Третий

Пробуждение было жутким. Сначала Леся сквозь сон услышала какой-то шум снаружи. Потом кто-то вошёл в палатку, и девочка сонно пробормотала: — Па-ап?.. Но вместо привычных слов: «Спи, доча, я здесь» на неё навалилась страшная тяжесть и чья-то жёсткая ладонь запечатала уже открывшийся для крика рот. Леся задёргалась — бесполезно, с тем же успехом она могла бы пытаться приподнять флайер. Тот человек, что держал её, прошипел кому-то рядом: — Она одна тут! Верёвку давай! И тряпку найди. Рот ей заткну, чтоб не визжала и не кусалась. Леся снова задёргалась, и её больно прижали к полу. Потом всунули в рот какую-то тряпку, стянули руки за спиной и связали щиколотки. Теперь она чувствовала себя совершенно беспомощной и несчастной. Что происходит? Кто эти люди, и что им нужно? Грабители? Но здесь нечего грабить, кроме надувной лодки и палатки — папа никогда не брал с собой денег, собираясь в лес... Девочку вытащили из палатки и бросили на землю. По лагерю бродили тёмные фигуры, их было много, у Леси никак не получалось их сосчитать, но явно не меньше пяти. Костёр потух, и лиц похитителей не было видно — одни силуэты. — Рябой, в палатке только одна девка была. Вы доктора нашли? — спросил у неё над головой сиплый голос. — Нет, — ответил второй голос, высокий и противный. — Только она да бешеный этот. И зачем, спрашивается, мы сюда пёрлись? Опять облом! — Имя твоё — Облом! — рассердился сиплый. — Кто врача пришил? Молчи в тряпочку, нытик! И зачем мы тебя, недоумка, вообще с собой потащили? Оставили бы в тюряге или шлёпнули вместе с охранником — и никаких хлопот бы не знали! — Хватит лаяться, Пёс, — сказал третий голос, низкий и вкрадчивый. — Давай сюда девку, сейчас она нам расскажет, где её папаша. Один из похитителей тут же подхватил Лесю и подтащил к кострищу. Тёмная фигура напротив потянулась к девочке и выдернула у неё изо рта тряпку. — Давай поговорим, девочка, — низкий голос говорил вроде бы спокойно, но Лесю тут же пробрал озноб. — Твоя фамилия — Киреева? — Да, — прошептала Леся, не понимая, зачем этим бандитам её фамилия. — Что за парень спал у костра? «Терентий! — вспомнила Леся. — Неужели эти гады его убили?» — Знакомый… — ответила она. — Что вы с ним сделали?! — Вопросы здесь задаю я. Где твой папа? — Не знаю… — Такая большая девочка, а не знаешь, что врать нехорошо, — усмехнулся голос. Бандит — нет, не простой бандит, а наверняка главарь банды! — погладил Лесю по голове, намотал прядку волос на палец и вдруг больно дёрнул. — Ещё раз соврёшь, и я вырву у тебя прядь волос — вместе с кожей. Ещё раз соврёшь — ещё одну. Ты хочешь стать лысой? Нет? Ну, так где твой папочка? — Улетел в больницу! — злорадно крикнула Леся. Она поняла, что сама по себе не интересует бандитов, что им нужен папа. — Его вызвали на срочную операцию! — И когда он вернётся? — Не знаю. Чужая рука вцепилась в волосы, и Леся поспешно крикнула: — Я правда не знаю! Может, прямо сейчас, а может, утром. Как операция пройдёт. — Что же мне с тобой делать? — задумчиво протянул главарь. — Может, шлёпнуть от греха? Леся вздрогнула и попыталась отползти от его ног. От палатки крикнули: — Тигр, я нашёл её комм! — Отлично, отключи его. Когда папаша не сможет дозвониться до своей дочурки, это прибавит ему прыти. Эй, слушайте сюда! Главарь подождал, пока все подойдут поближе, и сказал: — Доктора здесь нет, но зато есть его дочка. Это тоже неплохо. Он вернётся за ней — и выполнит все наши условия, лишь бы мы не навредили его девочке, верно я говорю? Нестройный хор ответил утвердительно. — Тогда делаем так. Пёс, неси её к остальным, пусть Сморчок охраняет — небось, не перетрудится. Флайер с реки убрать — я тут неподалёку видал подходящую полянку. Лагерь в порядке? Никто ничего не трогал, не ломал? Замечательно. Все, кроме меня, Пса и Сморчка, прячутся с разных сторон лагеря — и чтоб ни одна зараза не смела спать на посту! Мы с Псом перегоним флайер и вернёмся к вам, Сморчок останется охранять пленников. Если доктор не вернётся до рассвета, убираем следы крови и снова прячемся — чтобы к его возвращению всё выглядело идеально. Дожидаемся, пока он помашет рукой своему флайеру, залезет в палатку — и хватаем его. План всем понятен? — Да! — По местам. Пёс, бери девку и неси к флайеру, я сейчас подойду. Главарь ушёл к палатке, а бандит по имени Пёс подхватил Лесю на плечо и понёс её вниз, к берегу. Леся, изогнувшись, разглядела из-за его спины стоящий на отмели у берега флайер скорой помощи, такой же (а может, действительно тот самый), в котором улетел вчера отец. Пёс дотопал до берега, прочавкал ногами по прибрежной грязи и траве и просипел: — Принимай добычу, Сморчок! Лесю перехватили холодные костлявые руки. — А доктор где? — спросил писклявый голос. — Нет его здесь, — ответил сиплый. — Так надо девку с парнем допросить — небось они-то в курсе, где он есть! — У тебя забыли спросить! Сейчас Тигр придёт и скажет, что делать. Сморчок доволок девочку до медицинского отсека флайера и бросил на пол. Падая, Леся больно ударилась плечом, ойкнула — и услышала рядом голос знакомого пилота скорой помощи, дяди Лёни. Весёлый лысеющий дядька, с внучкой которого Леся училась в одном классе, год назад бросил курить, поэтому всегда таскал в карманах леденцы и при встречах угощал ими Лесю... Но сейчас вся жизнерадостность дяди Лёни испарилась без следа. Увидев связанную девочку, он запричитал, чуть не плача: — Ох, Лесенька, и тебя поймали ироды поганые? Да что ж это такое творится-то… — Закрой пасть, или я сам тебя заткну! — зло проскрипел Сморчок. Дядя Лёня послушно затих, и бандит довольно осклабился: — Вот так, и чтоб тихо было! Он вышел в пилотскую кабину и захлопнул за собой дверь. Большой свет в скорой был выключен, но аварийное освещение работало, и Леся увидела, что кроме дяди Лёни, на полу лежат ещё два человека: Терентий и пожилой врач «скорой», плохо знакомый девочке — она даже не знала его по имени, только в лицо. Терентий и дядя Лёня были скручены по рукам и ногам, как и сама Леся, но врач не был связан. Он лежал ничком, закрыв глаза и неестественно вывернув шею. Леся пригляделась к нему внимательнее — и тихонько заскулила от ужаса, догадавшись, что врач мёртв. — Леся, успокойся, — произнёс шёпотом Терентий и закашлялся. Леся с трудом заставила себя оторвать взгляд от мёртвого врача, взглянула на парня — и испугалась ещё больше. Он был в крови почти весь — по крайней мере, так ей показалось. Лежал он на правом боку, губы, щёки и подбородок были в крови, на полу под ним скопилась целая лужица крови, и из-под левой ключицы парня торчал сантиметров на пять обломок очень знакомого Лесе ножа: вечером она именно этим ножом резала колбасу. — Терентий! Я думала, тебя убили! Это бандиты, они из тюрьмы сбежали, им зачем-то врач нужен, им папа нужен… Они хотят его дождаться и схватить, а потом мной шантажировать… — Леся огромным усилием воли заставляла себя не сорваться и не зарыдать в голос. — А мы с тобой, парень, им без надобности… Шлёпнут, и не почешутся… — снова запричитал дядя Лёня. Леся извернулась, пытаясь сесть — и тут флайер медленно поднялся в воздух и немного накренился. Терентий перекатился на спину и отчётливо скрипнул зубами — наверно, от толчка рана заболела сильнее. — Они флайер перегоняют в лес, чтобы его с реки не видно было, — вполголоса делилась Леся с мужчинами подслушанными планами бандитов. — Главарь сказал, что нас будет этот Сморчок охранять, а остальные вокруг лагеря спрячутся и дождутся папу, а потом заберут его и улетят... Дядя Лёня, а скорую помощь можно найти, если она на базу не возвращается? — Да наверняка уж ищут, — горестно ответил дядя Лёня, — мы на вызовы-то не отвечаем. Да только искать они будут долгонько. Охранник наш, Сморчок этот, видать, механик хороший — мигом нашёл наши маячки и раздавил в труху, и всю аппаратуру связи и навигации размочалил, чтоб его приподняло да шлёпнуло! Теперь нас никто не увидит и не найдёт… Вот и смертушка моя пришла! — внезапно снова запричитал он. Терентий пнул его связанными ногами: — Прекрати! Так нельзя. Нужно думать, как выбраться, а не панику поднимать! — Ишь, раскомандовался! Молоко на губах не обсохло, а лезешь старших учить? — дядя Лёня перестал причитать и рассердился, но Терентий, похоже, этого и добивался. Он повернулся к Лесе, растянул губы в улыбке, показавшейся девочке жутковатой из-за крови, сочившейся изо рта, и попросил: — Леся, можешь выдернуть нож? Леонид не смог, ему кисти сильно перетянули, из-за этого пальцы не слушаются. А мешает он сильно. К тому же, — он внезапно подмигнул Лесе, — им потом можно будет наши верёвки разрезать! — Ты что! — вскинулась Леся. — Ни в коем случае! Нож нельзя из раны доставать, ты кровью изойдёшь! — Изойду, но не сразу. Несколько минут у меня будет. Я всё продумал. Обломок воткнём в щель между ножками койки, разрежем верёвки, и ты меня сразу перевяжешь. Своей майкой, например. — Не надо майкой, — вслух подумала Леся. — Это ведь машина "скорой помощи", здесь и бинты, и лекарства должны быть... — Тем более! Леся, давай рискнём. Нас охраняет всего один человек. Я его нейтрализую, если мои руки будут свободны. Ну, согласна? Леся замялась. Слова Терентия звучали убедительно, но вряд ли она связанными за спиной руками смогла бы ухватить, да ещё и выдернуть засевший в груди парня клинок. — А говорила, что крови не боишься, — Терентий неправильно понял её заминку. — Не крови боюсь, а уцепиться не смогу как следует! — обиделась Леся. — Зубами попробуй, — неожиданно предложил парень. — Я бы сам вырвал, но дотянуться не могу. Хм, подумала Леся, зубами — это мысль. Нужно попробовать. В этот момент флайер опять качнулся, пол под пленниками вдруг провалился вниз, последовал удар — и флайер остановился, накренившись на правый борт. Дядя Лёня с криком: «Чёрт криворукий, ему только дрова возить!» — съехал по наклонному полу к правой стене, сверху его придавил скатившийся следом Терентий. Леся удержалась, потому что лежала поперёк флайера и сейчас просто упёрлась ногами в борт. Дверь медотсека приоткрылась, в щель просунулась голова Сморчка. — Тихо! — прошипел он и продемонстрировал пленникам бластер. — Будете шуметь — поджарю! — И захлопнул дверь. Пленники несколько минут лежали тихо, прислушиваясь к шорохам снаружи. Потом Терентий шёпотом сказал: — Леся, давай! Леся подползла к нему и, пачкаясь чужой кровью, ухватила обломок и попыталась вырвать его из раны. У неё ничего не получилось — зубы скользили по лезвию. Провозившись минут пять, она добилась только того, что измучила Терентия и сама порезала губу. — Нет, не выходит… — признала она своё поражение. — Скользит, зараза… — Тогда поворачивайся спиной, я попробую твою верёвку разрезать, — неожиданно предложил Терентий. — Как?! Ты же себе всю грудь ножом разворотишь! — содрогнулась Леся. Она немного представляла себе возможные последствия этой безумной операции, поэтому отказалась наотрез. И Терентий сдался. Он оставил бесплодные попытки освободиться и неподвижно лежал на боку, прикрыв глаза. Кровь медленно сочилась из-под клинка, и Лесе всё чудилось, что парень умирает — или уже умер. Дядя Лёня тихонько причитал, боясь сильно повышать голос. Вскоре он забылся и заскулил громче — и тут же дверь снова открылась и на пороге возник Сморчок. — Я что сказал? Лежать тихо! — Сморчок навёл бластер на дядю Лёню, тот мгновенно смолк. Сморчок довольно оглядел пленников — и вдруг остановил взгляд на лице Леси, измазанном чужой и своей кровью. — Ай, какая девочка! — осклабился он. — Что, решила из дружка кровушки попить — когда ещё такая возможность будет? Правильно, молодец! Он подошёл к Лесе, сжавшейся в комок, и дулом бластера провёл по её голым коленям, по бедру. Вот дуло добралось до бока, начало задирать майку… Леся отшатнулась и крикнула: — Не тронь! Сморчок поморщился, почесал в затылке, потом сорвал с головы грязную бандану и, невзирая на все попытки сопротивления, запихал её девочке в рот. — Вот так, а теперь будь умницей, — зашептал он ей в ухо, задирая Лесину майку одной рукой, а локтем другой придерживая откинутый на спину бластер. — Ай, какая хорошая девочка… Сейчас дяденька из тебя сделает настоящую женщину. Ты же хочешь стать настоящей женщиной? Леся бросила отчаянный взгляд на обоих связанных мужчин, но помощи от них ждать не приходилось. Дядя Лёня опять начал причитать, только совсем тихо, съёжившись возле борта флайера, а Терентий даже не открыл глаза — наверное, потерял сознание от боли и потери крови… Девочка поняла, что рассчитывать придётся только на себя. Она была связана и сделать могла совсем немного, но старалась изо всех сил: отпихивала Сморчка ногами, ужом извивалась на полу, даже пыталась бодаться. Ей было в принципе понятно, что сейчас произойдёт, и даже не очень страшно — в школе они уже проходили анатомию. В инфранете тоже было достаточно информации на тему отношений между мужчинами и женщинами, было бы желание искать… Но Лесе и в кошмарном сне не снилось, что это сделает настолько мерзкий тип. И тем более — на глазах у дяди Лёни и едва знакомого парня! Сморчку в конце концов надоело возиться с чересчур вертлявой жертвой. Он отложил в сторонку мешавший ему бластер, крепко стиснул Лесю обеими руками, перевернул её носом в пол, стянул с неё трусики — и внезапно невнятно вскрикнул и отлетел в сторону. Леся извернулась и села, выдирая коленями платок изо рта и во все глаза глядя на ворочающихся у дальней стены Сморчка и Терентия — причину её неожиданного избавления. Терентий каким-то образом освободил ноги, сшиб бандита с Леси и схватился с ним не на жизнь, а на смерть — раненый, истекающий кровью, с завёрнутыми за спину руками. Будь Сморчок чуть покрупнее, шансов у Терентия не было бы совсем, но и сейчас парню приходилось очень туго. Он пару раз ударил бандита лбом в лицо, но Сморчок тут же заметил, что руки у его противника связаны и он не сможет причинить особого вреда. Бандит одной рукой вцепился в волосы навалившегося на него парня, не давая тому бодаться, а второй рукой пытался дотянуться до валяющегося за его головой бластера. Он почти ухватил оружие за приклад, когда Терентий, воспользовавшись тем, что бандит отвлёкся и немного ослабил хватку, вырвался и впился в горло Сморчка зубами, словно барс, душащий добычу. Сморчок захрипел, вцепился в волосы противника уже обеими руками и попытался отодрать его от себя, потом замолотил кулаками по плечам и голове Терентия — но скоро руки его разжались и безвольно упали на пол. Страшный хрип и бульканье прекратились, ноги Сморчка перестали дёргаться. Терентий тоже не двигался, и Леся с ужасом подумала, что он умер, истратив последние силы на эту борьбу — но тут парень медленно зашевелился и сполз с мёртвого противника. Шея Сморчка была в крови, и Леся в тусклом красном свете не могла разобрать, измазал ли Терентий Сморчка своей кровью — или прокусил ему горло. Она ползком подобралась к парню и жалобно попросила: — Терентий, только не умирай! Ну, пожалуйста! Терентий открыл глаза и слегка улыбнулся измазанными в крови губами. Леся улыбнулась в ответ. Этот окровавленный, страшный, дикий зверь, только что загрызший человека, сейчас казался девочке лучшим мужчиной в мире. Да, он убил Сморчка — убил из-за неё, спасая её от мерзкой участи, наплевав на свои раны, на то, что его самого наверняка убьют в случае неудачи, истратив в неравной схватке последние силы… Но она-то цела — и теперь пришла её очередь действовать. — Терентий, я сейчас! — прошептала девочка и внимательно огляделась. В первую очередь нужно разрезать верёвки. У Сморчка должен быть нож! Обязательно должен, не бывает механиков без инструментов! Леся на коленях подползла к трупу бандита — вид мёртвых тел её уже не пугал, — и стала осматривать карманы, в сомнительных случаях ощупывая скрытые тканью предметы носом и губами. И нож нашёлся! Мультитул, похожий на папин, но поменьше. То, что надо! Леся даже мысленно поблагодарила Сморчка за то, что он после своей смерти снабдил их таким полезным инструментом. Она зубами надорвала карман и вытащила оттуда нож. Терентий молчал, внимательно наблюдая за её действиями. Лесе хотелось думать, что он молчит, потому что она всё делает правильно, а в случае ошибки он обязательно вмешался бы. Помогая себе коленками и снова порезавшись, Леся извлекла лезвие и подобралась к Терентию. Он медленно, тяжело повернулся к ней спиной, открывая доступ к связанным рукам. Пока Леся перепиливала верёвку, она несколько раз нечаянно порезала Терентию запястья, но тот даже не дёрнулся ни разу, словно вообще не чувствовал боли. Он что, железный? Лесе стало немного жутко. Ей почему-то казалось, что её спаситель — не обычный человек, а какой-нибудь древний герой, вроде Геракла или Ильи Муромца… Хотя внешне Терентий напоминал вовсе не богатыря, а скорее Маугли из старого мультика. Верёвка на руках Терентия наконец лопнула. Он перекатился на спину, полежал немного, разминая кисти, потом медленно сел. — Леся, ты умница. В его устах те же слова, которые совсем недавно произносил Сморчок, звучали совершенно по-другому. Леся села рядом, положила нож Терентию на колени и повернулась спиной, подставляя ему свои связанные руки. Она почувствовала лёгкое прикосновение к запястью, по руке скользнуло что-то холодное, и верёвка распалась. Леся со стоном потянулась: у неё болели плечи, болели руки, болело всё тело, измученное недавней жестокой борьбой. Она потёрла запястья, разгоняя кровь, и неожиданно почувствовала на своей спине руку Терентия. Парень просто погладил её, погладил так осторожно, словно боялся, что она сейчас сбросит его руку — но Леся замерла, заворожённая этой неожиданной лаской. — Эй, а я? — подал голос дядя Лёня из своего угла. Он оживился, увидев, что сражение закончилось победой пленников. — Меня-то развяжите! Убираться отсюда надо, да побыстрее! Не дай бог, дружки этого урода припрутся с проверкой... Терентий убрал руку с плеча девочки. Леся встряхнулась и ощутила непонятное ей самой сожаление. Терентий вложил нож ей в руку: — Леся, дальше ты сама. Мне тяжело двигаться. — Охохо, охохонюшки... Не дай бог этот ирод машину совсем доломал — ведь как мешок с картошкой плюхнул, когда садился! — снова начал жаловаться на судьбу дядя Лёня, дожидаясь освобождения. — Сейчас ещё придётся время тратить, проверять, получится ли взлететь... — А если не взлетим, совсем доломать сможешь? — вдруг спросил Терентий. — Чтобы они нас с воздуха не выловили. — Ломать-то — не строить! — печально сказал дядя Лёня. — Жалко машинку, но смогу, конечно. Ни одна зараза потом не заведёт. Держать нож в руках было гораздо удобнее, чем в зубах, и Леся быстренько освободила от пут свои ноги. При этом она обнаружила, что забытые трусы так и болтаются ниже колен, и машинально вернула их на место. Девочку почему-то перестало волновать то, что взрослые мужчины видели её голой — она вдруг осознала, что бывают гораздо более серьёзные причины для переживаний. Ей показалось, что она поняла причину вчерашнего странного равнодушия Терентия к собственной наготе — да ему было просто не до того! У парня наверняка есть и другие проблемы, гораздо более серьёзные… И Леся готова была зуб отдать, что он поделился с ней только малой частью этих своих проблем! Надо будет потом попробовать осторожненько его разговорить: может быть, она сможет чем-то ему помочь… Девочка подошла к дяде Лёне, и тот с готовностью лёг на живот, подставляя ей связанные руки. Как только Леся разрезала на нём верёвки, он тут же скрылся в кабине и теперь возился там, потихоньку проклиная «косоруких чертей», чуть не испортивших его машину. Терентий за это время успел позаимствовать у Сморчка брюки и терпеливо сидел возле его тела. Дождавшись ухода дяди Лёни в кабину, парень тихо позвал: — Леся, пожалуйста, помоги. Выдерни нож, он мешает. — Сейчас, только перевязку приготовлю! Лесе даже в голову не пришло ответить, что дядя Лёня сильнее и лучше бы Терентий попросил его. Раз её спаситель сказал, чтобы нож вытащила она — значит, именно она это и должна сделать. Девочка принялась судорожно рыться в настенных шкафчиках в поисках бинтов. Её увлечение работой спасателей оказалось внезапно очень кстати, именно из-за него год назад Леся окончила курсы первой помощи и знала, что нужно искать. Она почти сразу наткнулась на ящичек с перевязочными средствами, рывком выдернула его из гнезда и села рядом с Терентием на колени. Ножниц в ящичке не нашлось, поэтому упаковки с бинтами и стерильный перевязочный пакет, пропитанный кровеостанавливающим средством, пришлось вскрывать зубами. Всё подготовив, Леся села поудобнее, вытянула из мультитула пассатижи и крепко зажала ими окровавленное лезвие, торчащее из груди Терентия. Парень вытянул руки, упёрся ладонями Лесе в плечи. — Давай! — сказал он, и девочка, стиснув пассатижи обеими руками так, что побелели костяшки пальцев, дёрнула изо всех сил. Обломок выскочил, кровь брызнула Лесе на ноги и живот. Терентий согнулся и начал кашлять, сплёвывая на пол сгустки крови и пытаясь зажать правой ладонью кровоточащую рану. Из-под его пальцев по уже подсохшей коричневой корке на груди расползались шустрые красные змейки. Правила обработки ранений грудной клетки вспомнились словно сами собой, и Леся с удивившим её саму хладнокровием приступила к перевязке. — Руку убери, мешаешь же! — сердито сказала она. — А если тяжело сидеть, за моё плечо держись. Терентий послушно убрал испачканную кровью ладонь с раны и положил её Лесе на плечо. Он всё больше и больше нравился Лесе: и своей отвагой, и молчаливостью, и спокойствием, и доверием к её знаниям и умениям. Когда Леся что-то делала, Терентий не отвлекал её, не лез с советами и не комментировал вслух плоды её трудов, чем частенько грешили другие взрослые. Вот и сейчас он ни слова не произнёс, пока его бинтовали, полностью доверившись Лесиным рукам, и безропотно подчинялся её командам. Через пять минут кровь была кое-как остановлена, а Терентий оказался замотан бинтами так, словно из него пытались сделать мумию, но решили ограничиться одной верхней частью. Когда Леся закончила перевязку, он попросил, показывая на левую щиколотку: — Ногу тоже забинтуй, пожалуйста. Леся присмотрелась — и ахнула. С половины пятки и лодыжки кожа была содрана словно наждаком, открытое красное мясо сочилось кровью и лимфой, на косточке лодыжки, словно на медицинском пособии, выступали на красном фоне белые связки. — Это кто тебя так? — покопавшись в ящичке с перевязкой, Леся нашла заживляющий гель и пластину искусственной кожи и стала осторожно обрабатывать страшную рану. — Сам. Когда ноги освобождал. Терентий не отличался многословием, но воображение Леси тут же дополнило лаконичную картинку красками. Значит, пока Сморчок возился с ней, не замечая, что творится вокруг, Терентий вовсе не валялся без сознания — он освобождал ноги. Леся представила, как он медленно, незаметно тянет одну ногу вверх — и врезавшаяся в тело верёвка снимает с его щиколотки кожу вместе с мясом… Нет, Терентий — не простой спасатель, подумала она. Может, он десантник? Без специальной подготовки такие вещи, что вроде бы играючи проделывал этот парень, вряд ли кто-то смог бы повторить. Леся уже почти закончила перевязку, когда в медотсек просунулась голова дяди Лёни. — Эй, что вы тут застряли? Перебирайтесь в кабину, сейчас взлетать будем! Леся помогла Терентию встать и вывела из медотсека, но дальше парень действовал сам, легонько подпихнув её к спаренному заднему сиденью. Леся послушно пролезла к окну. Терентий сел рядом, но перед этим он защёлкнул дверь в медотсек на замок, и в пилотской кабине воцарилась темнота, немного разбавленная ничего не освещающей зеленоватой подсветкой пилотского пульта. Руки дяди Лёни шустро бегали по приборной панели, и Леся отлично слышала, как он потихоньку комментирует свои действия: — Молодцы, что догадались дверь закрыть: свет нам ни к чему, ещё заметят… Навигация сдохла — ну и хрен с ней. Небо с землёй я не перепутаю и мимо города не промахнусь, только придётся вдоль реки лететь… Ну что, молодёжь — поехали? — Поехали, дядя Лёня! — сказала Леся. Мотор флайера заработал, девочку вдавило в сиденье: "скорая" резво взмыла ввысь и начала набирать скорость. — Леся, пристегнись, — негромко, но твёрдо сказал Терентий и щёлкнул застёжкой ремня безопасности. Леся без лишних разговоров потянулась к своему ремню. Дядя Лёня не пристёгивался принципиально, считая, что ремни мешают управлению, но Леся с некоторых пор стала доверять Терентию больше, чем дяде Лёне. Впереди и немного слева блеснула серебристая лента Серой. Ещё немного, и они окажутся в городе, в больнице, Терентия перевяжут как следует… Интересно, подумала Леся, вытягивая ремень из паза, как его приятели отнесутся к такому нарушению правил? Заставят парня, когда он поправится, ещё раз пройтись нагишом по лесу? А ведь вышло бы отличное приключение, как у древних людей, вот бы поучаствовать, — невольно позавидовала она, поднося замок ремня к фиксатору, и тут же с речного берега рванулись в небо несколько ярких огней и вонзились в брюхо скорой помощи. Наверное, дядя Лёня немного ошибся с выбором направления и угодил прямо к лагерю бандитов. Кабина моментально наполнилась огнём и дымом. Флайер потерял скорость и, заваливаясь вперёд и на правый борт, начал с возрастающей скоростью падать вниз. Леся завизжала, дядя Лёня ругался и щёлкал кнопками, Терентий непонятно крикнул: «Опять!», и обхватил выпустившую от неожиданности ремень Лесю одной рукой за талию, другой — вокруг груди, развернув девочку спиной к себе. Последовал тяжёлый удар, руки Терентия жёстко и надёжно, как ремни безопасности, впились в тело, не позволив Лесе отлететь к борту кабины. Что-то придавило девочке ногу, да так больно, что она не удержалась от крика. Руки, удерживавшие её на месте, разжались, почти сразу исчезла и тяжесть, но боль в колене осталась. Во флайере стало совершенно темно и тихо, кабина вроде бы покачивалась и быстро наполнялась холодной водой — вот она поднялась до щиколоток, потом до колен… — Леся, ты плавать умеешь? — спросила темнота спокойным голосом Терентия. Вопрос привёл девочку в чувство. Действительно, с чего она запаниковала? Она ведь жива и даже почти здорова, а темно вокруг просто потому, что флайер сломан и лежит на дне реки. — Умею! — быстро ответила она. — Терентий, я, кажется, ногу сломала! Очень больно... — Какую? Эту? Холодные руки ощупали её горящее огнём колено, потом резко дёрнули. Леся громко ойкнула, но ей сразу стало гораздо легче. — Не перелом, а вывих, — Терентий завозился рядом, судя по звуку, перебираясь на переднее сиденье. — Лучше? — Да! Спасибо! — Плыть без посторонней помощи сможешь? Леся попробовала пошевелить ногой. — Смогу… «Наверное», — мысленно добавила она, но вслух говорить не стала. — Хорошо. — Терентий говорил чётко, кратко, словно отдавал приказы. — Наш пилот без сознания. Мне придётся его тащить, но я серьёзно ранен, сразу двоих не вытяну. «У него дыра в груди, — подумала Леся, — он потерял уйму крови, и ещё сожалеет, что не вытянет двоих! Блин, такие люди бывают только в сказках, да и то не во всех! Ну уж нет! — решила девочка, — теперь я точно выплыву. Я же не могу его подвести!» — Мы упали возле правого берега, немного ниже по течению от места, откуда стреляли, — продолжал невидимый в темноте Терентий. Вода поднялась уже до груди, и Леся забралась с ногами на сиденье. — Стреляли, кажется, из района вашего лагеря. Лучше было бы выбраться на левый берег, но я туда с грузом не доплыву. Придётся прятаться в камышах у правого берега. Приготовься, сейчас вода дойдёт до верха, и я открою левую дверь. По моей команде выбирайся наружу и плыви. Незаметно и тихо вынырни и плыви к камышам. Старайся как можно меньше высовываться из воды, если можешь — ляг на спину. Справишься? Леся прокрутила в голове план, предложенный Терентием. А ведь в камышах спрятана лодка! — Да. Слушай, там ведь где-то наша лодка… — Если нам повезёт, мы выберемся на берег недалеко от неё. Если повезёт. Сейчас главное — чтобы нас не заметили с обрыва, а с берега нас прикроют камыши. Лезь вперёд, на пульт, подбирайся ближе к двери и готовься! Леся пробралась поближе к левой двери, нащупав возле неё Терентия и дядю Лёню. Она расположилась вдоль уже ушедшего под воду пульта, чтобы не мешать Терентию и побыстрее выбраться наружу. Терентий нашарил её руку: — Держись за меня. Крепко-крепко держись. Открываю! Леся глубоко вдохнула. Глухо щёлкнула ручка пилотской двери, и поток воды, хлынувшей в кабину, потянул Лесю внутрь. Она вцепилась в руку Терентия и, дождавшись, когда давление воды уравняется, выплыла из лежащего на дне флайера, оттолкнулась здоровой ногой и всплыла на поверхность. Флайер лежал довольно глубоко, и когда голова Леси выскочила из воды, воздуха у неё в груди почти не оставалось. Вспомнив слова Терентия, она быстро вдохнула и нырнула снова, перевернулась на спину и осторожно высунула из воды нос и глаза. Тёмная громада берега возвышалась недалеко, метрах в пятнадцати, и Леся, пользуясь в основном ногами, тихонько поплыла в ту сторону. На берегу было тихо — ни криков, ни стрельбы, но всё равно он казался Лесе опасным, чужим и враждебным. Над рекой кое-где серебрились струйки тумана — это кстати, подумала Леся. Терентия и дяди Лёни нигде не было видно, но Леся уже убедилась в том, что её напарник может о себе позаботиться, и сосредоточилась на своей задаче. Вскоре она подплыла к камышам, торчащим из воды на высоту почти человеческого роста, и позволила себе расслабиться — теперь её смогли бы заметить только с воды. Глубина здесь была небольшая, чуть выше пояса, и девочка осторожно попробовала встать на ноги. Пострадавшее правое колено было больно сгибать, но на ногу наступать Леся всё же могла. Она быстро огляделась, заметила неподалёку прибитые к камышам ветром два чёрных мяча и только тогда сообразила, что это головы Терентия и дяди Лёни. Она тихонько подобралась ближе. Терентий обернулся, блеснув глазами, и шёпотом сказал: — Я знал, что ты справишься. Я осмотрелся немного, пока плыл. Лодка выше по течению, не очень далеко. Если ты подержишь пилота, я её заберу. Жалко, что вёсла на берегу лежат… Но и так неплохо: течение сильное, в городе будем через час… Если больше ничего не случится. Он плюнул через левое плечо. Леся прошептала: — Подожди немного. Туман поднимается, видишь? Через пятнадцать минут на два шага ничего не видно будет. — Хорошо, — легко принял её поправку Терентий. — Ждём. — Что с дядей Лёней? — спросила Леся через несколько минут, пытаясь разглядеть в темноте лицо пилота. — Точно не знаю, внешних повреждений не видно. Но он наверняка ударился головой и грудью, когда флайер упал. Болевой шок, контузия, черепно-мозговая травма, сотрясение мозга — что угодно может быть. — Его в больницу надо, — сказала Леся. — И тебя тоже. — Меня не обязательно, — усмехнулся Терентий. — Ты так хорошо меня перевязала… — Так повязки же намокли, их по-любому сменить надо, — сказала Леся и только тогда поняла, что Терентий над ней подтрунивает. Она запнулась, придумывая ответ, и вдруг Терентий сказал странным голосом: — Подержи Леонида. Кажется, я отключаюсь… — Не смей! — Леся встала между Терентием и дядей Лёней, ухватив обоих за волосы и приподнимая их головы над водой: — Держись за меня! Холодные пальцы сцепились у неё на левом плече, Леся расставила ноги и упёрлась крепче, чтобы не упасть. Терентий повис на ней, тяжело дыша и время от времени что-то сплёвывая. В горле его слышалось подозрительное клокотание. — Как же ты за лодкой пойдёшь? — осторожно спросила Леся минуты через три. — Ты ведь на ногах не стоишь. — Мне уже лучше, — голос Терентия звучал немного увереннее. — Отпусти меня. Тяжесть с плеча исчезла. Парень встал во весь рост рядом с Лесей, оглядел реку — точнее, доступную для обозрения её часть. Туман сгустился уже довольно сильно, ничего не видно было шагах в десяти. — Я пошёл. Терентий без всплеска ушёл под воду. Леся ждала, что он вынырнет через несколько шагов, как обычно делают входящие в воду мужчины, — но парень, видно, решил всё время плыть под водой. Девочка поудобнее перехватила тело пилота и стала ждать, стараясь вести себя так же спокойно, как её новый знакомый. Она решительно давила в зародыше панические мысли, которые одна за другой приходили ей в голову, и старалась думать только о Терентии, плывущем к лодке. Он сказал, до лодки недалеко? Вот сейчас он, наверное, уже подплывает… Теперь ищет, стараясь не шуршать камышами… Теперь отвязывает… Теперь возвращается… Она всерьёз задумалась, прикидывая, заберётся ли Терентий в лодку или будет толкать её сзади — словно более важных вопросов у неё в этот момент не было. И когда тёмный нос лодки действительно вынырнул перед ней из тумана, девочка чуть не взвизгнула от неожиданности. — На берегу засада. — Вопрос, мучавший Лесю последние десять минут, был решён — Терентий всё-таки толкал лодку сзади и сейчас стоял напротив Леси, удерживая плоскодонку за корму. — Я слышал, как они разговаривали. Ждут флайер с твоим отцом. Его фамилия — Киреев? — Да, и моя тоже, — ответила Леся. — Залезай в лодку, — сказал Терентий, одной рукой удерживая лодку, второй подхватывая дядю Лёню. — Я подам тебе Леонида, потом заберусь сам. Леся с трудом закарабкалась в лодку — тело, долго пробывшее в воде, казалось тяжёлым и непослушным. Вдобавок сильно мешала негнущаяся нога. Втащить в вертлявую плоскодонку безвольное тело пилота, не перевернув и не упустив её, оказалось ещё труднее, хотя делали они это вдвоём — точнее, в полтора человека, потому что Терентий нормально мог действовать только одной рукой. Наконец они всё же перевалили дядю Лёню через борт, он тяжело плюхнулся спиной на дно лодки, и Леся, поудобнее уложив его голову, обернулась к Терентию: — Давай! Терентий подпрыгнул, ухватился за корму обеими руками и повис на ней животом. Течение тут же подхватило освобождённую от якоря лодку и понесло вдоль камышей, потихоньку разворачивая боком. Терентий неподвижно висел на корме, как мешок. Леся попыталась втянуть его в лодку, но он сказал, не поднимая головы: — Не трогай. Я сам. Леся отцепилась от него, попятилась и уселась в середине лодки, рядом с дядей Лёней, вытянув раненую ногу вдоль борта. Стараясь не глядеть на Терентия, снова напугавшего её своей неподвижностью, она попыталась нащупать у дяди Лёни пульс. Пульс, к счастью, нашёлся — слабенький, но равномерный, немного реже, чем Лесин — в отсутствие часов она сравнивала пульс пилота со своим. Полежав минут пять животом на борту, Терентий зашевелился и начал потихоньку вползать в лодку. Забравшись целиком, он сел, прислонившись спиной к корме, вытер мокрое лицо ладонью — и вдруг улыбнулся Лесе: — Ну и ночка! Ни за что бы не пропустил — но и не дай бог повторить! Леся озадаченно вытаращилась на него, потом подумала: ну да, ведь он же спасатель! Наверное, ещё и не такое видел, раз может так спокойно сидеть и шутить… Саму её на юмор пока совершенно не тянуло. — А что, у тебя уже такое бывало? — спросила она. — Бывало и хуже, — рассеянно ответил парень — и вдруг начал кашлять. Он прикрыл рот руками и давился, стараясь приглушить звук, но кое-что всё же вырывалось наружу. — Чёрт полосатый… — пробормотал он, сплёвывая за борт тёмную слюну и вытирая рукой рот. — Ведь знаю, что нельзя кашлять, а хочется — сил нет… — А ты не разговаривай, — сказала Леся. — Может, тогда меньше хотеться будет? — Тогда ты разговаривай, — попросил Терентий. — Мне сейчас спать нельзя, а хочется. Так же сильно хочется, как кашлять. А когда ты со мной говоришь — я просыпаюсь. — Но о чём говорить?.. — растерялась Леся. — Без разницы. Хоть об удочках. Или о флайерах. Из головы девочки разом улетучились все мысли и слова. Она уставилась на Терентия, сидевшего в двух шагах от неё, — и вдруг осознала, что уже светает. Мягкий серебристый свет без теней струился сверху, пронизывал туман, отражался от воды, предметы были уже хорошо различимы, и Леся смогла, наконец, как следует разглядеть своего нового знакомого. Разглядела — и невольно им залюбовалась. Вода смыла с лица и тела парня всю присохшую кровь, так пугавшую Лесю раньше. Волосы его — мокрые, чёрные, длинные, — облепили голову, многочисленными спутанными прядками пристали ко лбу и ушам. Большие тёмные глаза открыто смотрели из-под густых, ровных, красиво изогнутых бровей. Прямой длинный нос, высокие скулы, жёстко очерченные губы… Лесе вдруг захотелось нарисовать Терентия. Взять жирный карандаш, плотную желтоватую бумагу — под цвет его кожи… Она вновь подумала, что парень очень похож на Маугли — и тут он спросил: — О чём задумалась? Вопрос прозвучал совершенно без подколки, естественно, и Леся неожиданно для себя честно ответила: — О том, что ты на Маугли похож. Терентий поднял брови: — А это кто? Твой знакомый? — Нет, что ты! Ты разве не читал про него? И даже «Книгу джунглей» не смотрел? Ну, мультсериал такой, недавно показывали? Нет? Ну, с сериалом ты, в общем, немного потерял: там всё переделали, напридумывали своего, и на книжку совсем непохоже. Так, обычная развлекалочка. А книжка мне очень нравится. И мультик нравится, только другой, старинный. Он в позапрошлом веке нарисован, представляешь? Когда мультики только появились! Он вообще плоский, простые картинки движущиеся, но красивый. И вот в нём Маугли как раз на тебя похож. Смуглый, как ты, с чёрными волосами и большими глазами, — Леся вздохнула. — Я его всё время рисовала, когда маленькая была — уж очень он мне нравился. Можно сказать, рисовать на нём училась. — Расскажи! — попросил Терентий. — Пожалуйста. Про Маугли этого. Что он сделал? — Слушай, это лучше самому читать и смотреть, — честно предупредила девочка. — Я не хочу тебе впечатление портить. Давай лучше про что-нибудь другое расскажу. Она пригляделась к дяде Лёне, снова пощупала его пульс. Дышит, пульс не изменился. Хоть бы ему не стало хуже! До города ещё плыть и плыть… — Как он? — спросил Терентий. — Дышит, но без сознания, — ответила Леся. — Тут врач нужен, мы точно ничего не сможем сделать. Парень легко сменил тему: — Расскажи, как ты рисуешь. Ты сказала, что училась рисовать. — Вообще-то, я рисовать не умею, — честно сказала Леся. — Но люблю. Как и петь. — Если ты не умеешь рисовать так же, как не умеешь петь — я бы хотел увидеть твои рисунки. А меня нарисовать сможешь? Терентий еле заметно улыбался, приподняв один уголок рта, но блестящие глаза его смеялись открыто. Леся понарошку обиделась и показала ему язык: — И тебя могу! И нарисую! — Ловлю на слове. А сейчас расскажи, как будешь рисовать. Терентий внимательно смотрел на Лесю. Туман окружал лодку белёсой стеной, создавая впечатление, что они вдвоём находятся в небольшой комнате с белыми мягкими стенами без потолка, и кроме них, в мире никого нет. Леся вздохнула и начала говорить — сначала медленно, потом всё оживлённее: — Ну, бумагу возьму… Белая не годится, ты смуглый. Нужно желтоватую, или даже коричневатую. Карандаш мягкий… — Разве такие бывают? Я думал, карандаши бывают только простые и цветные, — удивился Терентий. — Любые карандаши бывают мягкие, твёрдые и средние. Мягкие и твёрдые бывают разных степеней — чем мягче карандаш, тем толще и жирнее линия. А твёрдые карандаши рисуют очень тонкие линии, и чем твёрже — тем тоньше. — Понятно. Значит, нужна бумага и мягкий карандаш, а ещё что? — Ещё обязательно резинка. Ну, ластик, чтобы стирать неправильные места. Из меня художник, как из кошки балерина, так что исправлять обычно приходится много. — А ещё? — Ещё натура нужна — то есть ты. И чтобы ты сидел неподвижно хотя бы час. А лучше — два! Я же говорю, я не художник. Настоящие художники такие наброски, как у меня, за пять минут делают, я видела… — Ладно, вот я сижу. И что? — Освещение нужно. Чтобы лицо красиво выглядело. Вот сейчас освещение мягкое, почти без теней, и у тебя лицо очень красивое — ярких пятен нет, резких границ нет, плавные переходы тонов… А если среди дня рисовать, когда солнце вовсю жарит — лучше не карандаш брать, а фломастер или краску чёрную. На ярком свету все неосвещённые участки тёмными кажутся. — Никогда не думал, что рисовать так сложно, — задумчиво сказал Терентий. — А ты пробовал? — Нет, никогда. — А петь? — Петь тоже не пробовал. — Попробуй, когда поправишься. Мне кажется, у тебя должен быть красивый голос, — нечаянно вырвалось у Леси. Терентий внимательно посмотрел на неё, но ничего не сказал. Леся смутилась и поскорее вернулась к безопасной теме: — Ну вот, у нас есть натура. Есть свет. Есть бумага, карандаш и резинка. В принципе, уже достаточно. Художники на мольбертах рисуют — на подставках специальных, там бумага почти вертикально стоит, — но я не настоящий художник, я на столе рисую. Или книгу на колени кладу, и на ней… В общем, на листе нужно наметить контуры объекта. У нас это будет голова и часть шеи… Возможно, ещё часть груди, но основное — голова. Надо разметить лист так, чтобы на него влезло всё, что ты хочешь туда поместить, и, одновременно, — чтобы не оставить слишком много пустого места… Эй, Маугли, не спи! Парень приподнял упавшую было на грудь голову: — Как ты меня назвала? Леся снова смутилась. — Ну, если тебе не нравится — не буду… — Мне нравится, просто я про этого Маугли ничего не знаю. Может, всё же расскажешь? Хоть немного? — Ладно, — сдалась Леся. — Но только самое начало! Продолжение будешь сам читать. Или смотреть. Частью вспоминая дословно, частью придумывая от себя, она напевно повела рассказ о потерявшемся маленьком мальчике, нашедшем в волчьем логове спасение от зубов тигра-людоеда, а в волчьей стае — новую семью и друзей. Терентий слушал внимательно, больше не делая попыток уснуть — наверное, заинтересовался рассказом. Иногда он задавал неожиданные вопросы — наподобие «Почему волки сразу не вернули Маугли людям?» Время летело незаметно, и когда Леся дошла до сцены кражи Маугли бандерлогами, совершенно неожиданно для себя обнаружила, что вокруг совсем светло, а за излучиной уже видны рассыпанные по крутому склону холма городские здания. Утренний туман поднялся и рассеялся, и Чернореченск, освещённый сиренево-розовым светом восходящего солнца, выглядел мирным и безопасным. Леся замолчала: Терентий больше её не слушал. Лицо его стало сосредоточенным, глаза сузились, резче выступили скулы. — Леся, ты знаешь город. Где нам лучше причалить? — А как мы будем причаливать без вёсел? Куда река вынесет, там и высадимся, — развела руками Леся, поворачиваясь к дяде Лёне и нащупывая его пульс. — Вроде жив пока. Пульс слабый, но ровный. Папа его обязательно вылечит — только бы до больницы довезти! — А чтобы побыстрее попасть в больницу, где нужно причалить? — настаивал Терентий. — Теоретически — вон там, где длинный ряд сараев и высокое жёлтое дерево, видишь? Оттуда два квартала вверх по улице — и в ста метрах вправо вдоль ограды вход на территорию. Только как это практически сделать? — Я лягу на левый борт и буду толкать лодку к берегу, — сказал парень, — а ты садись на правый борт, будешь меня уравновешивать. Только не свались, пожалуйста, а то мы перевернёмся. — Ты что? Тебе же нельзя в воду! — Леся ткнула пальцем в обмотанную мокрыми бинтами грудь парня. — Смотри, кровь так и не остановилась! Давай лучше я буду толкать. — Ты маленькая, и у тебя нога вывихнута, ты не сможешь грести так, как я. Я не буду окунаться весь, только ноги опущу. — Терентий взял девочку за руку и легонько сжал. — Леся, пожалуйста, сделай то, что я прошу. У нас мало времени, и сил у меня не настолько много, чтобы их тратить на споры. Леся вздохнула и уселась на правый борт лодки, откинувшись назад. Терентий одновременно улёгся грудью на левый борт и перекинул ноги в воду. Он заболтал ногами, и лодка потихонечку, вначале незаметно, а потом всё явственней стала приближаться к берегу. Через несколько минут она ткнулась в берег всего в тридцати метрах за деревом, указанным Лесей. На берегу в такой ранний час не было ни души. Девочка перебросила ноги через борт, нашарила на дне чалку и потащила было лодку из воды — но больная нога внезапно подвернулась снова. Леся взвыла и упала на песок, от неожиданной боли выпустив верёвку. Терентий, который толкал лодку со стороны реки, тут же выглянул из-за борта: — Леся, что? — Нога… — жалобно простонала Леся. — Снова… Терентий так пихнул лодку, что она наполовину вылезла на песок, подполз к девочке и снова дёрнул её за ногу, вправив вывих. Леся села, прислонившись к лодке, и осторожно ощупала распухшее колено. — Терентий, кажется, я не смогу идти, — виновато сказала она. — А ты как? — Я — смогу, — уверенно отозвался Терентий. — Дэбес, эрго потэс. — Что? — Это по-латыни. «Должен — значит, можешь». Леся с сомнением оглядела парня. Терентий, цепляясь за стену лодочного сарая, медленно поднялся на ноги. — Жди, я пришлю помощь, — сказал он. — И ещё... Ты будешь отличным спасателем. Поверь профессионалу. Он улыбнулся Лесе и, придерживаясь рукой за стену и тяжело загребая ногами песок, побрёл к проходу, ведущему от воды на улицу. Леся смотрела, как парень уходит. Ей стало зябко, и она съёжилась, обхватив руками плечи. Сворачивая в проход, Терентий обернулся. Заметив его взгляд, Леся подняла руку и помахала вслед. Он тоже поднял руку, махнул в ответ — и исчез из виду.