compunction

Связать понятие «беременна» и практически незаметный живот было сложно. Спустя некоторое время после их брачной ночи, а именно пара месяцев, Эрина вернулась от осмотра врача и сказала о том, что они ждут ребёнка. Дио переводил взгляд с едва заметного живота на лицо жены и упорно не мог понять, как она может быть беременной. Для него Эрина в последнее время была лишь особенно нервной и с вечно плохим самочувствием женщиной, но зато с внезапно выросшей грудью, что радовало глаз, пока сама Эрина из-за чего-то нервничала и кричала. Сама она, однако, выглядела куда счастливее. Дио слышал что-то об этом, что у женщин материнский инстинкт это едва ли не часть их генетики, и что он может проявиться сразу после слов «Вы беременны», однако у Дио какого-нибудь отцовского инстинкта не было. Он вообще не понимал, как это так: такой небольшой живот, и там может находиться человек? Даже несмотря на то, что маленький, но всё же человек. Дио не был идиотом и занятия не прогуливал. Он знал, как всё это работает из книжек, и всё же, столкнувшись с реальностью, это ощущается иначе. Непонимание того, что внутри твоей женщины может расти человек, не давал ему покоя даже ночью. Любое сексуальное желание сходило на нет, стоило ему вспомнить об этом. Не то чтобы он переживал, это скорее было… Жутко. У Дио вообще было ощущение, что с беременностью Эрины он отупел. Постоянно смотрел на живот с сомнением, с интересом лапал грудь жены, пытался понять причины перепадов настроения. Всё это упорно не хотелось собираться в понятие беременности, он воспринимал это как разные независимые друг от друга факторы, причина которых была разной. Ему даже живот было трогать страшно. Эрина всегда смотрела на него с некой нежностью и постоянно гладила, а Дио избегал любого прикосновения с ним. Если целоваться, то всегда вставать сбоку и поворачивать её голову, если хотелось обнять, то со спины. Делать всё, лишь бы избежать этого прикосновения с тем, что под собой скрывало… Человека. Ребёнка. Его ребёнка. В тот момент, когда Эрина просто схватила его за руку и прижала к животу на более позднем сроке, Дио едва не запаниковал. Он почти сразу почувствовал странные толчки, и отдернул руку, пытаясь понять, что это, чёрт возьми, было. — Он толкается, - она рассмеялась, смотря на реакцию мужа. – Видимо, будет таким же футболистом, как и ты. — Жуть, - Дио продолжал удивлённо рассматривать живот. – Не больно? — Пока не пинает меня по рёбрам – не особо. Дио засмеялся. Эрина сначала улыбнулась, а потом вдруг удивлённо распахнула глаза, положив руку на живот. Дио снова был готов запаниковать, тогда куча мыслей влезло в голову. Стало ли ей плохо или она уже была готова рожать – мысли метались в голове, и было страшно представить обе ситуации. Не с рожающей в поместье женщиной Дио хотел провести свои выходные, даже если это его жена. Он чертовски устал за эту неделю, и если бы она решилась рожать сейчас, то, Дио Богом клялся, он вызовет врача и уйдёт напиваться в городе. От греха подальше. — Он отреагировал на твой смех, - она улыбнулась. – Ему нравится твой голос. — Как ты это определяешь вообще? — Если бы не нравился, то вряд ли бы я стала пугать тебя из-за внезапных толчков. Дио посчитал это вполне логичным. — Поговори с ним. — С этим? – Дио указал на живот. Он ещё не был готов называть это человеком. – Это глупо. Оно же не услышит. — Он, - Эрина нахмурилась. – Или она. Но услышит. Поверь мне, Дио, если бы я хотела видеть тебя в какой-нибудь глупой ситуации, то я бы придумала что-то хитрее. — Никогда не замечал за тобой такой злобной стороны. — Было, у кого учиться. Дио снова осознал то, насколько сильно он обожает свою жену. С ребёнком он, правда, так и не поговорил. Он всё ещё считал это глупым, на каком бы сроке Эрина не была. Он - или она - не родился, поэтому было сложно воспринимать его как полноценного человека, который способен слышать и понимать. Он говорил только с Эриной, и считал это вполне достаточным. Раз она так настаивала на том, что ребёнок слышит и ему нравится его, Дио, голос, то пусть слушает так. Другая проблема возникла на позднем сроке, когда Эрина могла родить в любой момент. Тогда подкрался давно забытый страх: стать как отец. И на этот раз он проявился острее. Возможно, Дарио Брандо был лучше в годы своей молодости, до рождения Дио. В конце концов, как-то раз, будучи пьяным в хлам, он рассказывал какую-то невнятную историю об его, Дио, матери, о богатой семье, побеге и великой любви, активно размахивая бутылкой и постоянно проливая содержимое. Дио в правдивости этой истории сильно сомневался, или скорее не хотел верить в то, что его мать была настолько глупа, чтобы своевольно лишить себя богатств и жить с этим человеком. Но всё же мысли о том, что раньше он был, возможно, гораздо лучше, пока в итоге не провалился в дыру и не стал отбросом. С рождением Дио. Поэтому Дио было страшно. Он не хотел думать о том, что когда родится ребёнок, то он, Дио, станет таким же. Вечно пьяным уродом, который избивает свою жену и не обращает внимания на ребёнка. Который изобьёт некогда любимую женщину до смерти, а потом начнёт истязать своего сына или дочь. Сам страх вырастал именно из того, что у него отсутствовал какой-либо отцовский инстинкт. Он беспокоился за Эрину, но не за ребёнка. Да и, в общем-то, ему было сложно представить рождение ребёнка. В смысле, то, как он будет с ним нянчится. Ну, родится он, ну и что дальше? Что Дио будет с ним делать? Единственный ребёнок, который был в жизни Дио – это Джонатан, но он был ребёнком лишь из-за своей невозможной наивности. Ребёнком, который легко мог поднять тебя над головой и держать так на протяжении нескольких минут. Перед кучей детей. Дио хотел бы забыть тот опыт. Он когда-то слышал от мамы о том, что у него должен был родиться младший брат или сестра, но у матери случился выкидыш, и было несложно понять из-за чего, а точнее кого он случился. Хотя, дойдя до подросткового возраста, Дио пытался понять, каким образом они смогли зачать ещё одного ребёнка. Дарио на бутылку виски смотрел с большей страстью и любовью, чем на жену. И как она могла пойти на это? Дело даже не в том, что Дарио совершенно точно не привлекательный, а в том, что она вполне осознавала в какой они заднице находятся по части материального положения, и она была не настолько глупа, чтобы заводить ещё одного ребёнка. В пятнадцать лет Дио навестила мысль о том, что его отец изнасиловал мать. И всё же, что он будет делать с ребёнком? Дио не мог себя представить даже с кошкой на руках, не говоря уже о ребёнке, за которым нужно в разы больше внимания и осторожности, чем за котом. Кроме того… Даже при том, что Эрина рожала, а Дио был снаружи палаты, слыша её крики, он всё ещё не чувствовал никакого ощущения отцовства. Было скорее чувство вины. Что он заставил жену вот так вот страдать, причём даже не один час, и было даже страшно представить то, насколько сильная у неё была боль. Эрина была сильной женщиной и редко когда реагировала на боль, стараясь сдерживать эмоции, однако во время родов из палаты то и дело доносились крики и плач, и Дио думал о том, что больше никаких детей. Ну его к чёрту. Тогда к нему подошла медсестра и нагло дотронулась до руки, в попытке поддержать, упорно игнорируя холодный взгляд Дио. — Всё будет в порядке, не волнуйтесь, - она улыбнулась. – Все мужчины также переживают, когда их жёны рожают, но всё будет хорошо. Если вы беспокоитесь из-за того, что не чувствуется какого-то… — Пошла вон. Девушка вскинула брови, но потом, отдернув руку, немедленно ретировалась. Не хватало ему ещё тут выслушивать слова поддержки каких-то девчонок, которые скорее преследовали желание подлизаться к богатенькому мужчине, чем хоть как-то облегчить груз на душе. Дио, однако, в одиночестве побыть не дали. Рядом сидел ещё один нервный папаша, который то и дело болтал о том, что его жена рожает во второй раз, о своём первом ребёнке и, собственно, первых родах, даже несмотря на то, что собеседник его упорно игнорировал. Дио слушать не хотелось всех этих «опытных ребят», и тем более заводить приятелей среди них. Все его мысли забиты были только двумя вещами: боль Эрины и то, что в нём есть гены Дарио Брандо. Когда роды закончились, и Дио позволили войти в палату, он даже не поинтересовался, что с ребёнком. Первое, что он сделал – это сел в кресло около кровати Эрины и посмотрел на её измученное лицо. Врачи не уходили, говорили, что хотят последить за её состоянием некоторое время, но Дио было плевать. — Как ты? – Он не знал, что ещё сказать. — А ты как думаешь? – Голос у неё был охрипшим, а лицо на мгновение стало злым. – Ощущение, что я только что умерла три раза. Дио вздохнул и взял её за руку. Она даже не пыталась двигаться, чтобы лечь удобнее, или хотя бы двинуть пальцами. — Это девочка, - сказала она. – Всё, что я знаю. — Хочешь её видеть? — Шутишь? – Эрина вновь нахмурилась. – Меньше всего я сейчас хочу кого-либо видеть. Я просто… Хочу… Отдохнуть. Её глаза закрылись. Дио сделал глубокий вдох и откинулся в кресле. По крайней мере, сейчас они разделяют одну точку зрения. Ребёнка видеть не хотелось, а вот провалиться в сон часов на двадцать – очень даже.