Кольцо миров

8. Рогалики первородного зла и свалка. Улей Сигила напоминал Цири беспорядочную свалку жутких вонючих трущоб. Дома громоздились друг на друга, подпирая соседние, словно нищие пьяницы, вразвалочку бредущие по улице, от которой осталось одно название, а большей частью – лужи и грязь. Огромное кольцо города возвышалось и нависало со всех сторон, создавая иллюзию ползущей во все стороны безобразной безбрежной помойки, по которой прошлись война и шторм одновременно. Отовсюду с дырявых, перекошенных крыш и карнизов торчали острые причудливые лезвия, защищающие от жирных сигильских ворон. Кое-где болталось на веревках и вбирало грязь смога потрепанное белье. Дым висел так плотно и низко, что стало невозможно отличить день от вечерних сумерек. Цири скривилась от отвращения, заметив, как в помойной куче, издающей гнилой смрад, копошились крысы. Местные жители тоже были похожи на крыс: на глазах Цири один из них поймал пару мерзких грызунов и заорал о том, что сегодня на ужин мясо. Жители провожали их компанию жадными взглядами, будто были готовы убить за одну серебряную пуговицу с курточки Цири. Но после они натыкались взглядом на угрюмого Майрона с саблями на поясе, злобного Мелькора, будто невзначай касающегося боевой лютни, и на ухмылочку Джарлакса. Дело ограничивалось плевком нищих себе под ноги и презрительными комментариями в спину, что в Сигиле развелось не в меру много невежд. Для прогулки по Улью им пришлось купить новую одежду: вся как одна была черно-серой с различными вариациями узоров и материалов, с кожаными куртками и сапогами выше колен. На всякий случай – с защитой от кислоты и ядов. Их предупредили, что в этом месте можно вляпаться во что угодно во всех смыслах. Даже больше того: когда они сообщили торговцу, что направляются в Улей, гитзерай-портной поглядел на них, словно на сумасшедших. Дышалось тяжело. Воздух набряк от влаги. Воняло помоями, гнилью, гарью и ещё боги весть чем. – Дождик будет, – как будто невзначай заметила Цири. – Ливень. Часа через три, – в голос Мелькора просочился весь яд мира. Его длинные волосы, распущенные и лишь для виду подобранные нитками морионов, как будто съежились, превратившись в неряшливое антрацитовое облако крупных пушистых колечек-кудрей разных размеров, которое торчало из-под необъятной павлиньей шляпы: единственного яркого пятна на фоне глухой черной одежды. Майрон издал звук, средний между смешком и вдохом. Джарлакс красноречиво приподнял шляпу, погладил лысину и что-то насвистел себе под нос, предостерегающе зыркнув в сторону подворотни, мимо которой они проходили. – Зачем тебе вообще столько волос? – Джарлакс беззаботно ощерился, наблюдая за тем, как Мелькор шумно дышит через нос и недовольно поправляет волосы, лезущие в глаза. – Мы б на шиньонах озолотились! – Тебе что, денег мало?! – возмущенно огрызнулся Мелькор. – Сам погорел, других не втягивай! Йеннифэр прищелкнула языком и самодовольно поправила блестящие уложенные пряди, снисходительно бросив Мелькору: – Надо было перебороть свою гордость и смазать волосы тем маслом, которое я тебе посоветовала. Мелькор удостоил чародейку испепеляюще злобным взглядом. Их путь свернул вдоль реки, издававшей такую тошнотворную кисло-гнилостную тепловатую вонь, что Йеннифэр чуть не вырвало. Воды этой реки имели мерзкий зеленоватый оттенок, а содержимое больше напоминало вязкую смолистую массу, в которой не плавали, а скорее застряли обломки и разбросанные здесь и там гниющие кучи мусорных островов. – Где он уже, этот Мортуарий? – выдохнула чародейка, с трудом подавив рвотный позыв. От смрада здесь глаза слезились. – Да недалеко! – Джарлакс кивнул куда-то вперед, на подъем кольца Сигила, где сквозь смог угадывались очертания огромного круглого здания, мрачно нависшего над окружающими домами. Местным жителям, похоже, запах не мешал. Они привыкли. Узкие кособокие дома, утыканные шипами, плотно жались к этой зловонной массе, которую и водой можно было назвать с трудом. Подобие раздолбанной мостовой сплошь и рядом покрывали лужи и размокшая жижа. Деревянные настилы и железные плиты тонули в вязкой коричневой массе. Во время преодоления очередного участка такого сорта, Майрон слегка не рассчитал равновесие, поскользнулся, и его нога по щиколотку провалилась в огромную коричневую лужу со странным золотистым отблеском по краю. Чувствуя отвратительно смерзающийся внутри ужас, он ощутил, что его нога проваливается еще глубже, уже по икру. С еще большим ужасом Майрон увидел, что нога безболезненно, но неестественно жутко вытягивалась, словно глиняная или резиновая, превращаясь в комковатую массу грязи. Майрон уперся второй ногой в землю и попытался безуспешно вырваться. Здесь-то он и испугался. Лужа держала его так крепко, словно где-то у нее на дне были зубы. Нога уже провалилась по колено, вторая заскользила по краю, провалилась сразу до середины бедра, а грязевая дыра продолжала затягивать себя в него. – Вытащите меня! – беспомощно заорал он во всю мощь голоса. – Оно сожрет меня! Все произошло так быстро, что остальные и понять не успели, что происходит, пока он не закричал. Мелькор сориентировался первым: преодолел расстояние, разделявшее их, за два молниеносных шага, обхватил Майрона поперек груди, сдавив так, что ребрам стало больно, выругался, и рванул из грязевой дыры с такой силой, что лужа только обиженно чавкнула с хлюпаньем, выпустила пузырь, но все же отпустила свою добычу. Джарлакс недоуменно встряхнул головой, глядя на них. Цири и Йеннифэр застыли, приоткрыв рты. Майрон, изгваздавший ноги на всю длину, ошеломленно обтекал на раздолбанную брусчатку. – Это блядь что такое было?! – рявкнул Майрон через секунду тишины на лужу. Манера ругаться цеплялась в этом мире мгновенно. – А-а! Я теперь по жопу в этом говне! – он зло встряхнул руками и притопнул ногой об мостовую, пытаясь стряхнуть грязь. Джарлакс кашлянул и невозмутимо потер подбородок. – Кажется, я что-то слышал о случайных порталах на элементальный план грязи. Вот уж не думал, что они вообще существуют. Несколько нищих на углу глумливо расхохоталось. Нагло каркнули жирные вороны, клюющие что-то в мусорной куче. Грязный ребенок издал не вполне приличный звук, помахивая игрушкой из ржавого обода железной трубы. Какая-то полураздетая девушка, чьи одежды больше напоминали кожаные ремни, перетянутые вокруг тела, смерила их насмешливым взором: – Смотри куда прешь, невежда, айе! Лужа жеж светится! Здание Мортуария, городского морга, возвышалось за огромными воротами куполом, который кто-то плюхнул на землю и утыкал огромными причудливыми шипами, протыкающими сигильский смог. Зловещие очертания угрюмо нависали над мрачной площадью перед ним. Откуда-то дальше на подъеме города били в воздух черные столпы дыма. Здание испускало специфическую сладковато-едкую вонь гниения и гноя, почти перебитую трупным запахом формалина. Тот же запах исходил от угрюмых типов, которые выходили из ворот Мортуария. Майрону отчаянно захотелось вымыться, и это желание было еще нестерпимей, чем после падения в лужу. Грязь в этом квартале липла к телу и оставалась на нем такой толстой пленкой, что казалось, будто ее можно подцепить ногтями и отлепить от кожи. По площади перед ними сновали вонючие оборванцы с носилками и телегами, на которых были свалены трупы разной степени разложения. На их глазах какой-то плешивый рогатый тифлинг, посвистывая, провез в ворота тачку, забитую исключительно мертвыми шлюхами. – Омерзительное место, – тихо выплюнула Йеннифэр. – Это морг! – фыркнул Джарлакс. – Чего ты ждала, красавица чародейка? Мелькор кривился, не то с отвращением, не то с недоумением наблюдая за суетной площадью Мортуария и огромным обелиском перед воротами морга, а потом – впервые за все пребывание в Сигиле – демонстративно натянул на руки перчатки. Этому поспособствовало зрелище, как на одной из телег желеобразно подрагивает зеленый труп утопленника с выпученными глазами и как на мостовую с носилок, чавкнув, грохнулась чья-то полуразложившаяся рука. Цири свистнула и жестом поманила остальных за собой, всей душой благодаря в этот момент Весемира и Геральта. Ведьмачье ремесло начисто отбивало брезгливость. Зрелище, разумеется, было скверным, да и бедолаг на телегах ей было жалко, но что уж поделать? «Как же он там? Ох, Геральт, знал бы ты, где мы…» Она постаралась не задерживаться на этой мысли. – Пошли! – поторопила остальных Цири. – Хватит здесь стоять! Первым их препятствием стало двое охранников в серых хламидах, которые с каменными лицами преградили путь в нутро морга. Они не стали одергивать непрошеных посетителей и не сказали им ни слова: охранники попросту встали поперек широкой черной лестницы, глядя в пустоту ничего не выражающими глазами. Цири кашлянула, когда едва не влетела носом в грудь огромному широкоплечему мужчине, из-за нижней челюсти которого торчали клыки. – Мы можем попасть внутрь? – Зачем вы пришли? – ответил им второй охранник, бледный человек с седыми волосами, торчавшими во все стороны неряшливыми клоками. Голос у него был такой же, как лицо: мертвый. Джарлакс поморщился, пробормотав под нос: – Хранители Праха, или как их там… надо было об этом подумать! – он прочистил горло и заговорил убедительно и спокойно. – Видите ли, в каналах завелось чудовище. Нам заплачено, чтобы мы от него избавились. Им не ответили и даже не посмотрели на них. – Эй! – Цири помахала рукой перед каменным лицом одного из охранников. – Мы должны выполнить свою работу! Нам нужно осмотреть свежие тела и поговорить с теми, кто их принес, если мы увидим характерные раны. Где это можно сделать? И опять ответа не последовало. Мелькор раздраженно стянул перчатку и крайне неуважительно щелкнул пальцами прямо перед носом Хранителя Праха. – Да ты вообще нас слушаешь?! Человек развернулся к нему. Взгляд его был пустым. – Мы слушаем Истинную Смерть, – прошелестел он. – Смерти достигнут все. Не раньше. Не позже. – Они так деньги вымогают? – проворчала Йеннифэр. – Ха! Да ты на их лица глянь! – беззастенчиво махнул рукой Джарлакс. Казалось, что оскорбить Хранителей Праха или даже задеть их он не боится ни капли. Майрон выдохнул и подумал несколько мгновений. «Здесь же все помешаны на принципах. И чем тварь в каналах может мешать их принципам?» – Если смерти все достигнут не раньше и не позже, – медленно выговорил он под удивленные взгляды остальных, – мы определенно хотим помешать тому, что отправляет сюда тела не в срок. Так будет… правильно. Мелькор тяжело и неодобрительно уставился на Майрона, когда Хранители Праха расступились и тихо прошелестели: – Вам направо в главном зале. Их привели в зловонное и очень холодное помещение гигантских размеров, где лежали десятки трупов. Внутри разливался мертвенный синеватый свет. По темным стенам из причудливых зеленоватых камней неровной формы, вгрызаясь в поверхность, змеились огромные ржавые трубы. Часть стен была обшита цельными металлическими пластинами. По полу тянулись странного вида гибкие линии с провалами, окаймленные железом. На пересечениях линий стояли большие платформы, покрытые застывшей кровью. Здесь запах крови, железа, формалина и трупной плоти был такой сильный и плотный, что казалось, будто он заливается в горло. – Ну и бардак, – поморщился Майрон. – Они что, не моют здесь вообще? Кроме них, в зале больше никого не было. Во всяком случае, живых. А неживых здесь блуждало в изобилии: меж телами, покачиваясь, шаркая, издавая хриплые булькающие звуки и малопонятные стоны, ходили трупы. На каждом из них виднелся аккуратный шов вдоль грудной клетки, рассекающий тело. Рты их были зашиты, а мертвые глаза помутнели. Мелькор ошеломленно покосился на труп молодой женщины. Ее рука истлела, на животе виднелась глубокая старая рана, едва прикрытая лохмотьями. Нижняя челюсть была оторвана, и сгнивший дочерна язык в гнойных язвах болтался, вывалившись до ключиц. На ее лбу был вырезан номер: 1526. – Отлично, – беззаботно произнес Джарлакс. – Зомби! – Давайте не будем их трогать? – со странным выражением лица сказала Цири. – Кажется, они пронумерованы. И они… работают? Всего мертвецов было с десяток. На их глазах все та же мертвая женщина, шаркая и болтая гниющим языком, подошла к телу мужчины и принялась стаскивать с него остатки лохмотьев, действуя удивительно ловко для того, с кого отваливались куски гниющей плоти. Еще один зомби, хрустя обглоданными до костей руками, принялся медленно толкать одну из тяжелых платформ. Под полом что-то заскрипело и заскрежетало, а железная платформа поехала точно по линии выемок в полу. Цири оглянулась на всех остальных, застывших в удивленной неуверенности. Майрон с сомнением косился на ходячие трупы. Джарлакс, почесывая затылок, осматривался по сторонам, словно думая, с чего бы начать. Йеннифэр задумчиво и слегка брезгливо хмурилась. Мелькор со странным выражением лица косился на мертвую женщину, которая едва не налетела на него, словно Мелькора здесь и не было. «Серьезно? Я что, одна тут училась читать по телам?!» – Что вы так смотрите по сторонам? – разбила она повисшее молчание. – Ищите! Майрон уже подошел к одному из тел и приподнял окровавленную тряпку, которая его накрывала. Цири подошла к соседнему трупу и бесцеремонно сдернула покрывало. – Этот явно не наш, – Майрон ткнул пальцем в женщину с раздутым животом. – Умерла от родов. – И этот тоже, – кивнула Цири на своего покойника. – Ему перерезали горло. Ищите лиловые полосы, как от змеиных колец! – объявила она всем. – Может быть, круглые следы присосок или задушенных щупальцами утопленников. Тех, у кого съедены руки или ноги! Если есть хоть кто-то, кого не сожрали, он наверняка будет где-то здесь. Мелькор отодвинулся от очередного зомби, который стащил с каменной плиты безголовый труп и волоком потащил его куда-то. – Какая же здесь вонь, – поморщился вала. – Зачем я вообще на это согласился? Несмотря на всю чудовищную репутацию Ангбанда, реже всего Мелькору приходилось собственноручно оглядывать трупы. Труп – он и есть труп. Фэа – одно дело, а кусок гниющего мяса обыкновенно переставал интересовать его ровно в тот же момент, когда уже ничего не мог сказать. Мучить души мертвых, пытать живых, слушать их вопли, видеть ожоги и переломанные кости – это одно, но ковыряться в разлагающихся телах, которые могли брызнуть в глаза гноем и раздувались от газов, а воняли хуже, чем целое подземелье сыра с плесенью или рота орочьих солдат после двухнедельного марша – это другое. Как-то Мелькор попытался загнать живую фэа в труп, но тварь вышла еще тупее, чем здешние зомби, и разложилась до зловонной лужи за пару часов. Ох, как же после нее смердело… «Нет уж, это работа для Майрона. Кажется, ему нравилось ковыряться в трупах». Майрон в вопросах смерти отличался большим методичным любопытством. Мелькору возиться с мертвыми наскучило меньше, чем за месяц. Нитки украшений в его волосах и перья на шляпе смотрелись дико среди вереницы смертей, которая их окружала. Были погибшие от ножевых ударов – распоротые животы и горла с запекшейся кровью выглядели неважно, но все же лучше, чем покрытые глубокими нарывами тела стариков, лежавших много дней в постели, или же желтушные трупы больных. Были отвратительно раздутые зеленоватые трупы утопленников. Были почерневшие тела с глазами, выеденными крысами. Йеннифэр, морщась, с деловым видом оглядывала трупы, приподнимая простыни и косясь на зомби, которые шаркали поблизости. Джарлакс взял на себя самых свежих мертвецов. Цири и Майрон быстро, ловко и без гримас на лице совали пальцы в рты покойников, проверяя языки, а после искали следы на руках и ногах, задирая рубахи, юбки, а иногда и стягивая штаны с тех, кого не успели раздеть зомби. Мелькор глумливо хмыкнул над парочкой тел, которых, судя по всему, смерть, а затем и трупное окоченение застало в момент соития. «Вот что бывает, когда эти последыши без конца думают о том, с кем бы возлечь! Вот что!» Он скривился над отвратно благообразным телом какого-то старца, накрытого удивительно чистой простыней, а затем уставился на огромную рваную рану на животе крепкого мужчины. В руке труп все еще сжимал пустую бутылку, а в ране что-то поблескивало и темнело. Грудная клетка трупа слегка шевелилась, словно под ней кто-то спрятался. Вала уже потянулся, чтобы ткнуть пальцем в забавную аномалию, когда «нечто» внутри тела развернуло длинные суставчатые лапы, перемазанные трупным гноем и сгустками крови, а потом пошевелилось и вытащило из трупа огромное, покрытое щетиной паучье тело. Одно брюхо было с пол-локтя Мелькора. Вопль отчаянного отвращения был такой, что обернулись все. Мелькор отскочил от паука, влетел спиной в одного из зомби и свалил сначала его, а потом стойку инструментов для разрезания одежды и подготовки трупов к препарированию. Стойка издала жуткий железный грохот. – Мерзкая тварь! – Мелькор сорвался в поток забористой грязной брани. Паук невозмутимо уселся на живот покойника, повел передними лапами, блестя черными глазами-бусинами, и принялся жрать трупную плоть у краев раны. Опрокинутый зомби за спиной Мелькора жалобно застенал. Нитки, сшивавшие его рот, порвались, одна из рук, пришитая к телу, тоже отвалилась, и теперь из плеча торчала сломанная кость, облепленная гнилым мясом. На выбритом виске зомби виднелся еще один номер: 2041. Бедренные швы тоже разошлись. Обе ноги зомби остались стоять на полу, странно подпрыгивая и перетаптываясь, а потом одна из них упала, потащив за собой вторую. Цири переглянулась с Йеннифэр. Обе прыснули в кулачки. – Да что ты так орешь-то? – подал голос Джарлакс. – Ты ж сапогом его раздавить можешь и больше его раз в десять, а эти не ядовитые. Если б у него желтые полосы на жопе были, вот тогда бы даже я обосрался, а этот не опасный. Ну, то есть, он кусается, конечно, но не смертельно больно… так, как пятерка шершней, правда. На лице Мелькора застыло выражение абсолютного иррационального ужаса, и он завертел головой так, словно из каждого угла могло вылезти по паре десятков таких же пауков. – Все пауки опасные, – наконец, выпалил он. Его черные глаза лихорадочно блестели. – Все! Все до единого! Майрон страдальчески вздохнул, а потом в несколько шагов пересек пространство между собой и Мелькором, схватил паука за лапу, швырнул наземь, и со всего маху припечатал сапогом. Раздался мерзкий чмокающий звук и на землю плеснула белесо-прозрачная мешанина внутренностей. Майрон звонко и смачно чмокнул Мелькора в щеку, что смотрелось с учетом места особенно нелепо. На его лице не читалось ни капли нежности, а исключительно раздражение. Майрон развел руками, глядя на валу. – Проблема решена? Мелькор стащил перчатку. Потрогал место поцелуя. Покосился на пятно на полу. Шумно выдохнул через нос. – Здесь по меньшей мере полторы сотни трупов, – без улыбки и убийственно спокойно сообщил он Майрону. – В скольких из них еще может сидеть такая же тварь? Майрон вздохнул и скрестил руки на груди. – Я не буду копаться во всех трупах здесь, – он кивнул в сторону зомби. – И кончай портить местное имущество… повелитель. Подходить к трупам Мелькору больше не хотелось. Он ткнул мыском сапога развалившегося зомби. Рука попыталась отползти от тела по полу, цепляясь за плиты пальцами. «Надо сделать вид, что так и было». Мелькор попытался поднять безногое и безрукое тело, упавшее на пол, потянул его за волосы на голове – и голова, покрытая синевато-желтой гниющей плотью, осталась у него в руках. Следом хлюпнул и оторвался скальп, а стенающая голова в ошметках мяса шлепнулась на пол. Остальные зомби, все еще блуждающие по залу, не обратили внимания на павшего товарища. «Да что за… как оно вообще держалось?!» Возле нескольких столов для трупов стояли огромные железные баки для всех частей тел и одежды, которые не собирались пришивать или возвращать владельцам и семьям умерших Хранители Праха. Заглянув внутрь и скривившись от тошнотворной гнилостной вони, Мелькор понял, что несколько из них были почти пусты, а пара – почти переполнены. Первым он засунул в эту мешанину тряпок дергающееся, но совершенно беспомощное тело. Следом – относительно спокойные ноги, которые пришлось согнуть в коленях. Остальные с интересом наблюдали за его манипуляциями, потому что проделывал все Мелькор с таким демонстративным отвращением, что оно изливалось от него в радиусе метров пяти. – Серьезно? – наконец, не выдержал Джарлакс. – Ты прячешь в помойном ведре расчлененный труп? Мелькор пожал плечами и отступил, поморщившись. Голова на полу с удивительно целыми зубами зловеще клацнула челюстью возле его сапога. Мелькор с отвращением ее пнул. Голова опять застенала, как будто рыдая от обиды. – Я советую тебе закончить это до того, как здесь появятся местные служители, – ехидно заметила Йеннифэр. – Вряд ли им понравится потеря своего ручного мертвеца, хоть он и… какой он там? Цири приподнялась на цыпочки, глядя туда, где валялся скальп зомби. – Две тысячи сорок первый! – радостно уточнила она. Мелькор очень пристально посмотрел на Майрона. Майрон посмотрел на него и пожал плечами. Мелькор обиженно фыркнул и отвернулся. Самые неприятные последствия сокрытия преступления с порчей имущества дали о себе знать, когда Мелькор торжественно донес кусачую голову на вытянутых руках до помойного бака и швырнул ее туда с жутким грохотом удара о металлическое дно. Повисло мгновение умиротворенного ковыряния в трупах, когда железный грохот возвестил, что зомби, даже расчлененный и раскиданный по бакам, упорно пытался воссоединиться. Одна из необъятных мусорных бочек дернулась, слегка подпрыгнув на полу. Цири хихикнула от этого зрелища и перевела взгляд на очередной труп женщины. На этот раз – со сломанными ногами. Мелькор вздохнул с видом вселенской усталости, глядя на то, как дергаются бочки, издавая жуткий лязг металла о каменный пол. – Я породил очередное чудовище, – скорбно возвестил вала. Джарлакс оценивающе покосился на мусорные баки и согласно покивал головой, оскалившись. – Между прочим, в трущобах в ночи такие напугают, кого хочешь! Майрон вздохнул, накрывая простыней тело на плите перед собой. – Мэлко, это… – майа повел рукой, как будто подбирая подходящие определение, – прыгающие помойки! Не самое лучшее из всего, на что ты способен. Йеннифэр уже собиралась произнести гневную отповедь, чем следовало бы заниматься Мелькору, а вместе с ним и остальным мужчинам в помещении, но Цири издала торжествующий возглас, оборвав чародейку до того, как удалось произнести хоть слово. – Есть! – радостно сообщила она. – Я нашла кое-что! Вы только посмотрите на эти следы от щупалец! Поиск места, где нашли тело, прошел на удивление гладко. Хранители Праха без вопросов указали им на нужного сборщика трупов. Сборщик за десяток золотых с пугающим энтузиазмом отвел их к нужному входу в каналы, потребовав разве что не рассказывать о трупном месте никому больше. О том, что они собрались в неком смысле лишить нищего мужика его источника доходов никто, разумеется, говорить не стал. Остаток дня прошел в изучении книг о чудовищах и карт канализации, раздобытых во все том же Улье. Настоящих карт катакомб, разумеется, не существовало, потому что эти подземные трущобы разрастались, как сорняки. Часть переделывали дабусы по одним им известному плану, часть прокапывали фракции, еще часть приходила в негодность. Утро следующего дня прошло в умиротворяющей атмосфере, сравнимой с истерической уборкой накануне приезда тещи. Кухня стояла на ушах. Стол был заставлен свежими фруктами, ягодами, йогуртом в чашах, хлебом, игристым вином, вареньем, сыром и всем, что могло найтись в продуктовых лавках богатых районов Сигила. Цири упорно штудировала без того много раз прочитанные книги-бестиарии и одновременно пыталась есть, то и дело ляпая едой на стол. Спустя второй случайный шлепок массы омлета с вилки не выдержали и Мелькор, и Йеннифэр: – Может, ты сначала поешь, а после будешь читать? – раздраженный вопрос прозвучал в унисон. Йеннифэр, облаченная в домашнее, с чинным видом пилила лососевый стейк. Мелькор производил основную часть шума, порхая вокруг плиты и кастрюль, выглядя со спины из-за своей копны волос, как слишком толстая и мохнатая пьяная бабочка. Майрон гремел сковородами и ящиками, поминутно ругаясь со своим ужасающим великим повелителем и непутевым объектом воздыханий в одном лице: – Я тебе говорил, что помидоры испортятся! – Это только один! Который положил в теплый угол ты! Джарлакс горестно посмотрел на тарелку Цири. Цири с наслаждением отгрызла кусок хлеба, намазанного сразу расплавленным зефиром, мягкой карамелью и клубничным вареньем. В этот момент она читала о характерных признаках трупного разложения от укуса гигантского сигильского желтого тарантула. Йеннифэр с неудовольствием покосилась на Цири. – Боги, Мелькор, просто сделай что-нибудь для всех! – простонал Джарлакс, когда воровски потянулся к тарелке Цири и получил по руке. – Пожалей меня, Цири! Я несчастный старый наемник, который умирает от голода! – По тебе заметно! – фыркнула Цири, облизывая палец. – Кстати, запомните, что если мы учуем запах корицы – надо бежать! Это Кадикс, и он нам не нужен! Терпение Йеннифэр лопнуло: – Живо возьми нож и вилку! И вытри рот! – одернула она дочь. – Цири, что за манеры краснолюда?! – А я всех спросил, что они хотят! – фыркнул Мелькор, нарезая лисички, и опасно взмахнул огромным острым ножом. – Вы не пришли к единому мнению, так что сиди и жди, Джарлакс! – Мама, – Цири с наслаждением облизала с пальца карамель, – бутерброды вилкой и ножом не едят! Эй! – она возмущенно посмотрела на Джарлакса, который все же утащил из-под носа Цири тарелку и нагло забросил в рот кусок омлета ее же вилкой. – Это мой омлет! Майрон страдальчески шмыгнул носом, нарезая лук. – Вы еще из-за еды подеритесь, – фыркнул он. – И хватит таскать сладкое! Мы что, просто так для всех готовим? Джарлакс с нахальным удовольствием уминал оставшуюся половину омлета Цири – с помидорами, базиликом, сыром и кусочками курицы. – О боги, как прекрасно пожрать с утра! – с блаженным видом выдохнул он. – А я все еще не наелась! – сердито ответила ему Цири. Мелькор что-то мурлыкал под нос, разбивая в две разные миски белки и желтки. Йеннифэр с неудовольствием посмотрела на Мелькора и Майрона, отправив в рот очередной кусочек лосося. – Ты не думал о том, что стоит сначала подобрать волосы, а потом готовить? – едко спросила она у Мелькора. – Благодари меня за то, что я делаю это, женщина! – Мелькор опять опасно взмахнул ножом и тут же помешал в огромной кастрюле макароны. – Ты без этого ешь отдельно свою мерзкую рыбину со своей мерзкой спаржей! – Мэлко, чтоб тебя! – Майрон чудом увернулся от лезвия, нарезая влажно поблескивающие полосы бекона. – Сядь уже! Я доделаю! Странного вида местная еда их заинтересовала. В Арде не было ничего подобного, но полоски теста, которые требовалось отварить в воде, в местной кулинарной книге выглядели вкусно. То, что не приходилось это готовить раньше, Мелькора не смутило. Майрон сверялся с инструкцией, которая требовала отмерять воду и ингредиенты. Мелькор прочитал ее один раз и делал, как понял. Джарлакс молча уплетал омлет за обе щеки. – И ты туда же, Майрон? – Мелькор пренебрежительно фыркнул и уселся за стол. Майрон обреченно вздохнул и принялся доделывать завтрак – лук, бекон, рыжие грибы-лисички, специи, сливки и яйца должны были неплохо сочетаться. Мелькор подтащил к себе плошку с нарезанными персиками, щедро высыпал на них острого перца, и принялся есть эту безумную комбинацию. Цири аж подавилась карамелью. На лице у нее возникла гримаска отвращения и недоумения: – Ты что, ешь персики с перцем?! Мелькор пожал плечами. – Да. А в чем дело? – У него специфичные вкусы, – мрачно ответил за Мелькора Майрон. Наконец, на столе появились ярко-синие плошки-тарелки, наполненные макаронами с грибами и яичным соусом. По меркам Цири, Йеннифэр и Джарлакса тарелка Мелькора больше тянула на миску, в которую выкладывали что-нибудь на целый стол. Раздалось упоенное хлюпанье попыток втянуть в себя дерзко сваливающиеся с вилок макаронины. Йеннифэр с присущей ей изысканностью все еще расправлялась с лососем, запивая его бокалом вина, который растянула на целый завтрак. Майрон оставил еду напоследок, смерил Мелькора долгим внимательным взглядом и безмолвно покинул кухню. – Майрон? – Мелькор вопросительно окликнул его и беспокойно обернулся. Персики и макароны в своей тарелке вала поглощал одновременно. Иногда – смешивая на вилке одно с другим. Покончил с едой он тоже быстрее всех. Майрон появился в дверях кухни с нехорошей ухмылочкой и зловеще поблескивающей расческой. – Я поем быстро, а причесывать тебя долго, – безапелляционно заявил он Мелькору. Джарлакс и Цири хохотнули. Йеннифэр закатила глаза. – Мальчики, вы не могли оставить свой туалет напоследок? – утомленно вздохнула она. – Нет, – безразлично отрезал Майрон и взялся за расчесывание волос Мелькора, которые свисали почти до полу. – Хватит дергаться, – Майрон выпрямил голову Мелькора, который пытался одновременно не обляпать соусом свое прекрасное золотое одеяние для сна и позволить Майрону расчесать себя. – Как я могу не дергаться, если я ем? – недовольно поинтересовался Мелькор. – Молча! – Майрон опять развернул его лицом к столу. – И хватит таскать плюшки. – Хочу и таскаю! – Мелькор отгрыз кусок от одной из них, соблазнительно глянцевой и пахнущей корицей, после чего скривился. – Фу, изюм. Кто купил булочки с изюмом? – Вообще-то ты, – пожала плечами Цири. – Ты же проснулся раньше всех. – И отдай ее, если так не любишь изюм, – Джарлакс мгновенно протянул руку за плюшкой, получив в ответ лишь злостный взгляд Мелькора, который принялся выковыривать изюм из булочки. – Нет! Йеннифэр смерила их всех снисходительным взглядом, будто малолетних детей. Разговор больше всего напоминал ей беседу умалишенных, лишенную всякого смысла. – Ваша детская возня очаровательна, но, пожалуй, я соберусь, – холодно бросила она и кивнула Мелькору. – Благодарю за завтрак. Видишь, я не забываю об этих словах. Мелькор скривился. – Ты произносишь их без уважения, – прошипел он. Майрон перебирал и расчесывал волосы Мелькора: мягкие, пушистые, почти черные локоны, похожие на настоящее сокровище. И наткнулся взглядом на то, чего не ожидал, не помнил и никогда не видел. Среди волос блеснула серебром седая прядь. Маленькая и, казалось, незаметная, она выделялась между остальных. «Этого быть не может. Просто не может». Но вслед за первой прядью глаз начал обнаруживать то, чего Майрон видеть не хотел: волос, начавших слегка серебриться, было столько, что живот скрутило от ужаса. Он почувствовал себя не то во сне безумца, не то в кошмаре наяву: Майрон мог поклясться, что еще парой дней назад не замечал ничего подобного. «Откуда они взялись?» Но Мелькор будто не замечал седины в волосах или вовсе не знал этого: он упоенно выковыривал из булочки изюм и тащил в рот по-птичьи мелкие кусочки, которые оставались после этого. «Не говори этого. Потом». Майрон встряхнулся и заставил себя с невозмутимым видом продолжать подбирать волосы Мелькора. Заплетать косу, учитывая место, куда они собирались лезть, у него не было ни малейшего желания. Джарлакс состроил многозначительное выражение лица. Цири хихикнула. – Кстати, тебе идет. Мелькор недоуменно проморгался, встряхивая головой, и с ужасом почувствовал, что Майрон тянет и скрепляет его волосы по обе стороны головы высоко на макушке. – Майрон! – он возмущенно пригнулся к столу, пытаясь избавить себя от возможного унизительного положения. – Ты что там делаешь? Джарлакс оскалился до ушей: – Да ничего он не делает. Так, косички плетет. Мелькор ожесточенно отбился от рук Майрона и потрогал конструкцию у себя на голове, но почувствовал только два непростительно легкомысленно-задорных пушистых хвоста, свисающих ниже бедер. Майрон устало вздохнул. – А как ты прикажешь убрать тебе волосы повыше? Так, чтобы не изгадил всем, что может оказаться в каналах, – он с силой надавил на плечи Мелькора, который порывался встать, чтобы, по крайней мере, посмотреть на то, что сделал с ним Майрон. – Сиди уже. Мелькор чувствовал, что Майрон плетет из хвостов косы. Потом – что он оборачивает эти косы вокруг оснований хвостов и закрепляет их шпильками, к которым когда-то крепилась корона. Цири и Джарлакс ели, наблюдая за происходящим с отвратительным умилением. – Майрон, – проникновенно сказал ему Мелькор. – Знаешь, что? – Понятия не имею, – равнодушно отозвался майа, продолжая скреплять рогалики на затылке валы. – Я тебя ненавижу. Цири хихикнула еще раз. Джарлакс фыркнул, продолжая скалиться, как идиот на похоронах. – Между прочим, действительно идет! – заметил он. Когда они спустились в каналы, Цири подумала, что местами, которые оставались неизменными во всех мирах, были канализации. Несмотря на то, что местные сточные дыры прорезали гигантские железные трубы, остальные детали были точь-в-точь, как везде. Во-первых, отвратительно воняло гнилью, сыростью и дерьмом, пусть последним – куда меньше, чем ожидалось. Во-вторых, было темно. В-третьих, в темноте мерзко попискивали и шуршали крысы, и, наконец, в-четвертых, многие прятали в этих сточных трубах и каналах трупы, чем и пользовались сборщики тел вместе с мародерами. Которые, разумеется, понятия не имели, куда делись с очередного почившего гражданина Сигила сапоги или что-нибудь ценное. Впрочем, Хранители Праха редко задавали подобные вопросы. На этот раз они предпочли более практичную обувь – высоченные кожаные сапоги у каждого доходили до середины бедра и были туго затянуты ремнями, чтобы внутрь не просочилась вода. Едва они спустились в кромешную вонючую темноту, Йеннифэр сделала пасс руками, произнесла что-то, и тьма не рассеялась, но стала будто менее плотной, позволяя им видеть сквозь нее. – Зачем я на это согласился? – с отвращением проворчал в пространство Мелькор, провожая косым взглядом проплывающий мимо них по каналу раздувшийся черно-зеленый труп. – Ненавижу, когда приходится вести себя честно. – Ощути разнообразие жизни, – фыркнул Джарлакс, которого, похоже, вонь не смущала. Цири шикнула на них. Говорила она шепотом: – Если мы будем орать здесь, то оно найдет нас, когда мы будем не готовы, либо заберется еще глубже. Кто-нибудь хочет лазить по этим каналам неделю подряд? Ответом ей стало мгновенно повисшее угрюмое молчание. Первым признаком, что нужно сменить направление, стал еще один труп. Расчлененный весьма нетривиальным образом. В воздухе висел тошнотворный запах корицы, смешанный со сточной вонью. Майрона едва не вывернуло. Мелькор позеленел. Йеннифэр с явным трудом сдержала позыв тошноты. Не то чтобы картина была похуже, чем в пыточных Ангбанда или день на третий после битвы где-нибудь в богами забытых болотах Велена, где никто не убирал тела. Но вонь не шла ни в какое сравнение ни с одним, ни с другим. Труп был педантично порезан на множество кусочков и наглядно демонстрировал участь любой жертвы Кадикса. Из отрубленных ног был выложен кружок, ладони заменили глаза, а руки создавали улыбающуюся рожицу. Кишки кто-то растащил по всей округе и выложил из них, как и из остальных ошметков тела – сердечко. – Давайте-ка сменим направление, – слабым голоском сказала Цири. – Кажется, здесь кадикс. Потом им начало попадаться то, что уже без всяких сомнений указывало верный путь поисков: слизь. Мерзотная мерцающая субстанция с гнусным прогорклым запахом покрывала стены канала влажными кривыми линиями. Цири, слегка морщась, мазнула пальцами по густому слизистому следу на камнях и растерла ее в пальцах. – Кажется, я читала о нем, – шепнула она, – Здесь что-то, похожее на риггера из нашего мира, и оно нам и нужно. Нужно идти по следу этой слизи, – она принюхалась и подавила чих. – Воняет помойкой и отдает перегаром. – Ты думаешь, хоть кто-то из нас знает об этих твоих риггерах? – прошипел Майрон, с отвращением оглядываясь по сторонам. – И здесь везде воняет помойкой и дерьмом. С потолка капала вода. Арка, под которой они находились, выводила их в соседний, параллельный канал. Мелькор морщился. Слабый свет заклинания высвечивал два нелепых рогалика у него на макушке, один из которых был украшен большой заколкой. Куда делась корона, он так никому и не объяснил. – Риггеры и есть твари из помоек, – вполголоса ответила на шипение Майрона Йеннифэр. – Селятся на свалках и в канализациях, жиреют там, плодятся и жрут все, что туда забредает. – Прекрасно, – процедил Мелькор. – Какие все нежные, – хмыкнул Джарлакс. – А я… – И похуже тварей видел, да, да, – в голос заметили Майрон и Йеннифэр. Дроу так оскалился, что зубы виднелись даже в мутном сумеречном зрении, которое начаровала Йеннифэр. – Именно так! – самодовольно заметил он. Следующий поворот привел их на место еще хуже. У параллельного канала вовсе не было ни одного моста, зато слизистый след исчезал на берегу каменной реки, заполненной зловонной зеленоватой жижей, и появлялся на соседнем. Проверив глубину палкой, выломанной из кем-то оставленных трухлявых ящиков, они выяснили, что глубина воды оказалась небольшой: разве что до середины икры. – Придется пересечь вброд, – пожала плечами Цири, оглядываясь по сторонам, а затем сверилась с картой, которую несла в плотно закрытом маленьком кожаном тубусе на поясе, – ближайший переход уровнем выше и он дальше того места, где мы нашли труп. Не уверена, что хочу проверять, водится ли здесь кадикс на самом деле. Она первой опустилась в зловонную жижу на берегу канала, морща нос, и уже сделала два осторожных шага вперед, когда поняла, что за ней никто не спускается. – Что? – Цири раздраженно обернулась через плечо. – Так и будете там стоять? Джарлакс прочистил горло и присоединился к Цири первым. Мелькор с глубоким отвращением и брезгливостью смотрел на массу вязкой жижи внизу. Майрон застыл, как изваяние. Йеннифэр скривилась так, словно была больна и собиралась вот-вот вывернуться, но, в конце концов, пересилила себя, натянула ворот рубашки до бровей, и спустилась в зловонный поток по каменным ступеням поблизости. Мелькор с сомнением посмотрел на вязкую жижу, вяло текущую по подземному ходу. – Я сюда не полезу, – решительно заявил он, наконец, скрестив руки на груди. – И я на это не соглашался. Должен быть другой выход. Майрон подозрительно покосился на Мелькора. – Я не понесу тебя, – весомо предупредил он. – Да что тебе мешает? – обернулся Джарлакс, разведя руками. – Сапоги же высокие и это дерьмо не пропускают! – Мое чувство собственного достоинства, – мерзко процедил Мелькор. – А, – Джарлакс понимающе кивнул и ощерился. – А я думал, твой… – В его случае это одно и то же! – с шипением перебила его Йеннифэр, не давая закончить фразу. Мелькор презрительно выгнул прекрасную угольно-черную бровь. – Тише вы! – прошипела Цири на всех. – Хватит там стоять! Пошли! После унизительного брода через помои и несколько вонючих коридоров, спусков, сгнивших трупов, развилок и сверок с картой, слизистый след привел их в помещение, куда падали все стоки. Сюда, ко всеобщему удивлению, даже проникали какие-то лучики света из дыры высоко наверху. Склон полого спускался к гигантской куче мусора. Виднелось несколько трупов, разбитые ящики, ободы бочек, воняло тухлыми овощами и канализацией. Смрад стоял такой плотный, что глаза щипало. Йеннифэр опять сдержала позыв. Майрон болезненно сморщился. Мелькор издал неопределенный звук и прикрыл ладонью рот и нос. Цири натянула до носа повязанный на шею шарф и огляделась с непроницаемым взглядом. Джарлакс пытался задерживать дыхание. Цири настораживала тишина и полное отсутствие крыс, которым наверняка бы нашлось, чем поживиться в таком месте. «Значит, здесь». Она обернулась к остальным: – Вы помните, что делать. Рубите щупальца и не давайте себя сх… Из-под воды выбилось огромное щупальце, почти задевая потолок и шлепнуло по камню прямо между ними – туда, где мгновением раньше стояла Цири. Она увернулась, выхватив меч, и вскользь рубанула по влажной сморщенной плоти, казавшейся черной в темноте подземелья. Раздался утробный рев, и гора мусора зашевелилась. Йеннифэр выкрикнула заклинание, и с рук чародейки сорвалась болезненно яркая, но маленькая и слабая вспышка пламени, которая ударила куда-то в глубину мусорной кучи. А потом куча, точнее, то, что в ней сидело – открыло белесые фосфоресцирующие глаза и распахнуло гигантскую пасть, усеянную по меньшей мере двумя рядами острых зубов, и издало противный булькающий хрип. Щупалец вырвалось в воздух столько, что они едва успели увернуться – одно из них врезалось в щит перед Йеннифэр, болезненно дернулось, ужаленное голубоватыми искрами магии, еще по одному рубанул в широком выпаде Майрон, ударив сразу двумя саблями – и отшатнулся, когда тяжелая слизистая махина едва не приземлилась ему на голову. Мелькор ловко отскочил от добирающегося до него гибкого отростка, вляпался в кучу отбросов по колено и с мерзким чавканьем сапога и не менее мерзкой руганью едва успел вытащить оттуда ногу, когда щупальце просвистело в воздухе прямо над его головой. В воздухе, чудовищно диссонируя с побоищем на помойке, раздался его голос и звон струн лютни. Джарлакс ловко балансировал на груде каких-то ящиков, отставив руку, и с хохотом отрубил сразу два отростка, которые потянулись к нему. Тварь ревела от боли, а потом поджала щупальца, словно готовясь к новой атаке – и в этот момент, когда песня Мелькора и мелодия достигла пиковых нот, в воздухе полыхнуло черно-фиолетовыми искрами, скрипяще затрещало, будто где-то под землей пробивались наружу гигантские корни. Из свалки и лужи сточной воды под ней вырывались совершенно другие щупальца, как будто созданные из абсолютной черноты, окутанной лиловыми искрами. Они закачались, агрессивно хватая отростки чудовища, издавая скрип и чавканье, круша мусорные кучи под собой. Тварь заревела, распахивая бесконечно голодный рот. Цири с победным криком выхватила с пояса собранную из алхимического огня бомбу и с удовольствием швырнула ее в сторону ненастной твари, попав точно в рот. Мусорная куча взорвалась во все стороны вонючим фонтаном ошметков овощей, тел утопленников и внутренностями твари, зарывшейся в мусор. Дикий визг боли умирающей твари, разорванной на куски, слился с гневными воплями Мелькора и Йеннифэр. Щупальца спазматически дрогнули несколько раз в хватке других щупалец, и рухнули в месиво грязи с чавканьем и хлюпаньем. Джарлакс победно засвистел и салютовал мечом с возвышения, которое чудом не разрушилось и не утопило его в помоях при этом. Майрон с отвращением оглядывал грязь, покрывшую куртку и устало оглядел побоище вокруг. Кивнул на поникшие конечности твари. – Забирайте уже свое вонючее сокровище. И пошли отмываться. За банные комнаты в доме разразился настоящий бой. Отвратительное щупальце, которое вытащили из канализации, уложили в купленный по дороге сундук, наполненный магическим льдом. Лицо торговца, к которому они ввалились в лавку, изгвазданные по уши дерьмом из свалки, выражало ужас с первого мгновения их появления в магазине и до самой последней секунды, когда они покидали его. В грязи были все, а каждый непременно желал отмыться поскорее. Первыми переглянулись и рванули наперегонки к двери в ванну, позабыв о всякой гордости, Мелькор и Майрон. Сундук со щупальцем так и остался возле входной двери. – Я первый! – Нет, я! Йеннифэр устремила взгляд к потолку с усталым отвращением. – Мальчишки, – ледяным голосом процедила она. Цири стянула с себя изгвазданную куртку и бросила ее на пол. – Кстати, – она замерла на мгновение, удивленно осматриваясь. – А где… Цири переглянулась с Йеннифэр, и чудовищная догадка пронзила их одновременно. – Джарлакс! – гневный вопль обеих женщин прозвучал в унисон. Рванули они по лестнице вверх ничуть не лучше, чем до этого Мелькор и Майрон – в свою часть дома. Мелькор и Майрон наперегонки стаскивали с себя одежду, швыряя ее в необъятную корзину для белья. Мелькор брезгливо избавился от всего, что было на нем надето, заверяя Майрона, что теперь и пальцем не прикоснется к этим тряпкам. Всякие потуги на влечение были безжалостно растоптаны отвратительной вонью, застрявшей в памяти у них обоих, и отчаянным желанием стереть с себя даже малейшую тень этого запаха. Мелькор издал придушенный вопль и грязно выругался, когда Майрон с непотребным хохотом щедро плеснул на него, раздетого, ледяной водой. На оставленные на полу лужи Майрону почему-то было наплевать. – Майрон! Сам Майрон успел залезть в огромную шестиугольную ванну, которая постепенно заполнялась водой. Мелькор, ругаясь, плюхнулся в нее же, и тут же вылил Майрону на голову в отместку остатки столь же ледяной воды из второго кувшина. Майрон издал почти такой же гневный рев и встряхнулся, как собака. – Мелькор, какого… – он тяжело вздохнул и потер руками лицо. Вода журчала, быстро обволакивая тела приятным теплом. – А, иди сюда! – майа махнул рукой, подзывая Мелькора. – Расплету твои… бублики. Майрон уже с полчаса возился с волосами Мелькора с блаженным видом, греясь в горячей воде, когда от этого занятия их отвлек гневный крик Йеннифэр, раздавшийся не то со стороны потолка, не то из-под пола. – Может, вы уже дадите другим помыться и выключите воду?! Они аж подскочили. Чудная слышимость пояснила Майрону, что полые трубы, очевидно, соединяли воду по всему дому. Мелькор с явным неудовольствием перебросил на плечо мокрые волосы. – У нас ванна! – громко сообщил он. – Поздравляю! – раздраженно ответил ему приглушенный стенами голос Цири уже с другой стороны. – Вот и выключите горячую воду в ней! – А мне нормально! – радостно возвестил Джарлакс с третьей стороны. Голос дроу звучал тише всех. – …одная вода полезна коже! – Чего? – в один голос возмущенно переспросили женщины. – Холодная вода полезна коже, говорю! – сквозь трубы все голоса звучали со странным дребезжащим эхом. – Отвали! – Сам в ней и мойся! Майрон фыркнул, обнимая Мелькора поперек груди, с легким сожалением на лице перекрыл воду и тихо шепнул, перебирая его волосы: – Хоть немного посидим в тишине. Тишина длилась недолго. Ровно столько времени, сколько требовалось им, чтобы предаться краткому моменту неуместной нежности и медленному поцелую. А потом Мелькор шкодливо ухмыльнулся, вытянул ногу над поверхностью воды и с медлительным удовольствием садиста открыл горячую воду. Простой жизненный принцип поднасрать ближнему своему в Мелькоре был бессмертен. Сверху опять раздалась ругань Цири, а вот Йеннифэр не было слышно, потому что поступила чародейка намного хуже. Они не заподозрили ничего неладного до тех самых пор, пока дверь в ванну не распахнулась, открывая на пороге Йеннифэр с мокрыми волосами, завернутую в полотенце до колен. В руке у нее была длинная щетка, на покрасневшем лице – дикая ярость. Майрон подавился вдохом от возмущения, не зная, кого прикрывать – себя, Мелькора, их обоих, или что-нибудь еще. – Женщина, у тебя ни стыда, ни совести! – рявкнул на чародейку Мелькор, гневно поджимая колени к груди. Черные глаза метали молнии от бешенства. – Ты не замечаешь, что мы немного не одеты?! – развел руками Майрон за спиной Мелькора. Йеннифэр с небрежным видом прошествовала через ванну, влезла в воду по бедра прямо к ним, сопровождаемая испепеляющим взглядом Мелькора, закрыла горячий кран и вылезла, как ни в чем не бывало, бросив напоследок: – Видела одного мужчину голым – видела всех, – Йеннифэр шипела, как змея, и пригрозила им щеткой. – Если ты откроешь этот кран до того, как я закончу мыться, я приду и сделаю это снова, даже если вы тут начнете стонать на весь дом. После этого отмывались они с переменным успехом и переругиванием сквозь трубы больше двух часов, слив воду из ванны по меньшей мере три раза. Майрону все время казалось, что запах канализации въелся даже под ногти, и потребовалось бесчисленное количество мыла, чтобы это ощущение исчезло хотя бы ненадолго. Но первым из перебранок исчез голос Джарлакса. Потом Цири. А затем и Йеннифэр. В воздухе стоял горьковатый запах травяного мыла и шампуней. Мелькор устроился между колен Майрона, откинув голову ему на грудь, и жмурился, когда Майрон гладил его по плечам и груди, мягко разминая мышцы. Тело одолевала странная звенящая усталость, и руки Майрона только больше говорили ему, насколько же он вымотался после этого простого и недолгого, казалось, похода по зловонным дырам. Было тепло, было спокойно и чудовищно тянуло в сон, а объятия только подстегивали сонливость. Поэтому когда Мелькор почувствовал, как широкая и жесткая ладонь Майрона соскальзывает с груди по животу и подбирается пальцами чуть ниже, он пошевелился, сдвигая колени, и, слегка поморщившись, убрал руку Майрона обратно на плечо. При одной мысли об изматывающем диком соитии в порыве отвратительно человеческой страсти начинало саднить в висках. – Нет, – тихо сказал он. Майрон замер удивленно. – Нет? – шепнул он. – Нет. Мелькор спиной почувствовал, как Майрон тяжело вздохнул. Чужая тяжелая рука обняла поперек живота. – Разве что хочешь попробовать лечь с таким же неподвижным телом, как твои мертвые друзья, – язвительно проворчал он майа, устраиваясь под рукой удобнее и сползая так, чтобы было видно лицо Майрона. – Как ты говорил? Я хотя бы теплый, потому что живой? – Мэлко! – в голосе Майрона звучало укоризненное смущение. – У меня и мысли не было… – Майрон шумно фыркнул и уперся подбородком ему в макушку. – Да ну тебя. Вода остывала. Мелькор Майрону не ответил. Вытащил из-под воды кисть, глядя на то, как сбегают и срываются с негромкими шлепками капли, разбегаясь в круги. – Я немного жалею, что мы не сможем остаться здесь, – Майрон опять перешел на шепот. Мелькор покачал головой, даже не оборачиваясь на него. – Нет, Майрон. Не сможем.