течный братик

— К твоему сведению, я вообще-то знаю, что такое течка. А в целом неприятно было читать, Чимин смотрелся разочарованным, но никак не мог выйти из образа зазнайки, и следы игры на рояле всё ещё виднелись на его лице солнечным зайчиком. — Не показывай мне больше такого, даже если и напишешь — лучше уж не знать. — Думаешь, я правда так считаю? — Не хочу даже думать. Закрыли тему, я устал. Завтра твой День Рождения кстати, помнишь? — Угу.

***

— Хорошо, вот наши места… Вы не могли бы подвинуться? Извините, извините. — Видишь, реклама ещё не кончилась, я пойду возьму попить чо-нибудь. Тебе взять? Чимин отмахнулся от моего предложения, уставившись в экран. — Скучаешь, милашка? — вонь перегара забила ноздри Чимина пробкой, — А ты ничо так, хорошенький. Что скажешь, Гукки? — Нормально, — равнодушно ответил голос левей приставучего типа. — Да-а, нормально, — в подтверждение сальносказанных слов посторонняя ладонь опустилась Чимину на бедро и бесцеремонно скользнула к паху, — И личико смазливое: губки тоже ничо так, в ротик хочешь? А глаза маленькие, у моего друга тож глаза не очень. Чимин равнодушно слушал, что ему говорят, он был до того подавлен сегодняшним днём, что приставания пьянчуг в зале кинотеатра представлялись как незначительный мусор на дне ящика с карандашами. Он поёжился в кресле, размышляя о достоинствах и недостатках своего лица, без особого энтузиазма переводил взгляд с незнакомца на большой экран и обратно. Реклама кончилась. Неугомонный парень устал играться с его вялым членом через ткань штанов и переместил руку на шею Чимина, наклоняя его лицо близко к своей ширинке. Рывок был мощным, хотя Чимин бы поддался итак. На брюках, прямо возле молнии он разглядел не отстиранные пятна засохшей спермы и крошки от печенья, парень тем временем, неудобно нагнувшись присосался к чиминовой шее. — Какого хуя ты делаешь? — Собираюсь трахнуть эту милашку в рот. — Ну-ка пошли выйдем. Я говорю встань и на выход, уебан, даже не вздумай бесоёбить, ничего у тебя не выйдет, хуило. Тот как ни странно подчинился, отпуская Чимина со словами: — А ты глазки-то крась, маловаты. Крась… Выпрямившись, Чимин почувствовал, как по его спине вдоль позвоночника от самой шеи течёт вязкая слюна уёбка. Его дружок смирно и кажется надменно наблюдал за разворачивающимися действиями фильма, в который его товарищ скорей всего так и не вникнет. Он был похож на писателя и сценариста, потому что уж больно вдумчиво и профессионально смотрелся. На такого мимолётно глянешь и тут же смекнёшь — его стезя. Чувство, которое в момент наблюдения за этим парнем сразило Чимина походило на древний, первобытный ужас, проснувшейся чувственности, как когда он читал рассказ Юнги. Но было и что-то ещё. Грязь. Под ним вдруг стала образовываться лужа: неуютная и липкая, разведя колени в стороны мальчик исследовал сиденье под собой рукой и понял, что с сиденьем всё в порядке, проблемы были с ним. — От тебя воняет, пацан, — так называемый Гукки обратился к нему без вежливых вступлений. — Воняет? Я кажется теку, можешь позвать моего брата? — Может сам сходишь за ним? Вы заебали, я пришёл смотреть фильм, я заплатил за просмотр. Ты воняешь, пацан, иди помой зад, пока люди не задохнулись. — Воняю, — повторил Чимин. — Делай, что говорят. Я с тобой по-хорошему. Вонь ужасная, ща блевать буду. Чимин встал и быстро засеменил, сжимая как можно крепче ягодицы, в сортир. По дороге туда, Юнги видно не было, чему мальчик был безумно рад. Закрыв за собой дверь, он стянул с себя штаны, даже не беспокоясь, что в любой момент кто-нибудь может зайти. Белье, подкладка и ноги, всё было вымазано слизью. Обмакнув в нее палец, Чимин поднёс к лицу руку и понюхал. Ничего не чувствовалось. Не воняет абсолютно ничем. Убедившись в том, что запах точно отсутствует, мальчик помыл свою попу, бёдра и штаны, а когда закончил, решил посидеть немного в кабинке, чтобы всё подсохло. Сидя на унитазе он позвонил Юнги и сообщил, где находится. — Ты чо там делаешь? Блять, я ща тут закончу и приду. Ты на том же этаже? Жди. Я иду уже. Вкусно покурив на улице, Юнги немного передохнул от стычки с малоумным парнем и пошёл в туалет для омег, проведать братика. После слепящей улицы в коридоре кинотеатра стало как-то темно, и Юнги, словно ясновидящий отправился к двери, точно угадав её расположение. — Эй, мелкий, ты тут что-ли сидишь? — окрылённый героизмом, он постучал в кабинку, где находился его брат Чимин. — Чувствуешь? — Чувствую. — У меня началась течка, я плохо выгляжу. — А голова не кружится? — Да вроде нет. — А эрекция есть? — Что? — Член твой стоит говорю? — А, нет. Опять ты свои мерзости говоришь. Ну противно ведь. Тебе самому не противно, Юнги? — Мне похуй. Почему ты не чувствуешь желания? Так подходит? Тьфу! Как гребаный дегенерат разговариваю. Почему не стоит, бля? — Откуда мне знать?! — Ты странно себя ведешь, хоть что-то же должно быть. Течка не может вот так просто начаться и идти без симптомов. Выходи. Чо я как проклятый с тобой через дверь разговариваю? Выходи. — Нет не выйду. Постой там немножко, может я попозже и выйду. Юнги ненадолго разозлился, а потом сообразив что ему делать, зашел в соседнюю кабинку, закрыл крышку унитаза и встав на неё заглянул в ту, где был Чимин. — Эй, — позвал он застывшего пацана с пятном между ножек, — Ты можешь на ноги встать? — Зачем это? — Ну, встань, я кое-что хочу проверить. Чимин попытался встать, но тело его не послушалось. Наглухо. Даже не дрогнуло. Он ощутил напряжение, которое наверное ощущают люди при только что развившемся параличе. Всё тело отказало и было неуправляемо так, как раньше. — Не встать да? — Просто не хочу. — Не встать значит. Я догадался. А как ты до сюда дошёл? — Обычно. — Хочешь я выломаю дверь или заберусь аккуратно? — Нет, скоро всё пройдёт. — Не пройдёт, мелкий. — Откуда хоть ты знаешь? — Чувствую. Давай я зайду и понесу тебя. Хочешь? — Нет. Скажи пожалуйста. Ты что-нибудь чувствуешь? — Что именно? — Запах. — Воняет толчком, а твой запах я не чувствую, если ты об этом. Такое иногда бывает, запаха нет ни для кого, кроме избранного. Ты мой брат и не можешь быть предназначенным. — Да я знаю! Но тот парень в кинотеатре сказал, что я воняю. — Слушай больше. Чимин немного приободрился, однако был по прежнему вне себя от никчёмности положения. — Что теперь делать? — Меня надо было слушаться и сидеть дома. Ты и сейчас продолжаешь упрямиться. Давай я понесу тебя? Чимин поражал своей глупостью, как Юнги обычно поражает своим умом. Мальчик и правда не видел явной проблемы и собирался сидеть в туалете до тех пор, пока не сделается лучше. Словно русский писака он ждал чуда, как самостоятельного явления. А Юнги было известно, что чудо достаётся непосильным трудом и только. Чимин не мог взять себя в руки и отнести в безопасное место — при таком раскладе желание помочь ему куда-то улетучивалось. Рациональный человек из него, как художник, и как музыкант так себе, и Юнги горько выявив факт этого, залез к нему, вскарабкавшись через перегородку.