Пути Господни

— Отец вас ведь совсем ребенком увез к османам-то, вы в том возрасте небось и не слышали о напасти нашей. Влад действительно совершенно не понимал, с чем ему пришлось столкнуться и что чуть не прикончило его жену, поэтому, нахмурив брови, сосредоточенно слушал. — Вас, должно быть, ужаснуло, как кощунственно люди расчеркали свои дома крестами. Не серчайте: нет у них другого способа обезопасить себя и свое семейство. — На мгновение священник замолчал, но спустя пару секунд снова продолжил с нагнетающими нотками в голосе. — Злые силы поганят православную землю, государь. Долгие годы честные люди живут в страхе перед страшными демонами, прячущимися в ночи. Мы называем их «вампиры». Это древнее зло, что ночами вылезает из своих убежищ и рыщет по окрестностям в поисках живых людей, чтобы выпить их кровь или обратить в себе подобных. — И откуда же взялись эти твари?! — воскликнул Влад. Мария испуганно сжалась в его объятиях. — Никто не знает, — печально ответил не дрогнувший священник, — одни считают, что это все последствия цыганской магии, а другие говорят, что вампирами становятся люди, отказавшиеся от Бога и проклятые Им. Но точно никому ничего не известно; у нас не принято говорить об этом. Днем мы живем обычной жизнью: трудимся, молимся, ну, а ночью запираемся по домам и носа не выказываем. Владу было сложно поверить в происходящее, и он счел бы старика сумасшедшим, если бы не столкнулся с этой тварью лицом к лицу. Больше всего его терзало, что она не просто напала на него, а он сам пошел к ней, приняв за свою любимую жену. Ему не хотелось говорить о том, как его чуть было не соблазнила поганая нечисть, поэтому он уклончиво спросил: — Пить кровь — это все, на что они способны? Или у них есть еще умения? Священник внимательно посмотрел на Влада: — Это весьма могущественные создания, государь. У них огромная сила и невероятная скорость, что в разы превосходят человеческие. Они также могут обращаться в летучих мышей и туман, а еще водят дружбу с волками. Самая страшная их способность — это умение подавлять волю человека, заставлять плясать живых под свою дудку. Для этого у них много методов: они могут привлекать людей своим голосом, поэтому по ночам все время ходят вокруг домов и поют свою песнь, и если человек попадет под ее влияние, то сам выйдет навстречу своей погибели. Святые реликвии помогают заглушить их голоса, но все равно время от времени кто-то выходит из дома и уже никогда не возвращается. Особенно на их песнопения падки детишки, поэтому на ночь матери привязывают их к себе, чтобы не убежали. Помимо этого, никогда и ни при каких условиях нельзя смотреть им в глаза — поймав взгляд, они мгновенно могут подавить волю человека и сделать его своим рабом. Либо же напустят морок, а дальше каждый видит свое: кто-то начинает считать вампира прекраснейшим созданием в мире, а кто-то видит самого желанного для себя человека. Итог один — как только честный христианин попадет под нечистое влияние, он сам по доброй воле идет к вампиру, и тогда все для него кончено… Больше он никогда не встретит рассвет. Теперь Влад понял, что с ним произошло. Он попал под воздействие морока, поэтому перед его глазами возник наиболее желанный образ — образ влюбленной в него Марии. Похоже, с этими тварями действительно стоит держать ухо востро. И хотя для Влада было необычно открыть для себя существование врага подобного рода, жуткий рассказ священника не сильно впечатлил его — в конце концов, хотя его и застали врасплох (исключительно из-за того, что он понятия не имел о том, кто такие вампиры), он довольно легко смог управиться с этим чудищем. Так что в будущем они не должны оказаться проблемой. — Мне кажется, ты слишком стараешься запугать меня. Не может богопротивная мерзость победить верующего человека. Меня застали… — Влад запнулся, не желая признавать, что попал под нечистое влияние, — я не ожидал нападения, но смог победить эту тварь. Вы просто смирились и решили прятаться, словно мыши в норе, когда надо было хватать оружие и изгонять нечисть с православных земель! Но это неважно, раз не сделали вы, это сделаю я. Расскажи, что ты знаешь об их слабостях? Все присутствующие внутренне вздохнули, но виду не показали, не желая сердить упрямого человека. Священник же смиренно продолжил: — Это существа, проклятые Богом, поэтому они страшатся всего, что с Ним связано: они не могут заходить в церковь, страшатся крестов и икон, святая вода обжигает их. Им не страшно обычное оружие; лишь клинки, сделанные из серебра, и осиновые колья могут причинить им вред. И наконец, они боятся солнца, поэтому днем они прячутся в гробах, а ночью выходят на охоту. Это все, что мы знаем о них. Влад остался удовлетворен ответом священника — он услышал достаточно о слабостях вампиров. Как он и предполагал, они не такие уж и всемогущие. Но все-таки ему нужно было узнать подробнее о том, откуда они берутся, чтобы пресечь заразу на корню и не дать ей больше распространяться: — Но все же, как получаются эти твари? Это ведь бывшие люди, не так ли? Что они сотворили, что сам Бог отказался от них? — Точно никто не знает, государь, сами понимаете, — извиняющимся тоном проговорил священник, — но у меня есть одна догадка, как это происходит. Видите ли, — старик перешел на шепот, — я знал одного из них при жизни… Я догадываюсь, что за вампир вам попался — она жила в соседней деревне. Тогда я почти ничего не слышал о ней, она была простой деревенской, как и многие другие. Но о ней уже ходили слухи, что она была плохой, злой бабой. Она была замужем за местным сапожником, за честным, работящим мужиком, но все равно была недовольна — за спиной она поносила его, как черта; она ненавидела его и презирала. Мария, услышав это, вздрогнула. Влад прижал ее к себе и почти незаметно улыбнулся — его жена такая покладистая и невинная, раз настолько поражена тем, как неуважительна может быть баба по отношению к своему мужу. Не всем так повезло с женами, как ему. Священник же, сделав небольшую паузу, продолжил:  — Но был за ней грех и хуже: взяла она в привычку с цыганами якшаться. Среди цыган много молодых да крепких, ну они и рады бабам мед в уши лить. Говорили, и она на одного из них повелась, любовника завела за спиной у мужа. Да только скрыть ничего не получилось, прознали люди о том, как они на сеновале развлекались, и позором ее заклеймили. Вот тогда, вместо того чтобы покаяться, она к цыганам побежала, помощи просить. Те ей и помогли своей черной магией, обратили ее в нечистую. И уж тогда она развернулась, избавилась от всего, что докучало ей при жизни: убила мужа, детей родных и почти всех своих соседей. Страшная, жуткая бойня тогда была, но и на этом она не остановилась, до сих пор ночами рыщет, жертв высматривает. Много от нее честных людей пострадало, не сосчитать, а ей все мало. Те, кто мог, уже давно в большие города сбежали, но что делать тем, кому некуда податься? Вот я и сижу тут, помогаю им, каждый день молитвы вместе читаем и святую воду пьем, да и это против ненависти ее нечистой слабо помогает — то тут, то там человека не досчитаешься. Вот так и живем, государь, — с болью в голосе закончил священник. Влада переполняло омерзение: было отвратительно узнать, что в его стране, на христианской земле ходят подобные существа. Но его разум полководца подсказывал, что это лишь еще одна ступень на пути к его совершенному государству, с которой нужно будет разобраться. В конце концов, ему же удалось справиться с этим вампиром, что уже долгие годы досаждал населению: — Но теперь ваши мучения закончены, — самодовольно сказал князь, — ведь я избавился от того вампира. — Избавились? — с недоверием переспросил священник. — Но как же вам это удалось? — Я ослабил ее с помощью святой воды, что ты мне дал, и отрубил ей голову. — Отрубили голову? И только-то? — с болью воскликнул священник и замолчал, увидев свирепый взгляд князя. — Простите, государь, за неучтивость. Но, к сожалению, для уничтожения этого вампира одной отрубленной головы недостаточно. — Одной? — Влад не понял, о чем говорит священник. Пусть это и нечистая сила, но он точно помнил, что голова у нее была одна. — Что ты имеешь в виду? Священник открыл рот, чтобы ответить, но его прервал стон. Он раздавался снаружи. Все тут же посмотрели в маленькое окошко, из которого был виден лес рядом с церковью. Ночью лес в такой глуши всегда казался зловещим и таящим в себе много опасностей, но в этот раз впечатление не было обманчивым: среди деревьев белели человеческие лица. Влад на мгновение подумал, что это жители деревни зачем-то устремились в церковь, но, учитывая события этой ночи, он тут же отбросил эту мысль и внимательно вгляделся в лица, пытаясь оценить степень угрозы. Сначала это не представлялось возможным, но пока они медленно приближались к церкви, стало ясно, что не так: странная, неестественная походка, будто бы вразвалку, смертельно бледные лица, на фоне которых выделялись грязно-серые белки глаз, словно потянутые пленкой, что бездумно смотрели вперед. Открытый рот с вываленным наружу языком издавал протяжный, нечеловеческий хрип. Присмотревшись, Влад понял, что они не дышали. И хотя сначала ему показалось, что их взгляд совершенно лишен мысли, по мере приближения все очевиднее становилось, что они смотрят прямо на собравшихся в церкви. В их мутных глазах явственно проступал голод. Мария, увидев это зрелище, начала оседать, но Влад успел подхватить ее и аккуратно опустить на пол. Монахиня села рядом и начала обмахивать до смерти напуганную девушку, пытаясь успокоить и помочь прийти в себя. — Что это за твари? — потребовал ответа Влад. — Это упыри, — устало ответил священник. — Чаще всего вампиры предпочитают создавать именно их, а не себе подобных. Это ходячие мертвецы, у них нет разума или силы воли, они лишь подчиняются своему хозяину. И они не способны пить кровь, вместо этого они пожирают плоть живых. Они слабее вампиров, поэтому они менее опасны; но их гораздо больше. То, что они пришли сюда, уже доказывает, что та вампирша жива. Это ее слуги. Видимо, она решила устроить вам показательное выступление, чтобы запугать. Не беспокойтесь — они не смогут зайти в церковь. Сестра Анна, — обратился он к монахине, — проводите старика спать, пожалуйста. Вы, государь, со своей женой тоже ложитесь спать — с восходом солнца они уйдут. С этими словами священник, опираясь на руку своей помощницы, удалился. Было странно наблюдать, как спокойно они относились к жуткому явлению, происходившему за стенами церкви. Но, похоже, эти люди уже слишком привыкли к ночным ужасам. Влад тем временем смотрел на свою жену — она сидела под иконами, ни жива ни мертва, с широко открытыми глазами, в которых плескался ужас. Он аккуратно взял ее под локоть, чтобы увести, но она остервенело замотала головой и постаралась вырвать руку, отказываясь уходить — ей казалась, что если она сойдет с этого места, ее тут же схватят и сожрут. Влад видел, что ее в тот момент лучше было не трогать — она была поглощена своими страхами и уже не могла разумно соображать. Но и оставить ее одну он тоже не мог, да и не хотел. Поэтому, вздохнув, он опустился рядом и прижал ее к себе. Как ни странно, она не возражала против его объятий, даже наоборот, сама покрепче в него вжалась, словно лишь кольцо его рук сулило ей безопасность. Уткнувшись ему в грудь, она впала в зыбкое полузабытье. Влад же не собирался смыкать глаз до утра, чтобы не терять бдительности. Он снова посмотрел наружу, чтобы запечатлеть в памяти эту картину, чтобы вспоминать ее каждый раз, когда он будет выжигать эту заразу с православной земли. Но тут посреди отупелых мертвых взглядов его внимание привлекли алые всполохи. И он увидел ее — ту тварь, с которой за эту ночь познакомился слишком хорошо. Она стояла позади своих рабов, абсолютно невредимая, бесстыдно смотря прямо на Влада и довольно поглаживая завязки красного плаща его жены. От гнева он сжал челюсти так, что его зубы чудом не раскрошились от давления. Больше всего на свете он хотел сейчас голыми руками разорвать ее наглую пасть, и он вышел бы, если бы не эти упыри — несмотря на свой гнев, он понимал, что с таким количеством новых, незнакомых врагов ему не справиться. Но он точно знал, что как только эта ночь закончится, он сделает все возможное, чтобы стереть этих тварей с лица Земли навсегда. И в первую очередь он покончит с этой мертвой шлюхой. Надо только дождаться рассвета.