* * *
Они усиленно пытаются готовиться к экзаменам, заполняя неловкие паузы ещё более неловкими взглядами. Скотту нужен был всего лишь повод, чтобы придти. Чтобы Стайлз пустил его на порог. Чтобы они остались наедине впервые за три недели. — Мы с Кирой встречаемся, — он задавливает улыбку, рвущуюся наружу, и нервно стучит коленками. Так давно хотел рассказать. Каменная глыба внутри не сдвинулась ни на дюйм. Она всё ещё стоит между ними, сохраняя дистанцию. Пропасть между ними растет с каждым днем, и любой шаг в сторону приведёт к смерти. Их дружба умрёт. Вернее то, что от неё осталось. — Хм, круто, — Стайлз не отрывает головы от конспектов. Скотт не ждал сокрушающей волны радости. Но что-то скользкое внутри зашевелилось, будто пальцами провел по хлипкому болоту. Глаза Стайлза — студеная, мутная вода, в которой захлебываешься и тонешь. В них пустота и сырость, от которой трудно сбежать. Скотт сбежал, и обратно вернуться не выйдет. Дверь захлопнулась навсегда.* * *
У Стайлза не выходит сбегать. Прятаться по углам, как загнанный зверь. Бояться людей и чужих голосов. Сходить с ума, волоча за собой мешок проблем. Лидия перестала верить в его любовь с того момента, когда Стилински исчез на последнем ряду. Он просто отгородился от тех, кто был частью его жизни. Весомой её частью. Всё из-за Скотта. Из-за бывшего лучшего друга. Из-за чувства к нему, которые корнями вросли в глотку. Он задохнется. Может, завтра, когда МакКолл перестанет здороваться. Может, сейчас, когда Скотт целует свою девушку. Стайлз скрывается в тени школы, прикрыв глаза. Он потерпит ещё немного.* * *
Скотт не разговаривал со Стилински с прошлого воскресенья. Он продержался бы ещё несколько дней. Чтобы дать свободное пространство Стайлзу. Чтобы успокоить себя. МакКолл поступает так каждый раз, когда отношения достигают крайней точки. Он наступает себе на горло, чтобы Стайлзу легче дышалось. Кира не хотела принимать правила игры, которые ей не нравились. — Как насчет двойного свидания? — она вылазит в своей мини-юбке прямо на стол, и Стилински едва не давится листьями салата. Он не выносил присутствия Юкимуры. Он не выдерживал её рядом со Скоттом. Красивые внешне, красивые внутри. Идеальная пара. Даже строгий отец Киры смирился с их отношениями. Стайлза тошнило от одного только взгляда. Таким взглядом смотрели на будущего зятя. — Что? — Стилински глотает звуки, громко пережевывая салат. — Ты позовёшь Лидию, а Скотт возьмёт с собой меня, — радостно щебечет Кира, светя своими голыми ногами. Она скоро стол перевернет, а МакКолл ею, как божеством, восхищается. Смотреть противно. — Я давно хотела научиться кататься на коньках. У Стайлза в глазах свинцово-черным клубится ужас. Двойное свидание — его кошмарный сон. По одну руку Лидия со своей модной сумочкой и оценивающим взглядом. По другую — Скотт в обнимку с Кирой, которая жмется к нему всем телом. Внутри сосуды лопаются от одной мысли об этом. — По-моему, отличная идея, — Скотт одобрительно кивает, придерживая Киру за руку. Конечно, он соглашается. Он соглашается со всем, что говорит Юкимура. Он ей в рот заглядывает и выполняет любые прихоти. Это не проявление романтических чувств (открытки, конфеты, слезы и прочая мишура). Это спектакль двух начинающих актеров, которые ищут признания публики. Их признание у Стилински поперек горла стоит. — Лидия будет в восторге. Стайлз судорожно кивает, отсчитывая секунды до звонка.* * *
Стайлз воском растекается на кровати, чувствуя жаркие прикосновения. Он и голову не отказался бы разбить на льду, если бы заранее знал, что Лидия и Кира не придут на двойное свидание. Может, это какой-то всемирный заговор. Может, просто ирония судьбы. Но Скотт гладит его руки прямо сейчас, обрабатывая рану. Не рану вовсе, просто тоненькую царапину. — Как ты умудрился порезаться коньками? — Скотт гладит его ладонь и дует на царапину, будто пытается успокоить ребенка. — Подумаешь, неудачно завязал шнурки, — он уже по привычке сыплет сарказмом. Улыбка едва касается его губ, а у Скотта теплеет в груди. Неуклюжий Стайлз не боится своих эмоций, и МаККоллу хочется его защищать, заботиться. Что за необъяснимые инстинкты? — Дай сюда свою руку, — МакКолл промывает рану и ощущает, как Стайлз дрожит. Его пристальный взгляд въедается под кожу. — Что? Почему ты так странно смотришь? — Ничего, — Стайлз смущённо опускает глаза. За окном темная полоса ночного неба, прошитая звёздами. У Стилински под ребрами огонь надежды. Влюбляться в лучшего друга неправильно. Но быть рядом с ним важнее каких-либо правил. Просто быть рядом. Просто чувствовать его.