compunction

На следующий день он увидел с утра Эрину Пендлтон на могиле Джонатана Джостара. Ходить каждый день на кладбище у Дио вошло в привычку, и он даже не знал, чем это вызвано. Никакой скорби, никаких мыслей у него времяпровождение у могилы сводного брата не вызывало. Он просто ходил туда без цели, чтобы постоять и посмотреть на надгробие с серьёзным видом, а потом вернуться к работе. Эрина сжимала рукой платье на груди, и даже издалека было видно, как она едва сдерживала слёзы. Дио действительно поражался этой женщине: её роман с ДжоДжо продлился так мало, и был так давно, а она готова лить по нему слёзы прилюдно. Нет, это не так. Она не хотела лить слёзы. Сдерживалась, но не плакала. Даже когда Дио подошёл к ней и пронзительно посмотрел – она смотрела в ответ и не отводила взгляда. Сильная женщина. Дио вспомнил тогда свою мать. То, как она отчаянно пыталась переубедить отца в том, чтобы он столько пил, даже несмотря на то, что она подвергалась побоям. Она стойко терпела это и продолжала убеждать своего мужа в его неправоте, в попытке наставить на правильный путь. Такие женщины чертовски глупы. Но стоит признать очевидный факт – они сильные. Это Дио понял ещё тогда, когда Эрина омывала губы водой из грязной лужи, хотя совсем рядом была река. Она пыталась вернуть себе отобранную честь, и хотя Дио это тогда разозлило, он не мог не признать, что это даже восхищает. — Всё-таки пришла. Больше слушать она не стала. Просто ушла с кладбища без слов, ни кинув даже злобного взгляда. Дио предполагал, что она провела остаток дня дома, а не на работе, и, скорее всего, без конца рыдала. Сильным женщинам иногда тоже нужно давать слабину. Было ли это проявлением слабости? Дио сомневался. Он бы скорее предположил, что проявление слабости – это его слёзы тогда, семь лет назад, когда Джонатан его избил и унизил. Он заплакал как ребёнок – он и был ребёнком – просто из-за того, что ощутил себя униженным, хотя даже сам ДжоДжо не позволял себе рыдать (на публике, по крайней мере). Эрина же приняла это с гордо поднятой головой и решительностью во взгляде (уже во второй раз, что за женщина), скрывая свою слабость от чужих глаз. Обращаясь к прошлому, он вспоминал свою мать, которая гордо принимала удары отца и даже не позволяла себе заплакать. В таком состоянии ей хватило сил улыбаться ему, Дио, и даже обнимать, говоря о том, что отец его вовсе не злой, он просто должен бросить пить. Абсолютно глупые слова, идиотизм которых был понятен даже ребёнку, но он ей тогда и слова не сказал. Думать о матери сейчас не хотелось. Смотря вслед уходящей женщине он поражался тому, что она действительно может быть такой сильной. Хотя, правильней будет выразиться, что она оказалась сильнее, чем он, Дио, предполагал. Это даже вызывает интерес. То, когда она сломается, а она сломается. Когда – непонятно, даже приблизительно, но она даст слабину и разрыдается прямо на людях. А того глядишь ещё и хуже – кинется кого-нибудь избивать, и скорее всего это будет сам Дио. Остаётся лишь ждать. Дио бросил последний взгляд на надгробие Джонатана, после чего вернулся в особняк.