нанёс пару резких и пронизывающих ударов по его горлу, где была изображена чёрная татуировка в виде скорпиона.
— Я убью тебя! — гневно взрычал отлетевший на прикроватную тумбу альфа, прожигая его злобным взглядом.
Ему не единожды угрожали смертью преступники по всему миру, но, как величайший детектив столетия, сгибаемый под тяжестью непосильного груза на своих плечах при мысли о множестве нераскрытых дел и неспасённых им людях, Эл не мог просто так сдаться и потерпеть поражение. Он молод и не любит проигрывать никому, особенно, его нынешнему врагу — Кире.
— Я упеку тебя за решётку, где ты больше никому не навредишь. Остаток своей жизни ты будешь гнить в самой худшей тюремной камере, где за надругательство над омегой тебя самого заключённые изнасилуют и не один раз, — прекрасно зная, что у него есть полномочия и широкая власть привлечь преступника к ответственности, с убийственной серьёзностью и торжествующей усмешкой на губах обрадовал Эл бросившегося с громким рычанием на него альфу.
Отклонившись корпусом назад, Лоулайт вспомнил одного бравого агента ФБР, ушедшего из жизни по воле Киры и посвятил ей выученный приём, как ученик отдаёт дань уважения своему учителю. Детектив крутанулся в воздухе и, взмахнув ногами, обрушил подошву своих белых кроссовок на чужие плечи, сбивая сильным ударом соперника с ног, который с грохотом упал на пол, потеряв сознание. Его сущность альфы ликовала и он был с ней согласен, втягивая носом воздух, пропитанный приятным чувством победы.
— Рюдзаки-сан, это просто чума! — слегка повернув голову назад, он увидел застывшего в дверном проёме восхищённого кардиохирурга, который держал в руках мобильный телефон. — А что это была за техника боя ногами? — с чистым любопытством спросил черноволосый врач, заходящий в двухместную палату и критически осматривающий поле боя.
— Капоэйро. Относится к боевым искусствам, — с невыразительным лицом отстранённо ответил Эл, приближаясь к прижавшему к груди ноги подозреваемому, который сидел в самом дальнем углу комнаты и вздрагивал от каждого шороха. — Лайт-кун, — с мягкими и убеждающими нотками в голосе позвал он по имени молодого гения, который чуть поднял голову и посмотрел на него, — всё уже закончилось.
— Рю...Рюдзаки... — сквозь тихие всхлипы выдавил младший Ягами и ему с трудом, но получилось разобрать в его несвязной речи собственный псевдоним, который он решил, возглавив дело Киры, использовать в расследовании уже во второй раз.
— Да, это я, Лайт-кун, — медленно и осторожно подходя к обнявшему себя за плечи молодому дарованию, с заминкой сказал Эл, чувствуя, как его сердце сжалось при виде дрожащего омеги, с надеждой смотрящего на него чистыми и полными слёз ореховыми глазами, — всё будет хорошо. Я здесь.
— Рюдзаки... — пухлые губы Лайта дрогнули и он, шмыгнув носом, неразборчиво пробормотал, глотая стекающие по щекам прозрачные слёзы, — он...он трогал меня. Почему он это делал? Почему...меня?
— Больше никто не тронет Лайт-куна. Я обещаю, — спокойным и твёрдым голосом заявил Эл, присев на колени и прижав к себе смаргивающего слёзы парня, закрывая собой от вошедших в палату охранников.
В нос ударил исходящий от пушистых каштановых волос манящий цветочно-ягодный аромат, который дразнил его обоняние и заполнял собой всё вокруг.
— Что именно он делал с Лайт-куном? — спросил Эл, сдерживая готовое вырваться низкое рычание.
Обычно мирный внутренний зверь сейчас скалил ровные белоснежные зубы от мысли, что кто-то другой осмелился дотронуться к этому беспомощному и соблазнительно пахнущему омеге, окропляющему тёплыми слезами его белую водолазку под расстёгнутым пальто.
— Он ворвался в палату. Никого не было. Я ничего не мог понять. Помню, врач что-то спрашивал, а потом темнота. Я пытался вырваться, я кинул в него графин с водой. Я звал на помощь, но он был сильнее. Он закрыл мне рот и трогал меня. Почему это случилось со мной? Я его даже не знаю... — доверчиво прижимаясь к нему всем телом, сбивчиво говорил младший Ягами с закрытыми глазами, уткнувшись носом в сгиб его шеи и часто вдыхая аромат его кожи, словно только это в данный момент могло его успокоить.
Лоулайт одной рукой в утешающем жесте прижал к своей груди напуганного парня, а другой стал гладить его по спутанным волосам, удерживая себя от внутреннего порыва зарыться в них носом или запустить пальцы. Подняв голову вверх, альфа начал считать мелкие трещины на потолке, стараясь отгородиться от окружившего его чувственного и сладкого аромата, который он в тайне хотел втянуть носом поглубже, ведь он впервые испытывал от этого такой сильный экстаз.
— Тшшш. Всё в порядке. В этом нет вины Лайт-куна. Он оказался не в то время и не в том месте. Это я должен просить прощения за то, что оставил Лайт-куна в палате одного, — спокойным и чуть мягким голосом пытался успокоить Эл новоявленного омегу, который в этой ситуации на самом деле был единственной пострадавшей стороной.
Детектив не часто испытывал угрызения совести, но сейчас душа говорила ему, что в случившемся виноват только он один. Из-за собственной невнимательности он потерял из вида главного подозреваемого в деле Киры, ложно обвинив его в заранее подготовленном побеге. Он недоглядел за парнем, намного младше него, который действительно нуждался в охране и медицинской помощи, а вместо покоя и должного лечения над ним едва не надругались, если бы он вовремя его не отыскал и не предотвратил трагедию. В этот момент Эл, как никогда, был сам себе противен и с большой натяжкой мог называться лучшим детективом в мире.
— Я не хочу тут быть. Пожалуйста, забери меня... — спустя минуту дрогнувшим голосом попросил Лайт, двумя руками вцепившись в лацканы его тёмного пальто.
— Лайт-куну нужен врач. Я не могу отвести его в штаб-квартиру, не зная, повреждены ли внутренние органы. Он ударил Лайт-куна в живот. Нужно провести диагностику и обработать ссадины, — применив ментальное воздействие на новоиспечённом омеге, монотонно заговорил Эл, пытаясь донести до сознания немного успокоившегося молодого дарования, что ещё рано покидать больницу с такой травмой, — я больше ни на минуту не отойду от Лайт-куна. Если он хочет вернуться в штаб расследования, то должен слушаться меня и делать, как я говорю.
— Хорошо...только будь рядом. Ты...ты нужен мне... — тихо согласился Лайт, выпустив из рук широкие лацканы его тёмного двубортного пальто и прямо взглянув ему в глаза.
Именно сейчас Лоулайт почувствовал, что лучший студент Японии был по-настоящему особенным человеком. При одном лишь взгляде на него на сердце вдруг стало так спокойно и тепло, чего раньше он никогда не чувствовал. Ему на миг показалось, что время вокруг как будто бы замерло и стрелки круглых часов, висящих на стене палаты, остановились. Мысли не хотели отпускать запечатлённый навечно в памяти образ разнеженного в его объятиях парня, который он поместил в самый дальний уголок своего сознания.
Восхитительно прекрасный запах очаровывал с первого вдоха и детектив был на пятьдесят процентов уверен, что у Киры появилось против него новое оружие, которым преступник, несомненно, будет открыто и бессовестно пользоваться. В выразительных светло-карих глазах не было ни капли жестокости и холода, которые он видел до заключения подозреваемого в одиночную камеру. Он был поражён глубиной и чистотой его взгляда, но больше всего тем, что эти прекрасные глаза, похожие своим цветом на тягучую карамель, словно светились изнутри теплотой. Это было похоже на лучи света, которые согревали его и заставляли сердце биться чаще.
— Я постоянно буду рядом с Лайт-куном, — стянув с себя длинное пальто и накинув его на молча смотрящего на него японца, с уверенностью произнёс Эл и осторожно стёр большим пальцем слезу с его влажной щеки, — ведь это...Лайт-кун.
— Рюдзаки-сан, ему нужно пройти ультразвуковое и рентгеноскопическое обследование в отделении хирургии, так как абдоминального хирурга сейчас в больнице нет. Нужно установить неопасна ли тупая травма живота, — невозмутимый голос кардиохирурга, оставшегося с ними в одной комнате, выдернул его из транса и заставил сосредоточить всё внимание на решении возникшей проблемы.
— Вы правы, Курода-сан. Я не думаю, что Лайт-кун в состоянии самостоятельно туда дойти, поэтому я был бы вам признателен, если бы вы проводили меня до хирургического отделения, — подняв удивлённого подозреваемого на руки, который явно не ожидал от него такого жеста, ровным тоном проговорил Эл, бросив быстрый взгляд на темноволосого альфу, который надел медицинскую маску.
— Да, конечно. Не поймите меня неправильно, господин Ягами, просто так будет безопасно и для меня, и для вас, — первым выйдя в пустой коридор, сухо сказал Курода, показывая пальцем на белую маску из-за вопросительного взгляда молчаливого японца.
— Что охрана сделала с тем мужчиной? — миновав наполненный больными холл, лестницу и несколько длинных коридоров со снующими туда-сюда медсёстрами и санитарами, холодно спросил Эл, пытаясь держать внутреннего зверя в узде, который недовольно порыкивал от наличия в радиусе двух метров другого альфы, кидающего на него странные взгляды.
Ему не хотелось пугать укутавшегося в его тёплое пальто новоявленного омегу своей напряжённой и тёмной аурой, который с непривычки морщил нос от обилия разных витающих в воздухе запахов. Парень и так за одно лишь утро получил море не самых приятных впечатлений, не говоря уже о том, что, сохраняя остатки гордости, пытался не подать виду, что пережил настоящий шок.
Лайт вёл себя на удивление тихо и задумчиво, не огрызался на него за то, что альфа нёс его по больнице на руках, как невесту, а только плотно сжимал зубы и прятал своё пылающее лицо в его плече. Эл не мог расценивать такое необычное для молодого дарования поведение за хорошую реакцию его организма на смену сущности, ведь его не хотело покидать предчувствие, что проблемы только начинаются.
— Охранники задержали его до приезда полиции. Он больше не навредит никому из пациентов, если вы об этом, Рюдзаки-сан, — с осторожностью ответил Курода, который незаметно отошёл от него немного вперёд и торопливо открыл входную дверь одного из кабинетов в отделении хирургии, — вам сюда. Такаяма-сан, срочно нужна ваша помощь!
— Сколько раз я говорил не кричать в моём кабинете, Курода-сан, — чуть поморщившись от громкого голоса молодого доктора и устало потерев пальцами виски, недовольно пробурчал крупный мужчина лет сорока с короткими чёрными волосами, сидящий за белым рабочим столом, заставленным историями болезни и письменными принадлежностями.
— Экстренная ситуация. Нужно проверить нет ли у пациента кишечного кровотечения и не повреждены ли внутренние органы. Доктора Икэды нет в больнице, а обследование необходимо сделать прямо сейчас, — положив ладони на стол, абсолютно серьёзно произнёс Курода, мотнув головой в сторону напрягшегося под изучающим взглядом хирурга-травматолога юного гения, который, зажмурив глаза и заставив его невольно вздрогнуть, уткнулся носом в его шею, как будто хотел спрятаться от чужого запаха лесной хвои, — я принесу его медицинскую карту и лабораторные анализы.
— И кофе захватите! — успел вдогонку ушедшему из кабинета черноволосому врачу крикнуть Такаяма, с усталым вздохом поднявшийся из кожаного кресла. — Кладите его на кушетку, — махнув рукой в сторону стоящей у стены длинной кушетки с белой простынью, спокойно распорядился хирург-травматолог и повернулся к нему с вопросом, — я не могу говорить о тяжести абдоминальной травмы только по первоначальной клинической картине, понимаете? Мне нужно знать, в каком он был положении при получении травмы и где именно болит.
— Лайт-куна ударили в живот, — аккуратно положив напряжённого омегу на одноместную кушетку, с обманчивой спокойностью ответил Эл, поймав на себе любопытствующий взгляд мужчины, сдвинувшего на переносице густые брови, — это всё, что мне известно, за исключением гематом на его шее и мелких ссадин.
— Понятно. Вас зовут Лайт, верно? Расслабьтесь, я не кусаюсь. Если будет больно, вы должны мне сказать, чтобы я мог решить, какое обследование вам сделать в первую очередь, — с мягкой интонацией заговорил Такаяма с парнем, лицо которого было напряжено, как натянутая струна, что заметно мешало оказанию квалифицированной помощи.
— Лайт-куну нужно точно следовать указаниям врача и для начала успокоиться, — переведя внимание подозреваемого на себя, твёрдо полуприказал Эл и с вопросом взглянул на высокого доктора, с которым он был бы одного роста, если бы прекратил сутулиться, — вы не против моего присутствия, Такаяма-сан?
— Нет. Тут болит? А вот здесь? Хм, наверное, лучше вначале сделать ультразвук, — коротко сказав и став несильно надавливать пальцами в разные области живота стиснувшего зубы японца, рвано отвечающего на вопросы, заключил Такаяма. — За той дверью медсестра. Она сделает ультразвук. Я скоро подойду, — доктор отошёл к рабочему столу и, не оборачиваясь, начал заполнять бумаги.
— Когда это уже закончится? — тихо вопросил Лайт, состроив страдальческое лицо, когда он брал его на руки и относил в соседнюю комнату для ультразвукового обследования.
— Лайт-кун ведёт себя, как маленький ребёнок, — с довольной усмешкой вернул Эл вчерашние слова юного гения, с предельной аккуратностью укладывая его на кушетку рядом с аппаратурой, — ему нужно это перетерпеть, а мне удостовериться, что жизни и здоровью Лайт-куна ничего не угрожает. Перед господином Ягами я несу за него персональную ответственность. — Доктор Такаяма направил нас на ультразвук, — почувствовав на себе взгляд молодой медсестры, спокойным и размеренным тоном пояснил он и перевёл взгляд на подозреваемого, который закусил нижнюю губу и уставился в белый потолок, пытаясь спокойно и глубоко дышать.
— Ясно. Он делается на голодный желудок. Когда в последний раз был приём пищи? — с безразличием спросила бета, заправив мешающийся чёрно-шоколадный локон за ухо и начав включать аппаратуру.
— Вчера в пол одиннадцатого ночи, — задумчиво наклонив голову в сторону и припомнив точное время, бесстрастно ответил Эл и слегка вздрогнул, когда пальцы молодого дарования мёртвой хваткой вцепились в его руку. — Лайт-куну не стоит переживать. Я никуда не уйду, — негромко успокоил он едва заметно кивнувшего головой парня, к лёгкому и свежему запаху которого примешались нотки страха, — Лайт-куну следует успокоиться. Это простая процедура.
— Много запахов. От них начинает болеть голова, — через некоторое время выдавил младший Ягами, кожу живота которого немногословная медсестра обработала прозрачным водяным гелем и прижала к нему акустический датчик, став медленно передвигать его в разные стороны.
— Что тут у нас? — раздался за его спиной серьёзный голос вошедшего в комнату Такаямы, который взглянул на экран УЗИ, изображающий внутренние органы, ткани, сосуды и жидкости в организме неподвижно лежащего на кушетке парня. — Я так и думал. Повреждений органов живота нет, как и кровотечения. Внутренние и репродуктивные органы в норме. Рентгенография не нужна. У вас ушиб мягких тканей, — поставил диагноз хирург-травматолог, который не видел, что глаза японца в удивлении распахнулись.
— Простите, вы сказали репродуктивные органы? — с извиняющей интонацией в голосе задал вопрос Лайт, с непониманием посмотрев на высокого врача, говорившего медсестре приложить запись на диске к медицинской карте.
— А что вас удивляет, молодой человек? Это нормально для омег. Я что-то не то сказал? — вопросил Такаяма, недоумённо вскинув чёрные брови, когда увидел шокированное выражение лица юного гения, который от изумления приоткрыл рот. Затем он перевёл на него взгляд своих агатовых глаз.
— Я хотел бы получить все результаты на руки. Вы не могли бы ненадолго оставить нас одних, если это возможно? — стрельнув глазами в сторону находящего в шоковом состоянии парня, который пытался переварить услышанное, отрешённо попросил Эл, у которого от недостатка глюкозы в организме скоро начнёт тоже болеть голова.
— Конечно. Результаты можете получить в моём кабинете, как закончите, — задержав взгляд на огоршенном омеге, который подозрительно молчал, согласился Такаяма и вместе с медсестрой вышел из комнаты, прикрыв за ними деревянную дверь.
— Ты знал... — младший Ягами не спрашивал, а просто констатировал факт, разжав стальную хватку и выпустив на свободу его слегка побаливающую руку, — и ничего мне не сказал. Вот почему ты так спокоен.
— У меня не было подходящей возможности сообщить Лайт-куну радостную весть, — с кислым лицом проговорил Эл, разминая другой рукой пострадавшую верхнюю конечность и немигающе глядя на поднявшего на него глаза японца, который был обескуражен и потерян, — я бегал по всей больнице в поисках Лайт-куна и тогда раскрытие диагноза было для меня не самой первостепенной задачей. Я собирался сказать об этом в более подходящей обстановке, но раз уж так случилось, объясню сейчас. Вчера Лайт-кун не отравился. Происходила перестройка его организма в связи с пробуждением его истинной сущности. Как сказал лечащий врач Лайт-куна, это было вызвано тем, что он является поздней омегой.
— Ты лжёшь! Я не могу быть омегой! Это какая-то ошибка! — громко и обвинительно заявил Лайт, спустив босые ноги с кушетки и негодующе воззрившись на него сузившимися светло-карими глазами.
— С чего бы мне о таком Лайт-куну врать? — чеканя каждое слово, медленно и ледяным тоном поинтересовался Эл, увидев, что подозреваемый резко замолчал и испуганно замер, втянув голову в плечи под его пристальным взглядом. — Может быть, он считает, что это я всё заранее спланировал и подкупил врачей для спектакля? Или Лайт-кун думает, что мне заняться нечем, кроме как устраивать для него розыгрыши? Я приехал в Японию не для того, чтобы носиться по больнице в поисках бесследно пропавшего подозреваемого, а для поимки Киры. Это не я должен переживать за здоровье Лайт-куна, а он сам или его родители, — он пронзительно смотрел и надвигался на сжавшегося под его аурой альфы напарника по делу, который заставил его чувствовать беспокойство за другого человека, поселился в его мыслях, от чего его сердце начинало биться быстрее.
— Прости... — тихо прошептал пристыженный младший Ягами дрожащими губами, не встречаясь с ним взглядом.
Закравшаяся в его сознание мысль о том, что, дав волю своему внутреннему альфе показать превосходство над омегой, Лоулайт испугал парня, который до сегодняшнего дня оставался в неведении о своей настоящей сущности, подействовала на него отрезвляюще, как будто его окатили холодной водой. Увидев затрясшиеся в беззвучном рыдании плечи единственного подозреваемого по делу Киры, который опустил голову и закрыл своё лицо длинными каштановыми прядями, детектив на мгновение сумел рассмотреть капающие из его покрасневших глаз слёзы, причиной которых был только он один.
— Лайт-куну не нужно извиняться передо мной, — с растерянным видом опустившись на корточки рядом с кушеткой, успокаивающе произнёс Эл и, доверившись своим врождённым инстинктам, постарался утешить ронявшего на свои колени слёзы напуганного омегу, взяв его ладонь в свою руку и потеревшись об неё носом, ловя на себе смущённый взгляд её обладателя, — я, как и Лайт-кун, был огорошен этой новостью и мне, как и ему, неуютно здесь. Я тоже хочу поскорее вернуться в штаб-квартиру, но я обязан знать, что с Лайт-куном будет всё в порядке, если он покинет больницу. Я пообещал Лайт-куну, что всё будет хорошо. Ему не нужно переживать это в одиночестве. Почему он решил, что я ему солгал?
— Я...я не хочу быть омегой. Мне неплохо жилось бетой. И что я скажу отцу? Я не хочу идти на поводу природных инстинктов и раздвигать ноги по первому требованию, Рюдзаки. Это мерзко... — всматриваясь в сверкающие от слёз ореховые глаза, он внимательно слушал тихо всхлипывающего Лайта, который никак не мог успокоиться под весом впечатлений.
Когда детектив сложил в своей голове все недостающие кусочки мозаики, он почувствовал, как его сердце затяжелело. После сегодняшних событий он больше не имел права называть себя хладнокровным и бессердечным человеком, как и использовать эту простую отговорку в виде защитного панциря.
— Лайт-кун может не верить моим словам, но я не могу позволить ему и дальше заблуждаться на свой счёт, — набравшись храбрости, со всей серьёзностью и твёрдостью сказал Эл и, положив на колени ладонь взглянувшего на него в недоумении юного гения, накрыл её своей рукой, бездумно проведя большим пальцем по бархатистой коже, — да, Лайт-кун оказался на самом деле омегой, но это не значит, что он не остался самим собой. Лайт-кун должен гордиться тем, что он — омега. Он умный, сильный, самостоятельный и очень красивый омега. О таком мечтает каждый. Верит Лайт-кун или нет, но за то время, что я наблюдал за ним, я убедился в том, что он всегда выделялся на фоне других, хотя и не имел ярко выраженного запаха, как омеги и альфы из круга его знакомых. Сейчас Лайт-кун стал ещё красивее, чем прежде. Это и вызвало неприятный инцидент утром, о последствиях которого я лично позабочусь.
— Ты считаешь меня красивым? — приподняв брови, удивлённо переспросил младший Ягами, высокие скулы которого немного порозовели после его слов.
Лоулайт не мог не признать, что покрывшиеся лёгким румянцем красиво очерченные скулы подозреваемого на фоне растрёпанных каштановых волос и магнетических глаз, похожих на тёмную карамель, придавали ему неповторимое очарование. Казалось, что в сидящем напротив него человеке действительно сокрыта какая-то магия.
— Я всегда находил Лайт-куна очень привлекательным, — немного подумав, спокойно и монотонно признался Эл, чувствуя себя неуютно в такой неловкой ситуации. — Нужно забрать результаты диагностики Лайт-куна и обработать его ссадины, — поспешно поднявшись на ноги, альфа решил сменить тему разговора, чтобы он не зашёл куда-то не туда.
Когда парень стёр тыльной стороной ладони с лица слёзы и встал с кушетки, Эл помог ему убрать салфеткой гель с живота и просунуть руки в рукава тёмного пальто. Он призвал себя расслабиться и постарался почти не дышать, когда омега стоял к нему спиной. Его нос был в катастрофической близости с затылком японца, где цветочный запах с ягодными нотками ощущался сильнее всего. Создавалось впечатление, что жизнь вознамерилась по какой-то причине тонко отомстить ему, проверяя таким способом его на прочность.
— Рюдзаки, — внезапно почувствовав, что его сзади схватили за водолазку, он медленно полуобернулся к молодому дарованию, застегнувшему на все пуговицы длинное двубортное пальто.
Вопросительно уставившись на него, детектив не понимал, почему новоявленный омега отводил взгляд.
— А как я теперь пахну? — неожиданный вопрос подозреваемого показался ему ударом ниже пояса.
В этот момент он понял, что его точно кто-то проклял, раз неосознанно Ягами Лайт попал прямо по больному месту.
— Лайт-кун пахнет голубой розой, ванилью, клубникой и вишней, — нехотя пробурчал в ответ Эл и, больше не сказав ни слова, открыл деревянную дверь и вышел из комнаты.
Не увидев в кабинете врача, Лоулайт подошёл к его столу и, отыскав среди папок нужную ему историю болезни, взял её двумя пальцами и прижал к себе одной рукой.
— Тебе нравится мой запах? — застал его прямо в оживлённом коридоре врасплох ещё один вопрос Лайта, адресованный лично ему.
Оглядываясь по сторонам и выискивая глазами лифт, Эл заметил, выйдя в большой и шумный холл хирургического отделения, что сидящие на стульях и проходящие мимо них альфы стали едва заметно принюхиваться и вертеть головами в поисках нового запаха. С досадой вспомнив недавние слова раздражающего доктора из терапии, альфа впервые был согласен с ним в том, что теперь Ягами Лайт точно будет привлекать к себе ненужное внимание.
— Да. Как бы пошло это сейчас не прозвучало, Лайт-кун очень сладко и вкусно пахнет. Даже слишком, — немного в собственническом жесте приобняв одной рукой взметнувшего в удивлении брови подозреваемого, невозмутимо проговорил Эл и вместе с ним приблизился к лифту, возле которого собралась небольшая толпа из врачей и обычных посетителей, — теперь, когда я буду есть вишню или клубнику, я буду подсознательно ассоциировать их с запахом Лайт-куна. Я удовлетворил его любопытство?
— Это прозвучало, как обвинение, но я понял, что ты хотел этим сказать, Рюдзаки, — слегка задумчиво высказался младший Ягами, войдя с ним в наполовину забитую людьми лифтовую кабину и протиснувшись в свободный угол, где было меньше всего народу.
— Что это Лайт-кун делает? — равнодушно поинтересовался Эл спустя несколько минут, повернув голову немного вбок и увидев, что парень ткнулся носом в сгиб его открытой шеи и глубоко вдохнул его запах, почти касаясь своими губами его матово-бледной кожи и посылая по телу приятные мурашки.
— Нюхаю тебя. Мне нравится твой аромат. Ещё вчера в машине я почувствовал его. Такой свежий и яркий. Он хорошо подходит тебе. Не могу точно разобрать... — не отвлекаясь от своего занятия и не замечая, как на них стали косо посматривать некоторые люди в одной с ними кабине лифта, удивил его Лайт, — мне кажется, ты пахнешь дождём и грозой. И ещё мятным шоколадом.
— Рад слышать, что Лайт-кун считает приятным мой запах. Мне всё равно на мнение окружающих, но Лайт-куну не кажется, что делать это в общественном месте весьма необдуманный поступок с его стороны? — без всяких эмоций в голосе спросил Эл, мысленно давая себе хлёсткую пощёчину.
Его мало, что в жизни могло выбить из колеи или смутить, но сейчас единственному подозреваемому по делу Киры удалось это сделать без проблем. С нечитаемым лицом Лоулайт смотрел на открывающиеся и закрывающие металлические двери лифта и, используя дедукцию, уже за считанные минуты узнал много о людях, едущих с ним в одной лифтовой кабине. Никто из них не мог быть как-то прямо или косвенно связан с Кирой, кроме человека, чьи мягкие и ароматно пахнущие волосы щекотали его оголённую шею.
— Рюдзаки-сан! Вот вы где! Я везде вас ищу, как и господина Ягами, — послышался со стороны открывшихся дверей лифта голос Кавамуры, в котором звучали нотки облегчения.
Детектив страдальчески закатил к потолку глаза и неслышно выдохнул, призывая своего недовольно ворчащего внутреннего альфу к спокойствию. От той интонации, с какой этот светловолосый врач умел издевательски произносить его псевдоним, у него немного начинала дёргаться бровь. Если этот человек ещё хотя бы один раз так к нему обратится, Эл не поленится снова показать на экранах телевизоров сообщение с буквой L на белом фоне, чтобы передать его фото вместе с именем массовому убийце. Если бы Кира сделал ему одолжение и избавил этот мир от столь надоедливого, эгоцентричного и самовлюблённого индивида, он бы подумал о замене смертной казни на пожизненное заключение. После этого его совесть по-прежнему была бы чиста.
— Курода-сан рассказал мне о случившимся. Полиция уже приехала и берёт показания у свидетелей. Как ваше самочувствие, господин Ягами? — с профессионализмом полюбопытствовал терапевт, обогнувший выходящих из кабины лифта людей и подошедший к ним поближе.
— Это лечащий врач Лайт-куна, — почувствовав на себе вопросительный взгляд замолчавшего японца, с подозрением посматривающего на незнакомого мужчину, с ленивой интонацией в голосе пояснил Эл и затем обратился к заинтересовано рассматривающему их доктору, — я и Лайт-кун были у хирурга-травматолога. После диагностики ультразвуком Такаяма-сан сказал, что внутренние органы не повреждены. Можете ознакомиться с его записями и подготовить документы на выписку. Перед этим я хочу, чтобы ссадины Лайт-куна обработала медсестра, чтобы в них не попала грязь. Я надеюсь вы с этим справитесь, Кавамура-сан.
— Конечно. Это не займёт много времени. Я так понял, что вас ударили в живот, господин Ягами. Я выпишу вам мазь от ушиба с рецептом, а также желательно после того, как у вас закончится первая течка, чтобы вы пришли на повторное обследование. Я запишу вас к нашему омеге-врачу. На Ёсимуру-сана молится вся больница. Пока вами займётся медсестра, я, если Рюдзаки-сан не против, хотел бы поговорить о его действиях во время начала цикла. Сразу выдам вам, Рюдзаки-сан, справку с диагнозом, результатами обследований и дам некоторые рекомендации, — быстро и негромко бормотал Кавамура, внимательно пробегающийся глазами по раскрытой папке, взятой у него из рук, но, почувствовав, что в воздухе резко повисло молчание, поднял глаза от медицинской карты и спокойно вопросил, — что-то не так?
— Я говорил Лайт-куну, что он — поздняя омега, но о течке не слова, — с нарастающим раздражение сказал Эл, буквально чувствуя на себе убийственный взгляд молодого дарования, который немного отстранился от него и, накрутив на палец его волос, больно дёрнул на себя, вынуждая склонить голову набок, — я сейчас всё Лайт-куну объясню.
— И когда, позволь узнать, ты собирался мне об этом сказать? — зло прошипел ему на ухо младший Ягами.
Лоулайту казалось несправедливым то, что именно он из всех людей на земле прямо сейчас оказался между молотом и наковальней.
— У Лайт-куна был шок. Если бы я сообщил ему эту новость, то с вероятностью в девяносто два и три десятых процента он бы потерял от стресса сознание. Я уже говорил, что пытался минимизировать потери, решив отложить этот разговор на более благоприятное время, — торопливо начал оправдываться Эл, который прекрасно знал, что у главного подозреваемого сильный и хороший удар слева, поскольку тот уже был почти готов его ударить, сжав ладонь в кулак, — я не хотел расстраивать Лайт-куна.
— Господи, мог бы просто сказать, — слегка стукнув его кулаком в плечо, с укором в голосе произнёс Лайт, но, выйдя вслед за едва заметно усмехнувшимся врачом через открывшиеся двери лифта на этаж отделения терапии, повернулся к нему лицом и смущённо поблагодарил, — спасибо за заботу, Рюдзаки.
— Если бы Лайт-кун подстроил несчастный случай для господина Кавамуры, я был бы ему очень благодарен и даже понизил бы на несколько процентов вероятность того, что Кира именно он, — засунув руки в карманы потёртых джинсов и потерев левой ногой правую, в своей привычной монотонной манере Эл ввёл в ступор застывшего на месте с широко раскрытыми глазами японца, который явно не ожидал от него такой необычной просьбы.
— Я не Кира! — сжав руки в кулаки, прикрикнул на него младший Ягами и, взмахнув полами его тёмного пальто, резкой походкой направился к медсестре, ожидающей его возле одной из палат со светловолосым врачом, который спокойным и сдержанным голосом давал ей указания.
— Как жаль. Сейчас я бы очень хотел, чтобы Лайт-кун был Кирой, — с печальным вздохом выдохнул Эл, но, заметив сидящего в синем кресле посередине многолюдного холла своего помощника, шаркающей походкой двинулся к нему, погрузившись в раздумья.
— Ты выглядишь сосредоточенным, но чем-то расстроенным, — ненавязчиво подметил Квилш, когда он скинул с ног потрёпанные кроссовки и уселся с ногами на соседнее кресло, положив ладони на свои колени.
— Сегодняшнее утро было очень для меня насыщенным, Ватари, — бездумно уставившись перед собой и положив подбородок на прижатые к груди колени, флегматично ответил Эл, чувствуя, как на него начинает накатывать усталость, — Лайт-куна отвели в ту же палату, в которой он вчера лежал. Я хочу, чтобы ты проследил за тем, чтобы больше ничего не случилось.
— Хорошо. В этом пакете кексы с орехами и цукатами. Правда они уже остыли, — пододвинув к нему поближе лежащий на столе бумажный пакет из кондитерской, с присущей ему вежливостью проговорил Квилш, поправив очки на переносице, — в произошедшем нет твоей вины. Не стоит корить себя за это. Я анонимно поговорил с полицейскими и дело попадёт к тебе на стол, раз в этом замешан Ягами Лайт.
— Спасибо, — со слабой улыбкой на губах сказал Эл, отодвигая рукой подальше бумажный пакет с нетронутыми кексами, — ты всегда на моей стороне, какое бы решение я не принял. Я ценю это, но сейчас мне впервые просто кусок в горло не лезет. Это мой прокол, Ватари. Я хочу всё обдумать.
— Я с мальчиком скоро вернусь, — наградив его обеспокоенным взглядом, ровным тоном произнёс Квилш и, захватив несколько больших пакетов, скрылся из его поля зрения, оставив его наедине с невесёлыми мыслями.
— Вы зря отказываетесь, Рюдзаки-сан, — через некоторое время бесцеремонно вырвал его из глубоких размышлений участливый голос Кавамуры, который упал в синее кресло напротив него, разложив на столе документы, — сладкое успокаивает нервы, а у вас сейчас стресс. Я говорю вам это, как врач.
— Не пытайтесь играть со мной в психоанализ. Вы можете с треском проиграть. Давайте пропустим обмен любезностями и перейдём сразу к делу. Вы хотели поговорить со мной про цикл Лайт-куна. Я вас слушаю, — беспристрастно возразил Эл, пронизывающе посмотрев через спутанную копну чёрных волос на светловолосого альфу, на которого он не собирался попусту тратить свои остатки сил и энергии.
Единственное, что ему в данный момент требовалось, так это долгий и крепкий сон, чтобы позднее Эл мог плодотворно продолжить заниматься расследованием вместе с остальными членами следственной группы.
— Вы, как друг Ягами Лайта, почувствуете, когда у него начнётся течка. Я крайне не советую в этот период ему пользоваться подавителями и другими препаратами, поскольку они могут нанести вред его здоровью. И последнее, но не менее важное. Никакого сексуального контакта с кем-либо. В первую течку это делать нежелательно. Вы меня понимаете, Рюдзаки-сан? — многозначительно посмотрев на него, с серьёзным лицом уточнил Кавамура, подвинув к нему документы на подпись.
— Определённо, — с неприкрытой усталостью в голосе подтвердил Эл, взяв протянутую терапевтом ручку двумя пальцами и поставив в нужных местах свою фальшивую подпись, — на этом всё?
— Да. Документы на выписку вы подписали, так что я передаю вам эстафету. Вот моя визитка. Если возникнут какие-то вопросы, можете звонить, — вытащив из кармана медицинского халата белую карточку, Кавамура положил её поверх подписанных документов и, резво встав на ноги, засунул руки в карманы белого халата и сверху вниз посмотрел на него, не скрывая ухмылки, — вы очень занятный человек, Рюдзаки-сан. Было приятно с вами пообщаться. Надеюсь на нашу скорую с вами встречу.
— Это вряд ли. Я постараюсь, чтобы она не состоялась. Мне тоже приятно было с вами познакомиться, Кавамура-сан, — прямо в лицо солгал Эл, не моргнув и глазом.
Лоулайт сделает всё возможное, чтобы больше не встречаться с этим невыносимым человеком, который долгое время будет занимать лидирующее место в его чёрном списке.
— Вселенная любит пошутить, — безразлично пожав плечами, загадочно проговорил Кавамура и, затерявшись в толпе народа, скрылся из вида в одном из коридоров терапевтического отделения.
— Мы можем ехать, Рюдзаки, — повернув голову в бок, он встретился взглядом с младшим Ягами, который буравил глазами пол, пока его помощник укладывал в один из пакетов документы и несъеденную выпечку.
Неторопливо спрыгнув с насиженного места, Эл стал одевать свои спортивные кроссовки, искоса посматривая на настенные часы, висящие на одной из покрашенных в белый цвет стене хорошо освещённого холла. Засунув руки в карманы выцветших джинсов, он молча побрёл в сторону лифта, ловя на себе вопрошающий взгляд напарника по делу и встревоженный от своего помощника, который лучше всех понимал, что он сейчас чувствует.
— Рюдзаки? С тобой всё в порядке? — не сразу услышав вопрос, он в полупустой кабине лифта медленно повернул голову к иолодому гению, на лице которого застыло выражение неуверенности.
— Почему Лайт-кун спрашивает? — бесстрастно поинтересовался Эл, когда перед ним распахнулись металлические двери лифта.
Детектив немного отстал от ушедшего вперёд них Ватари, неспешно шаркая ногами по длинному коридору в сторону выхода.
— Ты странно себя ведёшь, — с заминкой ответил Лайт, прошествовав в одну ногу с ним через открытые стеклянные двери и выйдя на улицу под холодные капли осеннего дождя.
Лоулайт ненадолго засмотрелся на то, как ветер гнал по асфальту опавшие листья, как качались из стороны в сторону ветки деревьев, как по тротуару спешили по своим делам люди в длинных разноцветных плащах-дождевиках, а некоторые под раскрытыми зонтами. Он поднял лицо к беспросветному серому небу и на минуту закрыл глаза, наслаждаясь этими мгновениями покоя и чувствуя, как крупные капли дождя, срывающиеся с плотных свинцовых туч, капают ему на голову и очищают рассудок. Ловя губами дождевые капли, как заблудший путник в пустыне, альфа хотел, чтобы октябрьский дождь смыл с него все страхи, тревоги и сомнения, глубоко поселившиеся в душе, но разрушил его чарующую иллюзию отдалённый колокольный звон, который нарастал и потом становился тише.
— Где-то звонят колокола, — задумчиво изрёк Эл, медленно открыв глаза и взглянув на плывущие по небу тёмные тяжёлые облака. — Лайт-кун тоже это слышит? — с холодной усмешкой спросил он, повернув голову к подозреваемому, который с непонимающим и встревоженным лицом смотрел на него в ответ, прикрывая рукой промокшие волосы и содрогаясь от резких порывов ветра.
— Я ничего не слышу! — подтвердил его догадки младший Ягами, кутающийся в попытках согреться в его длинное пальто дорогой марки, которое он редко одевал, потому что до приезда в Японию почти открыто не контактировал с другими людьми, а действовал всегда через Ватари.
Тишина повисла в воздухе, нарушаемая лишь завыванием осеннего ветра и звуками усиливающегося дождя, который окунал этот оживлённый мегаполис в свою неповторимую мелодию.
— Я не хочу, чтобы Лайт-кун слышал, как они звонят, — Эл сменил свою ухмылку на лёгкую печальную улыбку и, подойдя вплотную к растерянному омеге, во взгляде которого читался вопрос, обеими руками закрыл его уши и соприкоснулся с ним лбами. — Лайт-куну не нужно этим забивать себе голову, — убрав за уши спутанные мокрые пряди волос омеги, детектив сумел выдавить из себя подобие подбадривающей полуулыбки и поднял ворот своего тёмного двубортного пальто, — он промок, а я просто очень устал.
— Ты меня пугаешь, Рюдзаки, — тихо сказал Лайт, первым сев в чёрный лимузин, дверь которого им открыл стоящий под раскрытым зонтом Ватари.
Эл молча забрался в тёплый кожаный салон автомобиля и, быстро сняв белые кроссовки, безразлично откинул их к встроенному мини-холодильнику, в котором хранились сладости и некоторые напитки. Усевшись с босыми ногами на заднее сидение, он обхватил руками согнутые колени и, положив на них отяжелевшую голову, закрыл глаза в желании провалиться в глубокий сон без всяких сновидений, чтобы восстановить потраченные силы от стрессовой ситуации и прояснить голову от обилия новой информации, которой даже для него оказалось чересчур много.
— Я могу включить радио? Вам оно не будет мешать? — послышался с переднего сидения негромкий голос Квилша, выдернувшего его из почти полусонного состояния.
Открыв с неохотой усталые глаза, Лоулайт поднял голову и посмотрел на полуобернувшегося на водительском сидении пожилого омегу, который выжидательно смотрел на него, зная, что он любит размышлять в машине в полной тишине.
— Можешь включить, — дал согласие Эл на маленькую слабость своего помощника, которого он знает не первый год. — Лайт-куна что-то тревожит? — лениво повернув голову в сторону сидящего рядом с ним юного гения, который прикоснулся лбом к холодному оконному стеклу тронувшегося с места автомобиля, вяло спросил он. Ему на миг показалось, что он увидел на щеках молодого омеги лёгкий румянец.
— Я...сегодня был трудный день. Думаю над тем, как теперь со всем этим разобраться, — с несвойственной ему унылой интонацией ответил младший Ягами, бездумно рассматривая проносящиеся небоскрёбы в большом окне длинного лимузина, по которому неровно стекали дождевые капли, — даже не знаю, как об этом сказать родным. Они будут в шоке, особенно мой отец.
— Милая, я стремительно падаю, ища способ дать тебе понять о моих чувствах. Хотелось, чтобы ты всегда была рядом. Я бы оставил всё, как есть, потому что, наконец, это реально, — через какое-то время разбил повисшую тишину в едущей машине мужской голос с мягкими нотками, звучащий из радиоприёмника, в который он невольно вслушивался, чтобы выбросить из головы посторонние мысли, связанные с погрустневшим подозреваемым, распространяющим по салону автомобиля ягодно-цветочный аромат, который он незаметно втягивал под довольное урчание своего внутреннего зверя, — пытаюсь сдержаться, но ты прекрасно знаешь, что ты единственная в моих мыслях. Я слишком быстро всё глубже погружаюсь в любовь в поиске волшебства, окрашенного в твои цвета. Ты вовремя. В нужный момент. Ты — солнечный свет, к которому стремится моё сердце. Знаю, когда я с тобой, мне не удержаться от падения. Это ты...
— Я что-нибудь придумаю, — позволив слабости взять над собой вверх, уверенно выдохнул Эл и завалился на бок, умащивая свою голову на коленях удивлённого японца, который оторвался от любования городским пейзажем за окном лимузина, — Лайт-кун может положиться на меня.
— У тебя есть план? — выразительно подняв брови, проговорил Лайт, смотрящий прямо на него с надеждой во взгляде.
— Нет, но я его придумаю. Даже если вся семья Лайт-куна будет против него, я буду на его стороне, потому что мы с ним повязаны, — как нечто очевидное сказал Эл, удобно устраиваясь на своей импровизированной подушке и закрывая глаза, — я буду очень признателен Лайт-куну, если он разбудит меня, когда мы приедем в штаб-квартиру.
— Ты не пушинка. Ты всё это время будешь вот так лежать? — с сердитыми нотками в голосе спросил младший Ягами и слегка потряс его за плечо, вынуждая вновь открыть слипающиеся глаза.
— Лайт-кун потерпит. Когда он вчера без спросу разлёгся на мне, я ему ничего не сказал, так что он у меня в долгу. Если Лайт-кун хочет предъявить мне претензии, он может сделать это, когда я высплюсь. Чтобы выполнить его просьбу о помощи, мне нужны будут силы и ясный ум, — приподнявшись, проворчал Эл и, расстегнув пуговицы на мокром тёмном пальто, улёгся на колени огорошенного подозреваемого и вжался лицом в его живот, немного подтянув к груди ноги.
— О чём ты говоришь? Я тебя ни о чём таком не просил, Рюдзаки, — раздался сверху спокойный голос Лайта, в котором ему послышалось сомнение.
— Милая, влюбляюсь всё сильнее. Ты есть всё, о чём я мечтаю. И если бы я мог показать тебе насколько сильно ты мне нужна, я бы отдал за это всё, что у меня есть. Ради тебя... — тихо звучащая из радиоприёмника песня начала убаюкивать его и он почувствовал, как начал проваливаться в долгожданный сон, — пытаюсь сдержаться, но ты прекрасно знаешь, что ты единственная в моих мыслях. Я слишком быстро всё глубже погружаюсь в любовь. Всё, что мне нужно, это дышать тобой. Каждую ночь в своей постели я мечтаю, чтобы ты была рядом в моих объятиях. Ты — это всё, что мне нужно.
— Я буду рядом с Лайт-куном, пока он во мне нуждается. Он, как луч света в тёмном царстве. Яркий, тёплый и потрясающе пахнущий. Мне так спокойно, а сердце так быстро бьётся. Потому, что это...Лайт-кун... — на грани сна неосознанно пробормотал Эл, разомлев от приятного и божественного запаха омеги, проникающего в каждую клеточку его тела.
Сейчас Лоулайту не хотелось думать о том, что ему ещё предстоит сделать, как и о поимке Киры, которого он обязан победить Справедливостью. Перед тем, как отправиться в царство Морфея, у него создалось странное чувство, что он уже безоговорочно проиграл.
Примечания:
В тексте использована песня Henry - It's You в переводе ФСГ SWIFT: https://vk.com/fansubswift
Японские имена и фамилии: Хикару - сияние, Аканэ - ярко-красный цвет, Касуми- туман, Арису - Алиса, Ёсимура - счастье + деревня, Такаяма - высокая гора, Кавамура - река + деревня, Курода - чёрное рисовое поле.
Приёмы уличного кунг-фу: Яоцзы фаньшень (перевертывание орлаба), Тиси таньчжао (прощупывать "когтями" при поднятом колене), Себу дяочжао (захват "когтями" при расслабленных ногах), Гуйбу дяочжао (захват когтями стоя на колене), Лушоу чуаньчжан (задержав руку, нанести пронизывающий удар).
Кардиохирург – это специалист, выполняющий операции на сердце, корректирующий различные сердечные патологии.
Абдоминальная хирургия – это область, которая лечит оперативным способом заболевания органов брюшной полости. Специалист в этой области оперирует инфекционные, врожденные и злокачественные болезни печени, почек, селезенки, пищевода, желудка и поджелудочной железы. Он занимается также кишечником, аппендиксом, желчным пузырем.
Хирурги-травматологи лечат травмы различной этиологии, переломы, ушибы, вывихи, растяжения.