Perfecto

Глеб лежит на широкой и мягкой кровати. Из одежды на нем одна простыня. Рядом, закинув руки за голову, лежит Вадим. Глебу хорошо, как никогда. Он тянется к бокалу с шампанским. — Текила с утра — это значит, что ты одинок… — почему-то затягивает младший Самойлов. Вадим морщится: — Избавь меня от своего творчества, хотя бы на сегодня. Я люблю тебя, а не твои песни. К тому же сейчас вечер, а не утро и в бокале далеко не текила. Глеб обижено поджимает губы: — Меня нельзя любить отдельно от моих песен. Мы неделимы! Между прочим, когда-то тебе они нравились! — Матричные песни? Когда это? — Вадим удивленно приподнимает одну бровь. — Не припомню… — Не Матричные, а Агатовские. Мои. — А, ну Агатовские — другое дело. — Вадик задумчиво улыбается. — Ваааадь, а спой мне что-нибудь? — Например? — Не знаю. Я просто хочу, чтоб ты спел мне песню. Можно из недавнего. — Глеб уютно сворачивается на груди у старшего. — Мммм… — Вадим в раздумье. — Ну чтож… есть тут одна, когда пою ее, всегда про тебя думаю. Там еще строчка такая: «Ты будешь гореть в аду! Он будет гореть в аду! Мы будем гореть в аду! Все мы будем гореть в адууу!» Глеб моментально подскакивает на кровати. Вадим смеется и притягивает младшего к себе. — Шучу же, глупый! Глеб обиженно сопит, но снова устраивается на Вадиме. Потом поднимает голову: — Вадик, ты серьезно это поешь? Но это же Asper X… Ты что, и у них песню спиздил?! Вадим легонько дает Глебу подзатыльник. — Не пиздил я ничего у них! Мы ее дуэтом записали. — Значит, даже с ними ты спел дуэтом, а со мной — не хочешь? — Глеб веселится, когда доводит старшего. Эта привычка в нем еще с детства. Вадим закатывает глаза: — Не начинай, пожалуйста! По количеству раз, которое я предлагал тебе исполнить что-то совместное, пусть даже из старого репертуара, а ты ломался и отказывался, ты давно уже переплюнул любую шестнадцатилетнюю девственницу на свидании! Глеб смеется, голубые глаза превращаются в щелочки. Он тянется к Вадиму и целует его. Долго, сладко… Внезапно, тишину квартиры разрезает трель дверного звонка. Братья в недоумении смотрят друг на друга. — Ты кого-то ждешь? — Глеб кутается в простыню. — Нет. А ты? — Болван, это твоя квартира! Я не могу тут никого ждать! — беззлобно ворчит Самойлов-младший. — Может, Юля вернулась? — Не говори ерунды, Юля только позавчера улетела! — Вадим тянется за футболкой. За дверью стоит Валера. — Привет! — Вадим немного удивлен вечерним визитом этого человека. Друзьями они никогда не были. — Привет! — Аркадин смотрит на опухшие губы Самойлова старшего, на его растрепанные волосы и понимает, что не вовремя зашел. Из-за плеча Вадима появляется голова Глеба с такими же всклокоченными волосами и не менее припухшими губами. — Ооо, Аркадич! Ты чего? — Блять! — Валера хлопает себя по лбу ладонью и направляется назад к лифтам. — Валер, ты чего хотел то? — кричит ему вслед Вадим, но тот лишь машет рукой и входит в кабину лифта. — Странный какой-то. — Вадик закрывает дверь. — Случилось у него что-то? - это уже вопрос к Глебу. Глеб пожимает плечами и плотнее закутывается в тонкую простыню. Ему почему-то становится грустно. Не хотел бы он сейчас быть на месте Валерки и Димы. Хорошо, что он — не они… Глеб прижимается к брату: — Вааадь, НА меня? — и тянется за поцелуем.