Alan Walker - Faded (Piano Version) На повтор до конца главы!
Я плыву где-то между облаков. Они розового цвета, будто сейчас закат. Где я? Что со мной? Я жива или мертва? Ощущаю приятное тепло. Скорее всего, это сон. Самый обычный сон. Я всё парю рядом с облаками, задевая их рукой, тем самым, разрезая. Разрезая. Резать. Последнее воспоминание молнией ударило в мою голову: «Кровавое месиво из трёх группировок. Это больше похоже на войну. Каждый из людей жаждет крови, мести и убийств. Меня пробирает дрожь от этой картины перед глазами. Мой план сработал, но не окончательно. Кто бы мог подумать, что все вступят в открытый бой? Точно ни я и ни один из главарей группировок, да и вообще, никто. Это слишком отчаянный шаг со стороны Джареда. Хотя, чего ему бояться? Однажды он был ранен мной, практически убит. Он слишком стар для этих игр. Кровавая Джессика стоит в этом чертовом лесу, куда меня привёз Джаред после моего похищения. Я не знаю, чем думала отважная Джессика Хейбер перед тем, как уговорить Джастина и Алекса поехать с ними после её спасения. Очевидно, она думала жопой, но не головой. Как это похоже на Джесс. Но в этой ситуации - это ужасно плохо. Ладно, о чем может идти речь, если тут Вивьен? Это была моя ошибка, я попросила ее о содействии. Но она не должна была оказаться здесь, в этом лесу, со мной и со всеми членами группировок! Я приказала ей ждать в безопасном месте. Вивьен прячется где-то в кустах, ожидая, когда же всё прекратиться. Меня бьют кулаком в живот. Я загибаюсь и сплёвываю кровь, которая накопилась в моем рту из-за разбитого носа. Спасибо, что ударил, а не прострелил. Мне даже повезло. Удивительно: тот, кто меня ударил - скрылся. Я отошла от самого эпицентра драки, отвела Джессику и тех, кто больше не может драться, немного дальше. Они все чертовски ранены и их стоит скорее увезти в больницу, но главари группировок запретили. «Пока Джаред не будет убит и пока месиво не закончится - никаких больниц и никакого отступления» - так они сказали по рации. Что-ж, если так хотят убить Джареда - им стоило бы приехать, а не отправлять своих людей на верную смерть, конченные напуганные ублюдки! Краем глаза замечаю, что к Джессике бежит парень... Твэн! Он бежит на неё с ножом, желая воткнуть его ей в живот. Я бегу к Джессике, наивно полагая, что успею добежать раньше Твэна. Прикладываю все последние усилия, совершенно забывая про боль в ноге, которую мне недавно подстрелили. Осталось немного. Я сжимаю челюсть от острой боли в теле и прибавляю ходу. Перед моими глазами - Вивьен. Она резко выбежала из кустов и накрывает Джессику своим телом. Она...хочет ее спасти? Вивьен... Из моих глаз почти хлынули слезы, но не самое время для нытья. В самый последний момент я перекрываю Вивьен, которая кричит от страха перед неизбежной смертью. Удар в живот. Острая, почти нестерпимая, боль. Она парализует мое тело. Из рта хлыщет кровь. Я кашляю и забрызгиваю стоящего перед мной Твэна. Его лицо ужасно изуродовано. Глубокие кровоточащие прорезы, гематомы вокруг глаз, которые постепенно заплывают и мешают ему видеть. Я не хочу, чтоб это было последним лицом, которое я увижу перед смертью. - Это даже лучше, чем убить твою лучшую подругу, - хрипит Твэн. - Больно, да? На его лице расползается назойливая усмешка, которую хочется стереть. Мои глаза тяжелеют. Ещё не время умирать! Медленно достаю с кармана штанов охотничий нож, который по воле случая, упал в мои ноги при драке. Я собираю все свои оставшиеся силы и направляю нож в живот Твэна, в самую середину. Удар. На меня летят капли крови, застилая глаза. - Больно, сука?! - рычу я и дергаю ножом вверх, распарывая его брюхо. В его глазах отражается ужас. И я рада, что именно такие глаза я увижу перед своей смертью. А он видит мои, полные злобы, насмешливости и жажды крови. Его крови. Мое тело ослабевает. Я также крепко держу рукоятку ножа, не намереваясь ее отпустить. Я падаю на колени, Твэн следует за мной. Мы синхронно валимся на правый бок, на холодную землю, пропитанную ненавистью и гневом. Он отпускает рукоятку ножа, который всё ещё находится в моем животе. - Приём, - шепчу я в рацию. - Твэн О’Лин мёртв. И, кажется, я тоже...» Так вот оно что... Получается, я мертва. Жаль, что я не знаю, чем всё закончилось. Жив ли Джастин, Алекс, удалось ли убить Джареда, как там Джессика и Вивьен? Надеюсь, они все живы, целы и невредимы. Это и есть то, о чем говорят? Место, куда приходят души после смерти. Никогда не верила в Рай или Ад. Но это место странное. Меня не привлекает привилегия летать в облаках черт знает сколько, да ещё и в полнейшем одиночестве. Становится темно. Густая чернота, которая поглощает меня. Я не вижу ничего, даже своих рук. Что за чертовщина? - Эй, я пошутила! Лучше летать в облаках, чем в этой темноте! - кричу я в никуда и мой голос отзывается эхом. Перед моими глазами появляется маленький лучик света, который становится с каждым разом светлее. Я наблюдаю за ним, так как это единственный источник света и единственное, что я могу увидеть в этой темноте. Он принимает человеческую форму. Мужской силуэт. Я нахожу знакомые черты лица и я будто останавливаюсь в этом вечном падении. Мои ноги вдруг находят опору, которую я даже не вижу, едва могу чувствовать. Кажется, что если я подвинусь хоть на шаг - провалюсь в бездну. Бездна - наверное, именно так называется это место. Понятия не имею, откуда вдруг появились эти мысли, но я назову это "Бездной". Я отвлеклась. Свет становится ярче, будто говорит: "Эй, посмотри на меня". - Папа? Мужчина улыбается мне и я отчётливо узнаю в этой улыбке своего родного отца. - Папа! - улыбаюсь я. - Я тоже рад тебя видеть, но тебе пора, - говорит он таким спокойным голосом, что я на миг забываю о том, что мертва. - Ты о чем? Куда мне пора? - Ещё слишком рано умирать, - его силуэт плывет ко мне и он протягивает руку к моему лицу. - Я всё ещё не понимаю, - я качаю головой, задевая его руку. - Тебя ждут друзья и мама, ты должна вернуться к ним, - он заправляет мне волосы за ухо и я чувствую, какой он невесомый, холодный. - Но... Я ведь... Уже мертва? - Нет, милая, - спокойно говорит он и подплывает ближе. - Передай маме привет от меня, - шепчет он и целует меня в лоб. Он вновь растворяется. Я снова в темноте и ничего не вижу. Очень медленно, практически незаметно, возвращается свет. Облака приобретают розоватый оттенок; я буквально могу коснуться их руками, сжать в ладошке и прочувствовать кончиками пальцев. По телу разливается тепло. - Кораллина, - звучит голос где-то свысока. - Тебе пора, не задерживайся. - Папа, - вздыхаю я. - О чём ты думал перед смертью? Я задала этот вопрос совершенно не думая о нём прежде. А о чём думала я, в момент, когда моё тело начало остывать и душа только начинала покидать тело? Слышала ли я крики Джессики или Вивьен? Ощущала ли я тепло их рук, которые гладили и били меня по скулам, в надежде вернуть упавшее, почти бездыханное тело? — «Смерть - она так долго крутилась вокруг меня, но ни разу не смогла забрать. Меня вырывали из лап смерти, вставляя катетер в тело и пичкали разными аппаратами, которые поддерживали мою жизнь. В меня стреляли, меня били и резали; я убегала, пряталась, плакала; я приходила к смерти сама, но она не принимала меня. Шептала что-то вроде: "Сейчас не время, милая. Потерпи, осталось еще немного". Сейчас, когда мои глаза едва открыты, я в сознании и могу немного думать, понимаю, насколько ценна жизнь. Перед моими глазами пелена слез, я не могу ничего с этим сделать. Всё ещё чувствую холодное лезвие ножа, которое мешает мне вдохнуть воздуха так, как хотелось бы. Наверное, он задел мои лёгкие и я постепенно задыхаюсь. Говорят, перед смертью вся жизнь проносится перед глазами. Я вспоминаю те ситуации, которые были давно потеряны в глубинках памяти. И я вспоминаю лучшие моменты: я и Вивьен в седьмом классе, мы тогда еще не были популярны, но с того дня это изменилось. Глубокой ночью мы убежали из дома. Я всё ещё помню, как упала на коленки, обдирая свои новые белые джинсы, со второго этажа, оттуда, где находится моя комната. Адреналин бушевал в крови, подталкивая сделать что-то безумное, что-то необычное и не привычное для меня, что-то такое, что останется в моей памяти навсегда. Странно, я тогда не чувствовала боль от приземления на колени. Я бежала по улице и громко рассмеялась, стоило мне только убежать подальше от своего дома. Вивьен тогда не могла спуститься, она страшно боялась высоты. Самое смешное было в этой ситуации, когда она решила слезть по связанным между собой простынями и всё равно упала. Мы кушали бургеры в "ТониРонБургер", круглосуточное кафе, куда приходили все школьники и не только. Там никогда не спрашивали про возраст. Это и не имело значения. Позже мы гуляли по берегу моря, уворачиваясь от назойливого холодного морского ветра. Тогда-то мы и поклялись друг-другу: "Что бы не произошло - всегда будем вместе и умрем в один день". На следующее утро мы получили от родителей и были отправлены в школу, где моментально разнеслась новость о двух сбежавших девочках. Мы стали популярны. Я вспоминаю вечера с Джессикой, когда мы сидели исключительно вдвоем и разговаривали только о своём, о личном. Она мне рассказывала про свой первый раз, про первую любовь и о том, как ей разбили сердце. Ей Богу, Джессика тогда была готова расплакаться и заявила, что с того дня она никогда больше не могла влюбиться и использовала парней. Кого-то как денежный кошелек, кого-то для плотских утех, кого-то для ночных прогулок по городу. И всё это прекратилось, когда в ее жизни появилась я. А ещё я помню Джастина. Того милого человека, который завоевал моё сердце, если не с первых минут или дней, но с первой недели. Я помню тот вечер в загородном доме, который мы сняли на выходные. Только я и он. Мы не включали свет, пользовались исключительно свечами. Из алкоголя у нас было несколько бутылок вина. После ужина при свечах, мы вышли во двор дома и включили музыку. Приятная мелодия растопила наши сердца и мы слились в танце, как и наши языки. Я помню его нежную улыбку, которую мне довелось видеть. Как он заботливо целовал меня в мочку уха и делал массаж спины перед сном. Я помню, что он мне говорил тогда. Быть точнее, он не говорил. А пел. И пел он таким замечательным голосом, что я готова была слушать его вечно. Джастин думал, что я уже сплю... Но я помню каждое слово этой песни: "Давай, разозлись на мою чрезмерную честность. Ты знаешь, я пытаюсь, но у меня не очень получается с извинениями. Надеюсь, у меня есть ещё время. Кто-нибудь позовет рефери? Ведь мне просто необходим ещё один шанс на прощение. Знаю, ты в курсе, что я допускал ошибки, и не раз. Под "не раз" я имею в виду сотни раз. Так позволь мне, о, позволь мне исправиться, искупить сегодня вечером свою вину. Ведь мне просто необходима ещё одна попытка для второго шанса.” » - Пап? - снова спрашиваю я пустоту. - О чём ты думал? Недолгое молчание резало мой слух. Я так жажду узнать, схожи ли были наши мысли в это время. - Воспоминания шума ветра в деревьях, кафе и ресторанов, могущих волн и солоноватый воздух моря, красные розы для твоей мамы и первый поцелуй, рождение первого ребенка, голос твоего смеха, признания в любви под полной луной в ночь на первое марта. Папа говорил об этом с такой теплотой. Будто воспоминания - это всё, что у него осталось. Хотя, предполагаю, это так и есть. Снова окунаюсь в момент своей смерти. Какие же всё-таки были самые последние мысли? — «Человеку не жалко умирать, если он испытал счастье, не важно как долго, важно, что ощутил ЖИЗНЬ. Главное - не бояться жить, не бояться умереть, не бояться своей мечты.» Я улыбаюсь. Подходящие мысли, чтоб умереть. - Ты узнала, что хотела, милая, - заботливый голос отца. - Теперь иди, мама ждет твоего возвращения. - Я люблю тебя, пап, - говорю я, поднимая голову вверх. Вижу очертания своего папы, которые постепенно растворяются. Его улыбка. Она самая шикарная из всех. Через неё я чувствую его заботу и любовь. - Я тоже тебя люблю, Кораллина. Остерегайся змей. - Что? Каких змей? Резкий удар в голову. Темнота поглотила меня. Всё? Я умерла? Открываю глаза. Оборачиваюсь по сторонам, пытаясь понять, где я. Больница? Похоже на то. Плавно передвигаюсь по коридорам и вижу скопление людей. Мама, Зейн, Джастин, Алекс, Колтон, Томми, Джессика, Вивьен... Они живы. Это прекрасно. Почти не пострадавшие. Поднимаю руку, чтоб дотронуться до Джастина, который смотрит сквозь меня. Она...почти прозрачная. Они, что, не видят меня? - Джастин? - спрашиваю я, надеясь на ответ. Но ответа нет. Прохожу сквозь дверь, где висит большая табличка: «Реанимация». Прохожу мимо врачей, которые суетливо занимаются поступившими пациентами. Нахожу себя. Моё тело не в лучшем состоянии, но я ещё жива, вроде бы. Может, моя судьба сейчас решается где-то на небесах? Или она ждёт моего вердикта: «Жить, не жить»? Я ухожу оттуда, больно смотреть. Снова смотрю на дорогих сердцу людей и улыбаюсь. - Привет! - я слышу голос ребёнка и мои глаза округляются. Я оборачиваюсь и натыкаюсь на мальчика, лет десяти, который такой же прозрачный, как и я. - Ты...меня видишь? - едва спрашиваю я. - Ага. Пошли поиграем? - он так искренне улыбается. Я киваю и следую за ним. Мы отходим чуть дальше, в коридор, где почти нет людей. Он пинает мне полупрозрачный мяч и я вновь удивляюсь. - Откуда у тебя мяч? - Я часто бываю здесь, научился брать с собой пару вещей с которыми можно поиграть, пока решается моя судьба. Пелена слез застывает в моих глазах. - Меня зовут Билл, - он снова улыбается и пинает мне мяч. - Ну же, давай поиграем! Я стираю слезы тыльной стороной руки и пинаю ему мяч. - Я Кораллина, - наконец, я улыбнулась ему. - Как думаешь, ты будешь жить? - он задаёт этот вопрос так просто, будто это ничего не значит. - Не знаю. Что ты имел в виду, когда говорил, что часто тут бываешь? - Я слишком неосторожный. То машина собьёт, то из окна выпаду, - он хихикает и меня пробирает дрожь. - Что с тобой случилось? - я сглатываю слезы и едва могу задать вопрос. - Я хотел, чтоб моя мама хорошо отпраздновала день рождение, - я слышу этот невинный детский голос. - Я бежал к ней с цветами, желая поскорее её обнять, и ударился головой обо что-то очень острое. Я молчу. За что умирают дети? Ни в чём невинные души, они же самые настоящие ангелы. Боже, а как больно его матери? - Ты умерла? - его голос совсем рядом со мной. Я пожимаю плечами, показывая своё незнание. Крохотные ручки обвивают мои ноги и детское тельце прижимается ко мне. Из моих глаз хлынули слезы и я присаживаюсь на корточки. Обнимаю Билла, позволяя себе истерично плакать. - Ну не плачь, Кораллина. Смотри, как они тебя любят! - говорит ребёнок и я вытираю глаза руками. Вижу, как переживает Джастин. На его лице такая скорбь, будто я уже умерла. - Ой, сейчас решается моя судьба! Совсем забыл! - неожиданно воскликнул ребёнок и хватает меня за руку. - Пошли со мной, я не хочу встречать свою смерть один! - он тянет меня по направлению в детское отделение и мы быстро оказываемся там. Двое врачей борются за жизнь мальчика. Он совсем бледный и где-то на его голове мелькает кровь, застывшая в волосах. - Билл? - я перевожу взгляд на мальчика, который крепко сжимает мою руку. Он становится всё прозрачнее. - Билл! Не умирай! - кричу я и снова плачу. - Не бойся, это совсем не больно! - он широко улыбается и снова обнимает мои ноги. - Не умирай, Билл! Борись за жизнь! Не сдавайся, пожалуйста, Билл, - меня почти накрывает истерика и последние слова я буквально выдавливаю из себя. - Я знал, что ты будешь жива, - он улыбается. - Ты тоже будешь жив! - я срываюсь и рыдаю взахлёб. - Я умру. Я уже умираю. Правда легче не думать об этом. В этом мире уже не нужно думать. Сегодня ты - жив; завтра ты - мёртв. И многие вещи теряют свой смысл. Он понимает в этой жизни намного больше, чем я... - Я сожалею только об одном, я не успел поздравить маму как положено, - он грустно улыбнулся. - Ты сделаешь это за меня? - он посмотрел на меня с мольбой в глазах и искренней улыбкой. - Что я могу сделать для тебя, ангелочек? - я почти шепчу эти слова и подползаю к нему на коленях ближе. - Ворден Стрит, сорок пятый дом. Маму зовут - Эллен. Скажи, что мой подарок ей на день рождение находится под моим матрасом, пусть только не злится! Я там спрятал пару фантиков от конфет, которые мне нельзя, - Билл хихикает и обнимает меня, повисая на моей шее. - Скажи ей, что я очень её люблю! Билл растворяется в моих руках и я слышу голос врачей: - 12:02 - время смерти. Нам не удалось его спасти. Я срываюсь на крик. Мое сердце будто прокололи тысячью иглами. Он не должен был умереть! Я задыхаюсь. Резкий поток воздуха. Отдышка. Свет. - Где я?! - спрашиваю я таким хриплым голосом, какого ещё никогда не слышала. Начинаю откашливаться и чувствую боль по всему телу. - Она пришла в себя! - кричит кто-то вдалеке и ко мне бегут много людей в халатах. Я всё ещё плохо вижу очертания. Только размытые белые пятна, которые несутся ко мне. Может, это врачи? - Кораллина! Кораллина, как Вы себя чувствуете? - спрашивает мужской голос. Уверена, обладателю голоса далеко за тридцать пять. - Где я? Кто вы? - Вы в больнице «КлинХост», я врач. Я несколько раз моргаю и пытаюсь сфокусировать своё зрение. Выходит не плохо. Вскоре, я могу видеть врача. - Бинго! - усмехаюсь я, когда вижу, что мужчине под сорок лет. - Что, простите? - он хмурит брови. - Ничего, - я пытаюсь улыбнуться. - Что со мной произошло? - Вы... Была драка, Вы очень сильно пострадали. У вас была подстрелена нога, но не насквозь, пуля застряла, повезло, что стреляли с большого расстояния. Ножевое ранение, нож задел несколько жизненно важных органов, но Вам во время оказали первую медицинскую помощь. У Вас рассечена голова от удара о острый предмет. - Не продолжайте, - прошу я. - Я поняла, что Вы достали меня с того света. Как долго я без сознания? - Вы были в коме полторы недели... Я округляю глаза от услышанного. - Что?! - К сожалению, мы не смогли ничего с этим сделать. Через пару-тройку дней мы сможем Вас выписать, если к этому времени вы сможете передвигаться самостоятельно. Все швы уже сняли. Процесс заживления был медленным, но сейчас он ускорится. Вы самая сильная девушка, которых я только встречал, Кораллина. Мне абсолютно плевать, что он говорит. Помню когда-то давно я читала одну книгу: роман, где главная героиня впадает в кому или клиническую смерть, точно не помню. Она говорила о том, что в том мире время замедляется. Собственно, это со мной и произошло. Мне казалось, что я провела там около пятнадцати минут, но на деле: полторы недели. Ужасает, пугает и озадачивает. Но на данный момент меня интересует не это. Меня волнует: как там мои друзья. - Где Джастин Бибер и Алекс Кингсли? Они не поступали? - резко обрываю его речь. - Нет. Но они ежедневно стоять за дверью реанимации, - лёгкая улыбка коснулась его лица. - Джессика Хейбер и Вивьен Гарг? - снова спрашиваю. - Никого с таким именем не поступало... - задумывается врач. - Две девушки, приблизительно Вашего возраста? - Да, - кивнула я. - Они тоже приходят каждый день и спрашивают про Ваше здоровье. Я глубоко вздыхаю. С моими друзьями всё в порядке.***
Реанимация, то место, где я сейчас нахожусь - ужасное место. Тут будто всегда царит ночь, не смотря на яркое белое освещение. Отовсюду слышен храп, сопение, стоны от боли, кряхтение и всё в этом духе. Надо же, в реанимации держат людей, которые в сознании, но в плохом состоянии, и я - одна из них - полу-живая, полу-мертвая. Прошли целых два часа, как я пришла в сознание. Со слов врачей, они оповестили моих близких этой хорошей новостью. К сожалению, в реанимацию никого не пускают, даже на минуту, даже посмотреть, не то, что подойти или потрогать. В принципе, справедливо и правильно. Я вижу, как медленно стрелка на часах переходит к двум часам дня. Ужасает та мысль, что мне придется провести в этом месте еще некоторое время. Я бы сказала - в полном одиночестве, но я солгу. Тут столько людей, что мне страшно представить, что с ними произошло. Стараюсь не думать об этом. Интересно, они парят или падают? Мне кажется, стоит только подумать о том, что ты не падаешь, а летишь - это сразу станет таким. Так, это не те мысли, о которых стоит думать. Осматриваю помещение уже в который раз и замечаю, что тут совершенно нигде нет камер наблюдения. Хотя, для чего они? Тут всегда ходят врачи, даже ночью на посту врач, если вдруг что произойдет; сюда не впускают посторонних, даже родственников пациентов. Нет нужды в камерах. Да и так более спокойнее на душе, что за тобой никто не следит. Я имею в виду, не отслеживает, если это можно так назвать.