проблемы взаимо(не)понимания.

Теперь, когда Чонгук вроде бы знает, что произошло, ему легче справляться с ситуацией. Но совсем не легче совладать с безразличием любимого хёна, который на него, как на врага народа смотрит. И как ему объяснить, дураку, что все слова о любви, вся нежность невыдуманной была, настоящей. Как тот вообще Шуге-хёну поверил, что Гукки, его Гукки, к нему ничего не испытывает. Только то, что Чон его буквально спиной от хёнов закрыл и не дал обидеть уже много говорит. Вот только Тэ немножко глупый. И доверчивый до ужаса. А Юнги знал, что и как сказать, чтобы у Тэхёна зерно недоверия зародилось к причине их с Чонгуком отношений. Он, наверное, сам себя потом накрутил до невозможного состояния, и ходит теперь бесится. Думает, что гордый, наверное, и независимый. А сам на Чона украдкой смотрит, а в глазах столько тоски, что хоть вешайся. Думает, что совсем незаметно плачет по вечерам. А Чимин думает, что он весит грамм двести и обладает грациозностью лани, а не шаркает ногами громко ночью по направлению к ванной и не захлопывает дверь так, что та с петель готова слететь. Но Чон ему благодарен, что хоть кто-то рядом с Тэ в такие минуты. И он был бы рад сам успокоить своего маленького хёна, но вот только он как Гука на расстоянии пяти метров увидит, то чуть ли не подпрыгивает и не шипит, котяра пугливая. Убегает сразу же, если один, под опеку Пака, который каждый раз Чону улыбается извиняющееся. Но даже если Чимин понимающий очень и как друг замечательный, всё равно Чон при нём не решает поговорить с Тэ. Ещё больше втягивать Чимина в их проблемы ему не хочется, и так видно, что парню тяжело даётся осознание, что его друзья начали встречаться («ну фу, парни, серьёзно?»), так мало того, даже не удосужились об этом сообщить. А Тэ, вроде как, от Чима ничего не скрывал никогда. Неприятно это всё вышло. Но у Пака соображалка отлично работает, и он не лезет пока с претензиями. Чонгук надеется, что он достаточно сообразительный для того, чтобы вообще никогда с ними не лезть. Ещё и с Чимином ссориться бы не хотелось. Сокджин и лидер отдельная тема. Гук на них сердится сильно за то, что не говорили ничего. Мелким считали. Для отношений он не дорос, для информации важной, видимо, тоже. Как они с ним вообще каждый день разговаривали, а не улюлюкали и за ручку не водили через дорогу. Не заметили, наверное, что повзрослел. Что перестал советов просить и начал замечать глупые выражения Джина о жизни или ни к чему не ведущие высказывания Намджуна, лишь бы повыпендриваться, в самом деле. «Старше» не значит «мудрее». А вот Гук хоть и мелкий, но сам прошёл через почти уничтожающие мысли о неправильности, почти сам через проблемы дебюта, через неудачи и провалы в их карьере, через ненависть антифанатов, только Тэ мог правильные слова подобрать, утешить. Пока Джин пытался сделать вид, что всё хорошо, а Нам был слишком занят лирикой к песням. Почему они оба в упор не видели, что происходит с мелким, кто узнает теперь. Просто в один момент лидер начал шутить о его странной одержимости Тэхёном, а Джин чаще готовить его любимые блюда. Забота у них такая, что ли. Но Чону такого было не надо. Доверяли бы больше, говорили бы с ним, может, сейчас бы всей этой ситуации и не было. Вот только гадать «а что если» глупо до жути. А злиться на этих хёнов совсем даже нормально, заслужили же. Не то чтобы Чон не понимал, что они как лучше хотели, защитить от информации, которую он даже после всего, что видел, переваривал несколько дней. Но, чёрт, разве они не могли догадаться, что рано или поздно он бы узнал? От самого Тэ, от того же Шуги, на худой конец. А если вызвались защищать и его и Тэхёна, то пусть бы смотрели получше, и вместо Чонгука не подпускали бы к Киму злющего Юнги. А если уже просмотрели, то лучше бы сразу прибежали и рассказали. Ну правда, у Чона будто бы только глупые хёны в наборе, умных уже разобрали, наверное. Но вот Шуга-хён, кажется, начал умнеть. Уже не пьёт почти, а по пятницам и не считается. Курит, конечно, так же много, что Гук иногда удивляется, как его ещё Томас в свою команду не принял*. Они с Юнги помирились окончательно, начали вместе тусить иногда, Чон ему сейчас помогает справиться с собой. Убеждает на пару с Хосоком, что он на самом деле хороший парень, просто чувства из всех придурков делают, просто вышло так. Хоби-хён только частенько срывается, злится на Мина, называет его черепахой тупой, жалуется, что уже голова болит от его нытья. Но он прав, на самом деле. Голова иногда правда раскалывается. Но Чонгук почему-то уверен, что Хоуп не просто так сваливает в закат, когда Юнги про Тэ говорить начинает. Подозрительно это до ужаса как-то. А Чону кажется, что он уже по взгляду одному может определить неразделенную любовь. Или у них в группе все со странными наклонностями, или им троим, вернее, четверым, включая Тэ, конкретно так повезло. Чонгук мысленно в своем плане ставит пометку разобраться с Хоби-хёном наедине, после того, как они «вылечат» Мина от его депрессии и ненависти к себе. А так, они вообще-то неплохая команда. Гук теперь с ними почти всё время проводит. Больше потому что не с кем, в основном. Но ещё хёны правда крутые. Раньше он даже не обращал внимания, какие они на самом деле серьёзные (Хосок) и ранимые (Юнги). И это их общение помогает Чону узнать их получше, стать к ним ближе. Они вместе ходят поесть в выходные, а Хоби иногда играет с Гуком в приставку. Проигрывает, конечно, всухую чаще всего. Но Чонгуку приятно, что хён его хобби разделяет. То, что они втроём спелись, разумеется, не осталось незамеченным для всех остальных. И если Джин с Моном смотрели на это ещё нормально (удивились, конечно, с чего вдруг они с Юнги помирились, но не спрашивали ничего), то Тэ это вывело из себя ещё больше. Заодно, в голове укрепилась мысль о том, что Чону всё равно было на него с самого начала, раз начал вести дружбу с Мином, который раньше плохие вещи творил. То, что Ви знал, что Чон всё понимает теперь, было понятно. Птичка-Чиминни на хвосте принесла. Откуда узнал о разговоре Чим совсем непонятно. Не на кухне он подслушивал же. Но, впрочем, это одна из тех проблем, которые Чонгука вообще не волнуют. Есть и похуже. Тэхён, например, который просто с катушек слетает. Если раньше игнорировал, будто наказывал своим напускным безразличием за то, что самому Чону на него якобы фиолетово, то сейчас он начал серьёзные военные операции. Вроде постирать чонгуковы футболки со своей красной толстовкой, «случайно» удалить его сохраненные игры на приставке или съесть порцию Гука, когда они с Юнги и Хоби уходят погулять или в кино. Чону плевать на эти детские шалости, на самом деле. Хочет, если, пусть делает. Может, Тэ так легче. Но Ким когда видит, что Чонгуку особо до лампочки, какие он злодеяния там совершает, то совсем бесится. Чимин немного сглаживает острые углы, когда рядом, но по большей степени боится с Тэ быть в такие минуты, потому что попадает вообще всем. И хёнам, и Чимину, и менеджерам, которые не вовремя решили заглянуть, и мимо проходящим людям даже. Тэхён, когда злится, просто в демона превращается, и это так страшно, когда некогда милая лапочка внезапно показывает три ряда острых зубов. Прогляди — голову откусит. Ещё пару дней доведения КимТэ до состояния кипения своей нулевой реакцией, Чонгук продолжает думать думы, а не пытаться что-то предпринять. Мыслит, составляет планы, как подобраться поближе к хёну, чтобы не съел. И чтобы его не обидеть, не задеть ещё раз. Хоть и получилось не специально, но всё равно именно из-за него Тэхёну сейчас больно. Делать еще хуже, Чон не хочет — боится, что всё может для них плохо кончится. А Тэ, видимо, без разницы уже, и по его нескромному мнению, они расстались давно и навсегда, а вообще «ты, Чон Чонгук, мудак». Так и говорит, кинув в лицо телефоном, который младший забывает в машине. Они на съемках вообще-то, и ругаться именно сейчас кажется идеей очень и очень плохой, но Тэхён сказал ему первое предложение за недели молчания. Грех было бы не воспользоваться подвернувшейся возможностью. Тем более, кажется, его хён наконец-то готов к разговору. На них так все пялятся, что аж лицо горит под удивленными взглядами стаффа. Ну, ещё бы, улыбчивое солнышко Тэтэ вдруг со злостью швыряет предмет в лицо Гуку, который вообще-то его любимчик, они обычно тискаются по углам, а тут у Тэхёна аж скулы сводит от злости. Чонгук спешит вывести под руку свою злючку подальше, в укромное местечко, чтобы их выяснение отношений никто не увидел, и, самое главное, не услышал. По взгляду хёна можно было прочитать, что он уже готовится громко орать. Чонгук заводит Тэхёна в тесную комнату, кажется, кладовую, и готовится говорить. Он только вдыхает, чтобы начать разговор, а Тэ уже начинает кричать, какой же Чон ублюдок и козёл, что тот такой мерзкий, что Тэхёну даже воздухом одним дышать с ним противно. Что Чон мог и не врать, что любит, мог бы не смотреть так на хёна, чтобы тот, как дурачок, не повёлся на идеальную игру, что мог бы просто сказать, что это отношения для него всего лишь секс, а не что-то большее. Что Ким для него просто друг с привилегиями, а не «любовь всей твоей жизни, засранец мелкий». Почти выплевывает едкие фразы, как панчлайны в рэпе. А потом шумно выдыхает, чтобы дать Чону понять, насколько тот его бесит. Спрашивает, зачем обнимал по ночам и целовал в нос по утрам, зачем делал завтрак и каждый раз мыл за ними посуду, зачем проводил выходные с ним, а не со своим «сраным Югёмом», который в очередной раз пригласил погулять. Почти плачет, говоря, что Чонгук у него сердце забрал, просто взял, вынул и в мусорку выбросил. А взгляд у хёна такой побитый и печальный, что Гук прямо сейчас своё сердце бы вырвал из грудной клетки и Тэхёну бы отдал, но не может. Потому что своё сердце он ему давным-давно уже отдал. У Тэ в глазах слёзы стоят, а выглядит он так, будто разом потерял всю свою злость и решимость. И стоит напротив него, весь такой беззащитный, ранимый, хрупкий мальчик, которого любить только и надо. А он, Чонгук, почему-то с заданием не справляется. Сейчас отличный шанс исправить ситуацию. Чон аккуратно касается тэхёнового плеча, мягко отводит пряди волос, лезущие в глаза, когда тот опускает голову и пытается скрыть слёзы. Теряется весь, стоит только прикоснуться. Чонгук сначала заставляет хёна поднять взгляд на него, чтобы тот всё-всё понял, что Гук сейчас собирается сказать. Чтобы услышал, чтобы вспомнил те эмоции в глазах, которые невозможно подделать. «Я не врал тебе, Тэ, слышишь?», — говорит он, большим пальцем гладя Тэхёна за ухом. Тот смотрит с недоверием, но всё равно не уходит от прикосновений, для Чонгука это знак продолжать. «Я не рассказывал, когда понял, что попал, Тэ? Когда понял, что кроме тебя никто не нужен больше?», — Тэхён медленно покачал головой. Тогда Чонгук рассказывает тому, что это ещё в те времена было, когда у Чона переходный возраст был, когда сучился перед хёном и грубил ему, когда объятия не принимал и сразу вырывался. Наверное, избежать хотел глупого чувства, но Тэхён настойчивый был ужас, и Чонгуку сдаться пришлось. С боем, но пришлось. Говорит, что тяжело было, потому что понимал, что нельзя такое испытывать, что ни приведёт всё равно ни к чему, потому что хён хоть и тактильный, и заботливый, и странный очень, но такого явно в виду не имеет. Поэтому и засунул это подальше, под сотни замков, чтобы никто вдруг не нашёл. Но Тэхён, как чертов Шерлок, нашёл ключи абсолютно ко всему, и сейчас из Гука чувства так и прут. Хён-то открыл, вот только потом сразу же убежал, будто не он это. А Чону теперь мучаться, а у него, на минуточку, душа нараспашку. Тэхён неверяще хлопает глазами и некрасиво кривит рот. Смешно так становится, потому что хён на лягушонка сейчас очень похож. Вон, даже позеленел весь от переживаний, наверное. Но Чонгук держится, чтобы даже не улыбнуться, и продолжает. Спрашивает, как он вообще мог такую мысль в своей инопланетной голове допустить. И если бы Чон не чувствовал ничего, то и не парился бы с ним. А тот почти каждую минуту, секунду своего существования думает только о Тэ, пытается сделать, чтобы тому всегда-всегда было хорошо. Чонгук говорит, что любит безумно, что не просто так по ночам обнимал, а держал крепко-крепко, чтобы вдруг хён не вздумал уйти, а ещё потому, что только так хён хорошо спит. Целовал в носик, потому что до безумного помешательства обожает эту милую родинку своего малыша. Делал им завтраки на двоих, потому что раньше всегда фантазировал утром, будто они пара, которая флиртует за едой, кормит друг друга, вытирает крошки с лица. Выбирал вместо Югёма ТэТэ, потому что с Тэхёном он бы жизнь всю рядом провёл, не то что выходные. Хён всё продолжает смотреть, не моргая, а в глазах надежды столько, что даже Хоуп бы не смог повторить. Чонгук про себя смеётся, настолько мило и по-детски смущённо выглядит его глупенький Тэ. Тогда он всё-таки не удерживается и целует. Невесомо почти, просто прикасаясь своими губами к его. У Тэхёна губы горячие очень, а ещё он громко выдыхает, когда Чонгук отстраняется, потом облизывает губы. Гук очень хочет подписать какую-нибудь петицию, которая бы запрещала ему так делать, потому что, вот правда, каждый гребаный раз, у него просто крышу сносит от этого. Но он понимает, что не время сейчас, да и петиции такой явно не существует. Тэ в его руках заметно расслабляется и упирается лбом ему в плечо после поцелуя. А потом тихо-тихо спрашивает, правда ли Чонгук его любит. Чон в ответ говорит, что любит Тэхёна больше, чем Джин-хён себя. И Ким тихо смеётся, поглаживая чонгукову шею. Всё хорошо, значит, если гладит, думает про себя Чон. Вдыхает запах техёновых волос и сжимает его в объятиях ещё крепче. Он так соскучился по своему хёну за это время. Когда их кричат откуда-то, ищут, он не разжимает рук. «Давай постоим так ещё чуть-чуть», — говорит Чонгук, утыкаясь носом в шею Тэ, и та покрывается мурашками. Тэхён не отвечает, просто откидывает шею немного больше и позволяет Гуку оставлять легкие поцелуи туда, до куда может дотянуться. Им, конечно же, всыпят по самое не хочу, когда они вернутся, но теплый податливый хён стоит всех пиздюлей мира, которые Чонгук честно готов получить за него. Потому что Тэхён теплый-теплый, позволяет целовать себя, а ещё тихо стонет и вскрикивает на укусах, когда не может контролировать себя, и тогда сжимает свои тонкие пальцы на чонгуковых плечах. Тормоза срывает нещадно, обнимать своего хёна и чувствовать не холодное безразличие, а любовь настолько потрясающе, что они не сразу слышат, что голос менеджера звучит рядом с ними. Чонгуку приходится взять себя в руки. Он немного отстраняется, а потом слегка улыбается, будто спрашивая «теперь у нас всё хорошо?». В ответ Тэхён целует младшего в лоб, а Чон так счастлив, что не может перестать смотреть на такого красивого и зацелованного ТэТэ. Они выходят минут через десять, когда недовольство менеджеров бьет все рекорды если не вселенной, то Земли уж точно. Намджун из-за спины Седжина выглядывает и смотрит немного раздраженно, но когда понимает, что мелкие, кажется, помирились немного улыбается. Зато менеджеру вот не до хиханек тут, потому что оба взмыленные до жути, Чонгук почему-то за руку Тэ держит, а у последнего шея вся красная, и боже, это что засос? Выходить вместе было идеей не то, чтобы тупой, а очень-очень непродуманной, потому как и так подозрительно выглядят, так ещё и вместе. Судьба у них что ли такая — быть застуканными постоянно? Минута на сбор и сортировку информации, пятнадцать секунд на выведение программной ошибки в голове у Седжина, ещё секунда уходит, чтобы, наконец, понять, что они делали, закрывшись в кладовке. Мон, параллельно, успевает под шумок скрыться с места преступления. То, что будет как минимум два трупа, он абсолютно уверен.

***

Чонгук же вот с самого начала знал, что этот день в календаре будет ознаменован как худший в его интересной, но, судя по всему, короткой жизни. Сначала по расписанию Армагеддона их ждёт порицание от менеджера, потом, уже после съёмки, их сразу увозят на пытки к директору, который, наверное, успел свыкнуться с «потрясающей» новостью и теперь ждет, чтобы этим юнцам обнаглевшим в глаза посмотреть. Пока они едут в машине, Тэхён кладёт свою голову на чонгуково плечо и тихо сопит. Для него сегодня слишком много переживаний и стресса, а они едут туда, где все вышеперечисленное ждет с лихвой, ещё по одному кругу. А Гук даже глаза на секунду не может закрыть, потому что вот сейчас стало по-настоящему страшно, ведь сказать хёнам это полбеды только, они друзья ведь, не было ничего плохого и сложного, но вот чтобы остальные узнали так. Только бы не расформировали. Глупость, конечно, из-за такого случая… Но, кто знает, Чонгук предпочитает просмотреть все возможные сценарии в голове, чтобы в любом случае быть готовым. К такому он явно оказывается не готов. Директор вызывает их по одному, начиная с лидера, и вот это крипово до ужаса, потому что ребята-то вообще не причём ни одним боком. Намджун выходит через почти через час вымотанный и сильно уставший, говорит, что Джин вроде как следующий, и идёт вниз, наверное, чтобы взять себе кофе. Джин выходит быстрее. Наверное, Джун обрисовал позицию со всех сторон сразу, чтобы остальным было меньше рассказывать. Остальным, в смысле не замешанным в любовных отношениях. Потому что, явно Тэ и Чонгуку провести в кабинете придётся дольше всех. Пока следующим заходит Хосок, Чон за локоть уводит Юнги в сторону и тихо просит не рассказывать директору про свою роль в этом балагане. Потому что лишняя романтическая линия в группе убьёт директора еще больше, не нужно усугублять и без того ужасную ситуацию, да и для самого Юнги ни к чему признаваться в своих чувствах, чтобы в ответ получить презрение, и так хватит страданий. Шуга-хён не спрашивает зачем, просто кивает и думает, что мелкий, хоть и наглый до безумия и строит из себя не пойми кого, но супергероя у него отыгрывать получается очень классно. Плащика развевающегося не хватает. Юнги зато придумал подарок для мелкого на следующий день рождения. Когда зовут Тэхёна, Чонгук заходит вместе с ним. Потому что тот выглядит так, будто Шугу закосплеить пытался, бледный как смерть. Руки дрожат и губы тоже, вот-вот и заплачет. Поэтому Чонгук берёт его за руку, пытается сделать вид, что не слышит недовольные писки со стороны хёна. Директор поднимает бровь, но видит, что у Чона решительности на двести семнадцать процентов, и хмыкает, позволяя остаться. Видит, что Тэ бледный весь и дрожит, выглядит так, будто в обморок сейчас упадёт, а ему тут сцен из фильмов трагических не надо. Хотя, замечательная дорама бы получилась. Самые лучшие рейтинги, лучшие рецензии от критиков. Вот только самых главный критик напротив них сейчас выглядит так, будто явно не положительный отзыв собирается оставить. Даже понимая, что Тэхёну тяжело, он всё равно именно с него начинает допрос. Специально будто. Спрашивает, когда это началось. Тэ вкратце дрожащим голосом рассказывает, что влюбился, что однажды просто не смог сдержаться и поцеловал, что Чон потом ответил, и они встречаться начали. Вот так просто. Директор хмыкает, а потом просит рассказать, с чего вдруг Тэхён влюбился в Чонгука. А у первого на лице ступор, а глаза испуганные такие, что Чон на директора смотрит просяще, чтобы не лез сильно, а то хён тут ещё наволнуется и выступать завтра не сможет. Поэтому вместо того, чтобы ждать чего-то от Тэ, Чонгук начинает говорить сам. Не о Тэхёне, конечно, о себе. Долго говорит очень, поглаживая руку хёна в своей, а тот, наконец, немного успокаивается. Голос младшего для него всегда как колыбельная был. Директор спокойно слушает, не возникает даже насчёт молчания тэхёнова, просто пытается изо всех сил сейчас оценить дальнейшие действия. Судя по Чону, отступать парни не будут. Ведь даже если Тэ сейчас уши поджал и боится, ребёнок, то всё равно держит Чонгука за руку, не отпускает. А тот волком смотрит совсем, почти зарычать готов, защищать будет их отношения до последнего. Бан Шихёк вообще-то диких зверей у себя в кабинете не очень жалует, но уважает поведение Чона, видимо, и правда вырос, мальчик. Он им разрешает, конечно. Не сразу, но всё же. Да и будто они бы спрашивали. Менеджеры все на головах чуть ли не стоят от новых шокирующих новостей, новую команду даже набрали, велели оттаскивать их друг от друга перед камерами, чтобы на всякий случай ни у кого и мысль в голове не возникала, что они вместе. Фансервис срезали до минимума, контакт лимитировали, сказали вне общежития, если вместе, на цыпочках ходить, чтобы подозрения лишние не вызвать. Такая себе вполне традиционная политика агентов под прикрытием. Мистер Чон и Мистер Ким. После разговора Тэхён совсем вялый был, спал почти на руках у Гука, как вышли от директора. Они ехали домой почти в ночь одни, потому что остальные хёны не стали ждать, когда мелких в угол будут ставить. В общежитии никто тогда не спал, конечно же. Волнуются все, вскочили с дивана, как только дверь входная открылась. Чиминни даже из душа выбежал мокрый совсем. И у всех вопрос в глазах немой. Вернее, вопросы. «Что там было?», «Что с Тэхёном?», «Сильно ругали?», «Что в итоге?», да и много чего ещё. Чонгук просто кивнул, потому что сил ни на что больше не было. Они завтра поговорят вместе, наверное. А сейчас ни он, ни Тэ к разговору вообще не способны. Только спать. А остальное завтра. Всё завтра.