365 дней в Цитадели

Хасебе, сидя возле лазарета, держал на коленках трясущегося от страха Гокотая, рядом на корточках присел Яматоноками, сжимая в ладонях маленькие пальчики танто, остальные Тоширо сидели позади на лавочке и увлеченно играли в телефон Санивы, а рядом с ними у окошка стояли мечи Шинсенгуми и изредка поглядывали на играющих малышей. В этом году осень началась раньше обычного, поэтому ежегодную вакцинацию перенесли в самое начало осени. Яген очень некстати уехал на целую неделю в училище сдавать экзамены, поэтому обязанность привить всю толпу мечей взвалилась на плечи Санивы, которая сейчас кружилась в кабинете, распаковывая коробки с лекарствами. — Ты дрожишь как осиновый лист, неужели настолько страшно? — спросил Хасебе, слегка обняв напуганного малыша. Не смотря на некоторую занудность и строгость, Хешикири с детьми был особенно ласков. В основном, конечно, сказывалось влияние Санивы, но во многом он разделял ее взгляды на то, что дети остаются детьми, даже если их души — это часть многовековой истории. Маленький танто в ответ молчал, заражая своим волнением и сидящего рядом Ясусаду. — Гокотай, а давай так сделаем, — вдруг оживился любимый меч Окиты, — Ты пойдешь первым. Быстро отстреляешься и больше не будешь бояться! — Точно! — подал голос стоящий позади Хорикава, — Как Кане-сан в прошлом году! — Я… не… я не боялся! — цыкнул Изуминоками и скрестил руки на груди. — Не надо на меня наговаривать. — Кане-сан и в этом году храбрится, — улыбнулся Хорикава и, подойдя поближе, склонился над дрожащим Гокотаем. — Я и сам немного волнуюсь! — Кунихиро, отставить разговорчики, — буркнул Канесада и, явно смутившись, горделиво отвернулся, всем своим видом показывая, что ему абсолютно наплевать на происходящее. Однако, когда в дверном проеме возникла Мастер, он чуть не поперхнулся воздухом. Гокотай, увидев Мастера, готов был заплакать и добела сжимал обветрившиеся губки. Посидев так немного, он поднял взволнованный взгляд на Саниву и, робко сползая с колен Хасебе, дрожащим голоском пропищал: — Я пойду первым, если дядя Хасебе пойдет вместе со мной, можно? — он обеспокоенно сжал трясущиеся кулачки. — Вот это смелость! — ласково улыбнулась Мастер и поманила их пальчиком за собой. Мальчик, нащупав рядом руку Хешикири, вцепился в рукав и потянул мужчину следом за собой. Оба исчезли в дверном проеме. — А меня вот в том году еще не было, так что это моя первая прививка — вздохнул Намазуо и откинулся на стену, — Но как-то раз меня очень сильно подрали вражеские танто! Я так испугался, что даже боли не почувствовал. Но когда мы добрались домой, думал, нафиг помру. Братик Яген меня тогда под капельницу положил, но это, кстати, совсем не больно было! — А я наступил летом на пляже на стекло, вообще ходить не мог, меня даже до дома Кане-сан нес! — отозвался Хорикава, — Тоже сначала показалось, что не больно, но когда Мастер попыталась обработать рану и достать осколок, у меня даже в глазах потемнело! Она мне тогда возле ранки уколола обезболивающее и это было не сильно больно, просто неприятно. А может, я просто на рану отвлекся, поэтому не почувствовал. — Скорее всего, — вздохнул Кашуу, — Я вот переутомился как-то, у меня прям сильно испортились ногти и волосы выпадать стали. И вроде ничего страшного, но потом начала трескаться кожа! Причем на лице! Я запаниковал и попросил Мастера съездить к врачу. Мне выписали колоть какие-то витамины. Очень больно, между прочим! Попросил сначала, чтобы она колола в плечо, но у меня аж слезы выступали, даже рука немела. В задницу хоть не так больно. — Ну не скажи, — сурово буркнул Ацуши, на секунду оторвавшись от игры, и этим утверждением заставил остальных братьев слегка вздрогнуть. — Верно-верно, — активно закивал головой Ясусада, поддакивая. — Но зато можно избежать кучи болезней. Если бы во времена Окиты существовала вакцина от туберкулеза, все могло бы сложиться совсем иначе. — Не факт, — безучастно выдохнул Кашуу и подсел к играющим малышам, заглядывая в экран через плечо Акиты, — Братцы, а вы чего Ичиго с собой не взяли? Вам разве не страшно? — Не-а, — неуверенно нахмурил бровки маленький Акита. — На самом деле немного страшно, — вновь оторвался от игры Ацуши, — Гокотай там умер, наверное, уже. Вон как тихо. Малыши вместе с большими Шинсенгуми перевели взгляд на закрытую дверь лазарета и напряженно прислушались.

***

Санива быстренько разложила медикаменты на стол. Маленький Гокотай тихонько всхлипнул, увидев шприцы и ампулы на столе, но тут же вытер слезы рукавом. Хасебе присел на корточки рядом с ним и покрепче сжал его руку: — Гокотай, ты же столько раз был ранен в бою, неужели такая маленькая иголка страшнее большого вражеского меча? — его голос звучал довольно строго. — В бою… В бою я напуган еще сильнее и… и действую инстинктивно, наверное…— неуверенно выдавил из себя Гокотай и напряженно сглотнул. — Всем немного страшно, — вздохнула Санива и поправила белые резиновые перчатки на тонком запястье, — Просто не все признаются. Хасебе обеспокоенно посмотрел на шмыгающего носом ребенка и почувствовал некоторую беспомощность. В бою он бы смог защитить маленького танто и Мастера, да и весь отряд, кого угодно! Даже глазом не моргнув. Но сейчас все было совершенно иначе, а чувство это не покидало. Мужчина ловил себя на мысли, что строгость здесь совершенно не поможет, но что поможет, совсем не знал и чувствовал от этого совсем незнакомую до этого растерянность. Мастер внимательно оглядела обоих и слегка улыбнулась. — Ну все мальчики, у нас много дел. Хасебе, возьмите пожалуйста Гокотая на руки, раз уж Ичиго здесь нет.  — Мы сами его попросили не приходить сейчас… — оживился Гокотай, залезая на коленки к мужчине, садясь лицом к нему, — Потому что братик Ичиго будет переживать… если нам будет страшно… Мы очень не хотели его расстраивать. В сердце Хасебе приятно кольнуло и он едва заметно заулыбался. Новое незнакомое чувство для меча — умиление. Он приобнял маленького танто, перекидывая его худенькие ножки, чтобы малыш мог полностью обнять его, а Гокотай вжался в него, как коала, сжимая тонкими пальчиками фиолетовый спортивный костюм мужчины. В комнате неприятно запахло спиртом и Хешикири почувствовал, как на его плечо приземлилась слезинка, скатившаяся по маленькой щеке, усыпанной веснушками. Он, поддавшись какому-то неизведанному ему инстинкту, крупной ладонью погладил мальчика по вьющимся светленьким волосам. Гокотай тут же нахмурился и поспешил вытереть проступившие слезки. Санива резво набрала лекарство и аккуратным движением приспустила маленькие шортики, протирая спиртовой салфеточкой будущее место укола. Мальчик дернулся и притих, сильнее вцепившись в Хасебе. Игла вошла быстро, заставив ребенка затаить дыхание и шумно напряженно вдохнуть, когда процедура была окончена. — Ну, больно было? — поинтересовался Хасебе, помогая мальчику слезть с колен и поправляя его рубашку. — Очень. — лицо Гокотая все еще было серьезным и хмурым. Санива выбросила шприц и поспешила протянуть малышу конфету, которую она выудила из большого ящика стола. Мальчик благодарно кивнул и, напряженно улыбнувшись Мастеру, вышел за дверь. — Интересно, почему он не заплакал, если говорит, что ему было больно? — Хасебе удивленно вскинул брови, прислушиваясь к тому, как оживились за дверью ожидающие своей очереди мечи. — Кто знает, кто знает, — Санива заулыбалась, набирая в очередной шприц содержимое новой ампулы. — Хасебе, вы тоже ложитесь, пожалуйста, на живот и расслабьтесь. Хасебе беспрекословно послушался, но тут же дверь в лазарет отворилась и на пороге возник серьезный Гокотай со всеми пятью тигрятами. Он грозно захлопнул дверь, быстро разложил вокруг удивленного Хасебе своих животных, а сам сел рядом и сильно сжал крупную мужскую ладонь маленькими бледными пальчиками. Такой поворот событий застал мужчину врасплох, и он автоматом попытался отдернуть руку, но мальчишеская хватка держала крепко, словно это не тонкие дрожащие пальчики, а самые настоящие лапы тигра. — Дядя Хасебе был со мной, когда мне было страшно… — тихонько сказал Гокотай и прикусил бледную губу, — Я тоже буду! — Гокотай, но я не боюсь!.. — начал было Хасебе, но прервался, то ли от того, что не знал, как закончить фразу, то ли от того, что почувствовал неприятную боль от вонзившейся в него иглы и вводимого лекарства. — Всем… Всем немного страшно… — мальчик сжимал руку мужчины, пока процедура не закончилась, обеспокоенно кусая губы и хмурясь, — Я и братику Ичиго помогу! — Вот это да, — протянула Санива, — Кажется, я знаю, кто займет место моего главного помощника в следующем месяце! Она протянула конфетку и Хасебе, которую он тут же попытался отдать Гокотаю, но тот гордо не принял, сунув ее обратно в карман мужчине, и оба поспешили на выход.

***

— Какого хрена ты-то сюда приперся?! — ворчал Канесада из отряда Шинсенгуми, грозно скалясь в лицо смеющемуся Муцуноками. Из-за его плеча выглядывали едва сдерживающий смех Цурумару и заинтересованные Когицунемару с Миказуки. — Конечно же посмотреть, как ты поджав хвост стоишь тут и дрожишь! — не унимался меч Сакамото Рёмы, хватаясь за живот и вытирая проступившие от смеха слезы, — Хорикава мне все про тебя рассказал! Вот умора! — Кунихиро! — взвыл Изуминоками и бросил испепеляющий взгляд на виновато улыбающегося Хорикаву, — Мы с тобой в комнате поговорим. Муцуноками согнулся в новом приступе хохота, постукивая ладонью по коленкам, пытаясь набрать в легкие как можно больше воздуха. Из кабинета вышел серьезный Гокотай с конфеткой в руке и все, кто сидел в очереди, прильнули к мальчику. — Это больно. — пискнул Гокотай согнувшись, и тут же схватился за уколотое место, едва сдерживая слезы, — Но я не плакал!.. Я не хотел огорчать дядю Хасебе, он так поддерживал меня!.. Остальные мечи притихли и, сочувствуя, посмотрели на Гокотая. Они хотели было утешить его, но малыш, быстро поразмыслив, прикусил сильно потрепанные губки и посвистел в маленький свисточек. Когда на зов быстро сбежались тигрята, он поспешил обратно в лазарет. Муцуноками снова прыснул хохотом: — Изуминоками, слыш, а можно я тоже вместе с тобой пойду, за ручку подержу!!! — Еще одно слово и я ушатаю тебя прямо здесь! — рявкнул Канесада и уверенным шагом направился к обидчику. — Да ты сам шатаешься от страха, — продолжал смеяться Муцуноками, уже похлопывая Изуминоками по плечу, — Не ссы, друг, я с тобой. Обнимемся? По очереди прокатились сдавленные смешки, а униженный и оскорбленный Канесада заскрипел зубами. — Все в порядке, друг, ведь лечат не только лекарства, но и любовь! — улыбнулся Муцуноками приобнимая за плечи все еще злющего Шинсенгуми. Тем временем в двери выросли отважный Гокотай и все еще удивленный Хасебе. — Истинно так, — улыбнулся Хешикири услышав фразу из уст Муцуноками и одобряюще похлопал Изуминоками по плечу, проходя мимо, вызывая у того очередную вспышку гнева, а у толпы — неконтролируемого хохота. В дверях показалась Санива: — Изуминоками, вы тоже волнуетесь? Тогда пойдемте быстрее, я вас быстро уколю и вам больше не придется переживать! — Да как же вы все меня задолбали! — окончательно потерял самообладание Канесада и скрылся в лазарете, остервенело хлопнув дверью.