Кронос

– Мне так жаль тебя, Манабу. Правда. Тебе, должно быть… – Хватит. Не хочу об этом говорить. Шумно выдохнув, Сатоши придвинулся ближе к его спине. Обняв, он зарылся носом в тёмные волосы на затылке Хтона. – Потерять соулмейта для любого в нашем мире – это дикая разрывающая боль. Словно умер родной человек. Не все оправляются даже спустя многие года. Вот я бы никогда не хотел потерять тебя. Глядя в пустоту тёмной комнаты, принадлежащей Сатоши, Манабу невольно разомлел в тёплых объятиях. Он не помнил, кто из реинкарнаций его соулмейта придумал это «земное имя», но для Хтона оно стало вторым. Сатоши также родился связанным с гостем иного мира. И так они рождались постоянно после смерти предыдущего: в основном, парни, но случались и девушки. И умирали рано, словно сама Вселенная противилась такой связи. Почему так вышло, никто не знал. Юным, Манабу искал причину. Повзрослев, пытался бороться. Десятки раз он сдавался, но боль от смерти соулмейта в том мире ощущал так же сильно, как если бы был рядом и видел своими глазами. – О чём ты думаешь с таким серьёзным лицом? – неожиданно Сатоши хитро ухмыльнулся. – Надеюсь, не о чём-то, о чём будешь жалеть? – Если я умру, буду ли я жалеть? – по-философски спокойно отозвался Манабу. – Это у вас, людей, души живут вечно. – Ну вот, опять ты начинаешь, – вздохнув, досадливо пробубнил Сатоши. – Не неси ерунду, я ведь рядом. Я люблю тебя, ты – меня, у тебя только что был отличный первый секс, так что я не вижу повода грустить, только если не из-за отсутствия хорошего саке. А то я бы выпил. Вдохновенно выдохнув свою тираду, Сатоши рассмеялся, и Манабу невольно растянул губы в ответной тёплой улыбке. Облачка пепельной пыли поднимались от каждого шага по дороге к владениям Аида. День шёл на спад, и старинного вида фонари, установленные вдоль всего пути, зажигались неярким светом. Они висели на высоте человеческого роста и, скрипя, покачивались от каждого дуновения ветерка. Сухой воздух наполняли крошечные чёрные пушинки, напоминающие земные одуванчики. Именно из-за них, населявших всю планету, на Ремине любое время суток, кроме ночи, напоминало закат – только красные оттенки света далёкой звезды пробивались достаточно хорошо и достигали поверхности планеты. Скудный свет жадно впитывала пепельно-чёрная трава. Дольше всего тянулись на Ремине серые сумерки, а ночь всегда была тёмной, как дно земного океана. Топать до имения отца всегда было долго. Аид любил тишину и покой, что не мог обеспечить ему старый город, населённый шумными жителями. Но Хтон привык. Он ко многому уже давно привык. Тишину бескрайних серых полей, алеющих в лучах дневной звезды, нарушал шум ветра, стук фонарей и шаги конвоиров за спиной. Рано или поздно, как понимал Хтон, отец обо всём бы догадался и послал за ним своих псов. Вот только не ожидал, что за ним явятся посланники аж из Семи. Семеро были особо приближёнными к престолу. Не так, как совет, но имеющие значительный вес и весомое положение в иерархии. Кто-то считал их безупречными исполнителями воли Аида и совета. С древних времён люди ассоциировали их с семью грехами. – Поторапливайся, – буркнул разодетый в красно-чёрные одежды рыжий конвоир по имени Леда. В его голосе звучало больше усталости, чем недовольства. Странно, что именно его считали «гневом». «Леда не злится, Леда просто хочет, чтобы все вокруг были такими же исполнительными и ответственными, как он», – как-то раз пошутил Сойк, «лень», который также сопровождал нынче отпрыска Аида. – Некуда торопиться. Не надо меня дёргать, – в тон Леде отозвался Хтон. Дорога в сумерках привела их к старинному зелёному поместью с высокой башней. На земле такое строение посчитали бы давно заброшенным. Пыльные окна и сырые стены зарастали жёлтым мхом и сизым плющом. Оказавшись в башне, Хтон ощутил тепло от факелов внутри. Не останавливаясь и не теряя из виду сопровождающих, он поднялся наверх. – Мы будем ждать здесь, – сообщил Сойк, оказавшись у резной деревянной двери в самом верху башни. В отличие от почти юного Леды, он был достаточно взрослым, но его значительно молодил облик: длинные тёмные дреды, металлические украшения в ушах и в губе и внушительная мускулатура. Сойку очень нравилась культура землян. Кивнув в ответ, Хтон вошёл вовнутрь. Свод комнаты, где жил отец, походил на раковину улитки изнутри из-за поднимающейся к верху спиралью деревянной лестницы. Вопреки представлениям людей, Аид не жил среди разлагающихся трупов и не сидел на троне из костей. В его вкусе больше было убранство эпохи земного позднего Возрождения. Рядом с отцом в кресле у камина сидел человек, весь в чёрном и с тяжёлым железным ошейником на шее. Он заговорил первым, едва Хтон ступил за порог. – Наконец-таки соизволил прийти, – взмахнув руками с когтистыми длинными пальцами, Цербер возвёл очи к своду. – Хозяин ждёт уже… – Оставь нас. Голос Аида прозвучал пугающе флегматично. Цербер и не подумал спорить, просто быстро и молча вышел вон, бросив напоследок в сторону Хтона мрачный взгляд. Не обратив на это внимания, тот сел на его место. Отец выглядел бледнее обычного. Длинная чёлка скрывала половину его лица, так что со стороны Хтон не видел его глаз. Но он кожей чувствовал, что разговор будет не из приятных. – До меня дошли слухи, что тебя видели в Акашах. С косой Кроноса. Так ли это? Аид наблюдал за пляской оранжевого пламени в камине. Огонь не чадил и пахло деревом. – Да, так, – лгать Хтон посчитал бессмысленным. – Что ты там делал? – Коса нужна мне, отец, – Хтон сжал пальцами подлокотники кресла. От одного его взгляда пламя в камине уменьшилось, словно съёжилось. – С ней я, может, смогу наконец спасти то, что мне дорого. – Вот как, – Аид слегка качнул головой, видимо, сделав выводы. – Помнится, об этом мы уже говорили. На нашем пороге война, сын. Древние обозлённые боги уже совсем близко. Коса Кроноса – одно из немногих орудий, способное убивать богов, и она нужна нам сейчас как никогда. Верни её. – Не могу, – подскочив с места, Хтон сделал несколько шагов назад, за спинку кресла. Только теперь отец повернул к нему голову, глядя с нескрываемым раздражением. – Ты должен вернуть её. От этого зависит судьба всех жителей Ремины. И не только это, – выдержав короткую паузу, Аид поднялся медленно и величественно. – Сначала отголоски войны пройдут по Земле. После уничтожения Ремины древние боги придут и туда. Только мы можем их остановить. Хтон напряжённо думал: бежать ли сейчас или попытаться закончить разговор мирно и бежать уже потом? В горле защипало, а дыхание участилось. Отец не спустит такую кражу: знай тот, где находится коса сейчас, сам посадил бы Хтона под печать. – Мне нужно совсем немного времени, – стараясь не показывать эмоций, ответил Хтон. – Тебе ведь известно, что и для чего я делаю. Тебе известно о временном парадоксе. Всего лишь немного времени, и… – Где коса сейчас? – владыка Ремины веско отчеканил каждое слово. Терзания сына его сейчас явно волновали в последнюю очередь. – В надёжном месте. Хтон внутренне подобрался. В голове тут же возникли план башни и вероятные способы побега отсюда. – В надёжном? – казалось, это слегка удивило Аида. – Где? Прежде чем тот успел произнести последний вопрос, Хтон резко развернулся и выскочил за дверь. Сойк и Леда, дежурящие снаружи, явно такого не ожидали и растерялись, и Хтон выиграл несколько секунд, прежде чем те пустились в погоню. *** В недрах кучи безымянных альбомов на компьютере и телефоне Казуки отыскал фотографии своих старых подружек. Не сказать, что их у него было много: несмотря на отсутствие соулмейта, Казуки требовалось иногда расслабляться. Точно как и его девушкам, не нашедшим свою половину. Или как тому же Рю. Все эти фото Казуки собирался показать соулмейту – для начала. Тогда, когда он был две минуты трупом и впервые увидел Манабу, тот сообщил, что его мать и Казуки однажды коснулись друг друга, что они могли даже переспать. Более конкретных критериев для поисков Манабу не поведал, и Казуки решил перестраховаться. «Он бы хоть описал её как-то, в тот раз совсем ничего не рассказал», – вздохнув, Казуки откинулся на мягкую спинку компьютерного стула и потёр пальцами переносицу. – «Пожалуй, надо вспомнить знакомых женщин постарше». Манабу отсутствовал почти неделю, и Казуки уже не понимал, что ему делать. В какой-то момент начало казаться, что встреча со связанным ему просто пригрезилась. И сегодня он тратил выходной на какую-то бессмысленную ерунду. На днях заходил Юуто. Выглядел друг неважно, всё ещё казался бледным, его рука была на перевязи. С первого взгляда Казуки заметил, что с ним творится неладное: тот выглядел каким-то морально измотанным. – Всё точно в порядке, Шарфик? – А разве похоже, что иначе? – Юуто улыбнулся, но улыбка вышла болезненной. Они вдвоём устроили у Казуки дома небольшую посиделку с пивом и чипсами. Казуки ещё не решил, стоит ли рассказывать про удивительные перемены в его жизни. Потому пока интересовался состоянием друга. – Есть немного. Проблемы на работе? – Ну… – замявшись, Юуто посмотрел в свою банку пива, покрутил её и только потом неуверенно ответил: – Вообще-то это как-то странно всё. – Ты можешь рассказать, ты же знаешь, я твой карманный психолог. – Скорее, диванный, – усмехнувшись, Юуто отставил банку, но по-прежнему не смотрел на Казуки. – Я не уверен, что это вообще стоит внимания. Просто так не бывает. «Мой связанный – из другого мира, будущий повелитель Преисподней. Что может быть ещё более странным?» – про себя подумал Казуки. Но, по-дружески закинув руку на плечо друга, выдавил ехидную улыбку: – Не грузись, выкладывай. Диванный психолог Казуки спешит на помощь! Итак, о чём вы хотите поговорить? – Скажи, ты бы мог поверить в то, что соулмейта можно разлюбить? – быстро выдал Юуто на одном дыхании. И тут же добавил: – Точнее, просто перестать чувствовать, что он – твоя половина. Словно чужой человек. Такого Казуки не ожидал. Обычно связанные жили душа в душу до самой старости. – Понимаешь, Бё ничуть не изменился, – продолжил Юуто. Его речь становилась менее связанной из-за выпитого, – его родимое пятно так же, как и моё, на месте. Мы ведь любим друг друга как безумные. Любили… А сейчас я чувствую себя грёбаным предателем и лицемером, потому что больше ничего к нему не чувствую. Не могу смотреть ему в глаза. Не могу искренне улыбаться. – Кризис среднего возраста? – шутливо предположил Казуки. Но Юуто только нахмурился, глядя в пол, и сделал очередной глоток пива. – Плохой из тебя психолог, Казуки. Как и жилетка. Мне пора домой. – Погоди, давай хоть такси вызову. Куда в таком состоянии? Поднявшись, Юуто едва не оступился, вовремя нащупав стену. – Ну давай. Позже Казуки узнал, что Юуто в тот вечер поссорился с Бё. В груди обожгло лёгким чувством вины, ведь наверняка ссора произошла из-за того, в каком состоянии домой приполз Юуто. Но Бё не спешил предъявлять обвинения. С той встречи прошло несколько дней, но от друзей Казуки больше не слышал практически никаких новостей. «Уборкой заняться, что ли?» – окинув взглядом свою квартиру, задумался он. Как истинный холостяк, жилище Казуки убирал раз в месяц, по праздникам или после грандиозных попоек. Срач был не особо критичным: разложив некоторые вещи по местам и бросив носки в корзину для белья, Казуки посчитал миссию выполненной. Он направился на кухню домыть посуду, когда в дверь очень настойчиво постучали. Даже чересчур – ломились шумно и уверенно. – Блядь, – бросив тарелку в пену, Казуки сорвался с места и быстро протопал к двери. Не хватало ему ещё жалоб от соседей. – Открываю уже, тише! Эй, кто… Все нелестные слова застряли в горле, когда на пороге обнаружился Джин в самом хреновом виде, какой только можно было вообразить. Казуки застыл с приоткрытым ртом, разглядывая гостя: Джин валился с ног и не мог ясно сфокусировать взгляд на Казуки. Рукав его рубахи был порван и пропитан кровью, левая рука безжизненно свисала, как плеть, и Джин прижимал её к себе здоровой конечностью. По виску из-под волос стекала струйка крови. – Помоги… – едва прохрипев, Джин начал заваливаться вперёд, но Казуки успел его подхватить. Джин оказался горячим и сильно пахнущим кровью. – Там Хтон, он… – Что с ним?! – в какой-то момент Казуки едва не уронил Джина, ослабив хватку. Болезненно поморщившись, орф сел, прислонившись к стене прихожей. Казуки тут же забыл все свои сомнения насчёт последних событий – он как никогда верил в реальность своего соулмейта. Внутри всё сжималось от страха за него. – Нас выбросило где-то здесь, рядом. Где много деревьев. Он не может идти. Нужна твоя помощь, чтобы отнести его. – Оставайся здесь, – бросил на ходу Казуки, срывая с вешалки тёмный плащ. Внутри он ощущал себя странно: ледяное уверенное спокойствие смешивалось с тревогой за жизнь Хтона. Казуки прикинул, что бежать надо в парк. К тому же, едва выбежав, он обнаружил цепочку кровавых капель, ведущую именно в том направлении. Думать о том, что будет, если соседи увидят эти следы, не хотелось. Парк около дома был только один. Точнее, несколько рядов насаждений вокруг маленького пруда, пара скамеек да детская площадка. Оказавшись внутри, Казуки лихорадочно огляделся: несмотря на полуденное время, вокруг не было ни детей, ни праздных прогуливающихся. «Манабу», – мысленно воззвал Казуки – ожидаемо безрезультатно. Однако чувство связи усиливалось по мере приближения к связанному. Со стороны Казуки казался себе психом, дёргающимся по парку из стороны в сторону. Он продрался сквозь заросли высокого кустарника и лишь тогда обнаружил изломанное тело в тёмно-красном тряпье. Казуки бросился к нему, упав на колени и даже не заметив, что ушибся. – Манабу, слышишь? Манабу лежал без сознания в гуще парка, где его было трудно найти случайным прохожим. Состояние соулмейта заставило сердце Казуки болезненно сжаться: тому однозначно было хреново. Он перевернул его с бока на спину. На миг зажмурившись, раненый невнятно замычал. На теле соулмейта повсюду виднелись резанные длинные раны – такие Казуки только в кино видел. «Может, лучше скорую? – Казуки похлопал себя по карманам и понял, что телефон забыл дома. – А если он снова пропадёт? Он говорил, что не может долго находиться в моём мире. Но нельзя же его так нести домой?» – Ты? – голос Манабу прозвучал хрипло, так что поначалу Казуки слов не различил. – Джин… Нет… – Тебе нужен врач! – проигнорировал Казуки, накидывая на раненого плащ. По фильмам он знал, что те, кто потерял много крови, начинали сильно мёрзнуть. – Тут опасно, – подняв руку, Манабу слабо, но упрямо упёрся ладонью Казуки в плечо. – Уходи. – Ага, сейчас, – фыркнув, Казуки поддел руки под его колени и спину. – Только шнурки завяжу. Манабу оказался не лёгким, но и не особо тяжёлым, вполне по своей комплекции. Когда его подняли, тот не подумал сопротивляться, а может быть, у него просто не осталось сил на это. О том, как будет выглядеть, таща раненого парня на руках домой, Казуки решил подумать позже. – Стой! Ещё один тощий и обозлённый парень в красно-чёрных одеждах точно из какого-то средневековья внезапно оказался за спиной Казуки. Он ухватил концы длинных волос Манабу, для надёжности накрутив их на кулак. Казуки успел вскользь отметить, что руки у этого парня по локоть в брызгах крови. – Леда, не сходи с ума! – второй, возникший из ниоткуда, попытался оттянуть этого Леду назад за плечи. – Аид тебя убьёт за это! – Наш долг – вернуть вора обратно! – Живым! Пока Казуки тормозил, не зная, что предпринять, и только ошарашенно смотрел на незнакомцев, проблема решилась неожиданно. Над его головой промелькнула тень, и огромный пёс с оранжевой шерстью и двумя головами вцепился Леде в запястье. Из пасти пса брызнула алая кровь. Вторая голова схватила запястье другого мужчины, появившегося вместе с Ледой. «Увы, орфы не так популярны, как наш братец Цербер. А ведь разница-то в одной голове!» – вспыхнуло воспоминание в мыслях Казуки. К тому же, именно этот пёс был рядом с Манабу, когда тот предлагал сделку. – Проклятая псина! – Леда гортанно взвыл, когда пёс впился зубами сильнее. Свободной рукой странный человек в красном неожиданно ударил Джина в облике орфа ладонью. Под его пальцами, выпустившими волосы Манабу, тут же засветились и разошлись во все стороны тонкие алые лучи, образовав над псом подобие печати с незнакомыми символами по кругу. Джин заскулил по-собачьи и последним движением сорвал с рук обоих неприятелей металлические браслеты. Возможно, смотри Казуки на это со стороны, как фильм, то приложил бы ладонь к лицу и посоветовал себе бежать как можно быстрее. Но на его глазах развернулось действие, труднодоступное для понимания обычного человека. Прежде он никогда не видел, чтобы люди не умирали от смертельных ран и игнорировали серьёзные травмы. Не видел наяву двухголовых псов и странных сияющих кругов в воздухе, как в каком-то световом шоу. Он бы соврал сам себе, если бы сказал, что не испугался. Но в его руках слабо зашевелился Манабу. Жизнь соулмейта всё ещё была под угрозой, и только это заставило Казуки прийти в себя и набраться смелости. Волосы Манабу Леда выпустил, но кончики опалились от печати, точно как и шерсть двухголового пса. Схватив соулмейта покрепче, Казуки рванул отсюда. Над головой шелестело, и только когда он почувствовал холод и влагу на лице, понял, что пошёл дождь. Поначалу лишь капало, но когда Казуки подбегал к своему дому, грянул настоящий ливень – всё вокруг будто окутало плотной серой дымкой. Капли падали с ресниц Казуки, мешая смотреть вперёд, из-за чего он ударился бедром о перила лестницы. «Хорошо… Всю кровь смоет». Мысль мелькнула на периферии сознания, прежде чем Казуки потянул за ручку двери своей квартиры. Та сразу распахнулась – Джин явно не заботился о мерах безопасности в людском мире. Помня об орфе, Казуки захлопнул, но не запер дверь. Он расположил раненого на единственном диване в гостиной, совершенно не заботясь о том, что потом мебель будет вся в крови. – Манабу, слышишь меня? – лёгкие хлопки по щекам не дали результата, Манабу бледнел на глазах. Казуки не был врачом, но решил, что лучшее, что может сделать – это осторожно раздеть его и смыть кровь до приезда скорой помощи. – Не звони никому, – твёрдо произнёс Джин, неожиданно появившийся за спиной Казуки, уже набирающего номер местной больницы. Предстал тот, к счастью, в человеческом облике. Правда, одежда оказалась порвана и сквозь прорези виднелись раны и синяки. С уголка губ Джина стекала струйка крови. – Не надо. Нельзя, чтобы кто-то знал, где он. Ваши лекари будут задавать лишние вопросы. – С ума сошёл! – возмущённо зарычал в ответ Казуки. Джин защищал своего хозяина, но тут наоборот просил не помогать. – Он же умрёт! А я не врач, я и пластыри-то криво наклеиваю! – Он живучее, чем ты думаешь, – голос Джина прозвучал более низко, из чего Казуки заключил, что к разговору подключилась вторая «голова» и личность пса. – Не истери, человек. Лучше помоги промыть ему раны. Казуки открыл было рот, но тут же захлопнул. Сказать на это было нечего, и он кивнул в знак согласия. Уже немного позже, когда таз с водой стал красным от крови, а на теле Манабу остались очищенные, но глубокие ранения на плечах и груди, Казуки поинтересовался, кем были те двое. – Леда и Сойк, они из Семи, – Джин в этот момент вышел из ванной комнаты чистый и бодрый. Сложно было поверить, что час или два назад он, весь в крови, сползал по стене. Раны на его теле затянулись. – На земле они ассоциируются со смертными грехами, хотя я бы назвал их особым воинством Ремины. Они исполняют поручения Аида, при этом имея в руках свою часть власти. – Они не заявятся сюда? – ещё с тех пор, как занёс Манабу в свою квартиру, Казуки боялся, что странные преследователи ворвутся и разгромят дом, заберут соулмейта обратно. Хорошо, если не убьют, но последствия всё равно будут ужасны. Однако ничего не происходило. – Нет, я отобрал их артефакты, – Джин указал взглядом на два окровавленных браслета, которые практически с руками вырвал у преследователей Манабу. – Эти вещи трудно отыскать в нашем мире даже аристократу. Пройдёт ещё какое-то время, прежде чем мы их снова увидим. – Снова? – Леда не отступится от порученного дела, – Джин важно качнул головой и уселся на пол, скрестив ноги. – Не было ещё задания, которое он не выполнил, что в том, что в этих мирах. – Тогда когда они вернутся? И что будет с Манабу? Почему они называли его «вором»? – Стой-стой, не так быстро, – осадил Казуки Джин. Он потянулся к раскрытой аптечке и достал бинт, чтобы перевязать свою рану на плече. Выглядела та уже не страшно. – Вернутся, когда раздобудут артефакт, вроде наших с Хтоном ошейников. Но из-за временного парадокса между нашими мирами это произойдёт нескоро. Может, пара дней. Артефакт искажает для носителя здешнее время до времени с Ремины. Я бы сказал, замедляет в каком-то роде. Поэтому мы сейчас можем быть осязаемы, разговаривать и видеть друг друга. Казуки не стал скрывать, что ничего не понимает. Точнее, визуальный образ шара со временем другого мира внутри он представил. За последнее время удивляться приходилось столько, что можно было уже привыкнуть. – Что за временной парадокс? – А! – Джин поднял руку с выгнутым вверх указательным пальцем и покачнулся на месте. – Я думал, что ты понял. В наших мирах время течёт по-разному. Поэтому вам, людям, кажется, что мы живём очень долго. Тысячи лет. Наши жизни не намного дольше земных, но за те мгновения, что на Ремине успевают чихнуть, на земле проходит много времени. – Значит, – заключил Казуки, обернувшись к Манабу и принявшись перебирать его волосы. – На Ремине время течёт медленней? – Это слабо сказано! – Джин демонстративно скрестил руки на груди. С перевязкой ран он уже закончил. – Меньше года назад Хтон отправлялся на землю, чтобы найти местность, где ты родился. «Ничего себе!» – изумился Казуки про себя. Он провёл в голове несложные расчёты и пришёл к выводу, что час на Ремине равнялся суткам на земле. Или около того. – Зачем искал? – вопреки собственным мыслям, поинтересовался Казуки. Он и не думал, что за этим кроется что-то большее, чем любопытство соулмейта. Однако улыбка слетела с лица Джина, как осенний лист. Пёс помрачнел и опустил голову, явно не желая продолжать разговор. Он нечленораздельно буркнул, что хозяин запретил обсуждать это. – Но раз это касается меня, почему я не могу знать? – Спроси у хозяина, – едва не рыкнула вторая личность Джина. Его взгляд посуровел, и орф поспешил сменить тему. – Я ответил ещё не на все твои вопросы. Отобранные мной артефакты позволят Хтону пробыть на земле ещё какое-то время. Ему пока нельзя возвращаться. – Так что он украл? – такая перемена в разговорах раздражала Казуки, но он решил всё же подождать и выспросить у самого Манабу, когда тот очнется. – Косу Кроноса. Оружие, способное убивать богов.