Эдди вообще осознает насколько влип?

Тозиер не отрывал взгляда от глаз Каспбрака. - Ричи... Еле прошептал Эдди. Сказать это имя было труднее, чем все предыдущие многочисленные разы. Слёзы начали наполнять глаза Тозиера, а нос всхлипывать всё чаще. Он выглядел так беззащитно и так... потеряно. - Ричи, не плачь, прошу, не плачь. Прости, пожалуйста. Прости. Я не хотел этого делать. Через стекло абсолютно ничего не было слышно. Но, знаете, иногда бывает, что вы понимаете человека без слов. С каждым горьким "прости", слёзы Ричи начинали усиливаться. - Прошу, прости, прошу! Слышать это от любимого человека было сложнее, чем поднять гору. Каспбрак не смог выдержать. Невозможно такое выдержать. Он открыл дверь в палату, но приблизиться себе не позволил. Выражение лица Ричи. Оно такое... Разбитое. Не разбитое об асфальт или в следствии драки, нет. Просто морально разбитое. И это лицо, Эдди видел в первый раз. Оно и отталкивало и притягивало в одно время. Наверняка, вы слышали, что улыбку называют искренней. Но почему не называют искренним - разочарование? Или не говорят - искренний ужас. Так вот, я буду первой. Ричи был искренне разочарован. - Я хотел... Начал с большим трудом Эдди. - Молодой человек, я просил вас не находиться здесь ближайшее время! Немедленно покинете помещение! Томным басом прервал врач. - Ричи, сегодня на крыше в семь вечера! - Покиньте. Помещение. Кинув грозный взгляд на врача, Эдди направился в свою палату с жёлтыми стенами. Из головы не выходил тот искренний ужас в лице Тозиера, а в груди стучало "Он придет? Он точно придет?" - Добрый вечер. Вам пора поужинать. Вошла медсестра, чем то напоминающая скончавшуюся бабушку Эдди. - Можете подсказать? На ответ Каспбрак не надеялся, но всё же решил спросить. - Помогу чем смогу. - Если вы попросите человека, которого обидели, встретиться с вами, он придет? - Это смотря, как вы его обидели. Сказала пожилая женщина, кладя тарелку и стакан на ржавую тумбочку. - Ну... Я его... Случайно так получилось... Я его бросил с крыши... Тоесть уронил. Рассказать такое неизвестному человеку было крайне безответственно. Но Эдди нуждался в поддержке. И к тому же, от этой старушки так и веяло доверием. Медсестра села на кровать и лишь ошеломлённо посмотрела в, полные переживаний, глаза Эдди. - Я... Я не знаю, что делать. Пожилая женщина обняла Каспбрака и он наконец дал волю своим чувствам. - Я так его люблю. Эдди не мог остановиться. Он рыдал, опять рыдал. В детстве он точно так же сидел с бабушкой и жаловался на свои детские проблемы. Они были такие жалкие по сравнению с нынешними. - Я не специально причинил ему... боль. Господи! Какой же я тупой! Эдди обнял старушку и мигом направился на крышу, вытирая по дороге слёзы. - Я ненавидел его! Он пытался мне объяснить, что не специально причинил мне боль! А я придурок, возненавидел его! Черт, я должен ему об этом сказать! Эдди взял пропуск на крышу и уже готов был кричать Тозиеру о своём прозрении и тупости, но он не пришёл. Ричи не пришёл. - Я... Я ещё немного подожду... (Но мы с вами понимаем, что Эдди мог бы ждать вечно. Так что это "немного подожду", было скорее надеждой, чем утверждением) Час, полтора, два часа. Ричи всё нет. - Сука! Кричал Эдди в глубь города. - Какой же я жалкий. Каспбрак слез с коляски и лёг на холодный цемент, ожидая новый поток слёз. - Какой же я жалкий.