***
— Новак, иди сюда! — кричит Роберт Сингер, и Кастиэль, оставив свою группу, лениво развалившуюся в теньке, подходит к командиру: — Да, сэр? — Идем, командование поговорить хочет. Они только вернулись с очередного, успешно выполненного задания. Захваченный террористами круизный лайнер был достаточно сложной целью, но отряд морских котиков с блеском справился с поставленной задачей. У них не было потерь ни среди своих, ни среди гражданских, на ликвидацию шантажистов ушло менее трех часов. Все эти три часа Кастиэль жил в сумасшедшем напряжении. Дин привычно занял позицию впереди, почти с боем вытребовав у Сингера самую опасную часть. Кастиэль не отставал, но его перекинули на другой фланг. Один бог, наверное, знал, как он торопился. Кастиэль вихрем прошел по правому борту, едва не бросив прикрывающих и вынудив их следовать за ним практически в открытую. Он успел вовремя — когда на левой стороне лайнера возникла напряженная ситуация, он уже обошел террористов по корме и отвлек их внимание на себя, позволив Дину с ребятами завершить захват. А теперь начальству что-то от него было нужно. Когда полковник озвучивает тему разговора, Кастиэль на секунду теряется. Роберт Сингер собирается в отставку. Нет, котики об этом знали, и в группе уже даже возникла определенная конкуренция за место командира, но чтоб вот так скоро. Оказывается, что Сингер планирует доработать полгода по контракту и за это время подготовить себе замену. И Кастиэль совсем не рад, когда эту должность предлагают ему. Он не сможет потом выйти и посмотреть в глаза Дину, что рвал жилы последние месяцы, чтобы заслужить этот пост. — Это не предложение, Новак, — уточняет полковник. — Это приказ. Внутри все переворачивается. Он воспитан безоговорочно подчиняться приказам. И это второй раз в жизни, когда он не хочет их исполнять. — Сэр, не объявляйте пока ребятам, — просит он Сингера. — Мне нужно свыкнуться с мыслью. Роберт понимающе хлопает его по плечу, но Кастиэлю не легче. Через два дня будет общий сбор, на котором полковник не преминет сделать объявление, и тогда всему хорошему в его жизни придет конец. Уже два года их соперничество с Дином имело скорей показательный характер. Но даже в этих шутливых соревнованиях всегда выигрывал Кастиэль. Дина это уязвляло, он сучил, как телка во время ПМС, но Кастиэль умел гасить его недовольство. Но это будет ударом, с которым их отношения вряд ли справятся. Кастиэль никогда не мечтал о повышении, а вот Дин спал и видел себя в роли командира группы. И Кастиэль чувствует себя вором и предателем. Он пытается утешать себя тем, что так он сможет присматривать за Дином, держать его подальше от самых опасных задач, но это дешевая ложь, на которую не купиться. Дину не нужна опека, он прирожденный солдат, и он точно не будет отсиживаться в тылу. А Кастиэль совсем не уверен, что в сложной ситуации он сможет принять правильное решение. Когда на следующий день в обеденный перерыв к нему подходит человек в черном костюме, Кастиэль готов поверить в существование бога. — Мы хотели бы пригласить вас на работу, — без обиняков сообщает мужчина, демонстрируя специальное удостоверение ЦРУ. — Разве для этого не требуется высшее образование? — позволяет себе усмешку Кастиэль, подозрительно рассматривая документ. — Думаю, вы успеете его получить за время переобучения и полугодовой стажировки в аналитическом отделе. — Какого хрена я, — бормочет Кастиэль, и мужчина усмехается в ответ: — Потому что вы — лучший. Вечером, перед отбоем, Кастиэль будто бы невзначай спрашивает Дина, какого тот мнения о ЦРУ. — Тыловые крысы, — однозначно отвечает Дин. — Сидят по своим кабинетикам да под видом гражданских хлебают мартини, пока мы делом занимаемся. — Да, действительно, — соглашается Кастиэль. И на следующий день дает положительный ответ разведывательному управлению. Он уезжает не попрощавшись, потому что Дина вызывает начальство, а машина долго ждать не будет. Вечером Винчестер материт его по телефону, называет козлом и трусом, обещает запихать «сраную подачку» в задницу при встрече. Кастиэль улыбается и молчит в ответ. Дин бросает трубку и вроде бы навсегда. А через пять лет Кастиэлю звонит Сэм. — Может, господин желает чего-нибудь покрепче? — нежно воркует ему на ухо миловидная китаянка в коротком коктейльном платье. Кастиэль откладывает в сторону карты и благодарно целует ее тонкие пальцы с длинными голубыми ногтями: — Не откажусь. Водки. Его акцент грубый, и говорит он с ошибками, поэтому окружающие смотрят то ли недоверчиво, то ли снисходительно. Неприязненно смотреть им не позволяет дорогой брендовый пиджак и золотая цепочка на шее. Оригинальный "Ролекс" добавляет солидности. Он проигрывает несколько партий, а потом ему вдруг несказанно везет — флэш рояль. Партнеры по игре с какой-то завистью следят за тем, как фишки перемещаются на его часть стола. — Дмитрий, а правда, что вы приехали сюда за приключениями? — как бы невзначай интересуется пожилая дама. На ее шее видна старая татуировка, выдающая принадлежность к одному из мафиозных кланов. Кастиэль усмехается краем губ, не скрывая некоторого бахвальства: — Приключений мне и дома достаточно. Вот развлечений мало. Он словно невзначай провожает голодным взглядом задницу смазливого официанта. На протяжении следующих партий Кастиэль немного угрюм, чуть-чуть ворчлив и очень невнимателен. Он больше смотрит на крепкого парня европейской внешности, сидящего у барной стойки, чем на карты. На самом деле мальчишка ему безразличен. Но это только на самом деле. По завершении вечера уже по дороге в гостиничный номер его нагоняет горничная, предлагает на подносе ключ от комнаты 418 и записку на плотной бумаге. — От мадам Хо, — говорит она с легким придыханием. Кастиэль делает вид, что сомневается, но все-таки принимает предложение. В уютном номере его встречает тот самый парень из казино. «Все, что угодно», — гласит записка. — Джек, — улыбаясь, представляется парень. Кастиэль оставляет его под утро, в крови, слезах и с кляпом во рту. Щедрые чаевые небрежно брошены на журнальном столике. Когда вечером он снова заходит в казино, взгляды окружающих становятся хитрыми и довольными. Теперь Кастиэль для них потенциальный клиент, который действительно ищет в Гонконге чего-то «особенного», чего дикая Россия не может дать. Они видят в нем медведя, вырвавшегося из дешевой клетки в поисках изысканных развлечений и имеющего для этого достаточно средств. Его даже приглашают сыграть в рулетку. — Чжиган Ли, — протягивает ему руку худощавый китаец в серебристом костюме. — Мадам Хо рекомендовала вас как приятного партнера по игре. Говорят, вы предпочитаете высокие ставки? Кастиэль делает вид, что не понимает намеков, и спустя пару фраз Чжиган выражается конкретнее, хоть и понизив голос до заговорщического шепота: — Предпочитаете развлечения пожестче? — Да, — тут же кивает Кастиэль, почесывая бороду. — Мелодраму я могу посмотреть по телевизору. — Как относитесь к боксу, рестлингу, боям без правил? — Очень положительно. Даже на деньги играю. Но спорт в последнее время стал бескровным и скучным, — его голос выражает крайнюю досаду, на что Чжиган понимающе соглашается: — Совершенно верно. Ужасно скучным. Но у нас есть на что посмотреть. — Неужели? — искренне удивляется Кастиэль. — Можете составить мне компанию, Дмитрий, — хитро улыбается Чжиган, сузив и без того маленькие глазки. — Я вам все покажу. Полночь встречает их в самом центре Гонконга, в шестидесятиэтажном небоскребе на элитном пятьдесят восьмом уровне. Что примечательно, тут есть лифтер, у каждой двери охрана, и Кастиэль понимает, что спонтанно действовать не получится. К его удивлению, верхние три этажа объединены в высокий амфитеатр уединенных кабинок и лож с отличным видом на залитую светом арену в центре. Она отделена плотным стеклом, а по бокам висят огромные плазменные панели. Пара девиц в кожаных портупеях тут же устраиваются у ног посетителей, подобострастно заглядывая в глаза. В зале людно и шумно, в воздухе пахнет дорогими духами и алкоголем. Кастиэль привычно заказывает водку. Сорокапроцентный спирт горчит и жжет губы. Чжиган гостеприимно пьет с ним наравне, быстро пьянеет и становится разговорчивым. Кастиэль заказывает еще бутылку и немного закуски. Ли хвалит заведение и обещает потрясающее зрелище. Время переваливает за половину второго, когда на ярко освещенной арене появляется конферансье в зеленом пиджаке. Он долго распинается, и Кастиэль наконец-то убеждается, что неделя не была потеряна зря. Он в бойцовском клубе. Девушки в красных шелковых платьях принимают ставки, пока два противника разминаются, играя на публику. Кастиэль ставит пару тысяч на перекаченного негра, заранее зная, что проиграет. Просто Ли советует, а отказывать гостеприимному хозяину невежливо. Он проигрывает трижды за ночь, но десяток тысяч долларов — небольшая плата за нужную информацию. К рассвету у Кастиэля есть пригласительные в два других клуба, а также характеристики на всех местных бойцов. Дорожку кокаина он покупает с четким пониманием необходимости провести на ногах ближайшие несколько часов. Три дня в жестком режиме даются Кастиэлю нелегко. Ночи он проводит за выпивкой и легкими наркотиками в компании услужливого Чжигана, успешно справляющегося с ролью завлекалы. Днем он разгуливает в образе длинноволосого музыканта, фотографа или туриста, исследуя окрестности бойцовских клубов. Сэм регулярно выходит на связь — ему приходится мониторить огромный поток информации, поступающей с расставленных Кастиэлем жучков. Он тоже почти круглосуточно на ногах. В пятницу Чжиган встречается с Кастиэлем в престижном ресторане на первом этаже "Маньху" — образцового бизнес-центра, в подвале которого расположился еще один бойцовский клуб. Сюда нет доступа людям с улицы. Только по рекомендации. И у Дмитрия есть этот волшебный пропуск. — Ставь на Дикого Кота, — возбужденно шепчет Ли, когда объявляют третий бой. — Он крут! Кастиэль лениво отмахивается, опрокидывая в себя уже пятую или шестую стопку. На арене гаснет свет — всего на несколько секунд. Когда софиты выхватывают из темноты две фигуры, он едва успевает прикусить щеку до крови. Дин. Шум уходит на второй план, в ушах гулко отдается сердцебиение. Дин жив, и это радует безмерно. Цепкий взгляд Кастиэля мгновенно отмечает свежие шрамы на плечах, запястьях, широкие красные полосы на спине. Дышать становится тяжело. Дин хромает. Незаметно, никто из зрителей не обратил бы на это внимание, но Кастиэль знает его походку. Весь бой он молится о победе. Ведь если что-то пойдет не так, ему придется вмешаться. И тогда живыми им не выбраться. Дин побеждает, вписав противника лицом в пуленепробиваемое стекло. Кровавый отпечаток смазывается вниз под бурные овации. Победителя уводят с арены. — Ли, а можно как-то познакомиться с владельцем этого чудесного заведения? — словно невзначай интересуется Кастиэль. Впервые за долгое время ему приходится прилагать усилия, чтобы сохранять видимость спокойствия и скуки. К счастью, Чжиган слишком пьян, чтобы заметить легкую нервозность своего протеже: — Ну… если он позволит. Вон в той ложе. Шенли Мортис. Кастиэль быстро находит взглядом пожилого мужчину. Китаец, в жилах которого течет изрядная доля европейской крови, седина пробивается на висках. Удивительно белые зубы блестят в полумраке клуба. Мысленно усмехнувшись, Кастиэль посылает к нему официантку, оплатив тарелку рыбной нарезки и бутылку элитной водки, с запиской «Из России с любовью». Спустя несколько минут телохранитель Мортиса приглашает Кастиэля присоединиться к хозяину заведения. — Не часто к нам заглядывают ваши земляки, — вкрадчиво произносит Шенли. — Как вам тут? — Лучше, чем в необъятной. Есть, чем развлечься. Недорого. — Правда? — заведение Шенли славится не только боями, но и баснословными ценами. — Мне думалось, что в Москве все намного доступнее. — В Москве скучно, — зевает Кастиэль. — Постановочные бои, безработные мальчишки, одинаковые сучки. Дикий Кот смотрелся натурально. У вас отличный вкус. — Это мое удачнейшее приобретение, — польщено произносит Мортис, поглаживая усы. — Хорош, правда? — Очень, — соглашается Кастиэль, насилу сохраняя расслабленную улыбку. — Он только дерется? — Вообще да, — Мортис замечает очевидное разочарование собеседника. — Но всему есть своя цена. Хотя вряд ли вы с ним справитесь. — У меня есть определенный опыт и достаточная сумма, — Кастиэль облизывает губы. — Он выглядит очень занимательно. Возможно, только издалека. — Я могу показать вам его поближе, — заговорщически подмигивает ему Мортис и поднимается из-за стола. В подвале небоскреба оказывается еще пять подземных уровней, на самом нижнем содержатся бойцы. Несмотря на то, что Кастиэль с ходу запоминает каждый поворот, он понимает, что без плана отсюда вырваться не получится. Двери открываются только по магнитному пропуску, многочисленные видеокамеры страхуют слепые зоны друг друга. Кто-то хорошо поработал над проектировкой этой тюрьмы. К собственному разочарованию, он отчаянно нуждается в плане и подготовке. Спонтанные действия похоронят здесь их обоих. Узкие клетки стоят впритык друг к другу. Завидев делегацию, идущую по коридору, парни в свободных штанах и тонких майках поспешно отходят к стене, стараясь держаться подальше от посетителей. Некоторые задиристо перекрикиваются, но подходить не решаются. Кто-то остается безучастно сидеть на койке, не удостаивая хозяина вниманием, и надсмотрщики быстро поднимают лентяев щелчками шокеров в воздухе. Дин находится в самой дальней клетке. Его одежда насквозь мокрая, на шее две красные точки. Очевидно, следы от удара током. Мортис подходит ближе, но все равно держится на почтительном расстоянии: — Кот, к тебе гости. Дин смотрит на Кастиэля волком, явно не узнавая. Это к лучшему. Разоблачение сейчас совсем не к месту. — Хороший мальчик, — с нарочито русским акцентом произносит Кастиэль. Дин вспыхивает, резко оказывается у самых прутьев. Его рука коброй стремится к рубашке обидчика. Кастиэль успевает отпрянуть, шлепнув Дина по тыльной стороне ладони. Прикосновение обжигает. Пальцы горят, словно опаленные. Надсмотрщик что-то шипит и щелкает в воздухе шокером. Кастиэль великодушно улыбается: — Здесь развлечений не на одну ночь. Господин Мортис, сколько?***
— Что значит, до сих пор? — непонимающе переспрашивает Кастиэль. Вокруг шумят люди, диспетчер объявляет рейс за рейсом. Аэропорт в Катаре, увы, единственное место, где можно встретиться, не вызывая подозрений. — То и значит. Они уже две недели как на задании. — Сэм, ты же понимаешь, что командировки бывают и с открытой датой. Сэм нетерпеливо дергает плечом: — Кас, я не дурак. Но Дин перед отъездом оговорился, что они едут во Вьетнам. Всей группой — Хенриксен, Трентон... А вчера позвонила жена Коула. Ей пришла похоронка. Якобы он погиб в Сирии. — Ты знаешь, что задание могло быть секретным. — Поэтому дата смерти восемнадцатое? Когда на задание они отправились двадцатого? — в голосе Сэма слышится тревога, и Кастиэль невольно заражается ею. — Ошибка? — Только вот на Хенриксена тоже пришла похоронка. На двадцатое. Из Ирака. Кастиэль молчит. Сердце неприятно сбивается с ритма. Сэм не может вытерпеть этой паузы: — Кас, пожалуйста. Я знаю, что вы поссорились, но ты единственный, кто может мне помочь. Я понимаю, что прошу слишком многого, но, — он сбивается. — Но Дин… Мне нужен доступ к системам. Хотя бы е-мейла с одного из компьютеров базы, мне хватит… — Ты просишь меня предать свою страну. Сэм продолжает что-то говорить, а Кастиэль ищет в себе аргументы в пользу «нет». Тщетно. Будильник громко пищит. Половина десятого. Солнце уже спряталось за горизонт. Кастиэль отключает сигнал и, не размыкая век, бредет в душ. Двенадцать часов сна накануне казались ему роскошью, а теперь вдруг мало. Впрочем, холодная вода его бодрит. — Доброе утро, Сэм, — произносит он в мобильный. — Все готово? — Ага, — выразительно зевает Сэм. Кажется, он послушался совета Кастиэля и тоже выспался. — Я подключился к внешним камерам. Все твои жучки работают и на местах. Они перестраховываются, кстати. В номере установлено дополнительное наблюдение. Так что ваша личная жизнь будет как на ладони, Дмитрий Крашник. — Не страшно. Только видео или аудио тоже? — Только видео. По крайней мере на жучках никаких посторонних звуков. — Это радует. Дроны готовы? — Я перегнал их поближе. — Тогда начинаем. Кастиэля уже ждут на ресепшене респектабельной гостиницы, расположенной на сороковом этаже Маньху. Его вечер оплачен еще прошлой ночью, и горничная, одетая скорей как монашка, покорно ведет его по длинному коридору. Ноги утопают в пушистом ворсе красного ковра. Шагов не слышно. Щелчок замка двери кажется неожиданно громким. Китай славен своей манией величия. И огромный номер класса люкс подтверждает это: гигантское окно во всю стену, незаметная дверь на узкий балкончик, кажущаяся бескрайней кровать под черным балдахином, множество маленьких ламп создают в комнате уютный полумрак. — Если вам что-нибудь понадобится, — горничная указывает на кнопку вызова персонала и исчезает. Она делает вид, что ничего необычного в этом номере нет. Хотя ей наверняка не привыкать. У кровати на коленях стоит Дин. Он обнажен. Кастиэль ловит себя на мысли, что Мортис умеет красиво подать товар. Этим зрелищем можно любоваться вечно. Толстая веревка крепко оплетает мускулистые руки, удерживая их в напряжении за спиной, вьется до самых плеч, переходя на широкую грудь. Крученые волокна почти не врезаются в кожу, соблазнительно белую после долгого заточения. Темные линии пут подчеркивают напряженный плоский живот, бедра, ягодицы. Кастиэль восхищенно обходит вокруг, заставляя Дина вздрогнуть и повернуться на шорох шагов. Черная повязка на его глазах не позволяет видеть. Зубы стискивают мягкий кляп. Дин почти не дышит, прислушиваясь. Он вскочил бы на ноги, но его лодыжки надежно удерживают кожаные ремни и металлическая распорка. Кастиэль не торопится. Он точно знает, что весь номер под видеонаблюдением. В приглушенном свете так тихо, что слышно дыхание. Дин безошибочно определяет местоположение своего… противника? Он выглядит так, словно готов к смертельному бою. Кастиэль лишь наблюдает. Сколько шрамов появилось на этом теле за последние пять лет? Несколько точек на предплечье — дробь. Широкая, но почти незаметная полоса на правом бедре, чуть выше веревки. Похоже на след от охотничьего ножа или тесака. Шрамов на запястьях почти не видно — они надежно скрыты шелковыми витками веревки. Кастиэль наклоняется к Дину, почти невесомо проводит пальцами по яркому розовому пятну на правом боку, заставляя отшатнуться и зарычать сквозь кляп. Всего пару недель назад здесь был сильный ожог, и прикосновения к нему до сих пор причиняют боль. Внутри накатывает тяжелая волна глухой ярости. Никому не позволено портить это совершенство. Кто бы ни был виновен в этом покушении на прекрасное — он умрет. Кастиэль заставляет себя отвести руку. Прикосновение возбуждает и дурманит. Легким движением он отщелкивает застежку кляпа, и Дин тут же впивается ему в руку зубами до крови. Боль отрезвляет мгновенно. — Привет, Дин. Дин вздрагивает всем телом, выпускает прокушенную ладонь. Его окровавленные губы едва шепчут: — Кас? — Подыграй мне. На нас смотрят. Смотрят, но, к счастью, не слышат. Дин чуть заметно кивает. Увесистая пощечина тут же опрокидывает его на пол. Он наигранно падает — Кастиэль знает, что от такого удара Дин бы даже не пошатнулся. Но вот он неуклюже упирается плечом в мягкий ковер, и Кастиэль бьет ногой в живот. Дин складывается пополам. Еще удар. Еще — до сдавленного кашля, до хрипов. — Подчинись мне. — Нет. Кастиэль пожимает плечами и прицельно бьет в пах. В микронаушнике слышится недовольное шипение Сэма. Дин громко воет, так, что в ушах закладывает. Кастиэль сдергивает галстук, быстро заходит Дину за спину и набрасывает прочную полоску ткани ему на шею. Дин сопротивляется до тех пор, пока не начинает терять сознание: — Хва… хватит… — Ты что творишь, блядь?! — возмущенно орет Сэм. Он видит только то, что видит охрана. На заднем плане слышны чьи-то довольные возгласы. Видимо, наблюдатели Мортиса привычно делают ставки. Кастиэль, не отвлекаясь, вырубает Дина отточенным ударом под затылок. Он методично развязывает узлы веревок на бессознательном теле, избавляется от распорки, снимает с закрытых глаз повязку. Он укладывает Дина на постель, с каким-то душащим сожалением рассматривает следы долгих пыток и заглядывает в мини-бар. Потом распахивает узкую дверь балкона, приложив ладонь к уху и активировав микрофон: — Мы готовы. — Он же в отключке! — непонимающе восклицает Сэм. — Мы готовы. Тридцать секунд спустя два темно-серых дрона с прикрепленными ящичками влетают в номер. — Пошли! Кастиэль выхватывает из небольшой посылки пистолет, пару обойм и два ножа. Дин просыпается от разыгранного обморока и распаковывает второго дрона. Ему достаются спортивные штаны и такой же набор оружия. В наушнике слышна паника. Пять секунд на то, чтобы одеться и выйти в коридор, держа 911-й кольт наготове. Еще пять, чтобы добежать до лифта. Едва они оказываются внутри, Кастиэль нажимает кнопку последнего этажа. — Я думал, про меня уже забыли, — язвительно бросает Дин. — Там вертушка? Кастиэль не находит в себе сил сказать, что вся эта авантюра — их с Сэмом инициатива. Он кивает: — Вертушка заберет нас с другого здания. Сюда не подлететь. Лифт останавливается. Кастиэль выразительно кивает на люк в потолке. Тело работает само, пока мозг занят проработкой вариантов. Конечно, у них с Сэмом есть хороший план, но каждую секунду обстоятельства могут измениться. Кастиэля прошибает током при одном прикосновении к Дину. Он, как всегда, собран, зол, и ведет себя словно ничего не случилось. Когда они перебираются в шахту соседнего лифта и спускаются вниз на пару этажей, кажется, что и не было пяти лет разлуки. Рука к руке, страхуя друг друга, след в след, шаг за шагом. Они снова на задании. Приказ — выжить. Долго так спускаться нельзя. Еще пять метров, и Кастиэль умудряется открыть двери на этаже. — Вас видно на камерах, — сообщает Сэм. — Ждите гостей со стороны лестницы. Кастиэль этим почти доволен. Он коротко указывает Дину на коридор, откуда ожидается всполошенная охрана. Секунда: напарники оказываются на удобных позициях. Вторая: показываются несколько человек в строгих костюмах. Третья: пять выстрелов, по количеству нежеланных посетителей. Путь свободен. На лестнице Кастиэль жестом приказывает идти наверх. Дин недоуменно фыркает себе под нос, но ничего не обсуждает. — За вами хвост. Уходите на техническую лестницу. Она не просматривается. Быстрая перебежка по коридору. Редкий персонал шарахается в стороны, вжимаясь в стены. Дин успевает бесцеремонно схватить с подноса официантки сэндвич и запихнуть его себе в рот. Кастиэль мечтательно улыбается, сам того не желая. Дин всегда ведет себя так непосредственно. Словно за ними сейчас и не гонятся китайские черти. Кастиэль отбирает у случайно подвернувшейся горничной мастер-ключ. Они скрываются в 1023-м номере и запираются изнутри. — Обувайся, — командует Кастиэль, стаскивая с себя туфли, благо размер ноги у них одинаковый. — А ты? — ЦРУ. Специальные носки, — он врет легко и с усмешкой. Дин выразительно закатывает глаза, но вопросов больше не задает. Кастиэль разряжает всю обойму в прочное стекло, отчего прозрачная стена сначала покрывается миллионом трещин, а затем обрушивается, не выдержав напора. — Давай запасной план, — Кастиэль снова выходит на связь с Сэмом. — Минута. В разбитое окно влетает очередной дрон. В коробке предсказуемо оказывается небольшой разноцветный рюкзачок. — Держи, — Кастиэль протягивает его Дину. — Мой будет чуть позже. На самом деле второй дрон уже сбит, просто больше никому, кроме оповестившего его Сэма, знать об этом не нужно. Дин легко накидывает его на плечи, застегивает ремни на груди и животе: — Или ты уходишь со мной, или мы остаемся оба, — недоуменный взгляд он легко пресекает. — Я тебе не верю. Кастиэль успевает подумать, что Дин всегда такой. Он думает о других даже тогда, когда самому грозит смертельная опасность. Но времени на сантименты нет. Входная дверь грохает, и они, обнявшись, выпрыгивают из окна. Кастиэль накрепко впивается пальцами в лямки рюкзака. Дин считает до двух и раскрывает парашют. Воздушные потоки подхватывают распростертую ткань и увлекают их вдоль небоскреба. Дин перехватывает стропы, заставляя хлипкий транспорт лавировать между зданий. Кастиэль успевает подумать, что теперь уже неважно, куда занесет их ветром — лишь бы приземлиться, ничего себе не сломав. — Кас, они в ахуе! — довольно сообщает Сэм в наушнике. — Где вас подобрать? Но ответить пока не получается: если разжать одну руку, то сместится центр тяжести, и управление парашютом станет вообще чем-то из области фантастики. Дин и так творит невозможное, заворачивая уже за третий угол. В конце концов, на расстоянии почти ста пятидесяти метров от гостиницы, им удается приземлиться. Босые ноги больно ударяются об асфальт, но Кастиэль игнорирует острые всполохи перед глазами: — Объект 3-а. Десять минут, — информирует он, активировав микрофон. Они без проблем проникают в здание близлежащего делового центра. Выстрел в витрину магазина на первом этаже, выбитая дверь брендового бутика и стремительный бег до лифта под вой охранной сирены. Остается надеяться, что люди Мортиса окажутся недостаточно проворными, а полиция прибудет как раз вовремя, чтобы задержать их. — Кас, надо перевязать. Дин разрывает на лоскуты прихваченную по пути блузку от Версаче, становится на колени перед Кастиэлем, тщательно осматривает изрезанные об разбитое стекло ноги. Сейчас вроде не до этого, да и на боль получается привычно не обращать внимания, но отказаться от заботы невозможно. — Хреново ЦРУ работает, — ворчит Дин, вытаскивая из раны осколок стекла. — Тебя наебали как ребенка. Специальные носки, блядь. Что, не мог в дрона пару ботинок положить? — Ограниченная грузоподъемность, — коротко извиняется Кастиэль, наблюдая за ловкими движениями загрубевших пальцев. Крови на полу много, а боль… Боль он почти не чувствует. Куда больше его беспокоят шрамы на руках Дина. Словно его ладони и пальцы резали раз за разом, сдирая едва схватившуюся корочку струпьев. Ужасные, рваные шрамы. В динамиках звякает, и лифт останавливается. Сто восемнадцатый этаж. Дин смело вышагивает в раскрывшиеся двери и вдруг сгибается пополам, его колени подкашиваются. — Дин! Кастиэль охватывает холл напряженным взглядом, но здесь пусто. Камера видеонаблюдения безразлично мерцает красным. Дин заходится в кашле, его охватывает крупная дрожь. Зрачки резко сужаются. — Дин! Но он не слышит, сколько бы Кастиэль не тряс его за плечо и не пытался дозваться. По всему телу пробегает судорога, за ней вторая, третья… Дин кричит. От этого надсадного крика кровь стынет в жилах. Кастиэль подхватывает его на руки и мчится к технической лестнице, ведущей на крышу. На краю сознания проскальзывает мысль, что напарник уж слишком легкий. — Здание окружено, — вещает в наушнике Сэм. — Я вас не вижу. Вы где? Нет времени отвечать. Ступеньки — одна, шесть, десять… Крик не становится тише, он прерывается все более жестокими судорогами, и Кастиэль боится не успеть. За запертой дверью слышен хищный клекот вертушки. Выстрел. Замок сносит пулей. Холодный ветер бьет в лицо. Вертолет стоит с открытой дверью. Его винты работают вхолостую, готовые в любой момент унести железную стрекозу ввысь. Десяток метров до спасительной кабины кажутся вечностью. — Взлетай, Гэйб! — громко приказывает Кастиэль, перекрывая шум двигателей. Пилот показывает большой палец, и машина послушно отрывается от крыши, на которую вдруг высыпает десяток полицейских. Они без предупреждения открывают огонь по вертолету. Кастиэль бережно, но быстро укладывает Дина к противоположной стене кабины, хватает автомат и в мгновение ока оказывается на позиции. Стальной шквал укрывает крышу. — Ничего себе газон, — со знанием дела присвистывает Гэйб, бросив мимолетный взгляд на трупы. — Мог бы просто припугнуть. Кастиэль его уже не слышит. Он занят Дином, бьющимся в припадке. На шальную пулю, задевшую его собственное ребро по касательной у него времени нет.***
Бальтазар напряженно листает многостраничные списки. Все сходится. Он заканчивает отчет и почти нажимает на кнопку «отправить», когда в дверь дома кто-то стучит. Никак руки не доходят починить звонок. На пороге стоит улыбчивый мужчина в потасканной кожаной куртке: — Люцифер Милтон, ЦРУ. Найдется минутка? Бальтазару не очень нравится нагловатый взгляд его серых глаз, но парень пришел явно не ради приятельской болтовни. Пришел по работе. ЦРУ не откажешь. — Я насчет убийства Дика Романа. Мы подозреваем зарубежные спецслужбы, однако ваш начальник сказал, у вас другие предположения, — без обиняков заявляет Люцифер, развалившись в кресле. — Можете озвучить? Бальтазару это не нравится, но ничего не поделаешь, у ЦРУ полномочий больше. Он открывает отчет еще раз: — За неделю до убийства Дика Романа произошло еще несколько громких покушений. Почерк везде кажется разным, но в каждом случае работал профессионал и работал дерзко, и я позволил себе связать их воедино. У каждой жертвы было достаточно врагов, и, что интересно, многие и многие из них в указанный срок делали крупные пожертвования в фонд Джереми Катчера. Работа в фонде также началась незадолго до убийств, но была крайне скудной. Всего лишь тысячу листовок распечатали да раздали. — Благотворительность стала поводом для подозрений? — усмехается Люцифер. — Нет. А ее методы — да. На счета Катчера поступило больше десяти миллионов, но осталось только полтора. Остальные деньги выведены в офшор, и их следы теряются. Сами основатели фонда об этом не знают. Вся эта махинация проведена навязавшимся к ним агентом по благотворительности. Мне предоставили его фото. Люцифер хмурится и подходит к монитору: — Посредник? — Не думаю, — Бальтазар увеличивает изображение. — Я сравнил этого парня с очевидцами и просто людьми на камерах наблюдения. Он был замечен на станции метро, ближайшей к месту убийства Дика Романа. Его видели возле дома вице-спикера парламента. Документы, которые он предоставил Катчерам, липовые. Но я провел сравнения по базам фотографий для паспортов. — Ого, — уважительно удивляется Люцифер. — Титаническая работа. — Не совсем. Правильно заданные параметры, и система ищет сама, — пожимает плечами Бальтазар. — У нас осталось вариантов пять, из которых у троих было алиби на все время этих событий. Еще один отпал — его не было в Нью-Йорке во время последнего покушения. Остался только он, — щелчок мыши выводит на экран личное дело. — Кастиэль Новак. Служил в морских котиках, после перешел на позицию аналитика в компании Убер. Место жительства неизвестно — он продал дом около месяца назад. Даже не продал, а заложил в банке. Вчера я послал запрос на его место работы, но мне ответили, что парень в отпуске. — И был в отпуске все это время? — интересуется Люцифер, внимательно вглядываясь в фотографию. — Да вот в том-то и дело, что вроде как нет. А авиабилет до Бангкока на его имя был куплен только в один конец. За неделю до официального отпуска. И по идее, он должен до сих пор находиться где-то в Азии. Или еще где-нибудь. В США Новак не возвращался. — Интересно, — Люцифер делает круг по комнате, словно размышляя, а затем идет к выходу. — Думаю, у меня больше нет вопросов. Вы же не собираетесь объявлять его в федеральный розыск? Улик маловато. — Я планирую объявлять Новака в международный розыск, мистер Милтон, — серьезно отвечает Бальтазар. — Если вы помните новости из Вьетнама, то наверняка заметите там человека, ужасно похожего на нашего подозреваемого. Я считаю, что он и там наследил. — Всего доброго. Бальтазар недовольно провожает взглядом спину Люцифера. Что этот агент о себе возомнил? Борясь с охватывающим его раздражением, Бальтазар возвращается к компьютеру. На столе возле мышки лежит портмоне, очевидно, забытое агентом. Его надо бы вернуть, и наверняка Бальтазар так и сделает. Но попозже, а пока он снова ведет курсор к кнопке «отправить». Портмоне издает протяжный писк, а затем следует взрыв.***
— А ведь парень все отлично отработал, — с легким сожалением изрекает блондинка, заводя мотор легкого спорткара. — К нам бы его. — Нет времени на вербовку, — отмахивается от нее Люцифер, прикуривая коричневую сигариллу. — Давай в аэропорт.