Аудиенция (сборник по "Изгою")

«Вильхо-о-оф! Вильхо-о-оф!» — Сон дрогнул и рассыпался, сменившись уже привычной головной болью от недавней контузии. Таркин моргнул раз-другой, подумал и еще с минуту полежал с закрытыми глазами. Эхо голоса покойной джедайки, коверкающей его имя с упорством, достойным лучшего применения, все еще металось под крышкой черепа, отдаваясь в затылке. «Восемь дней прошло, а эта старая карга продолжает мне сниться!» — Уилхафф поднял руку и осторожно помассировал переносицу, надеясь, что это хоть немного ослабит боль. Наземные операции никогда ему не нравились. А уж последняя и вовсе убедила его в том, что покидать мостик крейсера было фатальной ошибкой — во время благополучно прохлопанного разведкой налета вражеской авиации они не только потеряли своего «временного» джедая, но и лишились почти всей тяжелой техники. И неделю тащились по выгоревшей досуха высокогорной пустыне практически на своих двоих. Но, слава всем богам войны и немного — Силе, хранившей их, в лице пережившей своего мастера тви’леки-падавана, до точки встречи с группой инженерных войск они добрались благополучно. А у инженеров, помимо запаса провизии и медикаментов, обнаружился душ. Не мобильная звуковая «пшикалка», за километр воняющая дезинфектором, а настоящий душ с горячей водой в почти неограниченном по причине рециркуляции количестве. Одуревший от бесконечной тошноты и суточных перепадов температур капитан был готов даже простить этим почти штатским тот факт, что при встрече вместо доклада по всей форме он получил критический взгляд, аптечку и банку с моющим средством. «Нет, по земле пусть работают джедаи, им привычнее». — Таркин с хрустом потянулся, радуясь нормальной койке в кондиционируемом помещении вместо опостылевшей короткой полки в десантном отсеке прихрамывающего на две ноги танка, и пришел к неутешительному выводу, что пора вставать и заниматься делом. После горсти таблеток и пары инъекций мир стал выглядеть если не лучше, то по крайней мере четче, а желудок смирился с отведенным ему природой предназначением и даже не попытался вернуть обильно приправленный кафом стандартный рацион обратно. Выбравшись из мобильного модуля наружу и выслушав отчет о прошедшей ночи от клона-офицера, Таркин озадаченно повертел головой, пытаясь найти в лагере старшего по званию инженера. Или того, кто поможет его отыскать. Бегающие между своими и чужими тяжелыми машинами техники трижды умудрились направить его не туда, но ситуацию спасла медитирующая на крыше буровой установки тви’лека, меланхолично сообщившая, что идти надо на шум и крики. Совет, при всей его абсурдности, оказался верным — и уже через четверть часа Уилхафф нашел искомое в эпицентре скандала. Лейтенант-коммандера от его орущих друг на друга подчиненных отличал лишь вызывающе белый шейный платок, смотревшийся на фоне заляпанного маслом ремонтного комбинезона несколько странно, да ранговая планка. Дождавшись, пока вовлеченные в дискуссию инженеры выяснят все тонкости хаттской репродуктивной системы применительно к классам проходимости строительной техники, Уилхафф вышел вперед и стал прямо перед лейтенант-коммандером, имени которого он никак не мог вспомнить. — О, вы уже проснулись, — искренне удивился тот, вскинув на него ярко-голубые глаза, и протянул руку. Как ни странно, чистую. — Орсон Кренник. — Уилхафф Таркин, — капитан пожал протянутую руку, решив не доводить ситуацию до абсурда. Прикасаться к другим людям и прочим существам он не слишком любил, делая исключение лишь для хорошеньких женщин, но не ссориться же с ходу с тем, с кем предстоит работать. — Большая Сесвенна? Наслышан. — Кренник взглянул куда-то за спину Уилхаффа, нахмурился, но уже через секунду расслабился и вновь широко улыбнулся.— Ладно, пока тут опять ничего не сломалось, у нас есть час-другой на обсуждение плана завтрашних действий. Кстати, капитан, как вы относитесь к вину? Таркин опешил на долю секунды, изумленно вздернув бровь, но быстро сориентировался и хмыкнул: — Мне казалось, в местных условиях предпочтительнее напитки покрепче. — Чего нет, того нет, — с наигранным сожалением отозвался лейтенант-коммандер, — но я думаю, что на том свете всем нальют сообразно их вкусам. — Простите? — Таркин взобрался вслед за приглашающе махнувшим Кренником на пыльную гусеницу строительного танка и шагнул в просторную кабину, радуясь возможности убраться из-под палящих лучей солнца. — Наш первоначальный план подразумевал наличие авиации, но ее мы лишились в самом начале, поэтому пришлось выкручиваться своими силами, — лейтенант-коммандер уже успел устроиться на месте оператора и вызвать на экран карту местности. — Глобальная цель — столица этой хаттовой задницы, Мадрака. Хорошо укрепленная, как для местного уровня развития, наводненная войсками сепаратистов и практически неуязвимая для атаки сверху. Горная гряда, у подножия которой построен город, весьма интересна с точки зрения добычи полезных ископаемых, но вот системы наведения там сходят с ума только так. Именно поэтому две попытки штурма уже закончились, не начавшись, а мы полезли на самый верх. Кренник повернулся к Таркину вместе с креслом. — Вы ведь наверняка хотите знать — зачем? Уилхафф молча кивнул. За полтора года войны он успел насмотреться на самых разных людей и экзотов, но инженерные войска успешно держали пальму первенства по странностям поведения, обходя даже джедаев. И как-то даже верилось в правдивость анекдота, согласно которому им не давали оружия и выделяли лишь минимальное охранение, поскольку они были страшны и так. — Все просто, — Кренник положил на колени портативный голопроектор, над которым по нажатию кнопки возникла объемная картинка системы, состоящей из нескольких водохранилищ. — Видите, всю эту группу питает ледник и реки, из-под него вытекающие. Озеро за озером, плотина за плотиной — и вниз, как по ступенькам. Мы планировали взорвать самую верхнюю, которая, по сути дела, обычное озеро со скальной стенкой, и подгадать момент с атакой с воздуха на следующую, чтобы сдвоенная волна с гарантией смыла все последующие «ступени». И столицу заодно. Но, увы, это лето выдалось очень засушливым, и уровень воды в озере, как показала проверка, слишком низкий. — Подождите, — Таркин поднял руку, призывая собеседника к молчанию. — Вы хотите сказать, что уже вернулись с верхней точки маршрута? — Совершенно верно, — Кренник кивнул, глядя на Уилхаффа совершенно честными глазами. — Озеро не охраняется, туда довольно трудно забраться, а спуститься еще труднее, но ничего непреодолимого на самом деле там нет. Мы же не на репульсорах шли, а на гусеницах. — А, так вот почему вы, хм, обсуждали проходимость, — сообразил Таркин, мысленно добавив: «И хаттов». — Не берите в голову, — уверенно отмахнулся Кренник, — вниз эта штука поедет и без гусениц. Все равно билет в одну сторону. А в ответ на очередной непонимающий взгляд добавил: — Мы просто сдвинем всю схему на одну ступень ниже. Правда, склон придется взрывать, а два отряда дроидов уничтожать до того, как они успеют запросить подкрепление, но в целом получается вот так… Карта местности на экране покрылась десятками стрелочек и рукописных отметок, а на голографическом каскаде водохранилищ тоже прибавилось деталей. Уилхафф устроился в соседнем кресле, взял предложенное стило и наклонился поближе, разглядывая отметки. Сейчас ему предстояло оценить план и придумать, как вписать в него имеющиеся силы, не растеряв их окончательно. «А все потому, что орбитальная бомбардировка, скорее всего, повредит хранящийся на базе сепаратистов кайбер-кристалл, который надо будет еще как-то успеть выловить из болота, в которое превратится город и шесть миллионов его жителей после наводнения. И желательно до того, как все это протухнет на жаре…» — Таркин мельком взглянул на подсвеченное неверным светом голограммы лицо сидящего рядом с ним человека и задался вопросом, знает ли тот, что именно они ищут. Не в смысле сухого описания объекта и его физических параметров, а в смысле предназначения. Впрочем, уже через минуту праздный интерес угас, а час спустя Уилхафф понял, что это будет самая безумная операция в его военной карьере. И судя по всему, последняя, поскольку слишком многое в ней могло пойти не так. Более того, должно было пойти не так. Даже если поверхностная оценка состояния склонов ущелья окажется верной, и взрывчатки хватит на то, чтобы не только разрушить аварийный слив второй в схеме плотины, но и надломить ее опорную стену, то останутся еще три с лишним сотни боевых дроидов и абсолютно неуправляемые «мины», которые надо каким-то чудом доставить к плотине номер три одновременно с приходом туда всей массы воды. Иначе сила гидравлического удара окажется недостаточной для ее обрушения. — Хочу напомнить, что у нас все еще нет авиации. А разведывательные дроны такой вес попросту не поднимут. Вы только угробите людей и технику зря. — Но у вас же есть джедай? — Кренник, которого Таркин прервал на полуслове, заметно обиделся, хоть и попытался это скрыть. Невзирая на откровенно неуставное отношение к старшему по званию, ссориться он тоже не хотел. — Двадцатилетняя девчонка-падаван, на днях потерявшая мастера. Девчонка, которую два месяца назад выдернули из архива и бросили на поле боя? Вы серьезно думаете, что от нее будет какая-то польза? — Таркин откинулся на спинку кресла и повертел в пальцах стило, всем своим видом показывая свое отношение к подобному допущению. Кренник задумчиво закусил губу, разглядывая схему водохранилищ. Потом поднял взгляд, хлопнул ресницами и вкрадчиво поинтересовался: — Но она ведь тви’лека, верно? Уилхафф кивнул, гадая, какое отношение видовая принадлежность падавана имеет к ее талантам. И одновременно пытаясь понять, была ли эта маленькая демонстрация попыткой произвести на него впечатление. — Вы ведь понимаете, капитан, что ни она, ни ваши клоны завтрашнего дня не переживут, — без лишних церемоний заявил Кренник. — Они это понимают тоже, страх в таких случаях — естественное чувство. Но и на нем можно сыграть, если знать, как использовать… основной инстинкт. — Это какой же? — саркастично уточнил Таркин и вдруг подумал, что если бы на Эриаду додумались добавить в пантеон персонификацию Смерти, то ей стоило бы дать именно такие глаза, какими природа наградила Орсона Кренника — неправдоподобно яркие и совершенно бесстыжие. — Стремление к продолжению рода, конечно. — Вы поразительно самоуверенный человек. — Таркин прислонился спиной к стенке, за которой шумела вода — в контейнерном домике тесно было даже вдвоем. А уж как они будут выкручиваться, когда к ним присоединится упоенно плещущаяся в душе тви’лека… Кренник в ответ весело фыркнул и отсалютовал стаканом. Кажется, он никакой проблемы не видел и был свято уверен в том, что все произойдет именно так, как планировалось. Ну, в том, что лесть и бескорыстное предложение благ цивилизации перед военным советом, а не после него, подействуют даже на джедая, он оказался прав. Тири, хлопая глазами и мило лиловея румянцем, под градом комплиментов быстро сдалась, признав не только необходимость взять на себя роль ключевого элемента в их плане по разрушению каскада водохранилищ, но и обсудить этот план в приватной обстановке. При этом Орсон ни разу в разговоре не солгал. И даже обошелся без явных умолчаний, ловко сменив тему и забросав окончательно сбитую с толку тви’леку вопросами о свойствах кайбер-кристаллов, ссылаясь на какого-то своего знакомого, защищавшего по ним диссертацию и мечтавшего наладить производство их синтетических аналогов. Падаван рассмеялась, сочтя подобную теорию не более чем глупой мечтой, и принялась объяснять благодарному слушателю свойства кристаллов и их уникальную природу, которую ну никак нельзя воспроизвести в лабораторных условиях. Мысль о том, что разрушение плотины повлечет за собой жертвы среди мирного населения, не задержалась в ее пустой голове, увенчанной гладкими «хвостами» холеных лекку, расписанных клановыми татуировками. О которых Орсон тоже не преминул спросить. И не только спросить, но и потрогать. Тири покраснела еще сильнее, надула пухлые губы и шепотом объяснила, что хватать малознакомых дам за лекку крайне невежливо. Но смотрела из-под ресниц так, что даже слепому было ясно — хватать можно и нужно, но без свидетелей. В результате Таркин сидел на чужой койке, цедил вино, оказавшееся на удивление недурным, и мрачно размышлял, какого криффа он тут сейчас делает, если эти двое прекрасно сумели договориться без него. — Вам она доверяет, а мне — нет. Если я правильно понял, ей нужно обязательно цепляться за кого-то более опытного. Авторитетного. — Кренник отставил свой стакан в сторону и, порывшись на полке над койкой, извлек портсигар. Раскрыл и предложил Уилхаффу. Таркин взглянул на ровный ряд бледно-золотых цилиндров, принюхался и удивленно нахмурился. Нет, что-то подобное предположить было несложно, но где лейтенант-коммандер умудрился посреди пустыни расположенной на задворках галактики планеты достать популярный в столице легкий наркотик, оставалось только гадать. — Даме тоже собираетесь предложить? — Уилхафф отрицательно покачал головой, чуть сморщившись от немедленно толкнувшейся в затылок боли. — Мне и вы не доверяете, забавно, но ожидаемо, — заметил Орсон, щелкая зажигалкой. Затянулся, блаженно прикрыл глаза и выдохнул. — Капитан, не надо прожигать во мне дырку взглядом, я в курсе всех деталей операции и знаю, что закончить ее нужно любой ценой. И в срок. Конвой сепаратистов придет за кристаллом через двое суток. А если мы его упустим, то можем проиграть войну. — Поразительная осведомленность, — холодно ответил Таркин, глядя сквозь растворяющийся в воздухе горьковатый дым прямо в глаза собеседнику. Кренник взгляда не отвел, лишь скривил в фальшивой улыбке уголок губ, но вдруг превратил эту понимающую гримасу в маску неподдельной радости. Уилхафф обернулся, увидев мнущуюся на пороге освежителя тви’леку. Вместо своих джедайских тряпок кутающуюся в явно большую ей рубашку и теребящую кончик правого лекку с очаровательной непосредственностью. Таркин на секунду поверил, что девица сейчас подойдет и без лишних церемоний усядется Орсону на колени, но падаван сверкнула голодным взглядом, чинно поправила ворот и уселась на середину койки, натянув подол рубашки пониже. — Так какой у нас был план? — весело поинтересовалась она, щелчком пальцев подозвав со стопки датападов забытый Кренником стакан и от души к нему приложившись. — Очень… авантюрный. — После первой волны у нас, скорее всего, произойдет переполнение резервуара, а автоматика задействует аварийный слив. Воды в верхнем озере немного, поэтому основной створ открывать сразу не будут, понадеются на щадящие методы. — Орсон увеличил фрагмент голографической схемы, показывая эту деталь плотины подробнее. — Но даже небольшое повреждение ложа аварийного водосброса приведет к тому, что поток очень быстро размоет все остальное. И начнет подтапливать склоны, которые тут состоят из довольно рыхлой породы. Таким образом, мы охватим вот эту область… — И получится сель? — тонкий палец тви’леки, державшей голопроектор на коленях, проследил возможное новое русло потока. — Совершенно верно, — Кренник вздохнул и потер переносицу свободной рукой. Второй он опирался на койку прямо за спиной Тири. — Но нам нужно не только размыть склон, но и взломать саму плотину. Точнее, место, где она стыкуется с горной породой. Тогда вниз сойдет не только вода, но и весь скальный массив. Если верить тем данным, которые удалось добыть, под ним есть тонкий слой глинистых грунтов, по которому это все съедет, как по маслу. И если повезет, высота волны, которая придет к третьей плотине, составит от ста пятидесяти до двухсот метров. — А где будем мы? — Тири прищурила глаза, по-птичьи наклонив голову. От этого движения правый лекку соскользнул с плеча хозяйки и шлепнул Орсона по колену. — На другой стороне реки. Мы же не хотим уплыть, верно? — Орсон осторожно приподнял тяжелый головной отросток, подхватив ладонью, и провел подушечкой большого пальца по широкой линии татуировки. — Не хотим, — согласилась тви’лека, чуть откидываясь назад. — Сколько по прямой будет до той точки, в которую надо будет поместить мину, от наших позиций? — Длина плотины по гребню около двухсот метров, от наших позиций будет немногим больше. — Кренник крем глаза наблюдал, как Тири довольно щурится от каждого его движения, а Таркин прижимает к губам костяшку пальца, пытаясь сдержать улыбку. — Слишком далеко? — Далеко, — падаван изумленно охнула, когда ощутила прикосновение языка, одобрительно заворчала и села боком, подставляя под ласкающие пальцы уже оба лекку сразу.— Но если очень постараться… «А постараться придется», — Таркин улыбнулся уже открыто, наклонился и забрал с коленей девушки голопроектор. Та остро глянула на него из-под ресниц, закусила губу и резко выдохнула, едва сдержав стон. Похоже, Орсон действительно знал, что нужно делать с тви’леками. Так, чтобы удовольствие было обоюдным. — Так и собираетесь смотреть? — Тири не сделала ничего, похожего на обычный джедайский жест, но Уилхафф ощутил, как его толкает в спину что-то невидимое. Толкает и заставляет нагнуться, упереться лбом в перехваченный плетением ремешков бледно-сиреневый лоб тви’леки. — А как же ваш Кодекс, м-м-м? — вкрадчиво поинтересовался Таркин, очертив пальцами напряженный сосок Тири прямо сквозь тонкую ткань рубашки и вызвав еще один приглушенный стон. — Ну я же не собираюсь… к вам привязываться, — едва слышно выдохнула девушка, утягивая его в поцелуй. Тяжелая грудь тыкалась в подставленную ладонь, а возбуждение расходилось от тви’леки горячей волной, затапливая всех троих. — Похвальное здравомыслие, — спустя несколько минут заметил Таркин, пытаясь выпутаться из оставшейся одежды и не уронить при этом угнездившуюся у него на коленях Тири — та без лишних церемоний намеревалась попросту содрать с него все мешающее Силой, совсем не думая о том, что это как минимум невежливо. — И удивительная, хм, осведомленность в некоторых вопросах, — фыркнул в свою очередь Орсон, прикусывая тонкую кожицу у основания лекку. Тири взвизгнула, выгибаясь дугой и до синяков вцепляясь в плечи Таркина. — Я не хочу умирать, — почти беззвучно шипела она, сжимаясь вокруг дразнящих ее изнутри пальцев. Приглушенно стонала, ругалась на родном и на хаттском, требуя трахнуть ее немедленно и прекратить это издевательство, одновременно насаживаясь сильнее и царапая короткими ногтями свою и чужую кожу. — Но если придется, — ахая от переизбытка ощущений двойного проникновения и смаргивая слезы, она упорно пыталась вести, ломая ритм толчков и лишь чудом удерживая всех их от падения со слишком узкой койки, — то я хочу помнить это все… даже по ту сторону Силы! Страх, примитивный инстинкт, доставшийся всем разумным тварям от давно вымерших предков — вот то, что вело их сейчас по грани удовольствия и боли. Именно это плескалось в затуманенном взгляде Орсона, пряталось под плотно закрытыми веками Тири и — Уилхафф не стоил на свой счет иллюзий — наверняка отражалось в его собственных глазах. Звериное желание выжить любой ценой даже там, где выжить невозможно, свивалось тугим коконом Силы, сбивало дыхание и дергало натянутые нервы. И вдруг лопнуло ослепительной вспышкой разделенного на троих оргазма. Ударило тараном, смело остатки внутренних барьеров, осело ощущением смазанного поцелуя на пересохших губах. Голодным холодом чужого потемневшего взгляда. Да, Смерти бы определенно подошли такие глаза. «Вильхо-о-оф! Вильхо-о-оф!» — Таркин смотрел вверх, в медленно темнеющее небо, сквозь путаницу обожженных ресниц и не думал. Изо всех сил не думал о том, что у них действительно получилось все и немного больше. Не вспоминал о том, как под грохот направленных взрывов соскальзывал в воду огромный кусок скалы, сметая на своем пути все: дроидов, клонов, танки, тонкую дугу почти переполнившейся плотины и застывшую на мокром пермакрите неправдоподобно маленькую фигурку тви’леки. Не гадал, где ошибся Орсон, когда воздух сначала застыл как желе, а потом ударил в грудь, сбивая с ног и швыряя прямо на содрогающийся в агонии берег. Тот самый берег, который должен был уцелеть в любом случае, но поплыл так же легко, как и противоположный. Наверное, здесь тоже были глинистые почвы. Впрочем, все это было уже не важно. Оставался только один вопрос, для ответа на который требовалось совершить небывалое усилие и отвести взгляд от ползущего по небосводу пушистого облачка. Уилхафф медленно моргнул и все же смог скосить глаза на источник звука. Хранительница архива обнаружилась совсем рядом — растрепанные седые космы, выбившиеся из тугого пучка, перемазанное копотью круглое лицо в сетке глубоких морщин, опаленная огнем грубая ткань верхних одежд, расшитый геометрическими узорами широкий пояс — Таркин так и не узнал тогда, куда же подевался ее световой меч. И только взгляд изменился — вместо карей теплоты из глазниц смотрела пронзительная синева. «Еще рано, тебе — рано», — тонкие губы не шевельнулись. Не могли шевельнуться — ведь старуха уже декаду как была мертва. Но голос, сухой и надтреснутый, прозвучал совсем рядом. «Вильхоф…» — Хранительница качнулась, частично осыпавшись жирным пеплом, и шагнула прочь, поворачиваясь спиной — о, этот вид он помнил хорошо, даже слишком. Почерневшие дуги изломанных ребер, уцелевший, но обгоревший до неузнаваемости хребет, спекшиеся в единое целое неопознаваемые остатки внутренностей… Тошнотворное зрелище, являвшееся ему в кошмарах каждую ночь вместе с пронзительным зовом, манящим куда-то за грань. Туда, куда его сегодня не взяли. Таркин снова взглянул вверх, удовлетворенно улыбнулся и закрыл глаза, слушая, как в накатывающей вязкой черноте растворяются все звуки. И остается только тонкий вой заходящих на посадку десантных ботов.