Жимолость

На прививку пришлось ехать в ту же самую клинику. Роберт колесил по Сент-Олбансу добрый час, и выяснилось, что четыре из семи ветеринарных пунктов в полночь уже не работают, ещё один по сути является аптекой и может предложить только экспресс-наложение шины, шестой закрылся на карантин, а седьмым оказалась Цитадель Псевдонауки. Роберт припарковался рядом и минут десять сидел в машине, раздумывая, стоит ли ехать в Лондон или перенести всё на завтра. На завтра были планы, в Лондон не хотелось, шансы, что в ночь опять дежурит тот же врач, были невелики... Нужно было ехать в Лондон. - Надеюсь, теперь не кость? - Плановая прививка, - вежливо улыбнулся Роберт и протянул врачу документы, надеясь, что в сочетании с синяками под глазами улыбка выглядит как хищный оскал, и этот самоуверенный болван хоть чуть-чуть испугается. - Плановая прививка в ночи - это очень важно, - кивнул врач. Оллфорд постарался не обращать на него внимания. Если в прошлый раз волны сонливости, накатившие на него здесь, были мягкими, как будто ватными, то теперь всё было по-другому. Роберт поставил переноску на кушетку, наклонился, чтобы отщёлкнуть замок, и пошатнулся от внезапно нахлынувшей слабости. Колени задрожали и подкосились, голова будто налилась свинцом, веки потяжелели, и ему пришлось схватиться за стену, чтобы не упасть. Он смутно почувствовал, как чьи-то руки ловят его и усаживают на кушетку; он уже спал, по-настоящему спал, полностью расслабившись и ни о чём не заботясь... - Нашатыря у меня ещё ящик, - донёсся до него спокойный голос. - Лучше просыпайтесь сами. Нашатырь, чёрт бы его подрал. Роберт сделал над собой титаническое усилие и распахнул глаза, глупо таращась вперёд. Ветеринар уже как ни в чём не бывало возился со шприцем. - Всё стало ещё хуже, - проинформировал он Роберта. - У вас все шансы не дожить до Дня независимости Шотландии. Роберт скрипнул зубами, пытаясь нашарить в закоулках души остатки самообладания. Самообладание не находилось, или, может быть, пряталось глубоко в тумане сонливости. - Я пью снотворное, - зло процедил он. В последний раз он оправдывался в детстве перед матерью, когда вместо конфет к чаю купил в магазине сборник-шпаргалку по алгебре. - Конечно, - безмятежно откликнулся врач. - Ваша кошка и чек. Роберт не помнил, сказал ли ему спасибо или просто позорно быстро выскочил из клиники. На работе мало-помалу стало бесить всё. Лаборанты были бестолковые и постоянно всё путали. Студенты были бестолковые и постоянно всё переспрашивали, приходилось сбиваться с мысли и повторять заново. Николсон был космически бестолковым. Даже начальство, с которым у него с самого начала сложились тёплые и доверительные отношения - самый молодой профессор на кафедре, свежая кровь, надежда и опора, - неожиданно выбесило в первый раз за всё их мирное сосуществование. Декан, отловив его после пары по вопросу замены лекции на втором курсе, сурово оглядел его осунувшееся лицо и спросил, не хочет ли он в отпуск. У Оллфорда ещё полдня руки тряслись как у алкоголика. Ему не нужен был отпуск, мужики, глупые советы и несуществующее биополе малолетних шарлатанов. Ему нужно было снотворное чуть посильнее, чем то, которое выписал ему врач. На следующий вечер, после дня, в течение которого он засыпал миллион раз и каждый раз через пятнадцать минут просыпался, он доехал до дома, съел три таблетки от головы вместо ужина и дотащился до кабинета. Там в записной книжке лежал рецепт успокаивающего чая, который его лечащий врач выписал ещё в самом начале этой эпопеи с бессонницей. Роберт даже купил ромашку для этого дела, но благополучно про неё забыл, и, кажется, теперь пришло её время. Ромашковое варево на вкус напоминало горькие слёзы детсадовцев, которых в тихий час насильно загоняют спать. Роберт подступался к чашке три раза, на четвёртый вылил туда остатки утреннего чёрного чая и, морщась от отвращения, заставил себя это выпить. Нормально, конечно же, не заснул, зато весь остаток ночи его преследовал ужасный вкус во рту и содрогание от одной только мысли про лечение травами, а не таблетками.

***

Ветеринарная клиника, кажется, притягивала его к себе как магнитное поле. А может быть, она притягивала кошку, или это кошка притягивала к себе неприятности - разобраться в этой системе притяжений было ещё сложнее, чем в гравитационном взаимодействии спутников Юпитера, Оллфорд не собирался этим заморачиваться. В очередной раз приехав домой, он обнаружил, что Багира скачет по дому на трёх лапах, придерживая на весу правую переднюю. Роберт очень хотел увидеть подушку и посчитать овец, слонов и прочую живность, но пришлось снова мчаться в ветеринарку. Кошка, кажется, уже привыкла к подобным перемещениям и не устроила ему концерт, когда он запихивал её в переноску. Он совсем не удивился, когда увидел в приёмной всё того же врача, как не удивился и сам врач, и почти совсем не удивился тому, что, стоило ему отдать кошку и опуститься на кушетку, его снова начало зверски клонить в сон. Врач за ним, конечно же, наблюдал. - Надеюсь, вы не специально покалечили кошку, чтобы приехать сюда и поспать? Спать Роберту расхотелось мгновенно. Захотелось придушить говорливого юнца, но он напомнил себе, что он учёный, и профессор, и без пяти минут создатель уникального робота, и по статусу ему не положено, и вообще они уже не в десятом классе и нужно драться словами. - Это моя кошка специально калечится, чтобы я раз за разом выслушивал ваши нотации. - Неспроста, - многозначительно сказал парень. Он осмотрел лапу, ощупал - Багира не шелохнулась, - и понёс её на рентген. Когда он вернулся, Роберт решал в уме сложное уравнение с тремя неизвестными и интегралом, скрипел зубами и мечтал о спичках, чтобы воткнуть их распорками в веки. Врач отдал ему кошку. - Лёгкий ушиб, пройдёт само, - резюмировал он и добавил: - Знаете что. Давайте поспорим, что я смогу вылечить вас... скажем, за одиннадцать дней. Если у меня не получится, следующий ваш визит в нашу клинику будет бесплатным, ну, а если получится... вы избавитесь от бессонницы и, может быть, поверите, что народная медицина лечит порой лучше таблеток. - Большое вам спасибо, - сказал ему Роберт, - но я как-нибудь справлюсь сам. Без чакр, праны и магического биополя. - Удачи вам, сэр, - широко и очень вежливо улыбнулся парень в ответ. Роберт подумал, что, если бы он не лез так настойчиво в его жизнь, он мог бы показаться милым. Следующая его встреча с приставучим ветврачом состоялась на той же неделе в субботу. Гении нуждаются в разгрузке мозгов. Роберт разгружал мозги нерегулярно, потому что - работа, но делать это любил, хоть и разделить эту радость в отсутствие Джесси ему было не с кем. А так как Сент-Олбанс - городок настолько же маленький, насколько велика его деревенская заносчивость, баров в нём по пальцам пересчитать, а по-настоящему хороших меньше ещё в десять раз, встреча была предопределена. Роберт, удобно устроившись у стойки и заказав себе тёмное, мельком оглядел бар и, увидев знакомое лицо, подумал о том, что вкус у парня всё-таки есть, в отличие от чувства такта. А чувства такта не было совсем, потому что тот тоже заметил знакомого и, подхватив свой бокал и солнечно улыбнувшись, поспешил к нему через весь полутёмный зал. И Роберт готов был поклясться всем Мировым океаном, что ему не хотелось спать до того самого момента, как парень забрался на высокий свободный стул рядом с ним, но как только тот приземлился, держать глаза открытыми стало неимоверно сложно. Он едва удержался от зевка в ответ на приветствие. - Мартин, - протянул ему руку парень. - Кажется, я ещё вам не представился. - Роберт, - сказал Роберт, делая большой глоток из бокала, придвинутого барменом. - Кажется, вы были очень заняты в прошлые разы, поучая меня. Мартин пожал плечами и ничего не ответил на подкол. - Как Багира? - Всё в порядке. Хромает уже меньше. - Замечательно. Она у вас славная. Роберт пробормотал что-то невразумительно-благодарное, и они замолчали. Вернее, молчал Мартин, а Оллфорд мысленно кричал и изо всех сил жалел, что пришёл в этот бар. И от дома далеко, да ещё этот парень... Роберт не верил в магию, эзотерику и совпадения. Но рядом с этим человеком его раз за разом вырубало спать, чёрт его знает, почему, и это было странно. А ещё более странно, да ещё и стыдно, вырубиться после трёх глотков пива в любимом баре, где к тебе привыкли все (кроме бармена, который каждый раз путает тебя с кем-то другим и пытается налить абсент). Мартин спокойно пил свой имбирный эль, совершенно не подозревая, какая внутренняя борьба ведётся на соседнем стуле. Роберт его немножко ненавидел и даже завидовал. Спать хотелось с каждой минутой всё сильнее. Уравнения и задачи уже не помогали. Не помогала и таблица Менделеева, которую он начал вспоминать с конца через один, с атомарными массами и химическими свойствами, не помогал перевод гимна Шотландии на немецкий... если бы Оллфорд верил в сверхъестественное, он бы сказал, что парень специально насылает на него сон, как какая-то колдунья из старой сказки, слишком уж невинно он выглядел. И всё-таки настал миг, когда Роберт почувствовал, что больше так не может, причём в самом глобальном смысле. Ему хотелось спать - сейчас и вообще, и чтобы не три часа в день урывками, а хотя бы шесть и сразу, как спят все нормальные люди, и если для того, чтобы обрести такую способность, нужно потерпеть одиннадцать дней нравоучения этого мальчишки... Оллфорд покосился на него, замаскировав это движение под глоток из бокала. Мартин поймал его взгляд и снова ему улыбнулся. Его светлые глаза улыбнулись вместе с ним, и это было... красиво. Что ж, подумал Роберт, он попробует потерпеть. - Знаешь что, - сказал он, переходя с официального чопорного тона на человеческий. - Напомни мне, пожалуйста, условия нашего недавнего спора?..

***

Конечно же, Роберт об этом пожалел. На следующее утро он проснулся в своей постели, долго лежал, глядя в потолок и пространно размышляя о том, что уже почти забыл, что такое отдых. Где-то рядом басовито урчала кошка. Вообще в спальню, как и в кабинет, путь ей был заказан. Пусть Роберт волею судьбы проводил здесь не так уж и много времени (если не брать в расчёт бесплодные, как правило, попытки уснуть и сон по три часа в день), но исцарапанный ламинат и тюлевые занавески в кружевную дырочку не казались привлекательным вариантом будущего. Он повернул голову, чтобы поглядеть, что делает Багира, и встретился с весёлым взглядом серых глаз. - Десять часов и сорок пять минут, - отрапортовал Мартин, гася экран телефона. Кошка лежала на его коленях на спине, задрав за голову длинные тощие лапы, и олицетворяла крайнюю степень расслабленности и блаженства. Парень чесал её песочный живот. - Мог бы и дотянуть до одиннадцати для ровного счёта. "Какого хрена" и другие очень логичные и созвучные вопросы роем носились в голове, но у Роберта между языком и речевыми центрами был отличный блок-фильтр по имени "я - профессор", и он промолчал. Вместо этого память встрепенулась и одну за другой показала ему картинки из вчерашнего вечера: вот он встречает Мартина в баре, и, подвыпивший и уставший, соглашается на пари, вот они пьют - фиг поймёшь, за что, может, за знакомство, или на удачу, или за Багиру... Оллфорд сел в постели, отстранённо отмечая, что полностью одет. Так. - Отвечая на вопрос, который написан у тебя на лице: мы доехали на такси. Я растормошил тебя, пригрозил нашатырём, и ты назвал таксисту адрес, - голос Мартина звучал не громче кошачьего урчания и так же переливчато, будто он наслаждался воспоминаниями. - Ключи нашёл в кармане. - А остался-то зачем? - Роберт поднялся. Всё тело казалось затёкшим, непривычно отдохнувшим, очень хотелось потянуться, но при постороннем было как-то стеснительно. - Мне на работу только завтра, - пожал плечами парень, тоже поднимаясь и укладывая размякшего шерстяного зверя на кресло. - Подумал, что тебе не мешает поспать. - Биополе, - мрачно сказал Роберт. - Биополе, - улыбнулся Мартин. - Видишь же, действует. - Кошку с собой, - скомандовал Оллфорд, направляясь к двери. - Пошли. Сейчас он выгонит наглого ветврача без чая и завтрака и совсем не станет жалеть об этом поступке. В конце концов, он не обязан быть ему благодарен за то, о чём не просил. Мартин понял его манёвр за десять шагов до входной двери. - Э, нет, так не пойдёт, - протянул он. - У тебя лечение, Роберт, забыл? Ты вчера клялся честью и какими-то роботами, что пройдёшь его до конца. Роберта накрыло ощущением безысходной тоски по прошлому, пока он тащился вслед за парнем на кухню. По прошлому, в котором его дом был тихим и целым, не исцарапанным, в котором по имени его звали только мама, сестра и Джесси, в котором в его спальне по утрам не обретались чужие странные люди, повёрнутые на всякой чуши. - Предоставляю тебе право самому открыть все шкафчики и вынуть все твои чайные заначки, - голосом бывалого копа провозгласил Мартин. Багира вилась у его ног. - Или я распотрошу их сам. - Это что, обыск? - вяло поинтересовался Роберт. - Это лечение. У тебя что-то с памятью. Оллфорд скрипнул зубами и начал опустошать полки. Чай он любил: минимум два десятка разных баночек перекочевали из шкафчика на барную стойку. Парень заглянул ему через плечо. - И весь кофе тоже. - Да ты издеваешься! - возмутился Роберт. - Я не могу спать на работе! - Ты вообще не можешь спать, - резонно осадил его Мартин. - Кофе на стол. Весь. Не заставляй меня проверять. У него были замашки домашнего тирана, и если бы Роберт не был связан вчерашним пари (хотя он уже подумывал, так ли всё это важно), он давно бы... не съездил ему по ушам, конечно, но, скажем, банкой бы в него бросил. Для профилактики. И вот всё было кончено. Баночки выстроились на барной стойке как для расстрела, Мартин нашёл где-то пакет и без всякого уважения покидал в него все запасы. Роберт пристально разглядывал идеально чистую раковину. - Ты можешь дать честное слово, что не притронешься ко всему этому, или мне пойти закопать их в саду для сохранности? - Что? - опешил Роберт. - Лопата, спрашиваю, есть? - Мартин нарисовал в воздухе лопату. Очень реалистично, только что не раскрасил. Терпение Роберта мало-помалу улетучивалось. - Обещаю, - скрипнул зубами он. - Поставь всё обратно и скажи, пожалуйста, что же мне можно пить. Ветврач улыбнулся как китовая акула, завязал ручки пакета узлом и закинул его на кухонные шкафчики. Потом принёс из прихожей другой пакет и большой зелёный веник. - Всё, в общем-то, очень просто, - вещал он тоном экскурсовода, а в это время его руки словно жили своей жизнью: быстро разделили веник на три пучка, перевязали каждый откуда-то взявшимися нитками, достали чашку - безошибочно отыскав нужную створку шкафчика, - отщипнули в неё несколько листиков, - ты пьёшь травы. Пока только их, по мере выздоровления будем добавлять чай и кофе. Ещё, - руки набрали и поставили чайник, - ты начнёшь бегать, или приседать, или отжиматься, - руки вымыли и тонко нарезали появившийся из пакета лимон, - в общем, утром тратить двадцать минут на любой спорт, какой тебе нравится. Только не на киберспорт и не на телик, - руки бросили ломтик лимона в чашку, подвесили пучки травы к ручкам шкафчиков. - Что ещё... - Мартин оглядел кухню, нарочно или действительно не замечая угрожающего вида Роберта, скрестившего руки на груди. Взгляд его остановился на холодильнике, и парень открыл его без всяких церемоний. Терпение Оллфорда, видимо, теперь со свистом вырывалось у него из ушей, но это никого не волновало. - М-да, - прокомментировал Мартин, - кошка твоя питается гораздо лучше тебя. Ты обедаешь в городе? Чем? - Вышлю тебе меню смс-кой, - заверил его Роберт. - Откуда ты всё это взял? - Мяту и мелиссу нарвал в саду, - за листьями смородины, кстати, сходишь потом сам, - а лимоны и остальное... ну, я бегаю по утрам. Это означало: я запер тебя и бегал три километра до ближайшего супермаркета с ключами от твоего дома в кармане. Но всё это были, по сути, такие мелочи. Бледнеть от гнева Роберту было уже некуда, поэтому он промолчал. Мартин как фокусник выуживал из пакета другие пакеты, бумажные, и снова строил их в шеренгу, комментируя: - Пустырник. Зверобой. Пижма. Липовый цвет. Не забудь сходить за смородиной. Валериана. - А нельзя просто пить капли валерианы и всё? Или глицин? - не выдержал Роберт. - Нельзя, - отрезал Мартин, недовольный, что его прервали. - Ты наверняка уже пил и то и другое, и без результата, как видишь. - Ты ещё и провидец. - Из всех трав тебе знакомы только эти, - снисходительно объяснил парень, глядя на него из-под светлой чёлки. - По лицу твоему видно было. Допустим, мяту знают все, а валериану - те, кто ею пользовался или наслышан о ней. У тебя проблемы со сном, значит, валериану тебе как лекарство предложили в первую очередь. - Ты на Шерлока Холмса учился или на ветеринара? - На доктора Хауса, - расплылся в довольнейшей улыбке Мартин. - А-а-а, ты не смотрел! - Иди к чёрту, - огрызнулся Роберт. Вместе с терпением норовил улетучиться и блок на ругательства. - Сейчас. Только подпишу тебе пакеты и составлю пару рецептов настоев, а то перепутаешь. - Слушай, - попытался сделать последний - и безнадёжный - шаг к отступлению Роберт. - Почему ты просто не можешь вылечить меня своим... биополем? Я же спал сегодня всю ночь. Ты наверняка сидел рядом. Мартин посмотрел на него как на ребёнка, который спросил, почему землю есть нельзя - так, будто придумывал, как сократить лекцию про глистов, бациллы и аппендикс, не используя при этом волшебных слов "потому что потому". - Знаешь, почему при болях в животе никогда не назначают обезболивающее? - серьёзно спросил он. Роберт мрачно покачал головой. - Оно снимает боль, но не лечит её причину. Так можно запустить гастрит или ещё чего похуже. То же самое с твоей реакцией на моё биополе. Ты будешь высыпаться, но стоит мне перестать ночевать рядом с тобой, как твоя бессонница вернётся. А у меня, знаешь ли, работа. Ночные смены. Четыре минуты на кухне царило молчание. Роберт был смущён, но почти счастлив, что скоро всё кончится. Мартин шуршал пакетами. Багира хрустела сухим кормом. За окном в саду совсем как летом чирикали птицы. - Всё, - парень подтолкнул в сторону Оллфорда магазинный чек, исписанный на обороте. - Если что непонятно будет - спросишь. - Обязательно, - пообещал Роберт. - У тебя разве нет других дел? - Полно, - вздохнул Мартин. Он поднялся и прогулочным шагом отправился в прихожую, не забыв погладить на ходу Багиру. - Завтра опять дежурить в ночь, нужно выспаться как следует, и матушка к ней просила заглянуть, и неплохо бы... - он сладко потянулся, привстав на цыпочки, - дома прибраться, что ли. - Иди, иди, - почти ласково напутствовал его Оллфорд. - Матушке привет. - Передам! - улыбнулся в ответ Мартин и помахал ему на прощание рукой. Роберт закрыл за ним дверь и с некоторым трудом подавил в себе жгучее желание, как в фильмах, сползти по ней на пол. Очень хотелось думать, что всё приключившееся с ним за последние двенадцать часов - плод больного не выспавшегося воображения. Нужно снова с головой уйти в дела, и мысли о работе вытеснят все воспоминания о вчерашнем вечере и этом утре. Так бывало всегда, так будет и теперь. В конце концов, теперь у Роберта есть травы и рецепты, полтонны нравоучений и корзинка ценных советов. И, надо думать, до окончания пари он больше этого приставучего типа не увидит. Оставалось верить, что кошка не найдёт повода для посещения ветеринарки. Роберт поднялся к себе, принял душ, с наслаждением надел тёмно-серый костюм и поехал в лабораторию. По пути он понял, что забыл позавтракать, и что оставил заваренный Мартином чай на кухне, так к нему и не притронувшись, и не почувствовал никаких угрызений совести.

***

Должно быть, по посвежевшему лицу Роберта понятна была причина опоздания - обычно по воскресеньям он приезжал в лабораторию к десяти, - поэтому Николсон никак это не прокомментировал и даже как будто тоже за компанию повеселел, носился туда-сюда с охапками проводков и насвистывал. Роберт спокойно проработал до обеда. В три часа дня пришла смс-ка. Мне нужен твой график работы. Во сколько ты обычно заканчиваешь? Догадаться было не сложно. Вот только откуда кошачий фельдшер взял его номер, Оллфорд недоумевал. Отвечать он, конечно же, не собирался: нужно было дописать часть мозга робота, а затем помочь Николсону со сборкой, на которую уходило какое-то уж слишком гигантское количество времени, но сначала выбраться из подвала и поесть. Он убрал телефон в карман пиджака и вернулся к коду. Звук смс-ки повторился дважды через несколько минут. - Не собираюсь навязываться. Реши для себя, надо это тебе или нет. - Номер телефона взял у твоей домработницы. Представился твоим врачом. Патрик изо всех сил старался показать, что ему неинтересно, каким же великим астрономическим явлениям предшествует такое небывалое событие, как Оллфорд, пишущий смс-ку, но всё равно глазел на него. Проработав с ним три года бок о бок, он видел его с трубкой в руках первый раз. - В шесть. После работаю в лаборатории. И врать старушкам нехорошо. - Я спросил, когда вся твоя работа заканчивается. Во сколько ты бываешь дома? И я не врал, это подтверждает твоя смс! - После полуночи. - Сегодня воскресенье. - Что тебе нужно? Просто скажи и отвяжись наконец, дай мне работать Роберт раздосадованно потёр переносицу: не поставленная в сообщении точка была неприятным упущением. Он поднял взгляд от экрана и увидел, как Николсон, прикрывшись чертежами, изображает бурную деятельность, хотя минуту назад определённо пялился, и сказал: - Пошли поедим? Николсон несколько секунд был не в состоянии захлопнуть раззявленный в удивлении рот - это Роберт-то, который всегда обедает один, - а потом, спохватившись, метнулся за курткой. Нет, Луна сегодня явно не в том доме.