All We Need is Daylight

Фрэнк переодевается в тренировочное снаряжение как можно быстрее, желая выйти на лед и почувствовать его под собой в первый раз за время, казавшееся ему вечностью. Он катался на коньках еще вчера, но кажется, что прошла как минимум пара лет. Фрэнк выходит на лед только примерно через пять минут, потому что, когда он торопится, у него все получается крайне дерьмово. Но он не может больше тратить время, он хочет почувствовать лед под ногами. Он спешит обратно в зрительный зал, открывает двойные двери, а затем проходит мимо скамейки, чтобы присоединиться к своей новой команде. Он готов, чертовски готов доказать им, почему он здесь: как только он окажется на льду, этот вопрос просто отпадет. Оказаться на льду все равно, что вернуться домой. Он чувствует себя по-домашнему, комфортно и правильно. Он думает, что сможет привыкнуть к этому месту; так или иначе, оно ощущается более открытым, большим, даже если он знает, что это не так. Все кажется другим, но в хорошем смысле. Он сможет полюбить это. Фрэнк наблюдает за проезжающими мимо игроками, не глядя на их лица, потому что на льду ему все равно, кто есть кто. Они все его товарищи по команде, поэтому он полагается как на них по отдельности, так и на всю команду в целом. Парень с бровями, выглядящий так, словно он проводит все свое свободное время, изучая средневековые устройства пыток, одаряет Фрэнка таким взглядом, словно он уже замышляет его кончину. Это вселяет в Айеро то, что он назвал бы нервным возбуждением; в конце концов, он, блять, взрослый человек. Вроде как. Он может выглядеть, как маленький ребенок, но, согласно его водительскому удостоверению, он по закону является взрослым, у которого просто разум и тело маленького ребенка. Маленького ребенка, который хорошо катается на коньках и бьет все подряд клюшкой. Перед ним останавливается парень, направив брызги ото льда на его ноги. Фрэнк поднимает голову, чтобы увидеть его, и это оказывается тот самый человек, имеющий колоссальный кустарник волос на голове. Он протягивает руку и говорит голосом, который Фрэнк не ожидал услышать от него: — Я Рэй, твой сосед по комнате. Приятно познакомиться. — Хэй, привет. Фрэнк, — говорит Айеро, пожимая ему руку и кивая, в надежде, что это выглядит дружелюбно. Он не умеет заводить друзей, никогда не умел и, вероятно, не будет. Две его любимые вещи — катание на коньках и мысли об этом, и у него действительно не особо много времени на друзей в перерывах между этим. По сути, у него никогда даже не было друга. У него были знакомые и люди, с которыми он проводил время, но это было просто удобно и выгодно. В то время, когда после третьего класса каждого ребенка приглашали на вечеринки по случаю дня рождения, он даже не проводил время с кем-либо вне школы. Время от времени он мог сталкиваться с одноклассниками в продуктовом магазине, но он никогда не был у кого-то в гостях, за исключением его соседки, но это, на самом деле, не считается, потому что фактически она была его наставницей. Фрэнк смотрит на остальных игроков, ни один из которых не перестает игнорировать его, но, опять же, никто не будет жить в пяти футах от него весь следующий год. Айеро наблюдает, как они выполняют некоторые базовые упражнения, а затем возвращает свое внимание обратно к Рэю. Он вратарь, судя по его конькам и снаряжению. — Приятно познакомиться, Фрэнк, — говорит Рэй. — Мне надо разогреваться дальше, но я рад, что ты здесь. Фрэнк кивает и бурчит себе под нос: — Ты будешь единственным. Тренер вносит Фрэнка в список и заставляет его выполнять упражнение с прыжками. Он довольно легко втягивается, хотя чувствует себя немного странно без своей хоккейной клюшки. Он абсолютно точно не мог пронести ее в самолете, как минимум в том случае, если не хотел, чтобы какая-нибудь пожилая дама подумала, что он собирается забить ее до смерти в ванной самолета, так что, ее привезут вместе с другими вещами. Та, которая у него сейчас, кажется странной: лента наклеена неправильно, рукоятка странная, и если это не его клюшка, то это все просто глупо. Он не может дождаться, когда она прибудет сюда, потому что он не будет лучшим в игре, пока она не у него. Фрэнк не получает шайбу в первые двадцать минут или около того, потому что он все еще незнакомец на чужом льду для этих людей, но, в конце концов, парень, который слегка напоминает скандинава (что неудивительно, ведь это хоккей), передает ему шайбу, и Фрэнк наконец может почувствовать себя полезным. После этого люди начинают принимать, что Фрэнк на льду, и это неизбежно. Помощник тренера, которого он быстро нарекает плохим полицейским, в то время, как Тренер — хороший полицейский, продолжает кричать на него, потому что он не там, где тот хочет. Но как, блять, Фрэнк может узнать, где он должен быть? Он не видел ни одного плана игры, не знает ни одного гребаного имени этих парней, не говоря уже об их навыках или сильных сторонах. Он просто здесь прямо сейчас. Фрэнк довольно быстро отключается от всего мира на последующие три часа; он всегда стремится сделать это, когда находится на катке. Он просто замыкается в себе и позволяет льду говорить через него. По пути он встречает некоторых своих товарищей по команде, например, парня по имени Трэви, довольно симпатичного, учитывая, что они все тут потеют ведрами. Трэви милый, нападающий, как и Фрэнк, и хорош в катании на коньках, но ему следует поработать над собой, если он хочет стать лучше на льду: он не особо знает свое место в команде, что, по мнению Айеро, должно иметь значение, когда становится очевидно, насколько раздроблена эта команда. Они не работают вместе должным образом; это больше похоже на то, словно этих парней собрали вместе, наугад вытягивая имена из шляпы, и теперь им приходится пытаться работать вместе. Им нужно, чтобы их направляли, и, судя по тому, как помощник тренера кричит на них, они его не слушают. Они получают необходимую отдачу, но просто не прислушиваются к этому. Парень кричит им все те же претензии, о которых Фрэнк подумал, но никто не слушает, особенно Парень-С-Хмурыми-Бровями; он продолжает кидать на Айеро неприязненные взгляды в очень короткие промежутки времени, когда у него есть возможность встретиться с ним глазами. Команда не скоординирована, а это то, в чем они нуждаются; им не хватает руководства и командной работы. Они просто кучка парней, которые хорошо катаются на коньках, неплохо пасуют, но не работают вместе. У Фрэнка нет никаких проблем, чтобы распоряжаться всеми, если это понадобится, чтобы сделать команду лучше, поэтому он хранит все свои критические замечания у себя в голове, чтобы иметь возможность высказаться немного позже. Другого парня, которого Айеро встречает, в основном, мимоходом, зовут Брендон, и он настороженно смотрит на него, а потом переводит взгляд на игрока под номером четырнадцать, словно он знает что-то, чего не знает Фрэнк. Под номером четырнадцать — Парень-С-Хмурыми-Бровями, который носит форму с фамилией Фейхи. Он один из немногих игроков со своей формой, остальные же просто носят тренировочные хоккейные свитера; даже Рэй, который до настоящего момента был единственным по-настоящему дружелюбным человеком, не считая тренера, носит собственную форму. Фрэнк пытается спросить Брендона, в чем проблема ребят, но он уезжает от него, не дав ему такой возможности. Это нормально; к слову, Фрэнк знал, что не всем понравится. Он и раньше заводил неприятелей — это одна из тех вещей, в которых он хорош. Они не столько неприятели, сколько люди, которые завидуют ему. У Айеро есть привычка быть в центре внимания, когда он на льду, отчасти потому, что он пытается командовать всеми. Фрэнк на самом деле чувствует, что немного понимает Парня-С-Хмурыми-Бровями. Раньше он сам был таким. Он нападающий и, судя по всему, один из лучших в команде. Он, вероятно, был лучшим игроком, и ему, скорее всего, неприятно, что новенький примерно так же хорош, как и он сам. К слову, это примерно то, как большинство реагирует, увидев Фрэнка на льду в первый раз. «О, черт возьми, он хорош», — эта фраза, которая преследует его, куда бы он ни пошел. Парень-С-Хмурыми-Бровями, Фейхи, вероятно, чувствует себя сейчас немного напуганным, что говорит о многом, учитывая, что он, как минимум, на пять дюймов выше Фрэнка. Айеро устрашает только тогда, когда он на льду. Он маленькая, довольно наивная, крайне неуклюжая лапша, когда он вне катка. Дайте ему коньки, и вы получите греческого бога, но вне льда — ничего подобного. Независимо от того, по какой причине Фейхи-С-Хмурыми-Бровями невзлюбил его, это напрямую связано с его хоккейными навыками, ведь, кроме этого, у него нет ничего, чему можно завидовать. У него кислое чувство юмора, его математические способности практически на нуле, он не умеет заводить друзей и очень плох в том, чтобы не травмировать себя, а иногда и других. Он не вредит кому-то намеренно, неудачи просто преследуют его, когда он не на льду, поэтому коньки — это спасение. Фрэнк никогда не чувствует себя на втором месте, когда он на льду. Так что, он не собирается уступать парню, чьи брови, по общему признанию, выглядят более угрожающими, чем он сам. — Ладно, команда, — говорит Тренер после, примерно, трех часов того, что Фрэнк назвал бы чрезвычайно легкой практикой. Фрэнк привык к интенсивным тренировкам, которые оставляют за собой боль и усталость, и, честно говоря, это тот тип, который он предпочитает. Только тогда он знает, что хорошо поработал и проделал большой труд. — Давайте уберем здесь все. Тренер произносит то, что Фрэнк назвал бы напутствием, в случае, если бы они заслужили это, но, учитывая их игру, это незаслуженная лесть. Команда не настолько хороша. Они не заслуживают напутствий, они заслуживают разговоров по типу «соберись, ты, кусок дерьма». Судя по всему, помощник тренера солидарен с Фрэнком. У Айеро впереди много работы. Он бы остался на льду и тренировался всю ночь, если бы не чувствовал, что готов уснуть прямо на месте. Путешествия всегда доводят его до такого состояния; он не знает, что не так с самолетами, но, даже если перелет занимает всего лишь час, он ощущается, как три года. Ему нужен сон, и у него впереди долгие несколько недель, так что, что бы он ни сделал, чтобы подготовиться к этому — он в этом нуждается. Тренер отпускает их только через несколько минут, а затем толпа парней, похожих на диких животных, атакует раздевалку, потому что каждый желает добраться туда первым. — С дороги, — говорит Парень-С-Хмурыми-Бровями, задев Фрэнка плечом — не слишком сильно, чтобы Фрэнк мог это почувствовать сквозь его униформу, но это все равно было невежливо. Намеренное задевание людей, как правило, является враждебным жестом. Фрэнк решает, что если он сам какой-то недооцененный спортивный ботаник в романтической подростковой комедии, то Парень-С-Хмурыми-Бровями немного старше и намного привлекательнее для противоположного пола, но не играет никакой оригинальной или даже эффективной кульминационной роли в фильме; разве что, демонстрирует шаблонные черты, которые каждая девушка хотела бы видеть в мужчине. По сути, Парень-С-Хмурыми-Бровями — персонаж в «Хоре», а Фрэнк — еще один персонаж оттуда, гораздо более узнаваемый, гейский и не такой кретин. Но это не дает права сказать, что Фрэнк совсем не дурак, например, когда дело доходит до территории. Каждый человек, чья жизнь так или иначе связана со спортом, немного придурок. Фрэнк отмахивается от него и следует за своими товарищами по команде в раздевалку, придя последним, не желая еще больше портить им настроение, учитывая, что он и так уже достаточно этого сделал. Хотя, если честно, в этом нет вины Фрэнка. Он не заставлял этого парня, Ланса, пойти и сломать себе колени или что-то в этом роде. Он не просил быть зачисленным сюда и нарушать порядок в команде. Он не просил ввязываться в это все, и, в первую очередь, это все для него очень внезапно, поэтому то, почему его принимают здесь за злодея, особенно Парень-С-Хмурыми-Бровями, является загадкой. Никто даже не хочет смотреть на него, пока они в раздевалке. Нет зрительного контакта, никто не смотрит на него, когда он поворачивается спиной, а потом резко оборачивается обратно, лицом к людям. Нет ни одного раздраженного комментария. Они просто игнорируют его. Они все начинают разговаривать между собой, болтовня создает небольшое эхо в помещении; люди разговаривают о том или ином, и никого, на самом деле, Фрэнк не волнует. До тех пор, пока он не разворачивается и не встречает человека, которому удается изменить ситуацию и который протягивает ему руку с большой глупой улыбкой на лице, и Фрэнк думает, что сможет привыкнуть к этому. — Я Пит, — говорит он, хватая руку Фрэнка и пожимая ее еще до того, как он успевает сообразить, что происходит. Тот просто хватает его руку и решает пожать ее, потому что это, очевидно, в духе этого парня. — Эм, Фрэнк, — произносит Айеро. — Да, я знаю, — отвечает Пит. — Я капитан команды, приятно познакомиться. — О, привет, — говорит Фрэнк, прекращает то, что он делал, складывает обувь, которую он снимал, чтобы иметь возможность наладить отношения с этим парнем, потому что меньше всего хотелось бы быть в плохих отношениях с капитаном команды. Если это возможно, он хотел бы стать лучшим другом этого парня, потому что, если он понравится капитану, возможно, у Фрэнка будет больше шансов показать команде, чего он стоит. — Надо поговорить. Что насчет кофе? — предлагает он. — Как только ты переоденешься? — Эм, да, — говорит Фрэнк, слегка покраснев. Он не привык к таким людям, и это немного будоражит. Пит довольно привлекателен, а Айеро как раз дико хочет пить. Он знает, что парень хочет поговорить только потому, что он новичок, но у него дикое воображение и восемнадцать лет без отношений. — Отлично, — кивает Пит, а затем кричит через раздевалку кому-то: — Торо, хочешь кофе? — Разве это не очевидно? — кричит «Торо» в ответ, и, когда Фрэнк смотрит, кто этот парень, он с удивлением обнаруживает, что это его сосед по комнате. Так что, вполне возможно, в первый же день он обретет двух знакомых. Это рекорд для него. — Кто-то сказал «кофе»? — парень, который на самом деле выглядит младше Фрэнка, создает такое чувство, что неудачи его преследуют по пятам. Он долговязый и худой, с телосложением, как у зубной нити. Фрэнк чувствует себя любящей бабушкой, заставляющей внука съесть дерьмовую порцию белка, потому что, честно говоря, этот парень выглядит, будто его можно засосать под эскалатор или потерять между диванными подушками. У него также мешки под глазами, из-за которых Фрэнку хочется вызвать врача, потому что у него самого не было нормального сна около трех месяцев. Итак, он новенький. — Ты тоже приглашен, если приведешь своего брата, — говорит Пит, и Айеро собирает все свои вещи, чтобы показать, что готов. Его никогда не приглашали на какие-нибудь посиделки в кафе или где-то еще, и он хочет быть готовым ко всему, потому что не имеет понятия, как это все работает. — А я думал, тебе нравится мое тело, — саркастически отвечает парень, но он не выглядит слишком расстроенным. — Мечтай, — говорит Пит, смеясь над ним, прежде чем бросить ему что-то, выглядящее нестираным, и Фрэнк задается вопросом, является ли это тем, что называют дружбой в наше время. Бросать друг в друга грязную одежду, пускать неопределенные сексуальные шутки. Похоже на то, что люди бы стали делать, но он никогда не занимался всеми этими дружескими вещами, так что он может смотреть на древний ритуал спаривания и не заметит разницы. То, что он точно знает о хоккеистах — они не разбираются во всяких гейских вещах. Для них совершенно нормально называть друг друга геями, потому что спортсмены, по сути, имеют свою анархию и не любят быть одиночками. Поскольку оскорбление «гей» для них прекрасное слово, оно является вершиной их списка обзывательств, но на этом также этот список заканчивается. Так что Фрэнк, как делал раньше и, скорее всего, будет делать всю оставшуюся жизнь, ничего не говорит по этому поводу, держа рот на замке. — Морган, хочешь сходить за кофейной булочкой с этой сучкой? — спрашивает Пит, а Фрэнк пытается запомнить имена этих парней, поэтому смотрит на человека, с которым Пит разговаривает. Это оказывается Фейхи-С-Хмурыми-Бровями, который корчит Питу гримасу: — С такими, как вы? Не сегодня. — Что это за запах, который Фрэнк учуял в воздухе? Ах, да, знакомый аромат гомофобии. Фрэнку нужно привыкнуть к имени парня, его лицу и уже снисходительному мнению о нем самом. Вернее, ему нужно приспособиться к тому, что его зовут Морган, а не Парень-С-Хмурыми-Бровями. — Никаких булочек с черникой для тебя, — говорит Пит, и, по-видимому, эта насмешка что-то значит. — Переживу, — отвечает он с язвительным видом. Он пробирается мимо Фрэнка почти таким же образом, как и раньше, умышленно ударив его по плечу, а затем угрожающе ухмыльнувшись ему, как если бы Фрэнк осмелился что-то сказать по этому поводу. Айеро, решив нужным промолчать, не говорит ничего и смотрит на свои ботинки, заставив Моргана смеяться над ним. — В чем его проблема? — спрашивает Фрэнк, убедившись, что парень ушел и не может их слышать. — Морган просто придурок, — говорит парень, который представился как Брендон. — Это просто в его духе. Понимаешь? Например, некоторые люди забавные, некоторые хорошо рассказывают истории, а некоторые — поэты. Моргану же просто нравится быть мудаком. — В отличие от тебя, любителя сосать, — произносит голос позади них, и Фрэнк не может точно сказать, кому он принадлежит, потому что в раздевалке все еще полно парней, и некоторые из них хихикают над этим, потому что это то, что, собственно говоря, представляет собой раздевалка. Это и настолько гнилой запах, что им можно убить маленького ребенка. Брендон просто закатывает глаза и заканчивает собирать свое снаряжение в сумку, саркастически говоря при этом: — О, ты задел меня за живое, — он больше не тратит время, чтобы пройти мимо Фрэнка, и тот слышит тихое «увидимся позже». Фрэнк смотрит ему вслед, пытаясь понять, на его ли стороне этот парень, Брендон. На данный момент он просто кажется нейтральным. — Поторопите свои задницы, — говорит Пит, пиная спортивную сумку того долговязого ребенка, прежде, чем ему ответят. — Успокой свои сиськи, я собираюсь так быстро, как могу, — отвечает парень, обувается, а затем берет свои вещи и подходит к нему, очевидно, готовый идти. — Слишком долго, солнце, — говорит Пит, и Рэй бросает на парня, чье имя Фрэнк до сих пор не знает, взгляд в знак согласия. — Вот почему мне нужен кофе, — произносит парень, и Пит выходит, а остальные следуют за ним. Фрэнк также идет за ними из раздевалки, немного нервничая из-за перспективы взаимодействия с другими людьми его возраста; это иностранная концепция, которая подошла бы для телешоу и его воображения. Никто не был таким дружелюбным в Бостоне, даже не поделился бы говном на льду. На нем он был звездой, парнем, с которым все хотели сблизиться, но вне льда он был похож на какую-нибудь отдельную часть снаряжения, и все. Они выходят обратно на каток, а затем проходят через двери, чтобы пробраться к выходу. — Итак, Фрэнк, — говорит Пит, — чем еще ты увлекаешься? — Я, эм, особо ничем, — отвечает Фрэнк, потому что он вообще не думал о том, что хочет делать в своей жизни. Колледж ему нужен даже не для стипендии — это просто инструмент, чтобы играть в хоккей и быть на льду. Через два года он все еще, вероятно, не будет знать, что делать со своей жизнью. Если это не связано с катанием на льду, оно того не стоит. — А, круто, — говорит Пит. — Жизнь — только хоккей, не так ли? — Ну, да, — кивает Фрэнк, немного краснея, но остальные парни тоже кивают, словно они с ним согласны. — Хоккей и, например, «Звездные войны», — говорит тощий, и Фрэнк смеется. — Что, чувак? Хочешь со мной, блять, поспорить? — Нет, «Звездные войны» шикарны, — соглашается Фрэнк, все еще смеясь. — Чертовски верно, — отвечает он, а затем, кажется, вспоминает, что даже не представился. — Я Майки, кстати. — Фрэнк, — отвечает Айеро. Ему скоро начнет надоедать постоянно представляться. Фрэнк направляется к двери, но Пит останавливает его, и он смотрит, нахмурив брови, как они все возвращаются, чтобы уставиться на стадион. К слову, он следует за ними, чтобы увидеть, что Тренер и помощник тренера все еще здесь, разговаривают о чем-то между собой. Фрэнк предполагает, что они могут говорить о нем, или о том, как они собираются выработать стратегию в этом сезоне, раз он здесь. — Джи, — кричит парень по имени Майки, и помощник тренера оборачивается, чтобы посмотреть на них. — Да? — Кофе? — спрашивает Майки. — Черт возьми, да, — отвечает «Джи». — Просто дай мне пару минут. Фрэнк останавливается и ждет, немного раздраженный, потому что четыре человека — это слишком много для него, чтобы попытаться общаться с ними в одно время. Его лимит обычно равен двум. Ему не нравится взаимодействовать с большим количеством, потому что в таком случае жизнь становится труднее. Но он в новом городе, люди действительно пытаются узнать его, поэтому он собирается быть вежливым и смириться с таким количеством людей, с каким нужно. Остальные из них общаются друг с другом, пока они в ожидании, как Фрэнк надеется, последней их такой посиделки, и Пит начинает говорить о, ну, хоккее. — Но тот гол, который Морган забил на тренировке, был чертовски великолепен, не так ли? — Я отвлекся! — говорит Рэй, словно пытаясь защитить себя, в отличие от гола, который он пропустил ранее. — Я бы точно мог отбить его, но просто не уделил этому достаточно внимания. — Чувак, он твой товарищ по команде, ты можешь хотя бы притвориться, что ценишь его, — говорит Пит. — Он просто мудак, — произносит Майки, потому что, по-видимому, это основное мнение об этом парне, Моргане, в команде. — Но он мудак, который отлично играет в хоккей, — говорит Пит, и Фрэнк должен признать, что у него правильная точка зрения. — Я не люблю его даже больше, чем вы все, но он точно попадет в Национальную хоккейную лигу. Фрэнку нечего сказать о нем, потому что, судя по тому, что он видел, Пит прав: парень умеет играть, и он работает в команде лучше, чем некоторые другие ребята сегодня, но вне льда у него, кажется, нет таких черт. — Как скажешь, чувак, — говорит Майки, закатывая глаза. — Фрэнк, — произносит Пит, и он начинает переживать, что тот спросит его мнение о парне, но вместо этого он говорит: — Ты был действительно хорош сегодня. — О, эм, спасибо, — отвечает Фрэнк, чувствуя, как кончики его ушей слегка краснеют. — Нет, серьезно, чувак, — продолжает Пит, — ты просто потрясающий. Ланс тоже довольно крепкий, не пойми меня неправильно, но он был словно, я не знаю, на своей волне. Ланс был капитаном, так что я был главным всего на три дня, но я чувствую, что у меня есть возможность все изменить в другую сторону. — Вам это нужно, — говорит Фрэнк, а затем сожалеет о сказанном и слегка краснеет, но Пит просто смеется над его словами. — Как будто мы этого не знаем, — отвечает он, ударяя Фрэнка в плечо, что тот считает дружеским жестом, но это немного больновато. Без снаряжения Айеро получает синяки, как персик вмятины, но это не так заметно. — Отлично, кофе, — говорит новый голос, и Фрэнк удивлен увидеть, что к ним присоединился парень, которого они ждали. Он даже не заметил, как тот подошел. Пит пожимает ему руку, и Фрэнк впервые за всю свою жизнь становится свидетелем одного из самых искренних и дружественных рукопожатий, которое также выглядит довольно личным. У него был соблазн высказать свое явное удивление, но он решает не делать этого, так как, что, если у всех людей есть такое рукопожатие, а Фрэнк просто не знает об этом, потому что у него нет друзей? Хотя, это маловероятно, но такую вероятность все же стоит учитывать. — Фрэнк? — зовет его парень, когда замечает Фрэнка среди группы. — Что? Он останавливается и просто смотрит на него около минуты, прежде чем сказать: — Ты странно катаешься на коньках, — он говорит это, как оскорбление, но это даже не достигает верха уровня неприличия. — Ладно? — Ты катаешься, как девчонка, ты знаешь это? — говорит ему парень то, о чем Фрэнк уже слышал и обязательно услышит снова, потому что он действительно катается, как девчонка. Его учила его соседка — девушка, которая выиграла четыре золотые медали по фигурному катанию в штате до того, как ушла в отставку, поэтому он не собирается обижаться на то, что его сравнивают с кем-то таким же хорошим, как она. Она, вероятно, самый близкий человек в качестве друга, который у Фрэнка когда-либо был, но более того, она — образец для подражания. — Для меня это не оскорбление, — отвечает Фрэнк. Парень кивает, удивленный, но довольный его ответом. — Тебя все еще будут съедать заживо, малыш, но не зря, и я думаю, ты сможешь с этим справиться. Фрэнку буквально нечего ответить на это, прежде, чем он задумается о том, нравится ли он этому парню или наоборот, потому что сейчас это не совсем ясно. — Я Джерард, кстати, и я тот парень, который проведет тебя через самый ад, — и он подмигивает, а Фрэнк, несомненно, краснеет из-за этого. Айеро еще больше запутывается в том, завел ли он себе только что друга или врага, но он уверен, что вся драма будет еще впереди. Фрэнк решает, что этот Джерард симпатичный, если только перестать замечать его слегка бездомный вид. Его волосы отчаянно нуждаются как в стрижке, так и в мытье, но лицо у него приятное. У него самый милый нос, который, как Фрэнк думает, он когда-либо видел, поэтому он чрезвычайно надеется, что этот парень окажется скорее другом, чем врагом, но все просто будет так, как необходимо. — Агрх, Джерард, прекрати флиртовать, — говорит Майки, который, должно быть, является братом Джерарда. Фрэнк краснеет немного сильнее, но потом опускает голову и просто пожимает плечами. Парни слышат звук со стороны Пита, который интерпретируется, как «может, мы уже пойдем?», и возвращаются к входной двери. Обход даже перестает быть на самом деле обходом, стоит только подумать о том, насколько мал стадион. Прежде, чем они уходят, кто-то окликает их, прося о том, чтобы они подождали. — Вы, наверное, прикалываетесь, если думаете, что сможете уйти пить кофе без меня, — говорит парень, которого, Фрэнк думает, зовут Трэви. Он очень привлекателен, и Айеро приходится немного сдерживаться, потому что он в новом месте, окруженный буквально таким большим количеством красивых людей, что это заставляет его взорваться. К слову, все вокруг чертовски великолепны, и это убивает его. Он хочет флиртовать с каждым, хочет, чтобы с ним флиртовали, но, как он знает, будет не слишком смешно, когда это отразится на его хоккейной карьере. Фрэнк просто делает глубокий вдох и говорит себе, что сможет сдержаться; он очень хорошо сопротивлялся искушению последние восемнадцать лет и сможет это делать и дальше. Может быть, здесь что-то такое в воде, но в этом городе все гораздо красивее, чем в том же Джефферсоне или Бостоне. Если честно, у всех в старшей школе были прыщи и все носили футболки Nike, но все же, до безумия привлекательные люди все здесь. — Кофе, кофе, кофе, — начинает повторять Майки, как только они наконец выходят на свежий октябрьский воздух; дождь прекратился, но небо черное, поглощающее огни уличных фонарей без какого-либо намека на сожаление. Фрэнк слегка улыбается самому себе, потому что есть что-то очаровательное в этой небольшой группе парней. Часть его — на самом деле, большая часть — напугана, потому что это действительно может быть его первый и последний шанс завести друзей. Фрэнк полон надежды, потому что на данный момент ему нечего терять, но зато есть много, чего можно выиграть. Все, что у него на самом деле есть — это надежда; и надежда, он думает, это все, в чем он нуждается.