Невидимка

Вновь темнота воцарилась в кабинете, однако Уну не испугал ни пристальный взгляд со стороны кресла, ни усталый, непривычно грубый голос серджо советника: — Уходи. — Сэра Тирано спрашивал вас, серджо, — конечно, тот «спрашивал» в выражениях, которые повторить она не посмела бы даже в мыслях, к тому же не слышал его только глухой — все-таки огромные комнаты и коридоры отличались отличной акустикой, хоть концерты закатывай. Сэра Тирано звездой был исключительной, голосистой, однако разнообразием в репертуаре не отличался. — Я ему уже все сказал, — темнота зашевелилась, и Уна смогла рассмотреть знакомый профиль. На приманку серджо советник не купился, не разговорился, поэтому вызнать ничего не удалось. Впрочем, его состояние уже донесло достаточно: работа с мертвой точки не сдвинулась. «Еще бы, — думала Уна, аккуратно лавируя между низким столиком и пуфиками, — в кромешной темноте разве можно хоть слово написать?» Сроки поджимали, театру к новому сезону требовалась свежая пьеса — знал это и Кериан Индри, однако он лишь глубже погружался в пучину творческого кризиса, силясь нацарапать хотя бы строчку, и всё больше походил на «театрального вампира», коим его окрестил сэра Серетил. — Обычно его пиздострадания, наоборот, помогают, а тут, видно, дамочка попалась так себе, не вдохновляющая, — поставил точный диагноз сэра Тирано. — Нет чтобы пустить свой настрой на пьесу! — Это же социальная сатира… — А ты видела добрую сатиру? Жизнь вообще хуе… — он осекся, видно, вспомнив, как недавно назвал Уну «ранимым жеребенком». — …В смысле, жестокая штука. Как темная пещера с испытаниями, как сказал бы Кер. Наверное. Это у имперцев все такое бело-золотое, что аж тошнит… хм, — он задумчиво поскреб подбородок, покряхтел, а затем вдруг со знанием дела выдал: — Мне нужна тога, как у имперских философов первой эры! Немедленно! Сэра Тирано схватился за шторы кремового цвета с ниспадающей бахромой, придирчиво потеребил ткань, примерил на себе, выставив и чуть согнув правую ногу, но, манерно фыркнув, забраковал собственный выбор. Уна не стала спрашивать, откуда тот черпал знания — они оба, навострив острые уши, внимали единственной в доме ходячей энциклопедии; не факт, что правильно некоторые вещи понимали, но даты сэра Тирано запоминал с паранормальной точностью, что уже внушало доверие. Он точно заразился творческой лихорадкой вместо серджо советника, потирал руки, подозрительно широко улыбался, демонстрируя золотые коронки, и тянулся к каждой светлой тряпице, пока не добрался до бельевого шкафа. Отвоевав шторы и разгладив их наспех руками, Уна побежала за ним, чтобы проконтролировать творческий пыл. Наконец сэра Тирано доходчиво объяснил свой замысел, и Уна без опаски выдала ему не самый любимый пододеяльник от комплекта, подаренного кем-то из родственников советника на Новую жизнь. Когда Лларен на том же месте разделся догола (исподнего не было изначально), она предпочла закрыть лицо ладонями. К счастью, ему требовался ещё и «реквизит» — букетик цветов, которые она нарвала за домом и заодно подышала свежим воздухом… Сверкая едва прикрытой грудью и волосатыми ногами, сэра Лларен Тирано весьма неожиданно нарушил уединение серджо советника, выбив дверь и выкрикнув с порога: — Теперь я буду твоей музой, ебаная ты плесень! С предыдущей случился несчастный случай! Хлынувший из коридора свет застал хозяина кабинета врасплох. Дабы убедиться, что «театральный вампир» уловил посыл, Лларен приблизился к застывшей фигуре и обрушил кулак на стол, будто намеревался переломить цельный кусок дерева. — Слушай сюда: если ты сию же секунду не сядешь за скампову пьеску, я применю секретное оружие! — от переизбытка впечатлений серджо советник скукожился в кресле, наверняка вообразив самое худшее, но и не предпринимал попыток защититься от музы. Та, в свою очередь, перешла в безжалостное наступление. — Уна, кидай цветочки! Босмерка икнула — голос Лларена, вошедшего в роль «музы», гремел в тесном кабинете — и нерешительно перекинула пригоршню лепестков через спинку кресла, стараясь не смотреть на результат. — Да так они не работают! Лларен выхватил из ее рук букет, подскочил к советнику вплотную и от души отхлестал того по щекам — хватило ровно на два удара, прежде чем рука уверенно остановила очередной замах. — Лларен Тирано! — заорал в ответ Кериан Индри, и Уна инстинктивно пригнулась, словно перед выстрелом из арбалета. Муза знала, когда стоило явиться, а когда — сбежать, сверкая сандалиями. Серджо советник рванул следом, напрочь позабыв о самокопании и творческом кризисе. Еще долго их соседи вспоминали, как полуголый данмер встречал на пороге встревоженных стражников… Пьеса таки отгремела на подмостках, а серджо советник зарекся хоть на что-то жаловаться своему лучшему другу.