Девушка из Бруклина

      Кажется, это был оглушительный успех, но мне с трудом в это верилось. Утром я проснулась другим человеком. Теперь обо мне везде говорили: на радио рассыпались в похвалах, когда ставили мои песни (хотя у меня даже не было своей пластинки), в газетах давали не менее высокую оценку, а один известный музыкальный критик назвал меня восходящей звездой. Я поначалу думала, что смогу жить как раньше, но получалось не очень.       — Им будет всё интересно о тебе. — Фрэнк курил сигарету, внимательно смотря на меня. — Вообще всё. Журналисты такой народ, что если ты сейчас в почёте, то они будут искать, поэтому нужно придумать свою историю.       — Это значит врать? — прошептала я, хотя отчасти меня это даже устраивало.       Хотя, чем выше я поднималась по карьерной лестнице, метя в Голливуд, тем больше становилась вероятность того, что меня заменятят родители и Роуз, и скрыться от этого было невозможно. Оставалось только создать легенду и отрицать всё, что будут говорить другие.       — Так делают все, — загадочно проговорил Фрэнк, стряхивая с сигареты пепел. — Именитые актёры и актрисы, певцы, которые хотят выставить себя в выгодном свете. И потом, Вивьен Рассел, я выяснил, кто вы.       — И вас это беспокоит? — спросила я, затаив дыхание.       — Я бы соврал, если бы сказал, что нет. — Он улыбнулся, наклоняясь ближе ко мне. — И, признаться, это может доставить немало проблем, потому что я продвигал тебя как Девушку из Бруклина, небогатого района Нью-Йорка, чтобы каждая девчонка могла поверить в сказку.       Я опустила голову, чтобы не смотреть на него. В последнее время мне казалось, что Фрэнк проявляет ко мне слишком много внимания. Наверное, он так возится со всеми своими звёздами, хотя иногда эта мысль казалась мне абсурдной: он так странно порой смотрел на меня, говорил со мной так страстно и так нежно одновременно, не как отец с дочерью, а совсем иначе. Фрэнк постоянно то дарил мне цветы, то мог прислать домой коробку конфет. Джеральд словно этого не замечал или просто не понимал, что на самом деле происходит. Я тоже, наивная девчонка, ничего не видела, считая, что Фрэнк добрая фея и он помогает мне только потому, что верит в меня, верит в то, что я могу стать большой звездой, которая будет ярко сиять на небосклоне.       — И что надо делать? — Глупый вопрос, но почему-то он сорвался с языка.       — Надо придумать твою историю, — с улыбкой повторил он.       — У меня она уже есть, — сказала я, вспомнив историю, которую рассказывала всем в Бруклине.       — Тогда завтра надо будет нанять контору, которая этим займётся, и можно считать, что мы готовы к мартовскому концерту.       Странно, следуя за Фрэнком, я совсем не замечала, как отметаю в сторону всех, кто помогал мне в начале моего пути. Я почти перестала общаться с Салли, оправдываясь тем, что некогда. Забыла про Дэвида, внушая себе мысль, что раз он не ладит с Джеральдом, то не стоит его искушать. Дженни не стала моим визажистом, как мы обе хотели. Фрэнк везде расставлял своих людей, и каждый отвечал за ту или иную часть моей жизни.       Наверное, это скверно, но я ничего не могла с этим поделать, да и особо не понимала этого. Со мной остался только Джеральд да появилась новая подруга — Дафна Кепелл, ещё одна протеже Фрэнка. Блондинка с ангельским голосом, но весьма склонная к провокациям.       — Жизнь на то и дана, чтобы её прожигать всеми доступными нам способами, — твердила она мне, но я по-прежнему старалась держаться в стороне от всего, что присуще её образу жизни, правда, это не всегда удавалось.       Я и не заметила, как стала всё чаще проводить время с ней. Мы вместе часто ходили в ночные клубы, где гудела только начавшая появляться музыка, но журналы и критики продолжали отрицать новые жанры, считая их недолговечными. Мы с Дафной с упоением слушали музыку, за сигаретой и коктейлем разговаривая по душам.       — Не переживай, после концерта Фрэнк даст зелёный свет, и тогда о тебе будут все говорить, как обо мне. — Её алые губы дрогнули в милой улыбке. — Появляться в моей компании лестно для тебя. Во-первых, ты стала попадать в хронику, а во-вторых, когда о тебе заговорят, многим покажется знакомым твоё имя, и ты будешь казаться им родной.       Я сильно сомневалась в этом, но именно так и случилось. Всё произошло как-то очень быстро. Всего несколько дней, а я уже была не просто девчонкой из Бруклина. Это радовало Джеральда, но иногда мне было печально смотреть на него. Фрэнк ясно дал понять, что не получится продвигать пару, да и, по его мнению, Джеральд не обладал большим талантом. Я, однако, была такого же мнения о себе и была уверена, что он намного лучше меня, но все вокруг говорили иначе.       — Послушай, тебя очаровал его голос, потому что тебе просто хотелось влюбиться в него, а не потому что это так на самом деле, — утешала меня Дафна. — И потом, я слышала, как он поёт. Он делает это, как и все, а у тебя есть какая-то странная индивидуальность.       — Не задабривай меня, — попросила я. Но мы тут же рассмеялись, понимая, насколько несерьёзен наш разговор.       Я отдалялась от Джеральда, предпочитая шумную компанию тихому вечеру вместе с ним. Это было не хорошо и не плохо, скорее всего, это была данность, которую мы не могли изменить. Но он безгранично верил в меня, считал самой лучшей на свете, и, кажется, именно этого мне было достаточно на тот момент.       — Всё хорошо, — говорил он, когда я извинялась за то, что не могу пойти с ним куда-то. — Нам надо на что-то жить, а моих заработков всё равно не на всё хватает.       — Ну прости меня, — продолжала я, будто он меня не слышал и не собирался прощать. — Прости.       — Я же сказал, что всё хорошо. — И от его тёплой улыбки у меня всё внутри замирало.       Почему-то мы оба считали благом, что он находится вдали от шоу-бизнеса, где тебя могут утопить в любой момент. Джеральд называл себя моей тихой гаванью, а я лишь посмеивалась над этим, совершенно не веря в то, что это именно так.       Стоило мне пройти в нашу скромную квартиру, увидеть, как Джеральд возится на кухне с едой, несмотря на то, что он знал, что я теперь постоянно сижу на разных диетах — как мой негативный настрой таял на глазах.       — Эй, что это? — Я садилась на стул, наблюдая за тем, как он готовит что-нибудь из ирландской кухни.       — Ты должна это попробовать, — радостно говорил он. — Тебе точно понравится.       — Если только одну ложечку, — отвечала я, ощущая, что опять буду корить себя за это, ведь Фрэнк заказал мне чертовски узкие платья.       — Так вкус не распробовать, — подтрунил он надо мной. — Давай, давай.       Мы смеялись, веселились, словно я и не была постоянно занята. Я старалась, как могла, чтобы обида Джеральда не копилась, думала, что если буду как можно чаще бывать с ним, то всё будет намного проще для нас двоих.       Но всё всегда возвращалось на круги своя: я снова пропадала в студии, а Джеральд покорно ждал меня дома. Иногда мне казалось, что наши отношения стали портиться, превращаясь в груду бесцветных воспоминаний; чем дальше я шла вперёд, тем было труднее вспомнить всё то хорошее, что было между нами. Это была словно моя плата за то, что я имела наглость пренебрегать Джеральдом.       Фрэнк часто говорил, что сейчас не самое важное, что обо мне думает мальчик, с которым я встречаюсь. Незаметно для меня он стал контролировать мою жизнь.       — Не переживай, дорогая, Фрэнк ничего плохого никогда не посоветует. — Дафна хитро улыбнулась, протягивая руку к тонкой ножке бокала, который стоял перед ней. — Он всегда знает, что лучше сделать, чтобы стать мечтой миллионов.       — Я боюсь, что потеряю Джеральда, — прошептала я, чувствуя себя очень странно в этом новом клубе среди толпы незнакомых людей, которые почему-то узнавали меня. Хотя… Я же знаю, почему меня узнают.       — Дорогая, все мы что-то да теряем. — Она взяла вишенку из бокала. — Потом обязательно найдётся возможность поинтереснее.       — Но он столько сделал для меня! — выпалила я.       — Как и для всех нас. — Дафна отпила зелёный напиток.       — Я не о Фрэнке. — Я обиженно опустила глаза.       — А я сейчас именно о нём. — Дафна снова улыбнулась.       — Ты меня не слушаешь, — надула я губы.       — Что ты от меня хочешь? — Она повернулась ко мне. — Чтобы я давала тебе советы, как вести себя с парнем? Или сказала, что его надо бросить, чтобы не трепать себе нервы? А может быть, ждёшь, что я скажу тебе, что если не хочешь потерять его, то беги за ним?       Беги за ним…       Я ничего не ответила, просто взяла и ушла из клуба. Мне хотелось поскорее увидеть Джеральда, сказать ему, что я виновата перед ним. Очень сильно.       Я быстро поймала такси и сама не заметила, как машина пересекла Бруклинский мост. Это означало, что я дома. Свет в нашей квартире горел только на кухне. Джеральд сидел за столом, перед ним лежало какое-то письмо.       — Я дома. — И моё сердце упало, когда он поднял на меня печальные глаза. — Что случилось?       — Моя мама умерла, — услышала я.       Всё, что я могла сделать, — это подойти к нему, обнять и прижать к себе. Не знаю, что бы я сама чувствовала в такой ситуации. Но мне тоже было больно в эту минуту.