All We Need is Daylight

Жизнь несправедлива. Это урок, который каждый должен усвоить в свое время, причем некоторые более болезненным способом, чем другие. Фрэнку нравится думать, что он уже пережил большую часть того, что ему уготовила судьба. Он считает, что прошел большую часть трудностей и теперь ничто не сможет удивить его или застать врасплох. Он гей-хоккеист, который, плюс ко всему, и фигурист, не имеющий возможности кому-либо рассказать об этом, потому что если он это сделает, то разрушит все свое будущее. Это опасно. Он также безнадежно влюблен в парня, который никогда не сможет полюбить его в ответ. У него беспокойство, депрессия, давление и стресс. Все чертовски сложно и дерьмово. Статья только усугубила ситуацию. С этого момента все просто не может стать еще хуже. Еще один урок, который должен усвоить каждый: ситуация всегда может ухудшиться. Недели начинают проноситься мимо Фрэнка со стремительной скоростью; он даже не подозревает, какой сегодня день. Внезапно наступает ноябрь, и снег покрывает землю. С тех пор, как Айеро приехал, будто едва ли прошла неделя, но на самом деле позади уже почти месяц. За это время команда сыграла семь игр, пять из которых они выиграли. Сказать, что они внезапно получили всплеск успеха, — это ничего не сказать. Учитывая их прошлое, у них возник почти стопроцентный рост. Фрэнк не стал бы притворяться, будто все это произошло из-за него; в конце концов, наступил совершенно новый год, и к моменту его приезда команда сыграла и проиграла всего лишь одну игру. Тот факт, что они так резко улучшили свои навыки, может быть связан с тем, что некоторые игроки пришли, а некоторые ушли. Новые лица добавили красок в их смесь, и, возможно, в этом и кроется причина. Конечно, никто, кроме Фрэнка, не отрицает его роли в команде, за исключением, возможно, Моргана и его друзей. Они все это знают. Каждый стал играть лучше, определенно, но это только потому, что Айеро заставляет их хотеть этого. Фрэнк уже понял, что и как устроено, и все становится для него знакомым. Занятия вполне себе нормальные, тренировки проходят правильно и более приятно, все идет хорошо. Прошло полтора месяца с момента, как вышла статья, и шум вокруг нее уже начинает угасать. Все затруднительное положение проходит, и никто, кажется, уже не помнит об этом, либо же им все равно. Фрэнк больше не чувствует, что его однокурсники обсуждают статью, когда он идет по кампусу. Он снова начинает свободно дышать. Его день рождения позволил снизить уровень напряжения в его жизни, потому что, по сути, это была первая ночь, когда он просто получал удовольствие, не чувствуя того давления, которое обрушивается на него каждый день. Пит оказывает такое влияние на людей. Он может заставить любого забыть о том, что ему плохо, просто находясь рядом. Джерард тоже имеет такое влияние, но только на Фрэнка. Университет почти забыл о случившемся. Однако команда не отпустила это так просто. Морган нашел себе новую жертву в лице Майки Уэя. Брендон все еще в его поле зрения, разумеется, но теперь Морган одаривает злобным взглядом именно Майки. Разница в том, что Брендон не раз с ним ссорился, и одна из таких стычек оставила его с синяком на ноге размером с Аляску, но, не считая небольшой хромоты, он в порядке. Все его конечности пока что целы, все органы на местах, поэтому он остался вполне невредимым. Майки стал новой жертвой в понедельник после дня рождения Фрэнка, и яркая мишень на его спине стала очевидной, когда Морган впервые едва не прищемил Уэю-младшему пальцы дверцей шкафчика. Он также «ошибочно» оставил хоккейную клюшку Майки на тротуаре, вместо того чтобы положить ее в автобус, когда должен был, и в результате тому пришлось одалживать ее у противников в среду. Эта же клюшка была каким-то образом найдена в мусорном контейнере, хотя никто не мог объяснить, как это могло оказаться случайностью. Также Майки прислали жуткое голосовое сообщение, но оказалось, что это был Джерард, играющий в Call of Duty. Морган больше боится касаться Майки, потому что Джерард, несмотря на то, что он меньше и слабее, определенно попытается избить его, если тот коснется его брата. Ключевое слово «попытается». Джерард снова пробовал использовать новые доказательства в виде синяков на ноге Брендона, чтобы убедить тренера выгнать Моргана из команды, но она, должно быть, училась на адвоката, потому что не считает синяки чем-то убедительным. Она хороший человек, правда, но порою не видит очевидные вещи. Морган — один из ее лучших игроков, и никто не хочет признавать, что среди всех есть гнилое яйцо, особенно, когда оно красивее остальных. Тем не менее, зрительный контакт Моргана и Джерарда, который у них иногда бывает, мог бы убить саму Медузу. Уэй, вероятно, всего в шаге от драки с ним. Сломанная рука, нога, шесть ребер и судебный процесс, но он все равно бы считал, что поступил правильно. Фрэнк уверен, что, как только Моргану надоест запугивать Майки, он будет следующим. Вряд ли это будет Рэй, потому что он примерно на пять дюймов выше него и немного более громоздкий, чем Айеро. Кроме того, Фрэнк более гейский, чем Торо, и не нужно знать его секрет, чтобы заметить это. Он наверняка следующий в списке Моргана, у него нет сомнений в этом. Фрэнк готов к этому, ну, или убеждает себя в этом. Он знает, что это неизбежно. Если он будет осторожен в ближайшие месяц-два, никто ничего не узнает. В конце концов, через какое-то время даже команда забудет об этом. Если они продолжат играть так же хорошо, как и в последнее время, то никому не будет дела до разоблачения гея-игрока, потому что они будут в турнире NCAA или на прямом пути к нему. Это должно его отвлечь. Фрэнку нужно играть даже лучше, чем он вообще может. Через неделю после дня рождения Айеро у них запланировано аж две игры. Первая — выездная, примерно в часе езды от Армстронга, а вторая — домашняя игра. В среду на них приходит не так уж много человек, но и стадион сам по себе не особо большой, так что это ни о чем не говорит. Команда противников не слишком хороша — они определенно в числе худших, однако играют все равно лучше, чем «Зеленые рыцари» месяц назад; хотя, они уже едва ли те «Зеленые рыцари», какими были раньше. Народу в субботу меньше, чем на прошлой неделе, но все равно больше, чем бывает обычно, так что, по крайней мере, от статьи есть хоть какой-то длительный эффект. Их победа в среду оказывается довольно зрелищной, но это потому, что команда противников — отстой. Вторая игра все время держит всех в напряжении; Армстронг выходит вперед только в овертайме. В понедельник после двух игр Фрэнк обнаруживает, что находится в хорошем настроении. Утро проходит очень быстро и без особых проблем. Айеро находит Патрика в столовой, сидящего в компании человека, которого он не уверен, хочет ли видеть прямо сейчас. Фрэнк делает пару глубоких вдохов, прежде чем занять место рядом с Джерардом, глядя на него с задумчивым выражением лица. Он инстинктивно кусает губу, когда тот поворачивается и широко улыбается, увидев Фрэнка. Все, о чем Джерард думает, — это то, как же чертовски здорово Айеро сегодня выглядит. Он такой невероятно великолепный. Его волосы растрепаны, посреди его щеки красуется прыщ, одежда абсолютно не сочетается, но он выглядит совершенно потрясающе. Как обычно. Засранец. — Хэй, — говорит Фрэнк, и Патрик может сказать, что тот обращается к Джерарду, а не к нему, но он отмахивается от этого и ковыряет вилкой макароны перед собой. Фрэнк и Джерард немного странные в последнее время. Они все еще разговаривают друг с другом, довольно часто, на самом деле, но также между ними присутствует необычное напряжение, которое, как они оба думают, чувствует только один из них. Фрэнк ощущает себя очень неловко, находясь так близко к Уэю и вспоминая последний раз, когда они были совсем рядом. Он бы не осмелился придвинуться к нему настолько близко, как в субботу вечером. Джерард продолжает думать о том, как близко они были к тому, чтобы поцеловаться. Он бы определенно сделал это, если бы их не прервали. Это было бы хреново. Ну, было бы хорошо в течение полсекунды, прежде чем Фрэнк оттолкнул бы его и, вероятно, ударил бы по лицу. Патрик видит это напряжение, похожее на кирпичную стену между ними. Это странно, и он уверен, что этому есть причина, просто нужно сложить одно с другим. Фрэнк и Джерард всегда ведут себя немного странно рядом друг с другом. Айеро совсем иной с ним или с Питом. Он кажется почти встревоженным рядом с Уэем, либо же будто у него шило в заднице. Он также пытается казаться очень — за отсутствием лучшего слова — правильным рядом с ним. Патрик полагает, это оттого, что тот считает Джерарда авторитетной фигурой, что смешно, мягко говоря, так как Стамп видел однажды, как Уэй за раз в одиночку выпил двухлитровую бутылку Mountain Dew. — Мне жаль, что мы не смогли устроить марафон фильмов ужасов на прошлых выходных, — говорит Фрэнк, все еще кусая губу, что замечает Патрик. Он делает это обычно? Стамп не может вспомнить. — Все в порядке, — произносит Джерард. — Тебе нужно учиться, всякое бывает. Может быть, в следующие выходные, да? — Патрик вздыхает, задаваясь вопросом, напряжены ли они оба потому, что Фрэнк сорвал какие-то их планы. Именно поэтому они с Питом редко что-либо планируют и скорее идут на произвол судьбы в свободное время. — Я бы с удовольствием, — улыбается Айеро, что указывает на то, что он действительно хотел бы это сделать. Патрик не большой поклонник фильмов ужасов, но он не может вообразить более идеальную обстановку для свидания. Просто представьте: если он испугается, или, скорее, «испугается», то он может просто прижаться к Питу; это отличная ситуация. Ему нужно как-нибудь предложить это. Там будет много объятий. — Выходные, правда, не были полным провалом, — говорит Джерард. — Эта игра была отличной, я действительно горжусь тобой. Ты был великолепен. Ты забил победный гол, и, блять, я почти заплакал. — Спасибо, — краснеет Фрэнк. Это тоже немного странно. Патрик анализирует их через прищуренный взгляд, пытаясь понять, что за херня произошла между ними. Должно быть, это случилось в течение последних двух недель, потому что они ведут себя очень странно со дня рождения Фрэнка. Даже в ресторане эти двое сидели рядом, и каждый раз, когда кто-то из них касался другого, это было похоже на бомбу. Они вздрагивали, глубоко вздыхали, а потом пытались сделать вид, что все нормально, когда было очевидно, что это не так. Могло ли что-то произойти за те пять минут, когда они отстали от группы? Если да, то что? Если бы это было что-то важное, они бы сказали остальным. Если бы их ограбили, у них бы не было причин молчать. Если бы один из них разозлил другого, они бы, конечно, не были так дружелюбны друг с другом. Что тогда могло такого случиться, что заставляет их ходить по тонкому льду? — Невероятно, как быстро мы стали лучше с тех пор, как ты здесь, — произносит Джерард, выглядя восторженным. — У нас действительно может быть шанс в этом году. Хотя я не хочу сглазить, так что забудь, что я сказал. — Это не из-за меня, знаешь, — говорит Фрэнк. — То есть, я, возможно, начал цепную реакцию, но это не на моих плечах. Все становятся лучше. Я только мельком успел увидеть, какой командой вы были до того, как я присоединился к вам, но все было действительно по-другому. Прошел всего месяц, а уже такое ощущение, будто мы другая команда. — На самом деле, я не думаю, что кто-то действительно изменился, — высказывается Джерард. — Они просто наконец-то начали стараться. — Они старались и раньше, — возражает Фрэнк. Патрику становится не интересен разговор. Он живет хоккеем весь день и всю ночь, и меньшее, чего он просит, — это перерыв хотя бы тогда, когда он слушает других. — Не так, как сейчас. Ну, я до смерти люблю Майки, но он не настолько увлечен хоккеем, как ты или кто-нибудь еще. Он не такой упрямый, на самом деле. Но с тех пор, как ты приехал, он начал понимать, как сильно мешал команде, как будто он никогда не старался изо всех сил. Когда ты к нам присоединился, он осознал, что ему нужно активизировать свою игру. Я думаю, что много людей сделали это. Большинство, и особенно Морган, хоть мне и неприятно это говорить. — Он ценный. Прямо как задница*. Джерард смеется, причем дольше, чем нужно, потому что шутка не особо хороша, и он, вероятно, это знает. У Патрика возникает идея в голове. Это напоминает ситуацию, когда собака услышала слово «гулять», но не совсем уверена в этом, поэтому все, что можно видеть, — это ее подергивающиеся уши. Лицо Патрика приобретает серьезную задумчивость, когда он смотрит на них. — Однако ты лучший игрок, — говорит Джерард. — И ты знаешь это, не так ли? — Ну, я думаю, я просто самый преданный. И больше вложил в это, вероятно. Я больше отдал хоккею, чем чему-либо еще. Это моя жизнь, и если я не лучший игрок или не один из лучших, то я буквально попусту трачу свою жизнь. — Ты мог бы сломать ногу и быть слепым на один глаз, и все равно ты был бы лучшим чертовым хоккеистом из всех, кого я знаю. Как бы то ни было, ты уже коротышка, но все еще катаешься на коньках лучше остальных. — Заткнись, — произносит Фрэнк, чрезмерно краснея, и именно в этот момент Патрик словно прозревает. Это как вспышка молнии, когда ночь становится днем. Его сердце и нервы лопаются, визжа: «Эврика!» На другом конце стола Патрик давится пенне**, и Джерард с Фрэнком поворачиваются к нему в шоке и беспокойстве. Никто из них даже не замечал, что он все еще здесь. Айеро всегда становится слепым рядом с Уэем, и это происходит не специально. — Чувак, ты в порядке? — спрашивает Джерард, положив руку на плечо Патрика, волнуясь внутри, потому что он бросил университет в тот день, когда они изучали прием Геймлиха. Если Патрик умрет, его бывший преподаватель физической культуры восстанет из могилы и ударит Уэя по лицу. — Порядок, — произносит Патрик писклявым голосом, все еще кашляя. — Что вообще произошло? — спрашивает Фрэнк, смущенный и все еще довольно обеспокоенный его красным лицом и оправданно лающим кашлем. — Просто не так проглотил, — отмахивается Патрик. — Ничего. — Ладно, просто не умирай, потому что, типа, кто еще смог бы написать столько удивительных статей о команде? — говорит Джерард. Патрик ничего не говорит и просто смотрит то на одного, то на другого, пытаясь подтвердить свою догадку, хотя он уже уверен в ней. Сейчас, оглядываясь назад, он не может поверить, что был таким идиотом. Джерард купил Фрэнку около дюжины фильмов на день рождения, когда все остальные подарили открытки и шоколадные батончики. Он одолжил ему свои комиксы, когда Патрику не позволял даже дышать рядом с ними. Уэй однажды пригласил Айеро на завтрак? Он всегда сидит рядом с Фрэнком, когда может: в автобусе, в столовой, в ресторанах, на скамейке. Не говоря уже о Фрэнке; Патрик изначально думал, что тот просто часто краснеет, но теперь он понимает, что так бывает только рядом с Джерардом. Он всегда рядом с ним. Айеро постоянно находит новые способы спросить о нем или упомянуть в разговоре. Прямо, блять, сейчас Фрэнк смотрит на Джерарда, как на произведение искусства, которое каким-то образом более пленительно, чем что-либо еще на планете. Фрэнк по уши влюблен в Джерарда. А Джерард по уши влюблен во Фрэнка. Патрик задается вопросом, знают ли они, что нравятся друг другу, или они уже, может быть, тайно встречаются? Если это так, то почему Фрэнк не рассказал ему? Он понимает, почему этого не сделал бы Джерард, ведь еще двадцать секунд назад ему и в голову не могло прийти, что Уэю нравятся парни. Может, Айеро и не сказал бы ему об этом тоже, хотя Патрик склонен верить, что тот скорее сделал бы это. Но что, если ни один из не имеет ни малейшего понятия? Что, если они оба влюблены друг в друга, но боятся признаться в этом из-за страха быть отвергнутыми? Если это так, то разве Патрик не должен рассказать им обо всем? Если они оба безнадежно влюблены, но никто не может признаться в этом, Патрик сделает им одолжение, открыв их глаза? Если бы они оба знали то, что он сейчас так ясно видит, то были бы благодарны? Но что, если Патрик ошибается? Он, правда, сомневается в этом, но все возможно. Он и раньше ошибался. Хотя, они оба смотрят друг на друга так, как Пит смотрит на пиццу, так что это должна быть настоящая любовь. Патрик не знает, что делать с этой информацией, поэтому решает промолчать пока что об этом, хоть и чувствует себя немного странно. Он просто сидит и ест пачку чипсов до конца обеда, наблюдая за тем, насколько по-гейски Фрэнк и Джерард ведут себя друг с другом, и ни один из них даже не понимает этого. Дневные занятия Фрэнка скучны и однообразны, но не сказать, что они неприятны, поэтому он не жалуется. Время проходит во вполне нормальном темпе, готовя его к вечерней тренировке, которая, несомненно, будет более энергичной, чем обычно, поскольку их следующая игра будет против намного лучшей команды, чем их собственная. Фрэнк возвращается из библиотеки с почти пустым желудком, так как все, что он съел, можно было найти в торговом автомате, но, по крайней мере, он сделал большую часть домашней работы на следующую неделю. — Фрэнк, — кричит Пит, пытаясь догнать его, когда тот уже хватается за ручку двери катка. В такой холодный день, как этот, кажется почти нелепым входить в здание, полное льда. Фрэнк останавливается, придерживает для него дверь и немного нетерпеливо ждет, потому что мороз обжигает его нос и кончики пальцев. Айеро иногда становится раздражительным зимой, поскольку у него очень низкая температура тела, а холод это только усугубляет. А еще он постоянно болеет. — В чем дело? — спрашивает Фрэнк, когда Пит хватается за дверь и заходит в здание, и облегчение накрывает их обоих, правда, не сразу останавливая их дрожь. Они оба вытирают свою обувь, соскабливая снег, застрявший в подошвах их ботинок, оставляя ковер мокрым и грязным. — Я чертовски замерз, чувак, — говорит Пит. — Ты из Чикаго, Пит, — Фрэнк качает головой. — Эй, то, что я живу в холоде, не означает, что мне это нравится. — Ну, холод мне никогда не мешал в люб… — Если ты закончишь это предложение, то я отрежу тебе член, — заявляет Пит. — Приму к сведению. Фрэнк вжимает голову в плечи в надежде, что от этого ему станет теплее, но это не помогает. Они оба заходят в раздевалку, открывая тяжелую дверь, и их тут же окутывает горячий, вонючий воздух. Фрэнк не знает, почему во всех раздевалках так жарко, что они могут быть саунами, но это всем известная правда. Сегодня они находят тепло приятным и проходят дальше в комнату, чтобы обнаружить ее совершенно пустой, что неудивительно, поскольку они пришли примерно на пятнадцать минут раньше, чем нужно. Фрэнк довольно вяло переодевается, так как у него в запасе еще дофига времени. Пит напевает что-то себе под нос, и если Айеро спросит, что именно тот поет, то его ожидает, вероятно, фейспалм. — Итак, Фрэнк, — начинает Пит таким тоном, который означает, что сейчас они будут разговаривать о чем-то, что Фрэнк вряд ли захотел бы обсуждать. — О боже, что это за тон? — Ничего, — отвечает Пит голосом, который говорит Фрэнку о том, что это далеко не ничего. — Пит, — произносит Айеро, останавливаясь и сужая глаза. — Ладно, ладно, как скажешь. Патрик рассказал мне, что он думает, что тебе кто-то нравится, и я хочу знать, кто это. — Он рассказал что? — спрашивает Фрэнк, будучи в замешательстве. — Что думает, что тебе кто-то нравится, но не сообщил мне, кто именно. — Мне никто не нравится, — говорит Айеро, слегка краснея. — О боже мой! — слишком взволнованно кричит Пит. — Гляньте на это красное лицо! Тебе действительно кто-то нравится! Скажи мне, кто это! — Мне никто не нравится! — Неправда, это видно по глазам! — Агрх, с каких пор Патрик выдает секреты? Это нехорошо, — говорит Фрэнк, морщась, поскольку в последний раз, когда Айеро рассказывал Патрику свой секрет, тот настолько тщательно хранил его, что Пит расстался с ним, поэтому он хочет знать, что изменилось. Патрик никогда не говорил с ним об этом, и, если он думает, что Фрэнку кто-то нравится, почему бы ему сначала не поговорить с ним самим? — Он сказал, что ему кажется, что его друг влюблен в кого-то, и ему нужен был совет, поскольку он не знал, что делать, а я догадался, что речь о тебе, — Пит пожимает плечами. — На самом деле, ты был первым человеком, которого я встретил с тех пор, как Патрик поделился своими мыслями, поэтому я подумал, что можно рискнуть. Но мне повезло, потому что это действительно ты! Твое лицо выдает тебя с головой! Фрэнк качает головой. — Это не я, уверяю тебя. Ты просто видишь то, что хочешь видеть. — О, это точно ты, — произносит Пит, усмехаясь. — Посмотри на свое лицо. — О боже мой, Пит, ты серьезно худший на свете. — Ты мог бы просто признаться, — ухмыляется Пит. Он совершенно не знает, что предмет их разговора заставляет Фрэнка чувствовать себя некомфортно, а не смущенно, что является его целью. — Пит, просто забудь об этом, — произносит Айеро, качая головой и используя умоляющий тон голоса, потому что он не хочет говорить об этом прямо сейчас, а с Питом так и вообще никогда. Он не против, чтобы Хейли знала, потому что он не видит ее каждый день, да и она не является лучшей подругой Джерарда. Если Пит узнает обо всем, это будет уже совершенно другая история. Но теперь Патрик может быть в курсе всего, и он может доверять ему, тот это уже определенно доказал, но Айеро не так уверен в Пите. Фрэнк доверяет ему хранить его гейский секрет, потому что он сам молчит о его ориентации, но тот факт, что он влюблен в Джерарда, было бы сложнее удержать в тайне, учитывая, что Пит — лучший друг Уэя. Он, вероятно, случайно проболтался бы, разговаривая с ним, и тогда бы все просто рухнуло. Фрэнк просто хочет увести тему разговора как можно дальше от любви, а в особенности от его конкретной симпатии к Джерарду. Питу нельзя знать. Возможно, Патрику можно, хотя Айеро еще не до конца уверен в том, хочет ли, чтобы кто-нибудь, кто настолько близок Уэю, знал о его влюбленности. Это может просто сделать все неловким, но если Патрик уже знает, то он полагает, что нет причин не признаться ему в этом. — Кто он? — спрашивает Пит с нетерпением, глядя на Айеро этим гребаным щенячьим взглядом, который бы определенно растрогал Патрика прямо сейчас. Но Фрэнк не Патрик, а Пит отвратителен. — Отъебись, — отвечает Айеро. — Я его знаю? О, это кто-то из команды? — взволнованно расспрашивает Пит. Фрэнк не отвечает, и Вентц считает это за ответ. — Оу, черт, это так! Фрэнк просто закатывает глаза, поворачиваясь к Питу спиной и пытаясь переодеваться быстрее, чтобы иметь возможность покинуть своего товарища как можно скорее. У него будет пара лишних минут на льду, но он всегда может использовать их для тренировки. Сегодня он проснулся очень рано ради фигурного катания, поэтому сейчас он невероятно уставший, хотя он никогда не устает слишком сильно для катания на коньках. Или, по крайней мере, он говорит себе тратить лишние десять минут на его уже больные ноги рационально, так как он сможет сбежать от Пита. — Я все равно угадаю в конце концов, твое лицо в любом случае тебя выдаст, — говорит Пит, наблюдая за тем, как Фрэнк переодевается быстрее, чем тот думает. — Это Майки? Айеро не отвечает, потому что лучше промолчать, чем сказать, что это не он. Если он ответит отрицательно, это только откинет некоторые варианты, в то время как если он не скажет совсем ничего, это не даст Питу сузить круг поисков. Фрэнк также немного обеспокоен ментальным здоровьем Пита, учитывая, что его первая догадка — это Майки. Не то чтобы с ним что-то не так, просто Айеро проще представить свидание с серийным убийцей, чем с Майки Уэем. Это в любом случае было бы более нормально. Кроме того, этот парень такой угловатый, что он, вероятно, порезался бы, если бы Майки ткнул его локтем. — Ох, кого я обманываю, я знаю, кто это, — произносит Пит совершенно уверенно. Фрэнк напрягается, хотя и пытается сделать вид, что ему все равно. Пит все еще видит его насквозь и широко улыбается, когда говорит: — Это Трэви. Очевидно. Фрэнк слегка вздыхает, надеясь, что это не будет выглядеть, как облегчение. Он хотел бы, чтобы это казалось поражением. Если честно, Трэви — это лучшая догадка, поскольку он самый привлекательный человек, которого Айеро когда-либо видел. Кроме Хейли, конечно; но он гей, так что она не считается. — Это справедливо, Трэви довольно симпатичный, — говорит Пит скорее самому себе. — Просто заткнись, ладно? — спрашивает Фрэнк, качая головой. Пит, кажется, даже не понял, что ошибается, и это устраивает Айеро. Он бы скорее предпочел, чтобы тот считал, будто ему нравится Трэви, чем знал, что он влюблен в Джерарда. — Не бойся, я унесу твой секрет в могилу, — отвечает Пит, широко улыбаясь ему. — Ты засранец. — Я знаю! Фрэнк качает головой, а потом выходит из раздевалки, направляясь ко льду, поскольку он больше не хочет находиться рядом с Питом. Он просто желает быть на катке, где все просто. Все становится гораздо более легким и спокойным, когда он на льду, даже если он окружен полудюжиной парней, которые хотят толкнуть его в стену и все такое. Фрэнк все еще чувствует себя как дома на катке. Однако он даже не подозревает, что Морган заходит в раздевалку в ту самую секунду, как Айеро ее покидает, с хитрой ухмылкой на лице.