_________________________________________
. . .
Я бежала всю ночь, пока каждая частичка моего тела не начала болеть и трястись от усталости. Мои ступни были ободраны до крови, икры ног сводило судорогами, а лёгкие, казалось, вот-вот разорвутся от нехватки воздуха. Трудней всего было терпеть сильное жжение в мышцах бёдер, которые начинали трястись, словно желе, всякий раз, как только я останавливалась перевести дыхание. Я бежала от него, и всё же Люциус был со мной каждую секунду. Ни страх, ни усталость, ни боль не смогли стереть его въевшийся в память образ или заглушить вкрадчивый бархатный голос, по-прежнему звучащий в ушах. Его лицо так ясно стояло перед глазами, что, казалось, я бегу навстречу ему, а не пытаюсь скрыться от него. Дикая природа, казалось, простиралась до бесконечности, с одной стороны возвышаясь лесом, а с другой — раскинувшись необъятными равнинами. Вспомнив слова Люциуса о том, что ближайший городок находился на расстоянии нескольких часов езды от поместья, я начала терять надежду на то, что встречу кого-либо, кто сможет помочь. Потом, когда я уже едва не падала с ног от изнеможения, впереди замерцали огни. Думаю, это случилось незадолго до рассвета. Чернильные краски окружающей тьмы словно начали выцветать, а сияние луны поблёкло, хотя солнце ещё не показалось над горизонтом. Долины плавно перетекали в пологие склоны, и вдали я смогла ясно различить пару мигающих огоньков, стремительно несущихся параллельно друг другу. Так могли светить только фары автомобиля. Глухой рокот подтвердил мою догадку. «Я нашла дорогу!» В крови тут же вскипел адреналин, и я бросилась бежать вниз по склону. Огни уже исчезали во тьме, но это не имело значения: со временем здесь должна появиться другая машина, в этом можно было не сомневаться. «Надо только добраться до дороги…» Минут через десять я достигла цели и, рухнув на твёрдый асфальт, без сил осталась лежать на нём, чувствуя в равной степени неимоверное облегчение и полнейшее изнеможение. Но оставаться долго в этом положении не было времени, потому что впереди вновь показались огоньки фар: две крохотные мигающие точки, постепенно увеличивающиеся в размерах, по мере того как, ворча мотором, приближалась ещё одна машина. Я поспешно отползла в сторону. Не для того я проделала весь этот путь, чтобы быть расплющенной в лепёшку мчащимся на полной скорости грузовиком. Но как подать знак водителю в темноте не знала. Я сомневалась, что смогу привлечь его внимание, стоя на обочине и размахивая руками, а пойти на риск и попытаться остановить его, встав прямо на пути автомобиля, побоялась. У меня не оставалось времени: грузовик был уже совсем рядом. Быстро нагнувшись, я обеими руками ухватилась за траву у ног и сильно дёрнула, вырвав из земли большой ком дёрна. Рёв приближающейся машины ужасал, но, усилием воли взяв себя в руки, я подбежала к дороге настолько близко, насколько посмела, и прицелилась. «Три… Два… Один…» Я швырнула ком изо всех сил и попала прямо в тускло мерцающее лобовое стекло грузовика. Через несколько секунд я выскочила на дорогу, дико размахивая руками в облаке выхлопных газов, надеясь, что водитель захочет узнать, что произошло, и посмотрит в зеркало заднего вида. Это сработало. Загорелись тормозные огни, и грузовик замедлил ход, а потом, громыхая, остановился. Я бросилась к кабине и достигла её как раз в тот момент, когда мужская фигура, со спины освещённая ярко вспыхнувшими при открытии дверцы лампами, спрыгнула с высокой ступени. На мгновение свет ослепил привыкшие к темноте глаза, и я попыталась прикрыть их ладонями… как внезапно пара сильных рук грубо схватила мои запястья, и в следующий миг я была впечатана в бок грузовика. Вслед за этим хлынул поток яростных иностранных слов, а потом мужчина круто развернул меня и зажал мою голову в сгибе локтя. Теперь он что-то угрожающе кричал, повернувшись в сторону полей, и я поняла, что водитель принял меня за члена банды дорожных хулиганов или воров. — Нет, прошу вас… Я одна… Я потерялась… — выдавила я, безуспешно молотя кулаками мускулистую руку вокруг шеи. Но это лишь разозлило незнакомца ещё сильнее: схватив меня за ухо, он сильно крутанул его, отчего из моего горла вырвался крик боли. — Ай! Отпустите меня! — яростно завопила я, пытаясь вывернуться из стальной хватки. Но он был намного сильнее и легко удерживал меня, продолжая безжалостно выкручивать ухо, словно действительно собирался оторвать его, пока, в полнейшем отчаяньи, я не выкрикнула одно-единственное слово: — АНГЛИЙСКИЙ! Почти в тот же миг водитель отпустил ухо, хотя его рука по-прежнему сдавливала мою шею. Он молчал не более нескольких секунд, тяжело дыша мне в затылок, потом сказал глубоким рычащим голосом: — Ен-гле-за?.. Английский? — ДА, Английский! Я — АНГЛИЧАНКА! Мне нужна ПОМОЩЬ! Полиция! Отведите меня в полицию! Он отпустил меня, развернул лицом к себе, больно впиваясь пальцами в плечи, и начал подозрительно рассматривать лицо. Потом быстро произнёс какое-то предложение, окончив его словом «Поли-ци-а». — ДА… полиция! — я неистово закивала. — Полиция! Отведите меня в полицию, пожалуйста! Его хватка ослабла, а поведение полностью переменилось. Мужчина вновь заговорил, и хотя я не могла понять ни слова, его действия говорили сами за себя: он подталкивал меня к открытой дверце кабины грузовика, а потом помог забраться внутрь. Я стремительно перекатилась на соседнее сиденье, когда он залез в кабину и устроился на водительском месте. Моё сердце колотилось от смеси облегчения, благодарности, настороженности и страха. Слишком хорошо я знала, какого рода неприятности могли ожидать одинокую женщину, согласившуюся принять «помощь» незнакомого мужчины… Но у меня не было выбора. Я должна была убраться из этого места настолько далеко, насколько возможно, прежде чем взойдёт солнце. Дверь захлопнулась, кабина погрузилась в темноту, и мужчина что-то неразборчиво пробормотал. Я отпрянула в страхе, когда он навис надо мной, но водитель лишь вытянул ремень безопасности из катушки позади моего сиденья и протянул его мне, знаками показывая, что надо пристегнуться. Я так и сделала, хотя, когда мужчина наклонился вперёд, чтобы включить зажигание, заметила, что застегнуть свой собственный ремень безопасности он не позаботился. Через несколько мгновений мотор ожил и взревел.________________________________________
. . .
Водитель, похоже, не был склонен разговаривать и, после нескольких неуверенных попыток узнать, где мы находимся и куда направляемся, которые он либо не понял, либо успешно игнорировал, я умолкла. Я смотрела в окно словно в ступоре, чувствуя, как меня охватывает столь хорошо знакомое ощущение нереальности происходящего. «Где я? — в тысячный раз задала себе один и тот же вопрос. — И, что важнее, куда направляюсь?» Воздух в слишком тёплой кабине грузовика был затхлым и спёртым. Меня подташнивало от усталости, мышцы и даже кости невыносимо ныли. Веки словно налились свинцом. Но заснуть в компании незнакомого мужчины казалось неосмотрительным и опасным поступком. «Нет, я не должна спать», — мелькнуло в голове. Но стоило только мозгу принять это разумное решение, как измученное тело взбунтовалось, и я моментально отключилась. Не знаю, как долго спала, но проснувшись от сильной тряски, увидела, что вокруг уже совсем светло. Я заморгала, пытаясь разлепить склеившиеся ресницы, и испуганно подпрыгнула, когда вместо мерцающих серебристых глаз, лишавших покоя даже во сне, наткнулась на пару очень тёмных, почти сливавшихся со зрачком радужек пристально пялившегося на меня сверху вниз водителя. Мужчина тут же откинулся назад, выставив раскрытые ладони перед собой, словно желая показать, что не собирается причинять мне вред. Я села и, выглянув в окно, поняла: мы добрались до чего-то вроде перевалочного пункта дальнобойщиков, состоявшего из небольшого обшарпанного приземистого здания, окружённого вместительное парковкой. Местность изменилась: вокруг возвышались горы, а по обе стороны от дороги круто вздымались ряды высоких елей, окутанных клочьями тумана. Небо было сплошь стального серого цвета, и по лобовому стеклу растекались редкие капли дождя. Я выкарабкалась из кабины через дверь со стороны водителя (моя была заперта) и, приняв его помощь, спрыгнула на землю… хотя мне и не очень понравилось затянувшееся прикосновение его твёрдой руки, уверенно обвившей мою талию и задержавшейся там несколько дольше, чем того требовали обстоятельства. Пронзительно свежий воздух колыхали порывы бодрящего ветра. На мгновение я замерла, позволив ему развеять остатки сна, и отчаянно желая, чтобы так же легко он смог прогнать боль из ноющих суставов и натруженных мышц. Водитель уже исчез в здании, (которое выглядело как самая обычная придорожная кафешка), когда я, с трудом шевеля одеревеневшими ногами, похромала следом за ним. Открыв дверь, я увидела моего невольного попутчика, который разговаривал со стоящей за прилавком симпатичной официанткой несколько неряшливого вида. Услышав звяканье колокольчика, оба повернулись в мою сторону, и женщина нахмурилась. Мой внешний вид ей явно не понравился, хотя винить её в этом было трудно. Я знала, что выгляжу ужасно: в не по росту длинном замызганном халате, без обуви и с перебинтованными ступнями. Я с любопытством осмотрелась. В кафе было пусто, но, несмотря на несколько запущенный вид, достаточно чисто. Края пластиковых столов облупились, и на каждом из них клиента ожидал поднос со стоящими в центре баночками специй и потрёпанным меню. Деревянные панели на стенах создавали мрачную, унылую атмосферу, которую нисколько не оживляло присутствие на стенах нескольких распечатанных картинок охотничьих сцен в дешёвых рамках. На передней стенке прилавка висело несколько выцветших совершенно не понятных для меня указателей. Странные маленькие загогулины, чёрточки и крючочки, расположенные над и под некоторыми буквами, даже отдалённо не напоминали английский язык. Над дверью у дальней стены зала висела написанная от руки вывеска: «Toaletă» «Должно быть, это означает «туалет»» — подумала я. Всё внимание водителя до сих пор занимала официантка, так что я направилась прямиком к этой двери и проскользнула внутрь, закрывшись на задвижку. Моим глазам предстало небольшое помещение с бетонными стенами и крохотной уборной, напротив которой висели раковина и зеркало. Воспользовавшись туалетом, я направилась к раковине, чтобы сполоснуть руки и умыть лицо. Взглянув в покрытое тёмными пятнами зеркало, получила подтверждение тому, о чём уже подозревала ранее: выглядела я ужасно. Белое, словно простыня, лицо; бескровные, обветренные губы; расцветший на ушибленной щеке синяк, резко контрастировавший с бледной кожей; огромные тёмные круги под глазами и колтуны в спутанных волосах. Я даже не попыталась прочесать их пальцами: так же бессмысленно было бы броситься в заранее проигранный бой. Я походила больше на дикое животное, чем на человека, но, как ни странно, собственное отражение не казалось мне отталкивающим. Было что-то новое в моих глазах, чего я никогда не видела прежде, когда всматривалась в них сквозь пелену постоянного страха и смятения… что-то бесконечно яркое и неукротимое, что-то чудесное. И я знала, что это было. Надежда. Надежда на то, что я наконец-то нашла путь, ведущий к раскрытию тайны моей личности, памяти и всей моей однажды потерянной жизни. Надежда на то, что я наконец-то смогу найти саму себя____________________________________________
. . .
Водитель сидел за одним из столов, небрежно вытянув ноги. Левой рукой он струйкой сыпал сахар в чашку с кофе, одновременно размешивая его правой, а между губ у него болталась зажжённая сигарета. Когда я нерешительно приблизилась, он, вскинув глаза, жестом пригласил меня присоединиться. Заметив, что на столе стоит ещё одна чашка с кофе, я опустилась на стул напротив и улыбнулась в знак благодарности. Пожав плечами, водитель коротко кивнул. Скользнув по мне тёмным взглядом, он вновь уставился на собственную руку, помешивавшую напиток. Украдкой я тоже попыталась рассмотреть его. В какой бы стране мы не находились, он являл собой типичного дальнобойщика: мускулистый, плотный, с грубоватым лицом, на котором застыло довольно угрюмое выражение. Свободные рукава кожаной куртки не скрывали сплошь покрытые татуировками запястья, а с одной стороны шеи тянулся хвостик какого-то непонятного слова. Меня поразила разница между ним и мужчиной, от которого я не так давно сбежала. Я настолько привыкла к Люциусу — к совершенным, изысканным, чётко очерченным чертам его лица и элегантной манере держать себя, что водитель показался мне вульгарным, почти до отвращения неотёсанным мужланом, хотя по-настоящему уродливым он не был. На самом деле, его смуглое грубоватое лицо было довольно привлекательным. Официантка явно думала точно также: неся к столу большой поднос, она неотрывно пялилась на его профиль восхищённым взглядом. Кокетливо болтая с мужчиной, она выгрузила на стол две тарелки с едой и плетёную корзинку с хлебом. Потом неодобрительно посмотрела на меня и пробормотала что-то совершенно иным, почти презрительным тоном (по-видимому, высказывалась по поводу моего дикого внешнего вида), прежде чем, с нахальным видом покачивая бёдрами, отойти прочь. Её слова явно позабавили водителя, потому что он довольно ухмылялся, давя окурок в треснувшей стеклянной пепельнице. Не произнося ни слова мой компаньон уже быстро расправлялся с едой, и я решила последовать его примеру. Несмотря на неаппетитный вид, блюдо оказалось просто объеденьем, хотя приправы и придавали ему довольно необычный, какой-то иностранный вкус, что вновь заставило меня задуматься о том, в какой стране мы находимся. Принесённый кофе был очень крепким, и официантка не подала к нему молока, но я изнемогала от усталости, мучилась от жажды, поэтому его вкус показался мне бесподобным. Я осушила кружку в один глоток, словно мне налили чистейшего нектара. Покончив с едой, водитель потянулся ко внутреннему карману куртки за ещё одной сигаретой и, ловким движением выбив её из пачки, небрежно предложил мне, а когда я отказалась, столь же небрежно зажёг её для себя. Откинувшись назад, он стал пристально наблюдать за мной, что неприятно напомнило о бесчисленных минутах, когда я ела под прицелом непроницаемого взгляда другого мужчины… который, вне всякого сомнения, уже обнаружил моё отсутствие. «Ищёт ли он меня?» — задумалась я. Наконец, докурив сигарету, водитель вынул из кармана кошелёк, оставил под своей пустой тарелкой две банкноты и встал, знаком приказывая следовать за ним. Мне ужасно хотелось рассмотреть деньги поближе, но я побоялась, что он решит, будто я намереваюсь их украсть, поэтому пришлось с сожалением отказаться от этой идеи. Уже столкнувшись с довольно болезненным проявлением его гнева, я не желала по глупости спровоцировать какие-либо недоразумения между нами. Он не был похож на человека, которого можно легко успокоить после вспышки ярости. Следуя за ним к грузовику, я увидела, как он наклонился и, подняв с земли камень, с непонятной злобой швырнул его в сидевшую на крыше кабины ворону. Издав громкое встревоженное «Кра!», птица вспорхнула и укрылась в ветвях стоящих поблизости деревьев. При виде столь неоправданной и бездумной жестокости, по моему телу неприятным предчувствием прокатилась колючая дрожь. Невольно возник вопрос: «Не лучше ли просто отказаться от его компании и дождаться здесь кого-нибудь… обладающего не столь мужланскими привычками? С меня достаточно крупных, угрожающе выглядящих мужчин». Но не было никакой гарантии, что такой человек появится или захочет взять меня с собой, учитывая мой внешний вид. «Могу ли я позволить себе подобную привередливость? У меня нет ни денег, ни знания языка, ни хотя бы малейшего представления о том, где я нахожусь. А до города необходимо добраться настолько быстро, насколько это возможно». Подавив внезапную тревогу, я забралась в кабину и пристегнула ремень безопасности, пытаясь успокоить себя тем, что до сих пор этот мужчина всё же относился ко мне с добротой. Я лишь надеялась, что он не рассчитывал получить от меня что-то взамен.