***
Викинг стучит своим костылем по каменному полу. — Хвитсёрк едет в Каттегат. Пусть едет, раз этого хочет Лагерта. У них там свои счеты с соединим поселением. Им нужен переговорщик, а лучше моего брата человека не сыскать. — Конунг Ивар, ты не поедешь? — Нет. Я не могу, увы. Ты же знаешь Кират, моя жена, — Ивар улыбнулся и поднес руку к своему сердцу. — Беременна. Лагерта приглашала через гонца. Знаю. Но я не поеду. — Не будет ли это рассматриваться как обида. Не начнется ли война? — Нет. Хвитсёрк повезет небольшие подарки, и расскажет о моей жене. Она будет убита, пусть не сейчас и не завтра. Но я давно выковал кинжал, которым я проткну ее сердце. Он храниться у мой Тати. Кират почти друг. Ему можно доверять. Он поддерживает Ивара. Его все устраивает в своем Лидере. Ивар покинул свою «компанию». Он шел, правда, медленно, но зато на своих ногах. Он гений. Так бы назвали его в Древнем Риме. Навыки кузнеца сотворили свое чудо: Ивар выковал себя стальные «ноги». Это невероятное и незабываемое чувство, когда викинг встал на свои ноги, да еще и выпрямился во весь рост. Все замолчали вокруг. Казалось даже небо застыло со своими вечно бегущими облаками. Тати всплакнула и рассказала о новой жизни в ее утробе. А любовь? Наверное, больше влюбленность и доверие. Ивар влюблен. Обещание сдержано им, теперь и ей. Его жена беременна, Йорк принадлежит ему безраздельно. Что может быть лучше?***
Крик Тати озарял утреннюю зарю. Промучившись полночи, роды продлились в утро. Ивар сидел за дверями их дома на табуретке, под крышей, но почти промокший. Медленно потягивая эль и пережевывая уже почерствевшую краюшку хлеба, закрыл глаза. Эти ступени в дом давались с трудом, но преодолевать приходилась ни раз в день. Что за проклята погода? Ливни не прекращаются уже почти неделю. Лучше бы снег, как дома, в Каттегате. Крики жены стихли, взамен им пришли крики тихие, тонкие. Свершилось. Ивар мысленно поблагодарил Богов. Дверь скрипнула и приглашающим жестом повитуха пригласила Ивара внутрь. В нос ударил запах крови, сырости и резкий аромат непонятных смесей. От такого сочетания и голова закружилась. Тати лежала уже на чистых простынях, пока девушки убирали воду и грязное тряпье. Маленький сверточек в простыне лежал рядом с женой. Девушка виновато и даже с небольшим испугом в глаза посмотрела на викинга, который не вполз, а вошел на своих ногах, правда закованных в железные латы и опираясь на палку. — Прости. — сухими губами шепнула она. Ивар замер на месте и побледнел. Быстро опустил голову вниз, опираясь двумя руками на палку, вновь поднял на нее глаза. Ивар поднял руку, и указала пальцем на ребенка, затем вновь ее опустил, и закусил губу. Ковыляя, все так добрался до ее пастели и тяжело дыша, рухнул рядом. — Он… Он… Здоровый? — так же тихо, как и жена, произнес Ивар. Тати развернула сверток и показала ему здоровые ножки, те самые, за которые так боялся новоиспеченный отец. — Прости. — повторила Тати. — За что? Не понимаю? Повисла пауза, и в полутьме видно было, как по щеке Ивара катиться скупая слеза. — Это девочка. — И что? Она же здорова? Не так ли? — Прости, я не сдержала слово. Я не сдержала обещание, данное тебе в свадебных клятвах. — Все-таки ты глупа. Викинг фыркнул и покачал головой. Ивар очень быстро выполз из дома. Дождь стал мельче и тише. Это плохо. Сейчас его капли бы очень пригодились, скрывая его слезы на щеках. — Глупая жена досталась. — усмехнулся шепотом Ивар. Викинг открыл рот навстречу каплям, дабы заглушить сухость во рту. И зачем пил эль? — Подумаешь, дочь. Девочки воительницы не редкость. Р-рр-я.***
Утреннее солнышко прокралось в окно и в комнате стало уютно и тепло. Иволга тихо кряхтела в люльке, тщательно выструганную ее отцом. Чтобы ее сделать, Ивар дневал и ночевал целых две недели в сарае. И еще пол недели стругал и украшал ее. Тати вышивала одеяла и подстилки. Вышло красиво. Лучшие нитки были выкуплены из ближайших городов и поселков. В дверь постучали, и Тати открыла скрипучую дверь. На пороге стоял Уббе. Девушку кинуло в холодный пот. — Я вижу, мой братец продолжает умножать наш род. — хихикнул старший, указав на небольшой животик Тати. — А я вижу, что тебя все кидают и ты никому не нужен. — Приятно видеть родственницу в хорошем чувстве юмора. — Зачем приехал? Язвить? Или предложить стать твоей любовницей? — Нет, у меня мирная миссия. Меня послали поздравить тебя и твою дочь. — Не поздновато? Иволге пару месяцев назад год исполнился. — Ну да, припозднились. — Кто там, Тати? — послышался издалека знакомый голос. — Кажется, твоя родня вспомнила тебя, милый. — язвой вымолвила Тати. Ивар, стоял на костылях во весь свой рост, и поджав губы, смотрел на собственного братца. — Не рад мне, братец? Не соскучился? — хмыкнул старший, предоставляя свои объятья. — Не успел. Повода не было. — Жаль. Но как бы, то не было, я с мирной миссией. Лагерта желает видеть твою жену и внучку. Она ждет ее в гости в Каттегат. Она хочет представить Иволгу Богам. Богиня Фрея дала жизнь этому ребенку, Богиня Ловн соединила вас и вы обязаны принести ей жертву за свою семью. — Ты забыл кое-что, Уббе: моя жена христианка. Она верит в одного Бога. — А ребенок? Твоя дочь? — Христианка. Я не запретил жене сделать то, что она хочет. Ведь она одна меня не предает. — Поэтому твои дети не будут поклоняться нашим Богам? Не принесут жертвы? Ты пыль у ног своей жены? Раб? — Думай, прежде чем твой паршивый и грязный рот выдаст эти звуки! — Ты променял братьев на христианскую шлюху! — Братьев? А братья как поступили со мной? Что мне вспомнить из своей жизни? Жалость? Презрении? Утыки? Смешки? И в итоге: предательство? Вы ненавидели отца, ненавидели мать. Братья должны быть опорой друг для друга и прикрывать спины друг друга. А что же вы? — Как бы то не было, я не ругаться прибыл. Лагерта хочет наладить поставку продуктов и шкур. Наладить торговлю. Для этого она приглашает навестить тебе Каттегат. — Не верю в ее приглашение. Зачем ей это? — Я не знаю… — Ты не знаешь, брат? Не посвящает Лагерта тебя, щенка Аслауг в ее дела. Конечно, старшего выродка надо держать при себе. Чтобы не тявкал. Только смотри, брат, я правлю городом. Ты же валяешься у ног убийцы нашей матери. — Так ты согласен? — процедил сквозь зубы старший. — Я подумаю, а ты пока не спеши, оцени мое гостеприимство.***
Ивар развернулся, как мог, чтобы всем своим существом показать величие над братом, и вновь умостился на кровать. Молчание затянулось. Тати громко вздохнула, собрала пальчики рук в замочек и подошла вплотную к Ивару. — Что думаешь? К добру ли? — Не уверен. От Лагерты все что угодно можно ждать. Но не поехать по приглашению тоже… сама понимаешь, может начаться война. Я не против войны, но я не хотел бы воевать здесь, в Йорке. Его отстроили. Обустроили и опять разруха? — Нет, война сейчас нам не на руку. Мы только начали вести полноценную торговлю. Только наладили быт. Ты прав. Но как представлю, что ехать к ней туда на территорию врага. Улыбаться ей, мило беседовать… Бррр. — А придется. — Ивар правил локон волос, выбившийся из-под небрежно накинутого платка обратно за ухо. — Конечно, придется. Это я осознаю и понимаю.***
Сборы не заняли много времени. Тати лишь старалась не попадаться Уббе на глаза, тем более наедине. Вечером Тати стояла в церкви на коленях и о чем-то просила Бога. Ее муж, который почти клятвенно обещал не посещать ее церкви с дурными мыслями, сидел на скамейки у распахнутых дверей. Тати пятилась полубоком к выходу и у дверей развернулась к Ивару. — Пойдем? — спросил он спокойно. — Да я все. Эта поездка меня с ума сводит. — Прекрати. Путешествия пойдут на пользу. — В этот ад? Ты хочешь вернуться туда, где тебя всю жизнь считали сыном ведьмы, да еще и калекой?! Да ты потрясающий человек! — Приму за похвалу. — усмехнулся муж. — Принимай. — передразнила жена. — Что ж поделать, начну сборы. — Починишься? — Муж глава семьи. Подчинюсь. Тати улыбнулась и поправила выбившийся из косы викинга волос. — Нужно переделать. Переделать…***
Иволга ревела. Ее явно не устраивало это путешествие на дракаррах. Отец сделал все для ее удобства, соорудил даже крышу и люльку, чтобы дочке удобно было. Но малышка все равно плакала. Благо ее крик почти вполовину заглушал шум волны. Тати настояла, чтобы Уббе сел в другой драккар, опасаясь за жизнь Ивара. Муж тоже не особо любил эти путешествия по воде. Видно дочери передалась нелюбовь по крови. Путешествие далось трудно. Шторм опрокинул один их драккров, нагруженной оружием. Благо большую часть удалось спасти, погибло два человека. Ивара это злило. Не успел пройти тот путь до цели, как лишился просто так двух воинов. Это воля богов. Смириться… Оставалось только это. Человек бессилен перед стихией. Тати потеряла счет времени, спала даже днем под шум и крики викингов. Под плач собственной дочери. Наконец то раздался крик смотрящего: «Берег!», ставшее ее спасением. Когда драккары причалили и мужчины вышли, вытащили Ивара на причал, ей осталось только ждать. Ужасно хотелось почувствовать землю под ногами. Эта качка сводила с ума.***
Сама Лагерта вышла к пристани. Богато украшены доспехи, наверх заделанные волосы, как положено воителям. Меч в ножнах, топор за поясом. Тати не и слышала о чем они говорят, да и было все равно, лишь бы быстрее прилечь. Ивар взмахом руки разрешил вылазку, и Тати ловко подняли крепкие руки викингов и поставили на пристань. Ее чуть шатнуло в сторону от забытого ощущения земли под ногами. Ее поддержали, жаль, что не руки мужа. Но перед этой … нужно было выглядеть достойно. — Татиана. Ты вновь прибыла сюда. — Лагерта кивнула. — Смотрю Ивар не теряет времени даром. — чуть усмехнулась глава Каттегата. Викинг склонился как ему позволяли железные опоры и костыль, и растянулся в улыбке как шут, показывая, что не ее это дело вовсе. — Иволге 5 месяцев назад исполнился год, а ты уже вновь ждешь ребенка. — Лагерта проигнорировала жесть Ивра и шагнула навстречу девушке. В ней все трепетало: склониться или не стоит? Покорность или гордость? Тати стояла прямо, чуть приподняв носик вверх, все еще держа Иволгу на руках. Рев позади Лагерты заставил Тати чуть вздрогнуть: — Перед тобой правительница Каттегата, склонись, тебе оказана честь! — это голос Бьерна. Тати немного повернула голову в его сторону: сын Лагерты как гора, стоял в трех шагах от матери. — Честь? В чем она Бьерн? Она правительница, а я жена правителя. Так почему я должна склониться? Ивар чуть ухмыльнулся, понимая, что Тати теперь не остановить в ее дерзости, особенно зная ее нелюбовь к Лагерте. — Ты рабыня! И… — Стой Бьерн. — возразила Лагерта. — Она права. Наш Ивар, сын Рагнара Лодброка имеет свои честно завоеванные владения. Он правитель. Она его жена. В конце концов мы сошлись на примирении. Будь терпимее, Бьерн. Вспомни Торунн тоже была рабыней, прежде чем стать твоей женой. — Я никогда не была рабыней. Быть похищенной это не значит быть в рабстве. — Все, забудем. Столько воды утекло, времени прошло не мало. Здесь ты гость, и мы не посмеем тебя обидеть, обещаю. Лагерта попыталась дотронуться до плеча, но Тати немного отшагнула назад. — Никому не позволяю себя трогать, только мой муж может коснуться меня. — Не знала. Учту твои пожелания. А теперь пройдите в дом. Для вас приготовлена спальня, где можно отдохнуть, а к вечеру ждем вас на ужин в честь прибытия гостей.***
— Учтет мои пожелания — язвительно повторила Тати, расчесывая волосы. — Унижает меня и не краснеет. Ненавижу! — девушка швырнула гребень об стенку. — Это у нас взаимно, дорогая. — Муж присел рядом и обнял за плечи. — А это Бьерн, наглец. Вот что значит, кроме дум о меча и войнах в голове ничего в голове не помещается. Тупой огромный баран. — Привлекают размеры? — Ивару нравилось, когда она злиться, тем более злиться не на него, а на кого надо. — Кого? Бьерна? Ну да, этот баран огромный, а разума Бог не дал. И вообще, не хочу идти на их праздник. — Но ведь ты не можешь меня оставить одного там? — Одного? Ивар да ты сотни раз достойнее их всех. К тому же там твои люди будут. А мне уже тяжело таскаться по гуляньям. Ты забыл? Мне скоро рожать. -Так уж и скоро? — Ну, месяца два еще есть. — Как пожелаешь. — сдался викинг. — Но я все же буду ждать. — Не стоит. Я не оставлю Иволгу на попечение этих варваров. — Варваров? Да что с тобой, родная, я один из них. — К твоему варварству я уже притерлась. — хихикнула жена. — А вот они кажутся мне грозными великанами из страшных сказок, неряшливыми и неотесанными. — И больше добавить нечего. — Ивар развел руками. — Как точно ты описала мой народ. — НУ извини, как вижу так и говорю. Во-первых, ты же меня не убьешь за это. — Как знать, как знать. — Не, не тронешь, пока во мне этот «волшебный» ребенок, не тронешь. — язвительно хмыкнула она. А во — вторых, ты же меня любишь, правда? — И как тебе удается одновременно вызвать гнев и успокоение во мне? Ивар притянул жену ближе и посмотрел в ее глаза. Тати нравилось, когда тот прикасался пальцами к ее лицу. Они были шершавыми, пахли землей и металлом. Тогда весь мир казался таким ничтожным и незначимым в ее судьбе. А еще спокойствие. Она чувствовала спокойствии, даже когда в душе «звучали» бури.