течный братик

Молочная идеальная кожа, нежные волоски распустившиеся только на лобке, расфокусированный томный взгляд, влажные чересчур припухшие губы, сообразительная головка на мягких плечиках и разворот этой головы и то, под каким манящим углом открывается вид на шею, когда мальчик поправляет причёску. Лёгкий, кукольный, не замеченный половиной мира, как редкое сокровище, которое придётся делить с ещё одним мужчиной. Юнги же побежденный интригой, сражённый совершенством чиминовых лет, ощущал себя плывущим по течению, он потерял себя добровольно, перестав быть главным героем собственного фильма, ушёл в забытьё, предоставив эту важнейшую роль безответственному бахвалу, ребёнку, чьего бесстыдного взгляда хватает для желания плакать, моля о серьёзном прощении. Ему пришлось глотнуть вкус языка Чимина, пытавшегося вдохновить, навести на нужный лад. Руки со звездами, вместо родинок коснулись одними только пальчиками края прозрачной ткани, потянули вверх, заставляя пугаться и высвободили красивое детское тело с твёрдым рельефом на обзор старшему. — Ну как? — Если бы я не был педиком, то сказал бы: прекрасно. — А сейчас что скажешь? — он отошёл на какой-то шаг назад, а Юнги почувствовал, как в паху у него стало неприятно холодно. — Прекрасно, — он притянул мальчишку к себе, оставив между ними сантиметровое расстояние, чтобы оба раздразнились сильнее, и медленно поцеловал. Чимин, грубо вжал старшего брата в кухонный стол и улыбнулся тому в губы — парни вдруг ощутили себя верными партнёрами в преступлениях и благодарно обнялись. — Мне всегда хотелось открыться тебе, Юнги. — О чём ты говоришь? — Наше общение изменилось, ты больше не груб со мной, а я не так капризен, — он достал его, нагнулся и начал делать брату приятное, затем остановился, чтобы сказать, — Когда я был совсем маленьким, один дядя делал мне так же. Мне не хотелось, чтобы ты догадался. Юнги не выдержал и взял мелкого за голову, насаживая полностью на член, тот глухо закашлял, стараясь подавить рвотные позывы. — Сейчас кончу, мальчик мой, потерпи. Услышав это, Чимин с силой отодвинулся, перехватив член у основания. — Не сейчас, — парень напротив казался полным лжецом, чье преступление было раскрыто в его же присутствии, — Тебе не чего стыдиться, — говоря таким образом, Чимин дал понять, что обращается к маленькому ребёнку, — Налей мне ещё виски. Спрятав стояк, Юнги надолго замешкался, прежде чем подлить и в свой стакан. По идее он должен был думать только о собственном стыде, но даже в эти мысли вмешался Чимин, ждущий свой алкоголь полуобнаженный как фавн, распутно покачивающий ногой, сидя на краю стола. Скромное божество. — Мне следует одеться, не хорошо встречать гостя в таком виде. Тэхён вошёл опрятно одетый: в фланелевой рубашке цвета вишни и в узких полосатых штанах… Чимин сразу начал потчевать его ликером, но тот переманился на виски, едва пригубив переслащенный напиток. С Юнги Тэ поздоровался обыкновенно, без излишеств — сдержанный кивок головы, вот и всё. Все трое закурили на кухне, и воздух стал синевато-серым от сигаретного дыма. Чимин зажмурился и открыл кран, стряхивая в раковину пепел, и, сделав над собой, казалось, громадное усилие, окинул взглядом всех собравшихся и уже тогда игриво сел в кресло. Фишка со взглядом отточена блестяще: едкий прищур век, выдержка, равнодушие в упор. Другими словами, как только мальчик достигает внимания со стороны объекта, то торопливо отводит незаинтересованный взгляд, чтобы не пересечься им с человеком, который в свою очередь считает идею посмотреть на Чимина своей собственной. Дрессировка. — Дом ваш прям бесподобен, — и Тэхён, туша на ходу окурок и синея, моментально вдавил Чимина в кресло. Юнги, оставаясь в стороне, докурил и в раздумье улыбнулся. — Забери у меня сигарету, — не отвлекаясь от лица напротив, сказал младший, — Не нравится мне курить. И аккуратным движением руки при часах, Юнги выполнил капризную просьбу и предложил открыть новую бутылку виски — ту, что получше, а распить её наверху, в спальне для гостей. Поднимаясь по лестнице и виляя попкой, Чимин старался прикрыть свой наливной пенис от глаз гостя и старшего брата. — А вот и мои картины, — незатейливо изрёк он, не сбавляя шаг, — Эту вчера только писать закончил. Чимину показалось, что за ним последовало немое восхищение. Парни сели на край кровати. — Бля, а стаканы-то я забыл. — Ах так! Снова ты где-то витаешь! — взбушевался Чимин, — Я спущусь за ними. — А может обойдёмся без них? — Брось, Тэхён. Что мы как не люди? Чимин сходит, а мы пока пообщаемся. Дверь уверенно закрылась. — Я принял экстази. — Давно? — Да, перед самой дверью. А здесь запил ликёром. Ты как? Будешь? — он протянул бирюзовую таблетку, глядя на неё с долей ненависти. — Не откажусь. Юнги отхлебнул из горла виски, раскусил колесо, поморщившись, отхлебнул побольше. — Какой же ты! Ах. Подождать что ли сложно? — войдя, Чимин громко поставил на прикроватный столик другие, заурядные стаканы Рокс, видимо, не желая мыть те и уселся, втиснувшись между двумя альфами. Тэхён внимательно и мягко посмотрел на него, как обычно смотрят вдаль, стараясь разобрать получше лес. — Лицо у тебя такое светлое, не то что было в клубе… Славный ты, Чимин. Не могу понять, что же с тобой не так. Влюбился что ли? Юнги встал, принявшись разливать алкоголь, и немного капнул на пол. Мелкую лужицу затёр носком, а стаканы каждому подал в руки. — Вот жизнь и пошла, — неожиданно добавил Ким. — Хочешь поцеловаться, чтобы всякие глупости в голову больше не залезали? Чимин стал слабо его целовать, будучи в пол оборота с бокалом виски в одной руке, тыкался губами языком, как слепой котёнок. В этот момент действие препарата стало ощутимым для Тэхёна. Да, у меня эрекция, подумал Юнги и махом допил свою порцию. Давно решив, что ревность не для него, парень ждал лишь участия в процессе, становясь при этом элементом сложного механизма, а не заменой какого-то из уже имеющихся элементов в нём. Прервавшись те двое последовали примеру, осушив свои бокалы и поставили их на пол, после возобновляя ласки. — Иди ко мне, я такой голодный и мне понадобится не одна пара рук, чтобы я получил удовольствие. Тэхён, хоть и выглядел внешне хитро, на самом деле именно сейчас был до смешного чист и глуп. Чимин стал целовать своих любовников по очереди и вдруг затрясся, ощущая как из его маленькой головки, вон там, между ножек скатилась нежная капелька спермы. — Раздень меня, братик. Не помня себя, старший поднял его на ноги совсем как игрушечного и немного его помучив в руках, начал стягивать одежду. Тэхён, глядя на них, помассировал свой стояк через ткань. Мягко и плотно. — Какие же вы сладкие. Оба. Как я вас хочу. Братья кинулись оголять его тело, щупая и вылизывая везде, где только можно, но словно сговорившись игнорировали именно его эрекцию. Юнги разделся, когда Тэхён увлёкся ножками Чимина, вылизывая каждый пальчик, с наслаждением посасывая и причмокивая. Он как сумасшедший терзал свой член, в жалких потугах кончить. Тут, Чимин и решил — пора! Медлить было нельзя, ему казалось, что другого такого шанса больше не будет: и запах Юнги и его собственный, словно девичий запах не смущали его нисколько, а, напротив, заводили только сильнее. Думая таким образом, мальчик испытывал сильное желание схожее с острой потребностью помочиться. Власть, которой с самого рождения он был лишён, поскольку был рождён омегой, не давала ему жить спокойно в собственном теле. С телом не было никаких проблем, проблемы были с его мировосприятием. Как бы он ни старался, энергия садиста била в нём ключом, хлеща во все стороны, и он не мог, да и не хотел подавлять свою природу. Последние годы он всерьёз задавался вопросом, как ему совместить нежность и женственность с расчётливостью и грубостью садиста в одном флаконе? Он анализировал собственную тягу доминировать и пришёл к выводу, что здесь не замешана какая-то семейная драма или психологическая травма, просто он рос слишком умным и смышлёным. Чимин думал над своей сущностью всерьёз и по порядку ведя натуральную структуру в голове. Наконец, практически всё было готово, но как водится: правилами обычно пренебрегают в последний момент. И мальчик решил импровизировать. Он встал, чолбы выключить свет, оттолкнув пальчиками ног Тэхёна, а затем и Юнги, что щекотали языками его ступни. «Хватит!» Двое тотчас онемели, потеряв контроль над одним из органов чувств. Экстази сыграло с ними злую шутку, а Чимини, как хороший ребёнок всё понял, по расширенным зрачкам.