***
С каждым днем Тати чувствовала тяжесть, но не потому что ее животик рос, что-то настораживало ее. И долго копаясь в своих ощущения, никак не могла понять почему. Исчезло несколько человек из войска Ивара, пропадать стало и оружие. Нет, конечно, муж это замечал, но предъявить претензии Лагерте означало прямо тут начать войну. А это еще означало, что жизнь детей и жены подверглись бы опасности. Был бы один, да другое дело. Не первый раз. Иволга давно ходила ножкой и резво бегала, несмотря на длинный наряд. Мать ни на шаг ее не отпускала, несмотря не на что. Плохо, что никого не было кроме одной девушке, которая ей помогала. На носила йорксоке имя Поси. Она была, наверное, чуть постарше Тати, и единственная из женщин, которая согласилась ехать к варварам. Смелая оказалась. Но и Поси была уже измотана. Она практически не спала, оберегая покой своей «госпожи» и ее дочки. Лишь днем ей удавалось прилечь, когда Тати гуляла с дочкой, а гуляла она долго, и под утро пару часов. Когда настал нужный час, Тати лично подбирала женщин, которые помогут ей. Надежных, проверенных, и неподкупных. К тому ж Поси почти рядом. Ей то она доверяла полностью, почти как себе. И вновь рассветную тишину, как и тогда девятнадцать месяцев назад, наполняли негромкие крики Тати. Ивару вновь пришлось сидеть за дверью. Сам вызвался. Да и жена сказала, что мужчине нечего тут делать. Пришлось согласиться. Дверь открылась, и это был знак. Ивар медленно вошел, передвигая ногами и костылями. На руках у Поси уже виднелся сверток. «Пищал» сверток еле слышно. — Ивар! — услышал тот голос жены, сбивчивый, но настойчивый и довольный. Сердце викинга йокнуло, почти остановилось, и вновь забилось с бешенной скоростью. Молчит. Дышит. Улыбается. Значит все в порядке, а муж бежал, чуть не споткнувшись на своих сделанных ногах. — Ивар, я выполнила свое обещание! — раскрасневшаяся Тати улыбалась, держа «новый» сверток. — Выполнила, я чувствовала это! Восторгу ее нет предела. Она как будто подвиг совершила. — Правда? — еле слышно с сухостью в горле, переспросил муж. — Правда! У тебя есть теперь, кому оставить наследство. — Я и Иволге мог оставить. — Нет, мальчик важен, Ивар, я тебе уже говорила. — Я помню. Но почему это так важно, все не могу взять в толк. У нас по-другому передают наследство. — Я знаю. Но для меня это важно. — Знаю, только теперь не забывай, что мой сын будет принадлежать Одину. — Я помню, что обещала. Значит Одину. Ивар пощекотал пальцем щеку сына и улыбнулся. — Так как назовем его? — не унималась Тати. — Назовем его именем мудрого и великого человека, которого я потерял. Моего сына будут звать Рагнар. Рагнар Иварссон.***
Хвитсерк вбежал в их дом, запыхавшись и быстр опрокинув в себя кружку воды сел на стул. — И? Я был прав? — в нетерпении прикрикнул младший, сидя на крае кровати. Рагнар поднимал ножки и что-то пищал, Иволга с мамой разбирала вещи после стирки. — Ты был прав, Лагерта не успокоилась. Она обманывает. — Что думаешь, готовит? — Не знаю, но явно ничего бескровного. — Хочешь сказать… — Ивар повернулся и глянул на детей, а потом и Тати. — Спрятать их. Надо спрятать. — Ты в своем уме?! — возмутилась жена. — Рагнару еще и двух месяцев нет, а ты кому-то отдать хочешь? — А лучше видеть его труп?! — Я не говорю о трупе. Но сын мал, да и дочке 2 лет нет. Это не выход. — Да, конечно, надеюсь, когда Лагерта будет стоять за входной дверью с топором, ты найдешь выход. Тати замолчала, опустив голову, чувствуя что вот вот брызнут слезы от безысходности. — И когда планируешь их спрятать? — выдохнул Хвитсерк. — Не знаю. Но что-то правдоподобное нужно… И пути отступления… Брат, приготовь драккар с верным десятком людей. Оружия, припасы сделай, я найду причину отправить их, соврать Лагерет, чтобы их отправить. А сами пусть ждут неподалеку. Даю тебе 2 дня. Брат, я на тебя рассчитываю. Не забудь, что от твоих действий зависит не только моя жизнь, но жены и детей. — Я понял тебя. — кивнул старший. Почему-то несмотря на все деяния младшего, Хвитсерк не прекращал верить в брата. Ивару льстило, чертовски, но будучи подозрительным человеком, подозревал даже свою тень. Ивар молчал, молчала и Тати. Сказать нечего и так было это понятно. Это было неизбежно, вопрос только во времени.***
Второй день лил дождь. Холодный, сильный, крупными каплями падал на землю, образовывая лужи. Ивар посещал дом ближе к ночи, и жена не видела его почти. Она плакала тайком, тихо в уголке, когда пряла от безделья. Ивар ходил мрачнее тучи и с каждым днем все больше молчал. Он и так не отличался говорливостью, а тут совсем замолчал. Ночь выдалась холодной, и муж холодный как ледяная скала лежал, раскутавшись на кровати. Первая попытка накрыть тело мужа, не удалась и была бесцеремонно прервана сразу же. Второй раз попытка была с его тихо произнесенным именем на устах. Первое одеял упало на голый торс мужа. Пауза. Ответа нет. Тати продолжила и накинула сверху шкуру. — Есть повод беспокоиться? — как ни в чем не бывало спросила жена. — Уже да. Лагерта вновь убрала моих людей. Нам нет здесь места. Нужно аккуратно возвращаться в Йорк. И если бы… — А, великий Локи, подскажи что делать!***
Ивар резко развернулся на живот и уткнулся в подушку, ударив кулаком рядом с ней. — Совсем плохо. — выдохнула Тати. — Совсем. Нет времени. Да ты и сама понимаешь все. Я и не знал как сказать, а ты все сама… О Один! Был бы я сам по себе, а тут ты, дети. — Ты жалеешь?! — возмутилась девушка. — Нет, что ты. — Ивар сел на кровати и провел указательным пальцем по ее волосам. — Нет. Но привязанность… — Любовь… — И она. Она отнимает мою ярость, злость и стремление к большему. — Мы не даем тебе крылья за спиной? Не даем твердую почву стоять на земле? — Что говоришь? Не понимаю. — Семья, это таинство рая. Мы твоя опора, мы должны дарить тебе радость и защищать твою спину. Чтобы тебе было куда вернуться, и знал. Что тебя любят и ждут. Мы не животные, Ивар. Мы умеем жить, любить. Чувствовать и думать. Я думала мы твоя опора, а ты хочешь ходить без нас. Семья должна давать, а не отнимать. — Я не говорил это. — Ты думаешь, если бы я не любил вас, я бы защищал вас от Лагерты и других угроз? — Тоже верно. — А раз верно. Собирай детей сегодня. — Ты нас отправишь в Йорк? — Нет. Пока нет. Далеко отсюда есть старуха. Он ведунья. Она спрячет детей пока мы будем решать вопросы. — А что будет с нами? — Для отвода глаз мы будем здесь до последнего. Тати вздохнула. О чем еще говорить? Это было предрешено.***
Не успела скрыться за горизонтом Луна, как в дверь чуть скрипнула и Хвитсёрк проскочил в дом. — Пора брат. Муж и жена подскочили, тепло укутавшись и укутав детей, встали у входа. — Ивар, может ты не пойдешь. — шепнул брат. — Калека опять в твоих глаза? — усмехнулся младший. — Нет. Просто… Далеко идти. Я тогда Иволгу понесу. — С этим согласен. Когда Ивар стал таким податливым и мягкотелым? Сам не понимал. Голос казался чужим и неродным. То ли с долькой страха, до дрожи, которая не унималась в руках. То ли с ненавистью за эту ситуацию, что приходиться их прятать. А главное сам виноват. Виноват! Виноват, что не одинок. Нет, Хвитсёрк виноват. Привез ее « в дар». Кому в дар? Калеке? На кого в итоге злиться? Да что за мысли в больной голове? Они переваривались с трудом. Имея проницательный и пытливый ум, в эти пару дней голова не хотела «варить» ничего. Они шли тихо, давая Ивару передышку, ноги утопали в утренний, еще теплой росе. Дети вели себя на редкость хорошо, особенно Рагнар. Как будто затаился и молча, вздыхал, посасывая палец. Иволга что-то шептала себе под нос. Но так же покорно висела на шеи у дяди. Вдалике позади запели петухи, рассвет наступал. — Ускоримся. — скомандовал Ивар. — Ивар… — жена положила руку на его плечо. — Я смогу. Смогу. — муж похлопал ее по этой руки и снял ее со своего плеча. Значит, и не стоило спрашивать. Такие вопросы приводили к гневу мужа. Да унижать его при брате. Сам он мог смеяться над собой сколько влезет, а вот другим… Нельзя. Трава просохла, ясно было что теплеет и время торопит. Дети стали ныть, давая понять что голодны. — Нельзя останавливаться. — выдавил Ивар. — Сами знаем. — буркнул брат. Ивар хотел что-то возразить, но по всему не было сил. Совсем. Поэтому послушно передвигался дальше. Немного спустя Хвитсёрк воскликнул: — Уже рядом. — и прибавил ходу. Домик показался через пару минут. На вид невзрачное деревянное строение из досок, крытое соломой. Пара приступков и дверь, так же под навесом. С левой стороны крытая крышей и двумя стенами и двумя сторонами из хлипкого заборчика. Хвитсёрк остановился, поставил Иволгу на землю и в один прыжок оказался на пороге и постучал. Второго стука не потребовалась, дверь чуть скрипнула и на пороге, откуда спрыгнул Хвитсёрк, показалась женщина лет 45-50. Бедно одетая, с платком на голове и даже грязноватое лицо и руки. — Тереза это я, Хвитсёрк. Я привел тебе брата. Повисло молчание. Тереза хмыкнула, покачала головой в разные стороны, оглядела Тати и детей. — Знаменитый Ивар Бескостный. Ко мне пожаловал. Сам. Они встретились взглядами. Молчали. Как будто изучая друг друга. — Что скажешь, старуха? — Ивар! — одернула Тати. — Не беспокойся. Не стоит. — улыбнулась старуха. — Я вижу его жизнь. Не стоит. — Ты возьмешь моих детей? Спрячешь? — Тати сделала шаг навстречу. — Куда я денусь. Помогу. Уже готово все. Можешь глянуть. Тереза посторонилась и жестами пригласила Тати в дом. Девушка чуть склонила голову и обогнула Терезу. Пару мгновений и Тати вышла. — Все устраивает? — Лучше быть не может. Хвитсёрк сунул в руки Терезе два мешочка с золотом и серебром. — Я буду приносить, как смогу. Только я. Никому не доверяю. Тати внесла детей одного за другим. Там воцарилась тишина. — Я войду. — шепнул Ивар. — Нет, увидишь еще. — остановила его старуха. — Пусть она. Она… Ей нужнее. Хвитсекр кивнул и медленно пошагал обратно. — Тати, нам пора. На собираться надо. Сбежать от Лагерты не просто. Готовиться надо. Днем сбежим. Дракар готов уже. Девушка вышла. Ну да. А как иначе? Она в слезах. Лицо раскраснелось и на нем читалась безысходность и страх. — Пойдем, пойдем. — кивал муж. — Досвиданья. — шепнула Тати старухе. — Прощай. Тати шла и обливалась слезами. Они текли и текли. Резко повернулась и посмотрела на дом, вдруг пошла вновь к нему, услышав тихий голос Иволги. — Не смей. — Ивар схватил жену свободной рукой. — Не смей. Ноги подкосились, и Тати почти рухнула на землю, но задержалась о костыль мужа, и выпрямилась вновь. — Все хорошо ведь. Мы их заберем? — Кончено. Уедем к себе, потом заберем. — Заберем, заберем… — Да. Но сейчас нам надо сбежать самими. Кто бы мог подумать я — сбегаю. Но я реально обдумываю возможности. Поэтому только так. Пока… Это пока…