I'm tired, I don't want it Tired, I don't want
Он срывается на нём, словно по инерции. По зову чего-то там, звереет, стоит ему заметить хоть тень несчастного парнишки. Бьёт по челюсти со всего размаха, до хруста, а после также по рёбрам, до треска, разбивая собственные пальцы в кровь. Он бьёт его почти ежедневно, не считая выходных, в которые по старой привычке снова и снова напивается, заливает спиртом горло, обжигая дыхательные пути. Джексон Уитмор не привык делиться, не привык отступать, буквально смотря смерти в глаза. Звериные инстинкты не позволяют, твердят идти прямиком напролом, быть лучшим, несмотря ни на что. Это его природа, его воспитание, его сущность. Он видит его в столовой и тут же сжимает кулаки. Видит потрепанного Лейхи на улице, иногда замечая его тусклый взгляд на себе. Паршивец всегда смотрит прямо, никогда не отступает, но и сделать ничего не может. Такой ничтожный, мелкий засранец. Уитмор частенько засыпает с его образом в голове. Представляет, как тот ползает у него под ногами, просит остановиться, вот только всё бесполезно. Джексон в своих сновидениях ударяет его по почкам, избивает до такой степени, что тот почти не дышит. Наклоняется медленно к изуродованную лицу и тошнотворно шепчет: — Сам виноват. А после уходит, торжественно улыбаясь, показывая свой статус. Окружающие смеются, заливаются хохотом, фотографируя Айзека на свои телефоны. Плюют в то, что от него осталось, пока сам мальчишка с трудом дышит, сворачиваясь в маленький кокон, пытаясь скрыть своё поражение. Уитмор просыпается. Странное чувство удовольствия, вперемешку с отвращением к себе самому переполняет его. Он губы прикусывает, сжимая кулаки вновь. Будто рвётся в порыве гнева прямиком к дому Лейхи. Так уж сложилось, что они соседи. И именно этот факт заставляет его прямо посреди ночи быстро накинуть штаны и старую рубашку на плечи, взять бутылку пива и тихо-тихо, чтобы никто не услышал, выйти из дома. Нет, он не пойдёт к нему. Слишком уж горд. Джексон просто уже слишком. Уитмор знает, что Лейхи всегда возвращается домой слишком поздно. Отец заставляет вкалывать на кладбище, и это, пожалуй, больше мерзко, чем просто жутко. Джекс морщится, поудобнее усаживаясь на скамейку возле своего дома, медленно делая глоток дешёвого пива. И ждёт, прожигая дверь в дом семейства Лейхи. А когда видит, как к дому напротив вялым и уставшим шагом идёт он, то срывается, даже не понимая, что творит. Быстрым шагом направляется к цели, откидывая в сторону уже пустую банку, прямо по середине проезжей части. И застывает, находясь лишь в шаге от своей цели. Парнишка застывает, и снова взгляд не отводит. Прожигает, будто прут раскаленный. Отравляет, будто вирус какой-то. — Давай не сегодня, — хриплым таким голосом шепчет, а после делает шаг, отдаляясь. И это конец, потому что зверь срывается. Хватает за руку, прижимая к себе крепко-крепко. Будто вот оно, то, что ему надо. Будто так и надо. И совсем отпускать не хочется. А под пальцами дрожь ощущает, будто их током бьёт. Но даже тогда Уитмор не отпускает, и лишь одними губами на ухо шепчет:— Прости.