***
— Осот и ан ха де? Дин показательно развел руками: — Я не понимаю тебя. Что бы ты ни спрашивал, я тебя не понимаю. И ответить не могу. Утро не задалось. Сказать, что Винчестер был расстроен, значило бы ничего не сказать. Он не спал все это время, опасаясь буйного пробуждения, боялся, что ангел будет в ярости, обнаружив удар в спину, а теперь они и вовсе оказались в одной лодке. Пока Кастиэль спал, Эш успел восстановить систему связи, Кроули — нажаловаться начальству, Штайн — посадить Винчестера под «домашний» арест, а Джоди, как вынужденный исполнитель — конфисковать из каюты все его вещи. Дин тяжело выдохнул: — И даже спросить не могу. Капитан подошел к Дину и сел напротив: — Ва эт хо, — голубые глаза смотрели куда-то в душу. Дин поежился и зло фыркнул: — Что «хо»? Что уставился? Думаешь, сейчас посмотришь проникновенно и все, свободен? А вот хер там. — Хо эт ар ади, — нормально, блин. Капитану вроде как смертельная опасность угрожала, а нет, ни одной эмоции на лице. Впрочем, на допросе было то же самое. — Влипли оба. Надо было тебя вчера растолкать и выкинуть нахрен с «Шелтера». Или Кроули сдать. Глядишь, измену человечеству не впаяли бы. — Оскорбленная гордость требовала сорвать злость хоть на ком-то. — Какого черта ты не улетел? Кастиэль помедлил, а затем ответил: — Не поминаю. Дин только усмехнулся: — Не понимаю, чучело ты инопланетное. Он злился, а ангел с его эмоциональным спектром куска металла бесил еще больше. И как дальше быть? Они оба сидят в этой каюте невредимыми только благодаря вчерашней лжи Дина, когда он ляпнул, что Кастиэль у него под контролем. Ну и сообразительности Джоди, придумавшей, как это применить. Кастиэль кивнул, а затем указал на свое правое плечо: — Не понимаю. Сон им сато. — Если ты хочешь знать, кто это сделал, то я. — Дин ткнул себе в грудь большим пальцем. — Если просишь освободить, то нет. — Он покачал головой. — Не могу. Ты под арестом. И я тоже. И если мы с тобой не договоримся, то сидеть нам обоим тут недолго. — Сон им сато, — повторил Кастиэль и свой жест. — Нет. — Дин снова помотал головой. — Я не могу. Ты сейчас выломаешь стену и выйдешь, а у нас потом разгерметизация и пиздец. — Не понимаю, — более настойчиво произнес ангел и снова ткнул в плечо, где на зеленом халате темнело небольшое пятно крови. — Сон им сато. Да что за фраза-то такая? Кастиэль устало прикрыл веки и снова попытался что-то донести Дину. Он медленно приложил руку к плечу, словно позволяя человеку рассмотреть внимательно его жесты, а затем изобразил, словно берет что-то пальцами. — Не понимаю, — повторил Кастиэль, постучав указательным пальцем по кровавой отметине на зеленом халате. Дин чувствовал, как шестеренки в его мозгу крутятся и поскрипывают. Не понимает, потому что аслайер? Бред какой-то. С другой стороны, возможности ангельской расы не были до конца изучены, но… А если это просто хитрость, и таким образом капитан пытается освободиться? — Слушай, Кас, мне запрещено тебя выпускать. Мы оба под арестом. Я не буду рисковать собственным братом, женой и парнем просто потому, что мне показался смысл в твоих жестах, — и зачем он говорил это вслух. — Даже если ты мой последний шанс не вылететь из армии. Кастиэль тяжело вздохнул и снова принялся бродить по комнате, не удостаивая Дина вниманием ни минуты больше. Вот он еще раз попробовал проломить стену, отделявшую кабину от коридора, но та не поддалась. — Хватит мельтешить, — раздраженно бросил Дин, когда капитан сделал еще пару кругов, осматривая каждую деталь скудной обстановки. — Лучше бы рассказал, нахрена вы в Шамеду прилетели. Мне дали двадцать четыре часа, чтобы тебя разговорить. А потом ты вернешься в лабораторию, а меня как раз заберет подошедший корабль полковника… Кастиэль остановился на секунду и небрежно бросил в ответ: — Шаме осто ха ни. Сон им сато, ори да. Дин переспросил, уловив что-то знакомое в его словах: — Шаме? Шамеда, что ли? — Шаме ни. Кастиэль внимательно прощупал округлый уголок стола и резко нажал на него. Тот хрустнул, отломился, но после тщательного осмотра был презрительно отброшен в сторону. — Что ты творишь? — возмутился Дин и поспешно поднялся, увидев, как Кастиэль отламывает от столика еще один кусок. — Перестань сейчас же! Он терпеть не мог, когда Лиза хозяйничала в его каюте, а такая бесцеремонность со стороны ангела и вовсе вывела его из себя. Дин схватил Кастиэля за руку, но тут же был скручен за запястье и опрокинут на пол. Ангел выставил вперед ладонь и почти без акцента произнес: — Тихо, — точно скопировав интонацию Дина накануне. Затем он придирчиво осмотрел обломок, провел по нему подушечкой большого пальца, словно проверяя острие ножа. Видимо, результат его удовлетворил, и капитан резким движением вонзил импровизированный клинок в собственное плечо, даже не поморщившись. Дин болезненно скривился и встал с пола, игнорируя приказ Кастиэля. Вчерашний синяк еще не прошел, а рядом с ним уже появился новый. — Ты нормальный вообще? — Ангел не ответил, бесполезно пытаясь раскромсать мясо и добраться до аслайеровой пули. Обломок стола не резал, лишь неглубоко протыкая кожу, и следы от ударов затягивались почти мгновенно. — Кас, прекрати! Кастиэль! Капитан бросил окровавленный кусок нанокарбонита на постель, и Дин тут же бросился убирать его с кровати: — Мать твою! Тебе кто разрешил вообще здесь хозяйничать? — Но было поздно, яркие кровавые пятна поползли по белым простыням. — Сука! В дверь постучали и, не дожидаясь ответа, бесцеремонно открыли ее. Дин едва успел скрыть отметины подушкой, как в каюте появилась Джоди. Кроули было ломанулся за ней, но, столкнувшись с враждебно потемневшими глазами Кастиэля, поспешно ретировался. Дину пришлось поторопиться втиснуться между ангелом и Миллз: — Какие новости, Джоди? — Хотела спросить тебя о том же. — Она выглядела уставшей, словно из нее выжали все силы. — Тебе удалось с ним договориться? Кастиэль смерил ее презрительным взглядом и отошел, видимо, решив, что майор не опасна. — Мне нужен переводчик. Сможешь достать его для меня? — Дин не скрывал надежды в голосе. — Остался только стационарный в лаборатории. И, Дин, трибунал рассмотрел дело досрочно, — она помедлила. — Если мы не представим все это, как способ получения информации от ангела, то тебя ждет высшая мера. Тебя не повезут даже в Катор. Я не хочу исполнять этот приговор. — Кроули постарался? Дин пытался придать себе надменный вид.Будто бы происходящее его не удивляло и не злило. А вот внутри все переворачивалось. Джоди кивнула: — Может, препроводить вас до лаборатории? Дин бросил затравленный взгляд на Кастиэля. Там капитан точно на контакт не пойдет: — Нет. Не надо. Я как-нибудь сам. — Помощь… — Нет. Хотя, — он помедлил. — Дай мне нож. — Джоди замешкалась. — Я знаю, что не положено. Но что я им сделаю? Вскрою нанокарбонит? Миллз быстро оглянулась, проверяя, не подглядывает ли Кроули или кто-то из охранников, приставленных к двери каюты, и быстрым движением вложила складное лезвие в руку Дина.***
Он сомневался. Глядя на ангела, продолжавшего свои поиски по каюте, Дин понимал, что Кастиэль не успокоится. Капитан упорно и методично перебирал все попадавшиеся ему вещи, но ни одна из них не тянула на хирургический инструмент. Тонкий стол из нанокарбонита уже пострадал, полки были выполнены из того же материала, и потому были оставлены ангелом без внимания. Ткань постельного белья и халата после тщательного осмотра остались нетронуты. — Эй, Кас. — Капитан не обернулся. — Может, еще сделку? — Тишина в ответ. — Может, я тебе помогу, а ты про ваши планы расскажешь? Меня хоть выпустят ненадолго, а там я и тебя бы вытащил. Пропадем же оба. Кастиэль вдруг подошел и внимательно посмотрел Дину в глаза: — Ни? — Я мог бы выпустить тебя, если ты будешь сидеть тихо после этого. Я не хочу, чтобы ты разнес станцию. Но и подыхать мне не хочется. Внимание, с которым Кастиэль вслушивался в каждое слово, подкупало. Дин мысленно скрестил пальцы. Они договорятся. Они должны договориться. — Сядь. Он похлопал ладонью по краю кровати. Несанкционированно прикасаться к капитану не хотелось — плечо и запястье до сих пор ныли после захвата. Кастиэль понял. Дин тяжело выдохнул: — Я, — указал на себя, — тебя, — ткнул пальцем в сторону Кастиэля, — выпущу, — он повторил жест ангела, направленный на раненное плечо. — Ты, — еще раз показал на капитана, — сидишь, — показал на кровать, — тихо. Понимаешь? Кастиэль подумал и кивнул. Дин еще раз повторил условия, сопровождая их медленными жестами, в глубине души понимая всю ненадежность этой договоренности. Кастиэль снова кивнул с достоинством сытого льва, которому преподнесли очередной обед. Он не выказал нетерпения и радости, и Дин почему-то подумал, что хорошего это не сулит. Лезвие ножа послушно выскочило из ручки, громко щелкнув. У него один шанс. Если они друг друга хоть немного недопоняли, то валяться Винчестеру со сломанной шеей: даже отравленный аслайером ангел был физически сильнее. Кастиэль оценивающе посмотрел на нож, потом на Дина и чуть откинулся назад, оперся руками на постель. Восприняв это как одобрение, Дин склонился над раной. На плотной коже не было и следов вчерашнего выстрела, даже царапин от нанокарбонита не осталось. Место входа пули отмечала только кровавая метка на тонкой ткани халата. Задержать дыхание, проводя пальцами, выбирая место для разреза. А если не получится? Дин мысленно выругался. Сейчас, под цепким взором Кастиэля, у него не было времени сомневаться. Рука не дрогнула, когда нож вдруг встретил ощутимое сопротивление. Казалось, он резал не плоть, а напряженную материю, похрустывающую при разрыве. Кастиэль не шевелился, пристально глядя Дину в глаза, и это нервировало ужасно. Он еще не закончил первый надрез, а регенерация уже началась, поспешно сшивая поврежденные ткани. Придется торопиться. Нож пошел глубже под ключицу, добрался до ребер и при движении вниз, наконец, скрипнул о металл. Ничтожный звук показался громом в абсолютной тишине комнаты, нарушаемой лишь их дыханием, почему-то звучавшим в унисон. Еще разрез, тут же, рядом, наперегонки с восстановлением. Кровь стекала вниз, пропитывая зеленый халат, и Дину уже было все равно, что она перепачкает белые простыни. Запустив пальцы в рану, он пытался подцепить хотя бы кончик пули, одновременно орудуя ножом, не позволяя мышцам и коже затянуть собой разрез. Видимо, сказывалось напряжение, но к заполнившему собой все пространство шуму дыхания добавился ощутимый гул биения сердца. Сначала он отдавался в ушах, а потом вдруг запульсировал под пальцами, с точно такой же частотой, что и внутри. Дин заставил себя не обращать на это внимания, тем более что пуля уже второй раз ускользала от него. Наконец ему удалось подцепить ее острием ножа и вытащить наружу. На месте разреза практически сразу схлопнулась кожа, не оставив и следа от болезненных манипуляций, и Кастиэль вдруг рванулся вперед, опрокинув Винчестера на пол. Даже в космических боях жизнь Дина не пролетала так быстро перед его глазами. Казалось, над ним нависла огромная волна, воздух вдруг замерцал и стал тяжелым, распяв Винчестера на пропиленовом покрытии. Кастиэль коснулся пальцами его лба, и Дина накрыло. По телу шел девятый вал из электричества и чьих-то невесомых прикосновений. Казалось, его сковали и теперь потрошили, вскрывая каждую клеточку тела одну за другой. Его раздевали, снимая кожу, слой за слоем, до мышц, до костей. Голубые глаза смотрели в душу, выворачивая ее наизнанку, топя Дина в самых ярких воспоминаниях, заставляя переживать их заново, быстро, болезненно, одновременно окуная в боль утраты, драйв боя и сумасшедший оргазм. Это длилось секунду — больше бы не выдержало бы сердце — и Кастиэль отнял руку, не спеша, однако, выпускать Дина. Тот лишь шумно дышал, хватая воздух ртом. Когда дыхание немного выровнялось, а обезумевший от ужаса взгляд стал немного осознанным, Кастиэль успокаивающе произнес без малейшего акцента: — Здравствуй, Дин. Рад знакомству.***
Человек насилу сфокусировал взгляд: — Что? — Здравствуй, Дин… — Ты понимаешь? — Удивление заискрилось в зеленых глазах, быстро сменяясь возмущением. — Я говорил, что если ты меня выпустишь, то проблема языкового барьера будет решена. Дин закопошился, видимо, удостоверившись, что опасность ему не грозит, силясь спихнуть с себя Кастиэля: — Кас, придурок, я чуть не умер! Слезь, мать твою. Выпусти, блядь! Кастиэль вежливо отступил и поднял крылья, прижимавшие человека к полу. Они едва помещались в небольшом пространстве комнаты, но сейчас в покое и относительном здравии, Кастиэль легко их контролировал, и обстановка оставалась в сохранности. Дин вскочил на ноги, пошатнулся и едва не упал, уцепившись рукой за тонкий выступ на стене: — Не подходи ко мне! Сядь обратно! — Кажется, ты взволнован. В языке людей оказалось слишком много оттенков. Кастиэлю показалось, что выбранная формулировка не была уместна, и Дин тут же подтвердил его сомнения: — Взволнован, мать твою? Ты что со мной, блядь, сделал? — Ты стал много ругаться. — Похоже, последовательная констатация фактов стала раздражать человека. — И сейчас ты… — В бешенстве, — милосердно подсказал Дин сквозь зубы. — Я в бешенстве. — То есть, взволнован до желания убивать, — со словарным запасом в несколько тысяч слов еще предстояло разобраться. Дин кивнул, наградив Кастиэля уничтожающим взглядом. — Как скоро ты сможешь успокоиться? Мне пора уходить. Дин криво усмехнулся, и Кастиэль понял, что плохое предчувствие его не обмануло: — Никуда ты не уйдешь. Мы договорились, что ты сидишь тихо. — Справедливо. — Кастиэль присел на край кровати. — Как долго мне сидеть, чтобы не нарушать договора? Ведь ранее я мог уйти. — Все изменилось. Дин тяжело выдохнул, волнение как будто отпустило его. Он вмиг ссутулился и из вражеского воина превратился в вымотанное бессонницей и ангельским исследованием существо. Если мгновение назад он полыхал не хуже сверхновой, заряжая энергией всю комнату, то сейчас в нем едва ли остался слабый огонек. До Кастиэля только сейчас дошел смысл фразы «я чуть не умер». Видимо, не следовало так бесцеремонно вламываться в его сознание, даже из благих побуждений. Кастиэль впервые контактировал с людьми без ограничения собственных сил, и теперь они казались ему хрупкими. Дин оперся спиной о стену: — Мы оба влипли, Кас. Общаться посредством речи получалось слишком долго, но Кастиэль не стал предлагать Дину прочитать его мысли и во всем разобраться самостоятельно. Очередной такой визит в сознание мог дорого обойтись человеку. Пришлось слушать, параллельно структурируя едва полученные знания и значения новых слов. Кстати, Кастиэлю показалось странным, что вся раса называлась «человечество», многочисленные ее представители «люди», а вот один представитель — «человек». «Людь» было бы логичнее. Или же это означало, что один важнее множества? В языке каждой расы заложена ее логика, ее мировоззрение. Впрочем, что-что, а людской образ мыслей Кастиэль уже имел возможность оценить. — Значит, тебя должны убить за спасение солдат? — подытожил он, дослушав рассказ Дина. — Не совсем. Я тебя выпустил. Это нарушение приказа. И начальство смотрит не на то, сколько выжило, а сколько погибло. — А от меня ты чего хочешь? — Неспроста ведь людь, то есть, человек просил его «посидеть тихо». — Дай мне хоть какую-то информацию. Зачем вы шныряете по всей Шамеде… — Шаме. — Что? — Эта крохотная система называется Шама. — Да какая нахрен разница! Так вот… — Дин, — Кастиэль сделал выразительную паузу, — я пожертвовал двумя солдатами и, если потребуется, пожертвую собой за эту информацию. С чего ты взял, что я буду тебе хоть что-то рассказывать?***
Дину показалось, что из каюты вмиг выкачали весь воздух: — Ты издеваешься? Я тебе жизнь спас. — Для вашего корабля я сделал не меньше, — спокойно парировал Кастиэль. — Я мог сдать тебя в лабораторию, я нарушил приказ… — Я должен быть благодарен тебе за благодарность? — Самодовольный ублюдок. — И откуда силы взялись? Дин резко шагнул к ангелу, схватив его за ворот халата: — Как ты… Кастиэль не дал ему договорить. Его руки вдруг проскользнули вверх, прямо у Дина перед носом, и сбили его захват одним плавным движением. Не прикасаясь к нему больше, Кастиэль немного повернулся вправо, словно пропуская, и какая-то незримая сила тут же опрокинула Дина на постель и вжала спиной в подушку. Тонкий матрац жалобно заскрипел, продавленный непривычно большой массой. Дин отчаянно сопротивлялся, почти не удивляясь теплу воздуха, но стоило ему поднять руку, как пальцы утыкались в невидимый щит, и пробиться сквозь него было невозможно. Подушечки пальцев жгло и покалывало, дыхание сбилось, к щекам прилила кровь. Кастиэль снова присел на край кровати, с любопытством рассматривая это тщетное сопротивление. — Черт бы тебя побрал! — выругался Дин, в очередной раз наткнувшись на преграду. Пристальный взгляд ангела его и бесил, и заводил одновременно. Тело предательски реагировало на собственную беспомощность. — Отпусти меня, сволочь! Окружающий жар провоцировал совершенно неуместные мысли, желания, давно загнанные в самые потаенные уголки памяти, вдруг зазвучали в голове неприлично громко. На фоне происходящего поводок Ронды Херли был детским лепетом. Дин помотал головой, надеясь выкинуть наваждение, но ничего не вышло. Взгляд Кастиэля был любопытным, выжидающим, словно у кота, поймавшего мышь. Черт, ему хватило бы мысли, чтобы убить Дина, но что-то пока его останавливало. Он чуть наклонился вперед, ловя яростный взгляд, и прищурился. Слишком близко. Отпрянуть было некуда, воздуха не хватало, и Дин дышал так часто, как только мог, не замечая, с каким шумом вырывается дыхание из его легких. По коже словно проскакивали кузнечики электрических импульсов, губы пересохли. Кастиэль поднес руку к лицу Дина, будто ловя чуткими пальцами сбившееся дыхание, и Дин не сдержался. Он был мастером глупостей, и сегодня он собирался подтвердить это. Ему не хватало физического контакта, и сколько бы разум не кричал обратное, тело требовало разрядки на грани возможного. И Дин сделал самое глупое, что можно было придумать: крепко сцепил зубы на пальцах, мелькнувших в неосторожной близости от его лица. Его должны были размазать по стенке за эту наглость, но Кастиэль лишь схватил его за подбородок, легко вырвавшись из вероломного захвата. Дин недовольно мотнул головой, ощутив на языке вкус железа, но Кастиэль легко удержал его. — Что ты делаешь? — спросил Кастиэль. В глазах ангела промелькнуло недоумение. Дин беззвучно выругался, и Кастиэль наклонился ближе, видимо, решив, что не расслышал. Дину показалось, что превосходящая сила просто накрыла его собой и сделала его существование совершенно бессмысленным. Внутренняя плотина рухнула, адреналин ударил в голову, и Дин резко подался вперед, повинуясь секундному наваждению. Кастиэль не отпрянул, когда его губы накрыло грубым поцелуем, но воздух в комнате взорвался миллионами искр. Давление резко пропало, но Дин не поспешил вырваться. Он все равно не смог бы. Вместо этого он все сильнее прижимался к Кастиэлю губами, не рискуя, однако, пошевелиться. Его язык нагло хозяйничал во рту ангела, не встречая сопротивления в первое время, но бездействие Кастиэля длилось недолго. Он вдруг ответил на ласку, поцелуй стал глубже, отчего у Дина ощутимо заныла челюсть. Он закрыл глаза, успев заметить, как в комнате заискрили белые полосы. Он смутно ожидал треска разламываемых стен, но вокруг царила тишина, а сильные пальцы ангела жестко держали его за шею. Ласка накрывала с головой, захват на горле становился все крепче, отчего у Дина начала кружиться голова. Пора было повернуть назад, хотя бы подать знак, чтобы Кастиэль остановился, но инстинкт самосохранения молчал. Нехватка кислорода, наоборот, подстегивала, и Дин тихо застонал, пытаясь прижаться к Кастиэлю, удовлетворяя собственное желание тепла. Перед глазами пошли цветные круги, и ангел отстранился также резко, как и прикоснулся. Дин отчаянно пытался отдышаться. — Странный, — хрипло произнес Кастиэль, и Дину показалось, что его голубые глаза потемнели до кобальтового оттенка. — Сумасшедший, — поправил Дин, облизнув губы. За спиной ангела заметно мерцали очертания крыльев. — И что, тебе особое приглашение нужно? Сноп искр полыхнул перед глазами, и Дин оказался распластан по постели, не успев даже усмехнуться. Плотный боевой костюм затрещал по швам и был сорван широкими лоскутами, оставив Дина в чем мать родила. — Бля… Он не успел выдохнуть, как оказался вжат в тонкий матрац и награжден новым, уже собственническим поцелуем. Это было похоже на водоворот, так же безудержно и всепоглощающе. Дин быстро прошелся ладонями по напряженным рукам Кастиэля, едва не кончая от ощущения скрученных в корабельные канаты мышц. В этом легком, жилистом теле была заключена невообразимая мощь, и, черт возьми, Дин хотел ее испытать. Кастиэль не остался в долгу, и Дин, не стесняясь, застонал в голос, наслаждаясь тем, как жестко и в то же время невесомо скользили пальцы ангела по его плечам, груди и шее. Эта прелюдия смахивала на кривое зеркало: стоило Дину сделать хоть что-нибудь, как ответ обрушивался на него стеной цунами, заставляя терять контроль. Он попытался было выбраться из-под Кастиэля, но сразу был перехвачен за запястья и возвращен в прежнее положение. Запястья жалобно застонали, но Дин их уже не услышал, отвлеченный чередой быстрых поцелуев, проследовавших от ключицы вниз до самых тазовых косточек. Он горел, под его кожей разгорались очаги адского пламени там, где касались губы Кастиэля, заставляя извиваться и хотеть большего. Кастиэль повторил дорожку поцелуев, и Дин нетерпеливо двинул бедрами навстречу.***
Перед глазами полыхнула странная картина, и Кастиэль замер на мгновение, стараясь разглядеть ее в мельчайших деталях. Крылья полыхнули от стыда, доселе неизвестного ему, но остановиться было невозможно. Легким движением руки он столкнул Дина на пол, усмехнувшись панике в зеленых глазах, и уселся на постели поудобнее: — Ко мне. Очередная вспышка эмоций прошила энергетические потоки, наполнив все тело огнем. Реальность плыла перед глазами, и все, чего хотелось — поддаться искушению и просто повторять мелькавшие в голове кадры. Видимо, они мелькали и у Дина в голове, так как он послушно встал на колени у кровати, наклонился к промежности Кастиэля и осторожно лизнул головку члена, словно пробуя ее на вкус. По телу прыснули искры удовольствия. Дин повторил движение, и Кастиэль не удержался, поймав очередную визуализацию. Его ладонь властно легла на затылок Дина, надавила, заставляя принять член на всю длину. Наслаждение стало всеобъемлющим, и, несмотря на сдавленный кашель, Кастиэль не позволил Дину отстраниться. Ему нравились шелковистые короткие волосы, упиравшиеся в кожу, нравилась дрожь в напряженных сухожилиях шеи, нравилось ощущение сжимавшихся вокруг члена губ. И еще больше нравилось упираться головкой в нежное податливое горло, целомудренно вздрагивавшее от каждого касания. Рука дрогнула, требуя от Дина увеличить темп. И он послушался, шумно дыша, стискивая пальцы на крепких бедрах Кастиэля. Потоки словно взбесились, перегоняя энергию по телу так, будто Кастиэль проходил черную дыру. Крылья упирались в стену и вздрагивали в такт движениям Дина, которому словно было мало. Его ласки становились все изощреннее, все тело ощутимо пылало, и очередная вспыхнувшая картинка заставила Кастиэля закусить губу в предвкушении.***
Дину следовало бы возмущаться таким с собой обращением, но сейчас сбывались его самые темные фантазии, и остановиться было невозможно. Его грубо трахали в рот, колени горели, от трения по пропиленовому ворсу, пальцы никак не могли удержаться на бедрах Кастиэля, соскальзывая по гладкой коже, а Дин почему-то был счастлив как никогда. Вот он немного не рассчитал вдох и тут же получил передышку, о которой не успел попросить ни жестом, ни взглядом. Но стоило Дину мысленно улыбнуться своей удаче, а легким наполниться спасительным воздухом, как Кастиэль снова насадил его голову на свой член отточенным резким движением. Черт возьми, его читали, словно раскрытую книгу, и от этого Дин чувствовал себя невероятно обнаженным, беззащитным, и это заводило еще больше. На языке приятно горчила смазка, которой становилось больше с каждым игривым движением языка. Он вглядывался в синие глаза и тонул, теряя связь с реальностью. Вот пальцы Кастиэля почти ласково перехватили его за подбородок и потянули вверх, заставляя взобраться к нему на колени. Теперь Дин вроде как смотрел сверху вниз, но чувства превосходства это не давало. Он чувствовал стекающую по губам слюну и думал, что выглядит грязно, но достаточно горячо. А Кас… Дин готов был кончить от одного оценивающего взгляда, которым ангел окинул его тело. — Тебе идет. Кастиэль смахнул влажные дорожки с подбородка Дина, небрежно огладил напрягшиеся соски, провел ладонью по плоскому животу. Дин только закусил губу, стараясь не выдавать собственного волнения. А сердце уже мчалось галопом, выбивая неровный ритм в груди, и не собиралось сбавлять темпа. Кастиэль прошелся большими пальцами по тазовым косточкам и, оставив стоящий член Дина без внимания, сграбастал его за задницу и потянул вниз. Испуг пришел только, когда головка члена толкнулась внутрь. Пора было начать вырываться из цепких пальцев, и Дин даже уперся в плечи Кастиэля, найдя жесткую и надежную опору, но все его сопротивление было сломано одним коротким: — Нельзя. Дину оставалось надеяться, что его слюны хватит для смазки, а ангел не станет входить сразу на всю длину. Что-что, а его размеры внушали уважение. Неосязаемое тепло скользнуло по спине Дина, отчего напряжение немного спало, и он стал опускаться вниз, впуская в себя Кастиэля. Чувствительные мышцы подрагивали, но боль никак не приходила, а вот удовольствие медленно нарастало, наверстывая упущенные секунды. Когда Дин опустился на член до конца, Кастиэль дал ему немного привыкнуть и нетерпеливо потянул к себе, предлагая продолжить начатое. Дин едва сдержал громкий стон и послушно двинул бедрами. Кастиэль одобрительно кивнул и принялся массировать ягодицы Дина, бедра, икры, позволяя ему самому задавать любой темп. А Дину хотелось превзойти его ожидания — именно они читались во внимательном взгляде, которым Кастиэль не отпускал его ни на секунду. И Дину казалось, что ангелу глубоко наплевать на раскрасневшиеся щеки, на приоткрытые губы и капельки пота, сбегающие с его лба. Он смотрел в душу.***
Тело захлебывалось в невиданном доселе наслаждении. В руках Кастиэля оказалось существо, пугающе похожее на него и в то же время совершенно другое. Дин полыхал, как полыхает сверхновая при рождении, он обжигал, а Кастиэлю хотелось больше. Даже начни он сгорать в этом пламени, он бы не отступил. Он точно знал, что Дин чувствовал себя так же: это легко читалось в его зеленых глазах. Его тело послушно принимало Кастиэля, просило больше, извивалось, прижимаясь все сильнее. Казалось, на коже должны были остаться метки от его прикосновений, но нет: покровы были целы, а Кастиэль начинал терять последний контроль над собой. Мелькающие в голове кадры дополнились тихими репликами, в которых угадывался охрипший голос Дина, и Кастиэль не мог их не слушать. Он легко подхватил Дина под бедра, словно пушинку, и начал двигаться сам, вколачиваясь в податливое тело. Дин сдавленно застонал и крепче вцепился ему в плечи, как будто боялся упасть. Звук его голоса заводил, снося оставшиеся преграды и правила. — Полетели? Откуда у Кастиэля взялась эта усмешка на губах? Он быстро поцеловал Дина и встал с постели, поддерживая одной рукой под поясницу. Стон превратился в крик.***
Подкрадывающийся оргазм грозил инфарктом. Каким-то образом ни одно движение Кастиэля не проходило без того, чтобы не задеть простату, отчего у Дина перед глазами уже плыло, и знакомые очертания пропадали в мареве возбуждения. — Дин, — голос Кастиэля звучал откуда-то изнутри, едва ли отдаваясь в ушах, — отпусти руки. И навернись на пол… Дину не хватило сил на колкость, его пальцы послушно соскользнули с плеч Кастиэля, и тот вдруг убрал ладони, которыми поддерживал Дина под спину и поясницу. Гравитация сработала по своим стандартным законам, потянув Дина вниз, и он уже готовился удариться спиной о жесткий пол, как его вдруг подхватила воздушная перьевая перина, не позволив упасть. Кастиэль перехватил его ноги под коленями и грубо толкнулся вперед. Дин стонал в голос, уже не придавая значения ничему, кроме удовольствия. Он скосил глаза, но так и не увидел, на чем лежал, пока Кастиэль методично и жестко вбивался в его тело. Казалось, Дин хотел бы даже еще. Мышцы ануса немного заныли, растягиваясь, и Дин запоздало подумал, что желания имеют свойство сбываться. Кастиэль заполнял его всего, без остатка, и каждое движение было таким, каким и должно было бы быть в самых смелых мечтах. Дину хотелось быстрее, и Кастиэль ускорился. В голове пронеслась мысль о том, что силы на исходе, и рука Кастиэля милосердно метнулась к члену Дина, но лишь раззадоривала едва заметными прикосновениями. — Ты железный, да? — взвыл Дин, чувствуя, как тяжелый ком собирается внизу живота. Кастиэль на секунду замер, вглядываясь в почти бессмысленный взгляд Дина, и накрыл его член ладонью. Неуловимая улыбка блуждала на его лице, и через секунду Дин с ужасом почувствовал, как что-то тонкое, твердое пробирается внутрь его члена по уретре. Ему бы изогнуться и посмотреть, что это, но Кастиэль двинул рукой вниз и вверх, лаская головку в такт собственных движений, и Дин забыл о своих намерениях. Несколько движений, задевавших все его чувствительные точки одновременно, толкнули Дина к грани. Он уже не чувствовал саднящего горла, и единственное, чего ему хотелось, это грубого поцелуя, который наверняка бы довершил дело. И вот ладонь Кастиэля властно скользнула под затылок, чуть приподнимая Дина навстречу. Губы столкнулись, стон слился с едва сдерживаемым рычанием, и этого было достаточно, чтобы сорвать планку. Дин дернулся, изливаясь, внезапно не встретив препятствия, и замер где-то на грани сознания, едва ли чувствуя, как Кастиэль жестко вбивается в его тело и обильно кончает внутрь. Шум в ушах медленно пошел на спад. Горло пересохло и болело. Все мышцы блаженно ныли, сердце билось неровно, но уже восстанавливало привычный ритм, дышать было лень. Дин приоткрыл веки и тут же был вынужден распахнуть их: перед его носом пушились белые перья.***
— Пиздец, — емко заключил Дин, собирая с пола лоскуты армидной ткани, волокно которой было в пять раз прочнее стали. Боевой костюм восстановлению не подлежал. Хорошо, что в узком шкафу хранился запасной. — И все же тебя это не беспокоит, — заключил Кастиэль, выходя из душевой. — А чего нервничать? — фыркнул Дин. — Мне конец в любом случае: или ты выломаешь в стене дыру, которая утянет меня в космос, или меня отправят под трибунал. Хоть потрахался напоследок. Дин не лукавил. На душе было удивительно спокойно и благостно, а совместные водные процедуры и вовсе расслабили его. Разрядка положительно сказалась на его настроении, теперь хотелось лишь выспаться. — Ты можешь отдохнуть. — Кастиэль кивнул на смятую постель. — Тебе ведь нужно спать периодически. — И оставить тебя без присмотра? — усмехнулся Дин. — Думаю, я могу за себя постоять. В этом Кастиэль был прав. Дин сдвинул в сторону дверцу шкафа. Скоро за ними придут. А ему совсем нечего сказать полковнику. Выдумать какую-нибудь ахинею? Ее вряд ли смогут проверить. Выпустить Кастиэля и самому сбежать на Импале. Шесть-восемь скачков по гиперпространству, и его след потеряют. Правда, ему придется скитаться по космосу, пока не кончится горючее, а там судьба известна. Да, давно его так жизнь не прижимала. Нежные прикосновения к плечам заставили вздрогнуть: — Убери от меня свои крылья, — недовольно бросил Дин, не оборачиваясь. — Извини. Ты им интересен. — Чем же? — Дин, наконец, стянул с полки аккуратно сложенный костюм. — Ты слишком похож на меня. И я хотел бы посмотреть. Дин проигнорировал непонятную вспышку внутри и привычно спрятал свои эмоции под сарказмом: — Ты трахнул меня с двух сторон. Чего ты еще не видел? — Я не знаю, как ты устроен. Кастиэль выглядел спокойным и серьезным, радужка его глаз снова была ярко-голубой, и Дин позволил себе выдохнуть с облегчением: — Меняюсь на ваши планы в Шамеде. Пока ангелу что-то интересно, лучше это продать подороже. — Я не могу, Дин. — Кастиэль совсем по-человечески развел руками. — Это мое задание. Могу сказать только, что оно не связано с людьми. — Ну да, конечно. — Дин в очередной раз отпрянул от незримых перьев. — А «Латау» вы зачем разгромили? Станция «Латау» пала несколько лет назад от удара ангелов, не успев передать никакой информации в штаб. На ее борту находилось больше тысячи человек, включая Ронду Херли. С тех пор ангелы были занесены в список врагов человечества, и на них была в буквальном смысле объявлена охота. Безуспешная поначалу. — «Латау»? — непонимающе повторил Кастиэль, видимо, перебирая в голове весь доступный словарный запас. — Наш звездолет в системе Катоны. Или ты о нем не слышал? — Слышал, — помедлил Кастиэль с ответом. — Это тоже было моим заданием. И ваш звездолет не был целью. Дин почувствовал, как жар приливает к щекам: — Тогда какого хрена? — Скажем так, — Кастиэль подбирал слова, надеясь не сказать лишнего, — окажись «Шелтер» чуть ближе к черной дыре, его бы так же зацепило. — Заметив непонимание и ужас в глазах Дина, он продолжил: — Послушай, я не могу рассказать, но в этой части вселенной творится нечто, чего не должно происходить. Это угрожает всему рукаву Млечного пути. Здесь сотни систем, десятки рас, миллионы жизней. Я должен предотвратить их гибель. Вы просто оказались не в том месте и не в то время. — Вот только не надо строить из себя благодетеля, — недовольно бросил Дин. — Не люблю я эти битые яйца для яичницы. Высокие цели, а люди мрут пачками. — Что еще ты хочешь знать? — Если это угрожает всей галактике, то можем ли мы помочь? — Дин мысленно хихикнул с самого себя. Но логично же предположить, что если угроза общая, то и действовать лучше сообща, чем терять станцию за станцией просто оказываясь на пути превосходящей силы. — Не думал об этом, — честно признался Кастиэль. — И не мне принимать такое решение. У нас никогда не было союзников. Дин широко зевнул, усталость накатила тяжелой волной. Слишком много всего произошло за последние сутки. Мозг, получив новую, совершенно неожиданную информацию, требовал отдыха. Он бросил костюм в изголовье кровати и почти рухнул на тонкие простыни: — Я в твоем распоряжении. Только не убей меня. Хотя, по большому счету, Дину было почти все равно. Кастиэль присел на край постели, за его спиной снова засеребрились крылья. Дин чуть вздрогнул, когда мягкие перья коснулись его тела, укрывая словно пуховым одеялом. Впрочем, открывать глаз он не стал: — И нахрена тебе перья в космосе? — Это твоя проекция, — тихо пояснил Кастиэль, почти перейдя на шепот. — Материя и энергия едины. Они могут стать титановыми, я могу их раскалить до плазмы, а можно и вот так –спроецировать их в белковое волокно. В волокно, конечно, сложнее… Этих слов Дин уже не слышал. Он свернулся клубочком, подложив ладонь под щеку, и крепко спал, словно в детстве, когда еще жил на Земле. Ему снился беззаботный, домашний запах теплого молока и шоколадного печенья, и он улыбался. Кастиэль замолчал, прислушиваясь к ровному дыханию. Выждав еще немного, он вытянул руку, его пальцы трансформировались в десятки тонких живых нитей и заскользили по коже Дина.