На что жалуетесь?

На редкость благоустроенная поликлиника, что, впрочем, в моих глазах ее все равно не красит. Подобные заведения навевают безудержную тоску и желание сбежать. И дело не в боязни местных айболитов, а в самой не шибко приятной атмосфере. От мрачных мыслей отвлекает Гиз – не возится, даже не болтает, но скорбная его мина не может не привлечь внимание. - Все взял? - Угу, – вяло тряхнув пакетом, машет бумажкой талона и двумя картонками корочки карты. У моего чуда она пустая, ибо он здоров как дурной лось. В те моменты, когда не рассыпается на запчасти, разумеется. Зевает сидит, угрюмо косясь на дверь кабинета. Вот интересно, еще одну порцию «нехочух» выдаст или уже смирился? Скользнув вбок по спинке лавки, приваливается к моему плечу, тяжело вздыхая. - Мог бы хоть дать мне выспаться, – замечает, вручая мне свое добро, и складывает руки на груди. – В такую ведь рань поднял. Да уж, верю, что он до конца еще не проснулся, иначе обратил бы внимание, что мы в этом коридорном закутке не одни, и разваливаться на мне не стал. Посылая периодически общественное мнение в путешествие с элементами не эротики даже, а порнографии, Гизмо все еще остается от оного несколько зависимым. - Предпочтения сну вместо секса? Удивил. Чего-то я о тебе не знаю, дорогой... – кошусь на него изумленно. - Сам же все время говоришь, что я удивительный, – получаю в ответ, и Гиз прикрывает глаза, кажется, всерьез собираясь вздремнуть на мне. Еще и наглый, хмыкаю про себя, дергая плечом, за что тут же получаю кулаком в бок. Устроился с максимальным комфортом, будь возможность – точно бы разлегся на лавке полностью, какая досада, что соседнее место занято. Поворачиваю голову оглядеться и утыкаюсь подбородком в макушку моего чуда, фыркая от щекочущих волосков. Справа от нас какой-то типчик, нервно озирающийся и весь прямо-таки скукоживающийся в старании быть незаметным, вероятно, – ну да, это же очередь к «стыдному» врачу. Хех, да он еще и косится на выставленную в его сторону гизмаеву задницу, стараясь отодвинуться, и почти заметно передергиваясь. Легко целую милого в макушку и перевожу взгляд. Девушка напротив сосредоточенно колупает выглядывающим из босоножки большим пальцем дырочку тонкой бахилы, пытаясь делать это не слишком заметно. Из ее сумки выглядывает свернутый трубочкой флюорографический снимок – это очередь уже в другой кабинет. - Если в меня расширитель запихают, я кончу… – задумчиво произносит Гизмаев, не открывая глаз, вырывая меня из спокойного созерцания обитателей коридорного закутка, и добавляет: – Холодная железная трубка, так растягивающая… Почти мечтательные нотки в голосе, предвкушающие, можно даже сказать. Балбес озабоченный. - Представляю удивление докторши, – хмыкаю в ответ. Не сказать, что на его слова у меня абсолютно спокойная реакция. Все еще подбешивает выходка в маршрутке, знает же, зараза, как вывести меня из себя, и активно этим пользуется. А тут еще и чужое посягательство на любимую задницу, блядь. - Только я не хочу ее пальцы, – добавляет мне в утешение. – Твои хочу. И не только пальцы… На довольной мыслями мордахе расползается мечтательная улыбка, а наглая ладошка уже осторожно поглаживает мое бедро – достаточно ощутимо, чтобы раздразнивать меня, и почти незаметно, чтобы не привлекать посторонние взгляды. Что удивительно, посторонним до нас и дела нет, синие бахилы и белые халаты снуют туда-сюда, громко переговариваясь – переругиваясь зачастую, – требуя анализы, снимки и выспрашивая «кто крайний». М-да, скучновато, так и хочется обратить к себе внимание чем-нибудь не слишком приличным. Тем более под такое настроение, которое мне Гиз усиленно навязывает своими поглаживаниями, охх… Накрываю его ладонь своей, сжимая пальцы, но не успеваю более ничего предпринять, поскольку дверь кабинета распахивается, выпуская очередного прячущего глаза мужика, и доносится громогласное «следующий!» Дергаю плечом, стряхивая с него Гизмаева, и поднимаюсь. – Идем, – оборачиваюсь на него. Гиз упрямо продолжает сидеть, глядя на меня исподлобья. Понятно, спектакль еще не окончен. – Идем, – повторяю, сдергивая его с насиженного места, всучая в руки карту с талоном и впихивая в кабинет прежде, чем успеет сочинить новую отмазку.