All We Need is Daylight

Полдень проносится для Фрэнка со свирепой скоростью. Кажется, что не прошло и минуты с тех пор, как он проснулся сегодня утром, но вот он здесь, сидит в раздевалке в полном хоккейном снаряжении, хотя знает, что у него не будет шанса сыграть. Тренер дает команде одно из тех напутствий перед игрой и делает все возможное, чтобы донести каждому, на чем ему нужно сосредоточиться, в то время как Джерард просто стоит рядом с ней, выглядя так, словно он только наполовину здесь, покачиваясь взад и вперед с пятки на носок. По какой-то причине Джерард несколько отдалился от Фрэнка с тех пор, как они разговаривали в последний раз, и, хоть убейте, Фрэнк не может сказать, почему. Джерард встречается взглядом с некоторыми игроками; в основном со своим братом. Айеро может сказать, что Майки и Джерард сейчас разговаривают телепатически, как могут говорить друг с другом только члены семьи, и он действительно хочет знать, о чем, черт возьми, это все. Даже без слов Майки удается сказать Джерарду: «Ты смотришь на Фрэнка слишком часто для парня, который якобы тебе не нравится». На что Джерард отвечает чем-то вроде: «Заткнись нахуй». А затем Майки говорит что-то типа: «Я буквально даже не говорю». Их зрительный контакт прерывается, когда Джерард фыркает и закатывает глаза, что смущает всех в помещении, кроме Майки и Фрэнка, которые являются единственными двумя людьми в комнате, причастными к разговору. Все остальные просто думают, что Джерард действительно разочарован каким-то второкурсником, которого Айеро не знает. Фрэнк даже на самом деле не слушает воодушевляющую речь тренера, которая должна была быть обнадеживающей, но для него это как лекция о субатомных частицах. Ему буквально не может быть наплевать еще больше. Фрэнк на самом деле не любитель напутствий. Он любитель надрать кому-то задницу. Он на самом деле не так хорошо играет в хоккей, когда кто-то пытается поощрить его; он действительно все делает и чувствует себя лучше после того, как кто-то выскажет ему все, что он делает неправильно. Если Фрэнк знает, что именно делает не так, то он может это исправить. И когда какой-то мудак высказывается об этом, у него есть больше решимости сделать все хорошо и правильно, потому что он злобный маленький говнюк, который хочет доказать свою точку зрения. Джерард понимает это и применяет на практике. В некотором смысле, это своего рода обратная психология. Уэй, возможно, просто делает это, чтобы почувствовать власть и ощутить себя высоким и могучим, но, независимо от его намерений, результаты есть. По крайней мере, у Фрэнка. Фрэнк играет со своей хоккейной клюшкой, думая о том, чтобы еще немного подклеить ее, потому что лента держится не особо качественно, но это просто тренировочная клюшка, которую он будет использовать в течение еще нескольких дней, и, в любом случае, он не получит шанс сыграть сегодня вечером, и он это знает. Хотя это, вероятно, справедливо — не выпускать новичка на лед, когда тот еще ни разу даже не видел, чтобы ребята играли, и знает их всего три дня. Но это не значит, что Фрэнк не завидует. Айеро никогда раньше не был вне игры. Он ни разу не сидел на скамейке запасных за всю свою жизнь. Он иногда изо всех сил старается спокойно смотреть игру по телевизору или на трибунах, потому что чувствует такой соблазн в том, чтобы взять клюшку и выйти на лед самому. Фрэнк жаждет этого, просто наблюдая за игрой. Это то, по чему он скучает, в то время как делает это. Фрэнк любит хоккей, кататься на коньках, быть в игре; он любит все это так сильно, что даже когда он занимается этим, он просто хочет иметь возможность делать это дальше. Он хочет, чтобы ему не приходилось делать ничего другого вообще: ни школы, ни домашней работы, ни какие-то дела по дому, черт возьми, даже не есть или спать. Он просто хочет иметь возможность заниматься хоккеем весь день и всю ночь. Это похоже на то, как когда ты любишь кого-то так сильно, что скучаешь по нему, даже когда он рядом. Фрэнк чувствует то же самое с хоккеем. Он не может представить, что когда-нибудь полюбит что-то так же, как сейчас любит эту игру; не может представить, как другие люди вообще функционируют без этого. Ему просто выносит мозг то, что есть люди, которым просто плевать на хоккей, или, что еще хуже, люди, которые его совершенно ненавидят. Это как слышать о том, что кому-то не нравится шоколад. Это просто сумасшествие; это настолько фундаментальная, огромная вещь в жизни Фрэнка, что не чувствовать себя по этому поводу так же, как он, — просто абсолютное безумие. Тренер, наконец, завершает свою речь, когда проверяет часы, чтобы увидеть, что они очень опаздывают, и их поклонники будут разочарованы, учитывая тот факт, что на трибунах их всего примерно шесть человек. — Выиграйте или потеряйте команду. Давайте умрем, пытаясь, — произносит Тренер в качестве финальных слов, прежде чем получить трехминутное предупреждение, а затем она покидает своих игроков, чтобы они могли задать друг другу вопросы о стратегии или о чем-то еще, оставляя помещение в небольшом шуме. Фрэнк не знает, с кем поговорить, поэтому он просто уходит в космос, пока Джерард не появляется в его поле зрения. — Волнуешься? — спрашивает тот. — Я не буду сегодня на льду, — говорит Фрэнк. — Все равно волнуешься? — Да, — кивает Фрэнк. — Хорошо, — произносит Джерард. — Держись, придется понервничать. Если ты не напуган, значит, делаешь что-то неправильно. — Я не хочу смотреть, как моя команда будет растоптана, — говорит Фрэнк. — Ну, может быть, когда ты будешь играть, то сможешь убедиться, что этого не произойдет. — Я должен на это надеяться, — кивает Айеро. Уже пора выходить на лед, и Фрэнк чувствует, будто даже все его внутренности нервничают. Он как бы отключается, если честно, и следует за остальной частью своей команды из раздевалки, выходя на лед последним, за исключением Рэя, который прямо позади него. Он тратит минуту времени, чтобы посчитать количество человек в толпе, но она не особо большая. Там, возможно, всего пара сотен человек. В Бостоне, как правило, была бы по крайней мере пара тысяч — на их первом матче они показали весь свой потенциал. Фрэнк стоит на синей линии и сердечно ждет, когда девушка споет государственный гимн. Она примерно ровесница Айеро, поэтому он представляет, что она, вероятно, состоит в хоре этого учебного заведения. Она одна из тех певцов, про которых вы можете просто сказать, что у них голос Кристины Агилеры, но на самом деле они просто создают странные ненужные шумы горлом. Фрэнку все равно, он прошел через это испытание столько раз, что в основном стал невосприимчив к плохому пению. Она замолкает, протянув перед этим добрую минуту песни дольше, чем это вообще необходимо. Затем Фрэнк пробирается к скамейке, выбирая себе в конце место, которое он будет держать в тепле в течение следующих двух-трех часов. По большей части, это все, что он делает. Шайба потеряна в начале игры, а затем Фрэнк проводит твердые полчаса, чувствуя себя смущенным, когда его команда начинает проигрывать. Диктор тратит время, чтобы представить Фрэнка в качестве нового игрока в команде, когда игра останавливается, а Морган получает штраф за толчок. Айеро не сказал бы, что полностью согласен с методами Моргана, но они не совсем бесполезны. Фрэнк оглядывает трибуны и видит Патрика, прямо напротив стекла на противоположной стороне катка. Он смотрит на него некоторое время, и его голова, кажется, следует за Питом, а не шайбой. Фрэнк завидует не Патрику или Питу, он завидует их отношениям в целом. Тем не менее, он считает это милым, что Патрик наблюдает за своим парнем. Теперь, когда Фрэнк знает о Пите, он чувствует, что у него есть какая-то сила, которую он никогда не стал бы использовать, но, тем не менее, она есть. Если все пойдет по плану, то у Пита и Патрика будет та же сила, что и у Фрэнка, но он также доверяет им не использовать ее. Взаимно гарантированное уничтожение. Кроме того, Пит — его друг. Фрэнк ничуть не удивился, что Патрик здесь, учитывая, что тот пишет о хоккее в газете. Утром будет статья об этой игре, независимо от того, выиграют они или нет. Джерард стоит, почти заслоняя доску рядом с ним, но он слишком сосредоточен на игре, чтобы посвятить ему время, да и Фрэнк тоже, если честно. Он больше заботится о игре, чем о разговоре с Джерардом. Первый период тянется медленно по сравнению с остальной частью дня Фрэнка, но он наконец подходит к концу, и у них появляется просто необходимый перерыв, учитывая, насколько усталыми и жаждущими выглядят некоторые парни. К началу второго периода они отстают только на одно очко. Фрэнк занимает свое место на скамейке, где сидел до этого, после перерыва, во время которого он просто смотрел на стену раздевалки, чувствуя себя скучающим и нервничающим. «Зеленые рыцари» забивают гол примерно на половине времени, а затем штат Пенсильвания забивает еще один гол, оставляя их со счетом два к одному. Затем, конечно, команда противников снова забивает гол примерно на тридцати секундах до конца периода, что заставляет Фрэнка хныкать про себя. Вы можете быть разгромлены, но затем наблюдаете за тем, как все, кого вы любите, умирают, и следуете за ними в конце. Фрэнк думает, что он может просто упасть, чтобы справиться со стыдом из-за того, что носит тот же свитер, как и те ребята, которые сейчас просто все проебывают. Фрэнк закрывает лицо руками, когда слышит сигнал о конце периода. Он чувствует облегчение; по крайней мере, эти пытки на некоторое время прекратятся. Фрэнк следует в раздевалку за Питом, который потеет ведрами, как и большинство других парней. Айеро чувствует, что он является словно чистым и сухим инструментом, учитывая, что буквально все промокли до нитки в собственном поту. Даже у Пита и Моргана с волос капает пот, несмотря на то, что они не настолько напрягались, как некоторые другие парни, потому что у них не целая линия. — О боже, — говорит Пит, садясь рядом с Фрэнком и выглядя так, будто у него слон на груди из-за его попыток перевести дыхание. — Нас настолько же жестоко убивают, как это чувствуется? — Да, довольно сильно, — отвечает Фрэнк. — Блять, — произносит Пит. — Я думал, это все только в моей голове. — Мне бы хотелось, чтобы это было так, — говорит Айеро. — Игра еще не окончена, ребята, — Джерард безуспешно пытается поднять дух команды настолько, насколько это возможно, несмотря на то, что все выглядят так, будто не хотят слышать это. Фрэнк смотрит на Моргана, когда тот выпивает целую бутылку воды, а затем оглядывается на другую. — Если бы Бог был милостивым, все было бы кончено, — говорит Майки. — Мы были бы спасены от этого позора. — Ладно, буквально заткнись, — говорит Джерард, и даже помощник тренера, вероятно, не должен говорить это одному из своих игроков, но они братья, поэтому никто на это не обращает внимания. — Только то, что мы отстаем, не означает, что мы не сможем нагнать их, ребята. Нам просто нужно взять себя в руки. Победа будет в кармане, если мы сумеем вывести игру в овертайм, и вы это знаете. — Джерард, твой оптимизм довольно милый, — произносит Рэй. — Ох, к черту всех вас, — Джерард качает головой. — Я имею в виду любя. Просто сделайте все, на что способны… и надейтесь на чудо, — напутствие Джерарда звучит именно так, и Фрэнк пугается трехминутного предупреждения, которое приходит слишком рано. В третьем периоде они уже на целых три очка позади, что является достаточно большим числом, чтобы попытаться его компенсировать за двадцать минут, и это также в значительной степени невозможно для такой команды, как эта, против такой команды, как та. Тем не менее, они забивают гол в первые пять минут, только чтобы в течение следующих десяти минут ничего не произошло, хорошего или плохого. Фрэнк должен сообщить Рэю, что тот хороший вратарь. Он блокирует гораздо больше ударов, чем вратарь другой команды, чья работа намного проще, чем у Рэя. Конечно, ему не нужно было бы быть таким хорошим вратарем, если бы его команда могла удержать шайбу на другой стороне катка. Минута прошла незаметно, пока Фрэнк смотрел на огромное число «три» на доске. Осталось три минуты, и этого времени недостаточно, чтобы забить еще два гола. Это было бы возможно для лучшей команды, чем они, но это та команда, с которой им приходится работать. Фрэнк наблюдает за пальцами Джерарда, белыми, как лист бумаги на доске, когда тот яростно впивает ногти в стену в беспокойстве. Айеро никогда не видел такой эмоциональной реакции на хоккей, потому что даже его тренер в Бостоне не вкладывал столько в это. У Джерарда гораздо больше шансов выиграть и проиграть, чем у кого-либо еще, встречавшегося Фрэнку. Становится ясно, что по мере того, как их команда медленно теряет свои силы, их надежды угасают с каждой секундой. Фрэнк едва может смотреть на это. Если бы это была игра по телевизору, он бы переключил канал прямо сейчас, потому что нет никакой надежды на победу. Часы переходят к двухминутной отметке, и тогда все надежды Фрэнка полностью сливаются, подобно тому, как сливается вода в ванной. Фрэнк буквально наблюдает за тем, как шестеренки поворачиваются в голове Джерарда, и он может сказать за долю секунды, что тот собирается сделать. — О, нахуй это, — раздраженно восклицает Джерард и кричит над доской на Рэя, яростно жестикулируя, чтобы тот ушел со льда. — Какого черта ты делаешь? — раздраженно спрашивает Фрэнк. — Вали туда! — кричит на него Джерард в ответ. Хоккей — очень быстрый спорт, настолько быстрый, что даже игроки иногда совершенно не понимают, что происходит, но вы должны взять всю ответственность на себя, как будто вы знаете, в чем действительно дело. Обычно Фрэнку не нужно было, чтобы кто-то говорил ему выйти на лед, потому что, когда вы являетесь частью линии, вы знаете, когда следует меняться, потому что линия отвечает за изменения, а не тренеры. Это зависит от того, в какой период вы играете, но есть общее количество времени, которое каждая линия проводит на льду. Это также довольно непродолжительное время, и изменение линии происходит «на лету», а это означает, что часы не останавливаются, чтобы игроки менялись. Все делается с молниеносной точностью, и игроки на льду, и те, которые меняются с ними, знают, когда это произойдет, даже до того, как это случается. Сейчас не та ситуация, потому что Фрэнк фактически не должен был выходить на лед сегодня. Он даже не является частью линии. Никто не посылает на лед такого игрока  — это безумие и самоубийство. У Фрэнка примерно доля секунды, возможно, даже меньше, чтобы понять, о чем думает Джерард. Все решения в хоккее принимаются быстро, некоторые даже мгновенно, потому что это невероятно стремительный спорт, учитывая, насколько быстро движется шайба и насколько быстро игроки катаются на коньках. Это намного стремительнее, чем футбол, который чем-то и похож на эту игру, но только не темпом. На часах осталось всего две минуты, и они отстают на два очка, что не является идеальной ситуацией. Пустая сетка, иначе известная как вратарская, является последним местом, созданным только для подобных ситуаций. Пустые ворота — это именно то, на что это похоже, когда вратарь заменяется запасным нападающим. В таком случае, Фрэнк либо вытянул короткую спичку, либо удача реально повернулась к нему лицом, потому что он уже находится на льду чуть менее чем через секунду после слов Джерарда. В хоккее, даже если вы не понимаете, что происходит, вам придется плыть по течению. Вы либо приспосабливаетесь, либо уходите с чертового пути. Фрэнк сразу же бросается в звено нападающих и блокирует противника от получения шайбы. Проходит всего пара секунд, прежде чем Айеро овладевает шайбой, и это волнительно — наконец быть в игре, так как создается впечатление, что этого не случалось целую вечность. Он играл на прошлой неделе, но это была совершенно другая команда, что заставляет его чувствовать, как будто с того момента прошли годы. Фрэнк пасует шайбу Питу, который в свою очередь передает ее Моргану, а тот — другому нападающему, которого Айеро не особо хорошо знает; его зовут Тристан. Они передают шайбу друг другу еще несколько раз, хотя никакой удобный для удара момент не возникает, и в конце концов шайба оказывается у другой команды. Противники пытаются перенести основное действие к пустому полю возле ворот «Зеленых рыцарей», но Пит перехватывает шайбу, снова передавая ее Моргану. Фрэнк понимает, что Морган на его стороне, но он все равно несколько удивлен, когда тот пасует ему. Ворота не особо далеко, и, если прищуриться, вполне можно забить гол. Это не вероятный гол, но он должен ударить в любом случае. Фрэнк паникует и пасует Тристану. Фрэнк чувствует себя идиотом, практически стыдится того, что испугался. С ним раньше никогда такого не случалось. Он не знает, что могло заставить его так перенервничать. Он хочет проклинать себя, но у него нет на это времени. На часах осталось всего около минуты, и он должен быть полностью здесь, а не в своей голове. Фрэнк наблюдает за тем, как шайба попадает к другой команде, а игрок под номером тридцать один пробирается к зоне защиты. Айеро отбрасывает всякую хрень, о которой он думал, и едет за парнем с целью и безумным количеством мастерства. Ему удается справиться с номером тридцать один, легко забрав у него шайбу. Он пускает ее обратно на другую сторону катка, а затем едет за ней. Морган перехватывает шайбу, пасует Питу, который в свою очередь передает ее Фрэнку, и тот видит, что он открыт. Фрэнк не думает об этом, не дает себе даже немного времени, за которое он должен был запаниковать, и просто ударяет. Это своего рода слепой удар, хватающийся за соломинку, направленный на общую область вокруг ворот. Удачный удар или нет — Фрэнк чувствует, что его сердце взлетает к самому горлу, когда шайба летит прямо в сетку под коленями вратаря. Он останавливается и смотрит в неверии на ворота, даже не совсем уверенный, что это только что произошло, но Пит спешит к нему и заключает в объятия, прежде чем Фрэнк может даже осознать, что именно случилось. Дело в самом хоккее: все происходит настолько быстро, что у вас есть только секунды между чем-либо, поэтому вы должны попытаться разобраться во всем со скоростью звука. Пит отпускает его через секунду, и они оба направляются к скамейке; Морган и Тристан тоже не заставляют себя ждать. Гол — идеальное время для изменения линии, потому что это перерыв в игре. Хоккейная смена — это время, которое вы проводите на льду до того, как его займет другая линия; обычно составляет примерно от сорока секунд до минуты, в зависимости от того, насколько игроки устали. Фрэнк поднимается по доскам, а затем садится на место, где был раньше, все еще не совсем уверенный, что он просто забил гол. Это одно из тех ошеломляющих чувств, когда он знает, что что-то чувствует, но не совсем уверен, что именно. Они все еще отстают на одно очко, на часах остается только сорок секунд, что означает, что нет никакого чертового способа, чтобы они победили, но отставать всего на одно очко гораздо лучше, чем на два. Игра продолжается в центральной линии через несколько минут после того, как судья подтверждает гол. Фрэнка несколько раз похлопывают по спине, и он не уверен, кто именно, а просто чувствует это. — Фрэнк, я мог бы поцеловать тебя прямо сейчас, — говорит Джерард, даже не тратя время на то, чтобы посмотреть на него во время этих слов, слишком сосредоточенный на игре. Фрэнк краснеет, хотя он знает, что Джерард сказал это просто потому, что он благодарен ему за этот гол. Это не значит, что эти слова не повлияли на Фрэнка. Он чувствует себя немного головокружительно. Фрэнк думает про себя, что честно более эмоционально взволнован от слов Джерарда о том, что тот может поцеловать его, чем от реального гола. Что, блять, с ним не так? Часть его думает, что это просто потому, что он в недоумении. Он буквально никогда не делал ничего подобного раньше. Конечно, он забивал голы, делал это все время, на играх и тренировках. Но он никогда не забивал гол, проведя на льду буквально минуту и пять секунд. Это просто никогда раньше не случалось. Не с ним, по крайней мере. Как он собирается жить дальше? На часах остается всего двадцать минут, и эта цифра стремительно уменьшается. Если бы вы моргнули, то пропустили бы конец игры, который проходит быстро и без каких-либо других голов, которые можно засчитать «Зеленым рыцарям». Фрэнк нисколько не удивлен. Конечно, возможно, очень глубоко в душе он надеялся, что они забьют еще один гол; не то чтобы это никогда не случалось раньше — просто не с этой командой. Самое быстрое время голов, идущих один за другим, которые у этой команды когда-либо были, — двадцать две секунды, и это было еще в девяностые годы. Тем не менее, вся команда выглядит намного счастливее только из-за того, что они проиграли всего лишь на одно очко, так как один гол на целую гору меньше, чем два. Команда противника радуется, они все собираются на льду, в то время как «Зеленые рыцари» выглядят в подавляющем большинстве удрученными. Подавленно, но не настолько, как если бы они проиграли на два очка. Арена людей вокруг них выглядит особенно мрачной, как всегда бывает в домашних играх. Фрэнк может сказать, что у них всех было слишком много надежд после того, как он забил этот гол, что для болельщика даже важнее, чем для самой команды. Как болельщик вы начинаете надеяться, ведь, если они забили гол, почему они не могут забить еще один? Но когда вы в команде — один гол является огромной целью, и вы довольны этим. Бесполезная надежда ни к чему не приведет. Многие лица смотрят в сторону Фрэнка, что ему абсолютно не чуждо — он привык быть звездой игры. Он бы не сказал, что сегодня был звездой, но у него был свой момент славы. Голос диктора на все помещение говорит о голе, который забил Фрэнк, что определенно не было бы такой темой разговора, если бы он не был новичком, и не провел бы только минуту на льду. С окончательным счетом три к четырем Фрэнк чувствует себя хотя бы немного гордым своей командой, в отличие от того, как если бы они проиграли со счетом два к четырем. Пит направляется к Фрэнку, почти наступая на чьи-то ноги, чтобы пробраться к нему. Все остальные начинают собираться обратно в раздевалке, а их спины вместе с лицами опускаются вниз. — Я не могу поверить, насколько чертовски классным был этот гол! — восклицает Пит, когда оказывается в зоне слышимости, и некоторые игроки, которые не любят Фрэнка, усердно закатывают свои глаза. Айеро предпочитает игнорировать их, вместо этого сосредоточив свое внимание на Пите. — Да, это было не так плохо, — Фрэнк пожимает плечами. — Не так плохо? — спрашивает Пит. — Это было чертовски классно! — Мы все равно проиграли, — замечает Фрэнк. — Да, ну, ты что-то выигрываешь, что-то проигрываешь. Это просто игра, знаешь. — Да, наверное, — говорит Фрэнк. Он признает, что хоккей — это просто игра, но не видит это таким образом. Хоккей — это вся его жизнь. Но в то же время, он понимает, что это всего лишь игра, и некоторые матчи действительно лишь таковыми являются. Хотя Фрэнк любит выигрывать. Он не совсем конкурентоспособный, но также не особо привык к проигрышу, что может объяснить некоторые вещи. Команда проходит через дверь, Фрэнк строит какую-то гримасу все еще празднующим победу противникам, хотя он был и сам в такой команде большую часть своей жизни. Он был среди победителей, которые праздновали и катались по льду. Он не привык быть тем, кто должен уйти, стыдясь. Фрэнк, как и с напутствием перед игрой, слышит похожее уже после нее. Он знает, что Тренер поздравляет его — в частности, — но ему все равно. Айеро чувствует себя размыто и запутанно. В нем сейчас целая смесь эмоций, напоминающая слияние тепла и холода. Он не любит проигрывать. Это первая игра, которую он проиграл за долгое время, учитывая, что он не играл с прошлого мая, когда закончился хоккейный сезон. Даже на тот момент он не проигрывал в течение примерно двух месяцев. Прошло уже больше полугода с тех пор, как Фрэнк в последний раз проиграл хоккейный матч, и это не очень приятное чувство. Это задевает немного сильнее, чем он помнит. Возможно, потому, что он чувствует, будто подвел Джерарда. Вот как Уэй чувствовал себя после каждой игры в течение пяти лет подряд. Это чертовски больно. Когда она заканчивает, Фрэнк начинает раздеваться. Он не играл так долго, но действительно старался так, что вспотел, наблюдая, как его команда ударяет лицом в грязь. Это довольно мучительный опыт. — Я не могу забыть этот гол, Фрэнк, — говорит Пит, качая головой. — Это было безумие. Твоя первая минута в команде, а ты уже забил гол. Ты будешь нашим секретным оружием! Ну, возможно, не особо секретным, если ты будешь и дальше так играть, но ты понимаешь, о чем я. — Они знали, что выигрывают, поэтому их защита была ослаблена, вот и все, — произносит Фрэнк, будучи смиренным и смущенным, потому что не знает, что чувствует по поводу этого гола. На самом деле, он думает, что скорее больше озабочен, чем горд, потому что теперь все будут так много от него ожидать. Он забил гол в первую минуту на льду; как отреагирует команда, если он не сможет повторить это снова? Он и раньше так быстро забивал голы, но никогда это не были его первые голы в команде. Фрэнк был только в трех командах, не считая детскую. Однажды он забил гол менее, чем за тридцать секунд, но это было очень давно, и его команда на самом деле проиграла эту игру. — Не принижай себя, чувак, — возражает Пит. — Это было чертовски круто. Даже Морган признает это. Фрэнк скептически смотрит на него, а затем на Моргана, который строит злобную гримасу и не выглядит счастливым, когда слова выходят из его рта. — Новичкам везет, — говорит Морган. Фрэнк просто хотел бы забить на это и двигаться дальше, потому что он на самом деле не хочет возносить себя на пьедестал из-за этого достижения, но, с другой стороны, он просто действительно чертовски ненавидит Моргана. — Я играю в хоккей уже пятнадцать лет. Я бы точно не сказал, что новичкам везет, — огрызается Фрэнк. — Так ты называешь то, чем занимался до этого? Хоккей? — возражает Морган, и глаза Фрэнка сужаются, а нос морщится, что является универсальным знаком для «я тебя чертовски ненавижу». Пит встает между ними, как в прямом, так и в переносном смысле, и говорит: — Так что ты думаешь о том, что вся баскетбольная команда решила помешать Трою с прослушиванием в мюзикле*? Пиздец, да? — потому что это просто личность Пита. — Что? — спрашивает Фрэнк. — Просто все это количество, Status Quo**, это довольно забавная песня. — Пит, ты такой особенный, — саркастически говорит Майки из-за его спины, и Пит оборачивается, чтобы одарить его этой зубастой усмешкой, которая действительно отлично описывает его личность. — Я думаю, что мюзикл был метафорой, — произносит Пит. — Метафора для мужественности и женственности. Трой был фигурой, признанной продемонстрировать текучесть между ними, а его товарищи по команде были метафорой для мудаков. Фрэнк кивает, а затем качает головой. Он ужасно рад, что в его жизни есть кто-то вроде Пита, который так сильно похож на него самого. Фрэнк переодевается в свою повседневную одежду и решает покинуть раздевалку как можно скорее. Дело не в том, что он не хочет провести еще немного времени с Питом и поболтать с ним — просто он это делает, чтобы уйти от Моргана. Морган его пугает. Это в его бровях. Они словно кричат, что он какой-то диснеевский злодей. Джерард оказывается рядом с раздевалкой, когда Фрэнк покидает ее. Он делает то самое, когда вы притворяетесь, что пишете сообщение по телефону, но на самом деле это не так. Фрэнк ничего не говорит, потому что, когда кто-то притворяется, что что-то делает, ты притворяешься, что веришь в это, чтобы избавить вас обоих от смущения. — Хэй, Фрэнк! — говорит Джерард, убирая свой телефон и оживленно оглядываясь, когда замечает его. Ужасно похоже на то, что Уэй его ждал. Наверное, потому, что так и есть. — Привет, — произносит Фрэнк и старается не смотреть на Джерарда, потому что это как смотреть на солнце или на рот Чипа Скайларка. Он просто такой яркий. — Сегодня была действительно отличная игра, ты так не думаешь? — Наверное, она была неплохая. — Знаешь, ты играл удивительно хорошо, — говорит Джерард и начинает идти с Фрэнком по направлению к двери. Команда не выиграла, так что нет причин праздновать, поэтому Фрэнк собирается вернуться в свое общежитие и съесть целую пачку чипсов. — Я был там всего минуту, — возражает Фрэнк. — Я знаю, — кивает Джерард. — И это была лучшая минута за всю игру. — Мы все равно проиграли. — На одно очко, — говорит Джерард и открывает дверь для Фрэнка, который выходит через нее наружу, где его буквально ударяет в лицо внезапно появившийся холодный воздух. Это намекает на неизбежность зимы, которая уже не за горами. — Что все еще проигрыш, — отвечает Айеро. — Ты не особо часто проигрываешь, не так ли? — Практически нет. — Везучий ублюдок, — смеется Джерард. — Может, твоя удача передастся и парням. — Кстати, почему ты отправил меня на лед? Ты говорил, что не хочешь, чтобы я был там, пока не освоюсь в команде. — Я действительно так сказал, — кивает Джерард. — Тогда почему ты позволил мне играть? — Потому что нам было нечего терять на тот момент, — Уэй пожимает плечами. — Ты хорошо справился. Не задавал мне вопросов или чего-то в этом духе, а просто пошел туда. Ты очень хорош под давлением, это просто замечательно. — Хоккей движется со скоростью света, — Фрэнк также пожимает плечами. — Надо быть готовым ко всему. — Ты чертовски изумительный, ты это знаешь? — говорит Джерард, глядя на Фрэнка, на самом деле будучи в восторге от этого. Уэй действительно чувствует себя взволнованным, находясь в его присутствии. Как будто он в компании знаменитости. Он уверен, что, фактически, так и есть, просто Фрэнк пока что не известен. Но через пять лет он будет в Национальной хоккейной лиге, и он будет знаменит. Каждый раз, когда Джерард видит Фрэнка, это похоже на просмотр сцены, где кто-то бежит, солнце светит им в лицо, а ветер развевает волосы, в замедленной съемке. Почти как «Спасатели Малибу», только с примесью «Грязных танцев». Джерарду просто очень нравится лицо Фрэнка. И его личность. Джерарду нравится Фрэнк. — Ты, кажется, никогда не перестанешь повторять это мне, — произносит Айеро, краснея, но на улице холодно, поэтому он считает, что погода скроет это. — О чем это тебе говорит? — спрашивает Джерард, и Фрэнк может поклясться, что, если бы он был девушкой, это был бы флирт. Несмотря на то, что он не девушка, это все еще очевидный флирт; как будто это можно не заметить. Если бы только Фрэнк не был чертовым идиотом. — О, чувак, это будут долгие четыре года, — вздыхает Фрэнк, в основном про себя, но Джерард все равно смеется над его словами. — Но мы наконец собираемся перевернуть эту дерьмовую команду, — усмехается Джерард. — Просто подожди, Фрэнк. Просто подожди и увидишь.