Аудиенция (сборник по "Изгою")

— И что это все значит? — с трудом сохраняя маску беспристрастности, спросила Мон Мотма. Чихнуть госпоже сенатору хотелось невыносимо. Белоснежный лот-кот с серыми полосками на спине отвлекся от задумчивого вылизывания задней правой конечности и обратил на Мотму немигающий взгляд желтых глаз. — Вы ведь хотели украсть чертежи? — Взгляд глаз, ярко-голубых и человеческих, был немногим теплее, но в ровном голосе то и дело проскальзывала ирония. — Вы их и украли. Вместе со мной. Мон подавила желание потереть висок и мрачно уставилась на второго лот-кота, изображающего живой воротник на плечах хозяина. Еще три твари деловито исследовали ее кабинет на Явинской базе, демонстративно обходя кресло, занимаемое генералом Дрейвеном. Тот смотрел на них с омерзением, усиленным тем, что лицо и руки главы повстанческой разведки носили явные следы столкновения с зубами и когтями этих обманчиво милых животных. — И где они? — Дрейвен даже не стал поворачиваться к… гостю. На пленника, которым он формально являлся, сидевший напротив Мотмы имперец похож был не больше, чем сарлакк на нетопырку. — Думать над этим вопросом, — Орсон Кренник, директор «Передовых оружейных исследований», устроился в кресле поудобнее и почесал лежащего у него на плечах кота за ухом, — вам надо было тогда, когда вы, послушав беглого пилота, решились на кражу одного из лабораторных блоков со станции на Лотале. Знаете, мне очень не нравится, когда меня бьют по голове и запихивают в бокс для животных, чтобы выпустить оттуда только через двенадцать часов. Кренник пересадил кота с плеча на колени. — Им, — он провел пальцами по спине зубастой твари, заурчавшей под его рукой, как неисправный генератор, — это не нравится тоже. Особенно прыжки через гиперпространство. — Ну, вас они не сожрали, — заметил глава разведки, тоном обозначив не произнесенное вслух «а жаль». — Они мне жаловались, — сухо отозвался Кренник. — Двенадцать часов в два десятка глоток. Мотма скривилась — момент открытия трофейного бокса слышала вся база. Орали перепуганные лот-коты громко и противно. — Но какое отношение имеют эти животные к хранению информации? — Мон была профессиональным политиком, но к такому жизнь ее не готовила — получить вместо чертежей строящейся боевой станции целый зоопарк? С которым теперь непонятно что делать. Половина этих тварей уже разбежалась по базе и сейчас лезла гладиться ко всем подряд, попутно норовя спереть кусок полевого рациона. — Все просто. Одному нашему… общему знакомому, хотя вам, как я подозреваю, он знаком исключительно по переписке, пришла в голову блестящая мысль попробовать записать информацию не в кайбер-кристалл, а в живое существо. — Кренник погладил сидевшего на коленях кота, жестом обозначив выбранный Галеном Эрсо носитель данных. — Джин тогда достала всю лабораторию требованием подарить ей животное. А когда оказалось, что за четырехлапой игрушкой надо ухаживать, отказалась от подарка. Ну не усыплять же такую симпатичную зверушку? Лот-кот, догадавшийся, что говорят о нем, польщенно зевнул, продемонстрировав полную пасть острейших зубов. — Мы решили использовать подвернувшийся материал с толком и записали в его ДНК пробный фрагмент данных. Кажется, годовой отчет сантехнической службы. Быстро выяснилось, что емкость носителя достаточна для записи серьезных объемов данных, и через год у нас был десяток животных, хранивших в себе архив наших проектов, со всеми их версиями. Ключ к архиву Гален записал... в меня. А индексный файл — в себя. Фыркнувший было Дрейвен, оценивший шутку Эрсо, имевшего не только альтернативное чувство юмора, но и своеобразное представление о мести, представил объем информации для расшифровки и расстроился. Даже если где-то там и были чертежи «Звезды Смерти», искать их можно было до столетия Палпатина, если не дольше. А сам Гален, все еще сидящий на неизвестной генералу базе, остался ни при чем. Его даже в предательстве любой из сторон обвинить было затруднительно. Креннику проблемы Дрейвена были безразличны, у него хватало своих. Которыми он готов был поделиться с окружающими. Судя по горевшему в светлых глазах азартному огоньку — при необходимости догнать и поделиться насильно. — Но тут случилось непредвиденное — оказалось, что при скрещивании двух «архивных» особей данные в их потомстве перемешиваются в произвольном порядке, хотя вообще не должны наследоваться. В итоге на сегодняшний день у нас три десятка хвостов, в которых Гален время от времени что-то… дописывает. — Директор «Передовых оружейных исследований» вздохнул и подергал за вышеупомянутый хвост. — И каковы ваши предложения… Готовы к сотрудничеству? — Мон нашарила в ящике стола платок. Правда, сначала ей под руку попался отобранный у директора бластер, но она еще не настолько страдала от аллергии, чтобы пускать его в ход. Кренник улыбнулся ехидно, провел по разбитой губе пальцем — ребята Дрейвена немного увлеклись при задержании — медленно стащил обе перчатки и бросил их сенатору на стол. — Я вам оставлю все, что вы хотели получить, — произнес он, — а взамен вы доставите меня… на Лексрул, давно хотел заглянуть на родину, и мы сделаем вид, что друг друга не видели. Дрейвен, онемевший от такой наглости, переводил взгляд с одной фигуры в белом на другую. Кренник отбивал пальцами по подлокотнику кресла какой-то подозрительно похожий на очень фривольную песенку мотив, а Мон сидела неподвижно, пытаясь задавить противника политическим весом. Не угрожать же расстрелом, в самом деле. Генерал понял, что ничего не понял, и решил подождать, чем закончится это противостояние. Мотма молчала долго. Настолько, что Кренник успел отбарабанить не только имперский марш, но и гимн Корусантского технического университета, а обретавшийся на коленях директора лот-кот заскучал и решил поискать лежбище помягче. И теперь сидел у ног сенатора, бодая ее в колено лобастой головой. Под двумя одинаково голодными взглядами Мон сдалась. Положила на стол трофейный бластер, чуть задержав пальцы на рукояти, и проговорила: — Хорошо. Мы дадим вам учебный истребитель и… — Еще двенадцать часов в консервной банке? Вы издеваетесь, сенатор! — искренне возмутился Кренник, а Дрейвен молча закрыл лицо рукой. — Давайте лучше так… Взглядом Мон можно было заморозить океаны Камино, но на директора он не подействовал. — Вы ведь прилетите на Корусант через неделю на очередную сессию Сената? Вот и возьмете меня с собой. Родина будет плакать, конечно, но скорее от радости. В этом Мотма не сомневалась совершенно. — Что вы собираетесь делать эту неделю, директор? Кренник просиял: — Изучать архитектуру, конечно! Такой интересный образец построек четырех-, если не ошибаюсь, тысячелетней давности. Кстати, забыл сказать, у вас левая стена ангара треснула. Грохот, от которого подпрыгнуло все здание, подтвердил правоту директора. — Идите, изучайте… оба. — Мон сдержала рвущееся с языка ругательство, подняла возмущенно мяукнувшего кота и молча уткнулась в мягкую белую шерсть носом. Эту чашу ей определенно предстояло пить до дна. И не морщась.