Кронос

– Мы идём не в тот город? – Казуки оборачивался, пока далёкие домики не пропали из виду. Он махнул рукой в сторону последних отблесков на стенах домов, тотчас же скрывшихся за чёрным холмом. – Нет, – донёсся унылый голос орфа, видимо, догадавшегося, куда они следуют. Сейя шла впереди, Джин плёлся следом. Тишину нарушало множество негромких звуков, напоминающих обычные лесные: стрекот и неуверенное пение птиц, шорохи мелких зверей в траве. По мнению Казуки, не так уж сильно мир Ремины отличался от Земли. Разве что не существовало связи – он её просто не чувствовал. Если в своём мире он ощущал отсутствие связанного и это убивало, то тут не было ничего. Совсем. «В какой-то мере так даже лучше. Спокойнее, что ли», – решил про себя Казуки. Из травы вылезла чёрная ящерица, мельтеша шестью лапками с острыми коготками. Бросив на опешившего Казуки беглый взгляд трёх своих глаз, странная тварь шустро уползла в кусты. «Ну ладно, не настолько наши миры похожи», – сглотнув, Казуки сжал кулаки и последовал дальше. Он не ориентировался, сколько времени они шли, но по ощущениям совсем недолго. Обогнули высокий холм, преградивший дорогу, и оказались в низине, где располагалось довольно странное здание. На земле Казуки условно назвал бы его заброшенным маленьким заводом, какие существовали на Западе годах в восьмидесятых. За прямоугольным зданием с облупившейся краской высился полукруглый ангар со стеной из стеклоблоков. Когда-то здание было то ли сиреневым, то ли синим, но теперь стало грязновато-тёмным. Две одинокие трубы, высившиеся над заводом, не дымили и вообще вряд ли работали. Казуки уже привык к крошечным пушинкам в воздухе, они не настолько заполняли пространство, чтоб это мешало видеть или дышать. Ещё издалека он заметил слабый свет за стеклоблочной стеной ангара. – Нам обязательно именно к нему, а? – вяло поинтересовалась обычно весёлая ипостась Джина. Казуки с недавних пор начал различать их. У обеих ипостасей были совершенно разные тона голосов и манеры речи. – Он мой отец. Не может не помочь, – отрезала Сейя. – Это ведь касается и Хтона. «Ого!» – мысленно приободрился Казуки. Хотя Джин лишь обречённо вздохнул, но вот человеку было очень любопытно посмотреть на деда Манабу, того, кто по легендам соблазнил земную деву и мать Сейи, одним из первых ступив на Землю. Они приблизились к высоким каменным стенам, ограждавшим здания, к двустворчатым воротам-решёткам, увитым колючей проволокой. Создавалось впечатление, что гостям тут отнюдь не рады, о чём Казуки и сообщил. – Не обращай внимания, – не оборачиваясь, ответила Сейя. – Должно быть, с постройки этого дома ничего не менялось. К тому же его напарник – главный псарь Ремины. Так что не бойся, когда увидишь здешнюю живность. «Прозвучало не очень жизнеутверждающе», – хотелось было сообщить Казуки, но он не успел. Сейя ухватилась за створку ворот и толкнула от себя. Уверенным шагом она проследовала вперёд по старой каменной дорожке, поросшей травой. С внутренней стороны стены ограждения оказались увиты кустарником с бесцветными листьями, напоминавшими по форме земной дикий виноград. Трава повсюду была вытоптана, однако ни одной собаки Казуки так и не увидел, разве что слышал откуда-то отдалённый лай. – Какое счастье, кажется, он один, – шумно выдохнув, выдала Сейя. – Леда сейчас был бы совсем некстати. «Леда?» – Казуки отлично помнил тех, кто, собственно, Манабу и похитил, «вернув обратно домой». Особенно того рыжеволосого с горячим нравом и алыми одеждами. Внутри ангар оказался ещё более внушающим и огромным, чем снаружи. И пустым. Тусклый лиловый свет падал на бесконечно пыльный пол, пылью пах сухой прохладный воздух. Казуки не успел до конца сообразить, как Леда связан с этим местом, когда услышал громкий голос. Он слышал его лишь единожды, поэтому в первый момент тот показался незнакомым. – Что вы тут делаете? В круг лилового света перед ними выступил реминец. Казуки забыл его имя, но помнил, что тот являлся напарником Леды и был в числе похитителей Манабу. Только раньше он носил дреды, а теперь его длинные тёмные волосы лежали на плечах, ловя сиреневые блики освещения. Хозяин дома деловито держал руки за спиной, и по лицу трудно было сказать, рад он им или сейчас убьёт. – Сойк, – на выдохе назвала Сейя имя отца. – Мы по делу. – Не сомневаюсь, – кивнул тот, оглядывая девушку. – Хтон, верно? Внешне Сойк не выглядел дедом Манабу, но на отца девчонки вполне тянул. Когда Сейя утвердительно кивнула, Сойк поначалу нахмурился. Затем поднял руку и потёр пальцами переносицу. – О, древние боги, что ты с собой сделала. Позволила вселиться в себя паршивому эмпирейцу. Разве я не отослал тебя на землю затем, чтобы ты прожила хорошую счастливую жизнь простого человека? – Ты и без меня всё знаешь, Сойк. – А это? – нахмурившись, Сойк одарил Казуки пристальным холодным взглядом. – Притащила сюда землянина. И щенка Хтона? – Я уже не щенок, – фыркнул Джин, но его или не услышали, или проигнорировали. – Зачем и как? – на какой-то миг показалось, что на лице Сойка мелькнуло выражение боли. Казуки не был точно уверен из-за скудного освещения. – Я хочу вытащить сына отсюда на Землю, – выступив вперёд, жёстко отчеканила девушка. – Заберу его, пока вы будете разбираться с прибывающими Древними. – Ты забываешь кое-что, – в этот миг слова Сойка прозвучали глухо и зловеще. Его зрачки словно засветились в лиловых тенях ангара янтарным цветом. – Возвращая Хтона, я выполнял свой долг. Если нам потребуются его силы, мы пробудим мальчишку. Потому как защищать Ремину – его долг тоже, несмотря на то, что он лишил нас древнего и мощнейшего оружия Древних… – Погодите! – воскликнул Казуки. Он и сам не понял, откуда в нём взялась смелость перебить, но пока самым важным было помочь Манабу. – Вы говорите, что разбудите? Значит, его уже… уже усыпили? Сейя, видимо, тоже только теперь поняла, что упустила важный момент. Она метнула на отца обвиняющий и вопросительный взгляд. Непоколебимость Сойка дала трещину: слегка изменившись в лице, тот перестал хмуриться и смягчился. Склонив голову набок, один из Семи ответил с едва слышным сожалением: – Мне жаль. Хель настояла на быстром суде и наказании. Она ненавидит мальчика. – Давно? – Около получаса назад. Однажды Казуки видел такое лицо, какое было сейчас у Сейи. Давно, на Земле, когда был на похоронах отчима. С точно таким выражением он тогда смотрел в зеркало. Другая мать, должно быть, упала бы на колени и зарыдала, прижав ладони к лицу – вот Казуки именно так и хотелось сделать. Он ощущал, как дрожат его руки, и потому сжимал их в кулаки. «Манабу. Неужели я его больше не увижу? Никогда?» Сейя старалась сохранить лицо, пусть удавалось ей это с огромным трудом. – Насколько? Сойк с мгновение поколебался, прежде чем ответил: – Тысяча лунных лет. Хель запросила дать ему три тысячи, однако Люцифер дал всего год. Иначе Хтон провёл бы во сне больше половины своей жизни. – Этого всё равно много! – воскликнул Казуки, но его одёрнул Джин, схватив за руку. – Помолчи и не вмешивайся. «Нечего мне указывать!» – вмиг возмутился Казуки, нахмурившись и выдернув кисть. Он не понимал, что тут происходит и что Сейя собирается делать дальше, но оставлять всё как есть и забывать Манабу не собирался. Манабу был его связанным. И неважно, почему судьба распорядилась так, как распорядилась. Главное – прекратить бесконечный цикл страданий связанного. А уж на себя Казуки было плевать. Ещё по дороге он наметил банальный план на случай, если у Сейи ничего не выгорит. Выступив вперёд, отчего Сойк наконец посмотрел на него со слабым интересом, Казуки выдал: – Помогите вернуть Ма… Хтона! И я верну вам косу Кроноса! «Даже если это невозможно, я должен попытаться!» – твердил себе Казуки, ощущая древний подспудный страх перед существом, во много раз могущественнее его. Но какое это сейчас имело значение? Сейя тихо вздохнула, а Казуки в тот же миг ощутил резкую боль. Сойк глянул на землянина насмешливо, уголок губ «божества» дёрнулся в полуулыбке. Стоило тому вскинуть перед собой руку, как в ладони появилась длинная, чёрная как линия туши, плеть. С ее помощью он похитил Манабу и теперь в какое-то мгновение связал Казуки. Плеть обвивала туго, будто тело обмотали резиной или скотчем. Казуки едва мог вздохнуть. – Э… эй! – Знаешь, почему люди окрестили меня грехом лени? – спокойно произнёс Сойк, сверкая яркими глазами, в которых плясали лиловые блики. – Мои силы превосходят силы любого из Семи грехов, так что мне нет необходимости создавать лишнюю энтропию в этом мире. Если ты знаешь, где находится коса, я могу просто применить пытки, землянин. «Конец», – закралась в голову Казуки отчаянная мысль. Сойк дёрнул плеть на себя, заставляя подойти ближе, но в этот миг между ними встала Сейя. – Я тоже знаю, где коса. Меня тоже пытать будешь? – её голос звучал жёстко, с вызовом. На пару секунд в мрачном ангаре повисла тишина, нарушаемая лишь гулом ветра под крышей. Сойк напряжённо молчал, разглядывая дочь, но спустя миг Казуки ощутил, как тиски плети, стягивавшей его тело, ослабли. Орудие истаяло в воздухе, и Сойк надменно хмыкнул. – Что за дети нынче пошли. Думаешь, мне позволено нарушать законы Ремины, являясь одним из Семи? – Что за отцы нынче пошли, – передразнила Сейя. Казуки, потирая предплечья, удивлённо воззрился на неё, а Джин фыркнул. – Хвастается силой, но только лишь ноет, что ей нельзя просто так пользоваться. Сойк несколько раз хрипло выдохнул, что можно было принять за подобие смешков. Было похоже, он оценил настойчивость своих гостей. – Самоуверенности тебе никогда было не занимать, – хмыкнул он. – Всё, что я хочу, – это защитить своего сына, – Сейя подняла на отца серьёзный строгий взгляд. – И я считаю, что тебе Хтон тоже небезразличен, верно? Поджав губы, Сойк не снизошёл до ответа, но едва заметно качнул головой. Казуки почувствовал, как изменилась атмосфера. Кажется, Сейя расслабилась, её плечи слегка опустились. Джин негромко вздохнул. Видимо, в этот раз их настойчивость взяла верх. Однако не успел Казуки продумать, что делать дальше, как Сойк вдруг напрягся, а его дочь резко обернулась, будто лихорадочно что-то ища. – Только не сейчас, – сухо пробормотал Джин, хватая Казуки за руку и утягивая за собой в темноту. – Что такое? – не понял Казуки. – Что случилось? – Ах, ну да, ты ведь не чувствуешь… – начал было Джин, но фразу так и не закончил. Яркий алый свет от огромной печати вспыхнул под потолком ангара. В диаметре печать с незнакомыми символами не уступала в размерах приличной площадке для посадки вертолётов, какие показывают в кино. – Что за собрание? – голос Леды, замершего прямо под печатью посреди ангара, отличался неэмоциональной холодностью. Словно ему было плевать на ответ, и он всё равно поступит так, как сочтёт нужным. Никто в этом не сомневался. Леда пристально оглядел Казуки, чуть сощурив глаза, будто оценивая. После чего его губы скривила ядовитая усмешка. – Какая радость, мне даже не придётся искать артефакт. Цель сама пришла прямо ко мне домой. Один из Семи, олицетворявший гнев, сделал шаг вперёд. Одну руку он держал раскрытой ладонью вверх, будто невидимой силой удерживая огромную печать над собой. Фиолетовые тени ангара расползлись по углам от её яркого света. Алые блики придавали Леде особо зловещий вид, даже глаза казались красными, точно тлеющие в костре угольки. – Погоди, Леда, – Сойк встал на пути между ним и Казуки, до которого было ещё метров шесть. – Не торопись. – Что значит «не торопись»? – холодно отчеканил тот. – Сойк, это пахнет изменой Ремине. Отойди и помоги поймать этого парня. Даже Кеита упустил его. – Мы тоже, – устало напомнил Сойк. Видимо, несколько секунд он ещё колебался, стоит ли вставать на защиту пришедших к нему за помощью или поступить согласно долгу и выполнить требования Леды. – Больше не уйдёт, – пообещал тот, выставив перед собой руку со скрюченными пальцами. – Отойди. Казуки как никто другой помнил этот жест – именно после его последствий он пролежал столько времени в больнице. Отпрянув назад за спину Джина, он пригнулся, инстинктивно прикрыв голову руками. Но удара призрачных страшных когтей, как в прошлый раз, не последовало. – Что это значит? Теперь голос Леды звучал так, что по телу пошли мурашки – холодному тону одного из Семи мог бы позавидовать айсберг. Подняв голову, Казуки осмотрелся и невольно вздрогнул: рука Леды оставалась в том же зависшем состоянии, но его запястье крепко обвивала чёрная, точно змея, плеть. Между двумя напарниками возникло ощутимое напряжение. – Дай мне время до заката, – мускулы на руке Сойка вздулись от напряжения, хоть и не было заметно, что Леда как-то тянул конец кнута. – Клянусь, я верну косу к этому времени. – Зачем мне ждать, когда можно прямо сейчас… – Иным путём её достать не получится, – внезапно вмешалась в разговор Сейя. Мать Манабу выступила вперед, глядя на Леду в упор. – Я знаю, где она находится, и могу заверить, что до заката мы сможем вернуть её. – Ты всего лишь человеческая девчонка с этой эмпирейской гадостью внутри, – презрительно скривился напарник Сойка. Он глядел на девушку как на что-то третьесортное, недостойное его внимания. Вопреки ядовитым словам, брошенным в ответ, Сейя мило улыбнулась: – Даже человеческой девчонке ясно, что ты никак не можешь простить Сойку, что однажды он выбрал женщину, а не тебя. Если до этого Казуки ощущал в воздухе холодное расчётливое напряжение, то теперь мог с точностью сказать по глазам Леды, что тот буквально вспыхнул от гнева. Печать засветилась ещё ярче, став оранжевой, а затем жёлтой, словно пламя свечи. На миг весь ангар оказался освещён. У Казуки не было времени смотреть по сторонам, он лишь отметил, что это место огромное и совершенно пустое. Далее произошло что-то невообразимое – подобное Казуки мог бы увидеть разве что в фантастическом фильме. Внутри похолодело, а колени задрожали. Леда дёрнул рукой, освобождаясь от оков плети. В красной полутьме раздался треск, а затем свист, и стало понятно, что плеть разорвали. Сойк подобрался, готовый к любой атаке, но внешне сохранял спокойствие. В следующий миг Леда поднял обе руки раскрытыми ладонями вверх, напоминая в этот момент некое древнее божество. Ангар наполнился негромким лаем и тихим рычанием. И что самое страшное, отчего волосы вставали на затылке дыбом, самих псов не было видно. Во всех тёмных углах загорелись десятки алых глаз, которые медленно приближались к кругу света под печатью. Казуки сильнее сжал рукав Джина, когда увидел, как на свет выползают не псы, а тени. Чёрные, непрозрачные и вязкие, как тушь, с красными звериными глазами без зрачков. Жуткий вой и рык этих тварей наполнял сердце ужасом. Казуки слышал их повсюду, в том числе и за своей спиной. «Его напарник – главный псарь Ремины. Так что не бойся, увидев здешнюю живность», – предостережение Сейи всплыло в голове внезапно, и Казуки сильно сомневался, что эти твари из теней безобидны. Монстры глухо рычали, послушно скапливаясь у ног Леды. Но, видимо, не зря Сойк хвастался своей силой: было заметно, что его рыжеволосый соперник медлит, не спеша нападать. – Сейя, – голос Сойка прозвучал негромко, но Казуки не был уверен, что Леда его не услышал. Девушка не выглядела напуганной, но побледнела. Услышав отца, она с усилием оторвала взгляд от воющих псов. – Я догоню. Нужные слова были брошены. Больше не сомневаясь, Сейя резко развернулась к выходу, схватив Казуки за рукав. Джин молча поспешил следом. Едва Леда заметил отступление, как его тело тут же крепко опутало плетьми, которых в этот раз было с десяток. Сойк выигрывал для них время для бегства. Когда за их спинами остались ворота и забор, из ангара донёсся такой грохот, будто внутри рухнул вертолёт, не меньше. Казуки плохо видел, в ушах звенело от шума крови и учащённого сердцебиения, но расслышал, как разбились твёрдые и прочные стеклоблоки. Звук был такой, будто посыпались лёгкие речные камни, гулко стукаясь друг о друга. – Не тормози, – бросила Сейя, спеша вдоль вытоптанной в чёрной траве тропинки. – А куда нам бежать теперь? – в голосе Джина сквозила ледяная сухость, но ни намёка на отчаяние. – Я совершенно не представляю, где держат усыплённых. Беглецы обогнули высокий холм и скатились по траве в овраг. По извилистому дну не текло ничего, напоминавшего реку. Казуки невольно вспомнил их первую с Манабу встречу, когда тот сообщил, как мало воды на Ремине. Прижавшись спиной к крутому землистому склону, Сейя выдохнула и замерла, на минуту расслабившись. Её накидка испачкалась в светло-серой глине. Казуки замер рядом, оказавшись между ней и Джином. – Ты ведь знаешь об алых руках, пёсик? – издалека начала девушка и тут же продолжила, получив от пса утвердительный кивок. – Они – живая часть этой планеты. Один из множества загадочных феноменов, которые мы до конца не изучили. Узилище для спящих – из той же системы. Они разбросаны повсюду под землёй, и только тем, кто усыплял, ведомо, кого и где искать. – То есть, Хтона просто так не найти, хотя он может быть прямо у нас под ногами? – поинтересовался Казуки, переваривая полученную информацию. Что это за «алые руки» такие, он не знал, но по контексту догадывался. Эта планета, похожая на Землю, хранила множество загадок и тайн даже для её обитателей. – Да, – кивнула мать Манабу. – Вряд ли ты его найдёшь, это всё равно что искать клад без карты и компаса. Специальные узилища почти из того же органического материала, что и «руки». Они появляются из корней деревьев, так что в случае сдвигов почвы спящий не пострадает. Но Хтон может быть зарыт как и под тем деревом, что ты видишь перед собой, так и на другом конце Ремины, куда нам вряд ли добраться. – Звучит ужасно, – честно признался Казуки. Джин молча кивнул. Грохот вдали стих, что не сразу, но насторожило всю компанию – они убежали недостаточно далеко. Мысленно Казуки отметил, что Сойку не придется долго их искать. Если же победит Леда, им явно и на том свете не скрыться. – Скажи, – обратился он к девушке, отчего-то стесняясь назвать её по имени. – А если Сойк тоже не знает, где спит Хтон? Что тогда? Казуки не представлял, что будет делать в таком случае. Но, однозначно, если он очень скоро не найдёт Манабу и не вернётся с ним на Землю, его жизнь на этом завершится. Сначала он погибнет морально, затем физически по воле Вселенной. Словно довершив его тяжкие мысли и подвесив камень к шее утопающего, Сейя выдохнула и помотала головой: – Ничего. Больше мы ничего сделать не сможем. – Пока не время отчаиваться. Властный и в то же время негромкий голос сверху заставил всех троих вскочить на ноги и застыть на дне оврага. Сойк неотрывно смотрел на беглецов, не улыбаясь. Вопреки ожиданиям Казуки, тёмные одежды реминца не были ни порваны, ни окровавлены. Разве что его длинные волосы, так ровно лежавшие по плечам, теперь оказались спутанными. Будто и не он вовсе совсем недавно ввязался в смертельную схватку. – Я тебя не почувствовала, – слабо улыбнулась Сейя. – Леда, он… – Оглушён и обездвижен. Не убивать же его, – с серьезным выражением лица кивнул Сойк, пятернёй пытаясь привести свою гриву в прежнее состояние. – Вы не почувствовали, потому что я сильно ослаб. Но дойти до узилища сил хватит. – Так ты знаешь где?! – восторженный вопрос, в котором искрилась надежда, вырвался у Казуки сам, невольно. Он тут же умолк, опасаясь, что мог что-то испортить, однако внутри его переполняли эмоции. Тело мгновенно обрело новые силы, будто их вливали, как молоко в пустой кувшин. Сойк кивнул и сунул руку в карман. Достав чёрные перчатки из тонкой кожи, он принялся аккуратно их натягивать. – Это недалеко от дома Аида. Времени мало. Нам стоит поторопиться, пока Леда не пришёл в себя.