Кронос

– Значит, ты позволил мне вчера идти на работу, потому что думал, что я не справлюсь со слишком сильным эмоциональным потрясением? А работа – это вроде благотворно влияющей стабильности? – Что-то вроде того, – Манабу пожал плечами. Казуки, сидевший за столом напротив него, демонстративно насупился. Позабыв о завтраке, который приготовил, он не мог оторвать взгляда от рук соулмейта, покрытых бледными шрамами. – Я что, похож на невротика? – Ты похож на обычного человека, – ответ Манабу прозвучал искренне, в его тоне послышались нотки удивления. Возможно, он даже не понял, с кем себя сравнил Казуки. – Обычные люди, услышав о параллельных мирах, чаще принимают это за шутку. Их вполне можно понять: жители Ремины тоже не верили, пока не открыли пути перемещения в другие миры. – О, так вы не всегда это… как бы перемещались? – Всё не так просто, – вздохнув, Манабу отодвинул от себя пустую тарелку. – Мы издревле воевали с Эмпиреем, а лет сто назад по нашему летосчислению кто-то открыл возможность перемещаться на землю. Возможно, когда-нибудь мы откроем ещё какие-нибудь миры. Собрав тарелки в мойку, Казуки развернулся и решительно упёрся ладонями в столешницу. – Звучит здорово. Однако что мы намерены делать сейчас? Ты говорил, что почувствовал на мне новый «отпечаток» своей матери. Сидевший с другой стороны Манабу о чём-то задумался. Пока тот рассматривал поверхность стола, Казуки не удержался, чтобы не скользнуть взглядом по вырезу рубашки, одолженной соулмейту. Голову посещали разные мысли, когда он искал среди старого барахла свою красную клетчатую рубашку без двух верхних пуговиц. Насколько помнилось, пуговицы оторвались ещё в университете. Пришивать было лень, а выбрасывать подарок отчима – жаль. Как оказалось, рубашка пригодилась. Казуки посчитал, что Манабу даже внимания на такую мелочь не обратит. – Вспомни, кого ты вчера касался, – Манабу явно заметил жадный взгляд Казуки, но поджал губы и ничего не сказал. – Ну… – припомнив вчерашний день, Казуки смущённо отвёл взгляд. Мысленно он понадеялся, что Манабу воспримет это как неловкость за плотоядные взгляды, а не заподозрит неладное. – Вчера много кого. Мои коллеги по работе. Начальник. Прохожие в метро. – А женщины? Манабу задал вопрос спокойно, но, как показалось, немного резко. «Тоже волнуется, что ли?» – Нет, вроде. Разве что секретарша моего начальника. Довольно странная личность, похожа на сову. И женщина из кондитерской лавки. – Не будем терять время, – фыркнул Манабу. – Собирайся. Пойдём туда. – Я пойду. Ты – нет, – заявив это, Казуки сложил руки на груди и добавил, глядя, как Манабу готовится возмущённо возразить. – Даже если тебе лучше, ты сам сказал, что никто не должен знать, где ты. – Рано или поздно меня найдут, так что не важно, – Манабу зеркально повторил его жест. – Достаточно ощущать, что ты кого-либо коснулся. Я ясно чувствую, как тебя касался кто-то из Семерых, и это не Леда. В данный момент просто временной парадокс играет мне на руку. И если тебя это ещё не убедило, то как же ты без меня узнаешь, та ли это женщина, которую я ищу? Казуки открыл рот и тут же закрыл. Что на это ответить, он не знал. Чем больше Манабу находился на улице, тем больше Казуки верил, что тот не был на земле очень давно. Сын Аида любопытно вертел головой во все стороны, старательно не привлекая внимания – пока не отшатнулся, когда мимо него промчался огромный грузовик. Манабу пристально разглядывал большие рекламные баннеры, наблюдал за спешащими по делам людьми. – Мир так быстро меняется, – вскоре заключил он, когда они свернули в широкий тихий переулок, за которым как раз находился офис Казуки. – Раньше было проще. Не так суетливо. Люди были… приветливее, что ли. На это Казуки лишь пожал плечами и всмотрелся в небо. Пугающе тёмные тучи наплыли из-за горизонта буквально за несколько минут. Воздух наполнился запахом дождя. «Зонт я точно взял», – памятуя о недавних трагических событиях, Казуки стал немного больше обращать внимания на прогнозы погоды. За небом он наблюдал с тревогой, будто оно могло в любой момент обрушиться очередным кислотным ливнем. Людей на улице тут же стало куда меньше. – Это признаки возвращения Древних, – будто прочитав мысли спутника, пояснил Манабу. Пальцем он указал в небо, где тучи заворачивались в слабое подобие воронки. – По всему этому миру происходят подобные несчастья. «Красный ливень, кислотный дождь, вызвавший язвы, что там ещё я по телевизору слышал?..» – вдруг вспомнилось Казуки. На беды остального мира он, как любой обыватель, не обращал особого внимания, лишь бы не коснулось его самого. – Значит, потом будет хуже? На это Манабу пожал плечами и задумчиво поглядел на свой браслет, отобранный Джином у Леды. Артефакт, благодаря которому он мог здесь находиться. – Такое уже случалось. В период стычек с оставшимися Древними. Кажется, тогда Египет ваш зацепило слегка. «Десять казней египетских», – почему-то вдруг вспомнилось Казуки. Если Манабу говорил, что Землю лишь зацепило, то что должно произойти, когда эти древние боги действительно вернутся? Конец света? Неожиданно собравшиеся тучи разверзла яркая молния. Сияющим росчерком та ударила в рекламный баннер на крыше здания, выбив снопы искр. Казуки с Манабу в этот момент находились у самых стен. Выругавшись сквозь зубы, Казуки схватил соулмейта и дёрнул на себя, прикрывая собственным телом. Он ощутил, как на голову посыпалось каменное крошево и мелкие осколки стекла. На макушку свалилось что-то жёсткое. А от грохота, последовавшего за молнией, на минуту заложило уши. – Казуки! – перед глазами всё поплыло, а в ушах зазвенело, на миг перекрыв прочие звуки. Казуки ощутил, как его схватили за плечи. – Надо спрятаться! Снова сверкнуло, и последовавший грохот буквально разорвал барабанные перепонки. Кто-то из прохожих закричал. – Хватит дурить, быстрее! – вырвавшись из рук Казуки, Манабу настойчиво толкнул его вперёд ко входу в то самое здание, где они остановились. – Смотрите, сколько молний! – вскрикнул кто-то за их спинами. И действительно, словно вторя этим словам, многозвучный грохот сотряс мир. Чувства вернулись, и вместе с ними Казуки ощутил резкую боль в затылке, спине, плечах и жуткую тошноту. По лбу потекло что-то горячее, скорее всего кровь, и закапало с брови. Странно, но дождя не было, словно природа решила устроить весёлый летний фейерверк: молнии, слишком частые для обычной грозы, сверкали в небе почти безостановочно и били в землю. Некоторые попадали в машины, создавая аварии и пробки. Люди быстро попрятались по домам, опасаясь стать жертвами стихии. – Тебе лучше? В прохладном холле отеля, куда они забежали, уже находилось несколько человек, спрятавшихся от непогоды. Манабу помог Казуки сесть в кресло для посетителей, причём последний подумал вовсе не о ранах, а о том, что ему выскажут за то, что он тут всё испачкает. – Нормально… вроде, – Казуки вытер лоб тыльной стороной ладони. Действительно, почти половина лица оказалась в крови. Он поднял голову, поймав на себе пренебрежительный и усталый взгляд администратора отеля, направлявшегося к ним. Остальные люди смотрели кто с сочувствием, кто с ужасом. Но, что важнее, Манабу глядел на него с нескрываемым беспокойством. Он присел перед Казуки, заглядывая в глаза. – Надо было всё же взять с собой Джина. Он бы… – Прощу прощения, – перебивая сына Аида, администратор привлёк к себе внимание вежливым кашлем. – Надо ли вам вызвать скорую помощь? – Доедет ли она в таких условиях? – задумчиво проговорил кто-то из спасшихся от грозы. – Пробки, другие вызовы, молнии эти… – Вряд ли, да, – поддакнул кто-то. Казуки тупо посмотрел на администратора, не зная, что ответить. С каждой минутой боль отступала, казалось, что раны не настолько серьёзны, чтобы вызывать врачей, поэтому, подумав, он отрицательно мотнул головой. – Мне бы это… кровь смыть. – Направо по коридору есть служебный туалет, – вздохнув, отозвался администратор отеля. – Можете пройти, я принесу аптечку. На этот раз не потребовалась даже помощь Манабу, тот просто последовал за Казуки, уверенно направившимся вдоль коридора. Сам соулмейт был цел и без единой царапинки. Но вот его лицо выражало крайнюю степень недовольства. – Зачем ты прикрывал меня? Зачем, Казуки?! Ведь знаешь, что со мной в любом случае ничего страшного не произойдёт! Напряжённо думая, что ответить, Казуки толкнул простую белую дверь с надписью «wc». Остановившись у ряда раковин, он повернул кран и подставил окровавленные ладони под холодную воду. – Манабу, я сделал так, потому что хотел тебя защитить, – у Казуки получилось произнести это беспрекословным тоном. – Вообще-то хозяин прямо не запрещал мне говорить об этом. Но это то, что лучше стоит услышать от него, – сказал вчерашней ночью Джин, серьёзно взглянув на Казуки. – Эти секреты довольно утомительны. Расскажи. Хватит с меня заморочек, – от большого количества новой информации действительно уже болела голова. Казуки хотелось как-то упорядочить всё, что он узнал. Джин несколько долгих секунд молчал, видимо, собираясь с мыслями. – Представь, что у тебя каждый день новый возлюбленный. Ты любишь его безумно, потому что связан с ним духовно. Но в конце дня он непременно умирает. А наутро всё начинается сначала. И так из года в год. Ты постоянно любишь и страдаешь. Я бы сошёл с ума от такого, но это то, с чем Хтон живёт всю свою жизнь. Поражённый Казуки только рот раскрыл. Джин неуверенно оглянулся за спину, словно хозяин мог стоять позади и услышать его откровения. – Такого быть не может… – Временный парадокс, – тихо фыркнул Джин. Убедившись, что они одни, он пятернёй зачесал свои волосы. – Ты мог и сам догадаться. Вы связаны не просто родинками, а душами. А людям свойственно перерождаться снова и снова. Это если погибнет Хтон, тогда ваша связь окончательно разорвётся. Но пока что Хтон только и делает, что оберегает каждое твоё перерождение. Ошеломлённый Казуки медленно сел на стул. Он и представить не мог ничего подобного. – Значит… Я действительно корень всех бед… – горько выдавил Казуки. Осознавать, сколько столетий его бесконечные перерождения мучают Манабу, было тяжело. – Он пытался делать всё возможное и невозможное, – Джин перешёл на шёпот, словно почувствовал давящую атмосферу. – Из года в год ему было больно, когда ты погибал. Но он слишком счастлив был видеть тебя вновь, пусть немного в другом обличье. – Подожди… Ты говоришь, я всегда погибал? Не от старости? – Не-а, – Джин помотал головой, от чего кончики волос мазнули по его щекам. – Вероятно. дело в том, что вы в разных мирах. Закон мироздания противится вашей связи, и каждое твоё воплощение неминуемо погибает при разных обстоятельствах. Вселенная реагирует на вашу связь мгновенно, однако за это мгновение от твоего рождения может пройти много лет. Для мироздания ты и твоё время всего лишь песчинка. Краткая вспышка света. Возможно, что и с Хтоном может случится подобное, только в его временных рамках. Тогда действительно всё закончится. Джин ненадолго замолчал и потом тише добавил: – Ты ведь помнишь, как он вытащил тебя из Акаш? Опоздай он, и ему пришлось бы переживать цикл твоего перерождения заново. «Он столько лет пытался защитить меня и злится, что я сделал то же для него?» – вынырнув из воспоминаний о последней ночи, Казуки повернул голову к Манабу. Скрестив руки на груди, тот стоял рядом, хмурясь и молча ожидая ответа. – Всё ведь хорошо, правда? – показав чистые руки, Казуки неуверенно улыбнулся. – Если быть точным, – придвинувшись, Манабу внимательно осмотрел его, как сделал уже пару раз ранее. Он схватил Казуки за руки. – Осколки стекла оставили разрезы на твоей спине. Не смертельные, но раны почти зажили. Тебе на голову упал небольшой кусок камня, оттого ты чуть не потерял сознание. Но, думаю, через пару минут всё тело восстановится. – Даже не знаю… – удивлённо выдохнул Казуки, чувствуя, как к лицу приливает жар. – Что ты такого со мной сделал? – Это… – Манабу запнулся, а затем покраснел, отпустив Казуки. Но тот коснулся пальцами щеки соулмейта. «Само моё существование причиняет ему боль. И счастье». Кожа соулмейта была прохладной и мягкой. Позволив себе больше, Казуки придвинулся к нему вплотную и склонился, ощущая на губах горячее дыхание Манабу. Тот хоть и смущался, но никак не препятствовал. Во всех его действиях слабо ощущалось что-то вроде смирения. От неожиданного грохота, прокатившегося по вентиляционным трубам, дрогнули стены. Казуки показалось, будто завибрировало всё здание вместе с ним самим. Он сделал шаг назад, чтобы устоять на ногах. Электричество погасло, и их окутало мягкой непроглядной тьмой. – Молния, видимо, попала в здание, в кабели какие-нибудь, – в темноте Казуки услышал собственный нервный смешок. Находившийся где-то рядом Манабу вздохнул. Возможно, в темноте обострились чувства или сработало дурное предчувствие, но Казуки вдруг осознал, что они здесь не одни. И тут же у входа раздался знакомый голос: – Хм. Любопытно. Под потолком туалетной комнаты засиял алый светящийся круг, нарисовавшийся прямо в воздухе. В самом круге, движущемся по часовой стрелке, возникли надписи и символы, плывущие в противоположном направлении. Хмурого с серьёзным лицом Леду Казуки признал сразу. Один из Семи смертных грехов резко махнул рукой вниз, словно хотел что-то бросить, и круг алой печати впечатался в пол, с треском разбив плиточное покрытие. – Я заберу, – в круге красного света возник его напарник, Сойк, сжимавший в кулаке чёрный хлыст. Казуки опомниться не успел, слишком быстро всё произошло. За коротким свистом последовал вопль боли Манабу; его плечи обвило хлыстом и дёрнуло в сторону преследователей. Сойк схватил соулмейта, и в тот же момент Леда взмахнул свободной рукой наискось, скрючив пальцы. Нечто вроде огромных невидимых когтей ударилось о стену, вырубая в плитке четыре параллельные полосы. – Казу! – истошный крик Манабу резко оборвался. Казуки не сразу осознал, что произошло. Соулмейта вырубили, а невидимые когти прошлись по телу Казуки, словно газонокосилкой, едва не разрубая туловище на куски. На пол хлынула кровь, казавшаяся в полумраке чернильно-тёмной, и миг чудовищной боли начал сменяться потерей сознания. Но вот Леда и Сойк растворились в воздухе, а печать исчезла. Наступил непроглядный мрак, в котором Казуки даже не смог осознать момент, когда отключился.