Третий

Уже в третий раз за сегодняшний день Кот направлялся к стойке регистрации чернореченской больницы, и в третий раз на душе у него при этом скребли кошки. Подходя к стойке в первый раз, он волновался, согласится ли хирург Сергей Киреев осмотреть его без направления. Во второй раз он просто сбежал сюда, чтобы привести в порядок мысли и нервы. Внезапная встреча в присутствии Киреева с пациентом, очень похожим на Третьего, и неудобные вопросы хирурга выбили Кота из колеи. Он бросился в регистратуру выяснять, кто поступил сегодня в больницу. Узнав у администраторши, возбуждённой криминальными событиями прошедшей ночи, что сегодня в больнице очень много новых пациентов, и среди них есть один неизвестный под именем Терентий, Кот уже почти не сомневался, что его пропажа нашлась. К сожалению, он снова опоздал: беспокойный пациент сбежал из палаты через окно. Но нет худа без добра: зато удалось по душам поговорить с хирургом. Киреев каким-то образом вычислил Третьего. Как — Кот не знал, ведь организм киборгов очень похож на человеческий, и разницу можно обнаружить только с помощью специальной аппаратуры, вряд ли имеющейся в больнице заштатного городка. Но врач, вопреки опасениям спасателя, не торопился сообщать о своём открытии ни в полицию, ни в «DEX-компани». Он решил не рубить сплеча, а вначале поговорить с беглым киборгом, и предложил Коту объединить усилия, но попросил тайм-аут. Они договорились, что Кот вернётся в больницу к пяти вечера с выпиской и результатами обследований, а заодно можно будет обсудить и вторую их общую проблему. И сейчас Кот в третий раз за сегодняшний день направлялся к регистратуре и раздумывал, что можно успеть сделать за имеющиеся в его распоряжении часы. Подходя к двери, ведущей в холл, он уже видел сквозь стекло стойку регистрации, возле которой стоял сержант-полицейский и какой-то штатский, — и вдруг остановился. Штатский повернул голову, и Кот узнал лысого дексовца. Кот попятился, стараясь встать так, чтобы видеть происходящее в холле, а самому остаться незамеченным. Лысый о чём-то спрашивал девушку-администратора, потом повернулся к полицейскому, тот пожал плечами. Девушка что-то доказывала, потом махнула рукой в сторону Кота, и лысый быстро двинулся в сторону двери, отделявшей Кота от холла. Спасатель быстро отступил назад и нырнул в первую попавшуюся приоткрытую дверь — это оказалась процедурная. По коридору простучали каблуки лысого, и Кот осторожно выглянул в коридор. Лысый шёл к своей цели, не оглядываясь. Кот дождался, пока лысый скроется за дверью в отделение хирургии, покинул своё укрытие и вышел в холл. Полицейский по-прежнему торчал возле стойки регистрации — нет, скорее возле девушки-администратора. Кот подошёл к ним, и девушка встретила его уже как старого знакомого: — Всё удачно? Нашли Киреева? — Да, большое вам спасибо! Он велел мне прийти в пять вечера. Кот широко улыбнулся, девушка вежливо улыбнулась в ответ: — Я рада, что смогла вам помочь. Сержант, выглядевший ненамного старше Кота, ревниво нахмурился. Чтобы сгладить напряжённость, Кот быстро добавил: — Скажите, пожалуйста, можно воспользоваться вашей справочной? — Да, пожалуйста. Вон там. Девушка махнула рукой в сторону стоявшей рядом стойки справочного терминала и потеряла к Коту интерес. Спасатель отвернулся и начал копаться в меню справочной. У стойки тем временем возобновился прерванный его появлением разговор. — И что, до сих пор так никто и не знает, кто этот Терентий? — любопытная девушка настойчиво пыталась выяснить у сержанта подробности ночного происшествия. — Он всем нужен! Сегодня утром ваши коллеги с ним пытались пообщаться, потом спасатели о нём спрашивали, сейчас вот человек из «DEX-компани» явился… И имя своё он скрывает. Интересно, что он за птица? — Не знаю, — ответил полицейский. — Пока неизвестно, проходил ли он по межгалактической базе, ответа от них пока не было — но в базе Шилы его данных нет точно. — А разве так бывает? — Бывает. Вот ваших данных, например, у нас скорее всего тоже нет — вы же не преступница. Ведь у нас на Шиле не все граждане занесены в биометрическую базу, это по желанию делается. В обязательном порядке в базу вносят только тех, кто улетает с планеты. — Ах, ну да, я забыла… Но можно же что-нибудь предположить? Дочка нашего хирурга с ним была, может, он ей проговорился о чём-нибудь… — Ну, вы же и сами, наверно, понимаете: человек сумел сбежать от шестерых вооружённых бандитов, при этом был ранен, но вытащил ещё двоих гражданских… По словам девочки, он вроде бы связан со спасателями, но по действиям — скорее десантник или агент с нехилой спецподготовкой. Ему, по-хорошему, наша администрация медаль бы должна вручить, за спасение людей, вот только, думается мне, медаль эта вашему Терентию нужна, как лампочка кроту. У него, небось, и без неё наград хватает — но знают о них только те, кому положено. И светиться ему никак нельзя, а он случайно в эту идиотскую историю влип и теперь гадает, как из неё выбраться, чтоб не нашуметь ещё больше. Вот и посетители к нему зачастили… Нас — простых лошадок, — скоро от этого дела вообще отстранят, помяните моё слово. Не наш это уровень. Нет, конечно, вчера прошло сообщение, что у нас труп киборга может всплыть, и этот Терентий под его описание неплохо подходит — но уж на кого он меньше всего похож, так это на труп киборга! Девушка хихикнула: — Да уж! Я краем уха слышала, как Леся Киреева рассказывала следователю, что там произошло. И люди-то такие смелые, как он, редко попадаются, а про киборгов вообще речи нет — они ж без приказа и пальцем не шевельнут! Скажите, а бандитов точно всех взяли? — Всех, не бойтесь. В городе теперь безопасно. Я ведь и сам участвовал в захвате, так что точно знаю. — Правда?! Расскажите! Ну, пожалуйста! — Знаете, это долго рассказывать, может быть, позже… Скажите, а что вы делаете сегодня вечером? — Я до шести на дежурстве, а потом свободна, как птица! — Так я зайду за вами! Без десяти шесть, договорились? — Договорились… Ой! — Девушка уставилась в одно из развёрнутых перед ней вирт-окон. — Вот, только что пришло сообщение: Терентий Алексеев выписан из больницы по собственному желанию! — Ну вот, я же говорил! — сказал сержант веско. — Не наш уровень. Заберут его сейчас куда следует — и всё, больше мы с вами про него ничего не узнаем. Конспирация! Кот ухмыльнулся, отвернувшись к стене. Эх, знал бы Третий, что о нём люди думают! Но спасатель тут же помрачнел: ведь если эти двое узнают, кто такой на самом деле Терентий Алексеев, их восхищение тут же превратится в страх и брезгливость. Хирург Киреев, увидевший в сорванном киборге не взбесившуюся машину, а способное на разумные поступки существо, был редким исключением. Как же хорошо, что Третий попал именно в его руки… Беседа полицейского и девушки-администратора свернула к составлению планов на вечер. Кот понял, что больше он здесь ничего интересного не узнает, только потратит время. Он прекратил мучить справочную и уже собирался выйти на улицу, когда в холл влетел лысый, злой как чёрт. Он зыркнул на Кота и скривился. Спасатель вежливо ему кивнул и вновь уткнулся в меню справочной. Он собирался взять реванш за вчерашнее поражение — а для этого нужно быть спокойным и выдержанным, чтобы не дать лысому снова раздразнить себя. Лысый немного помедлил — и подошёл к Коту, который ощутил знакомый каждому настоящему рыбаку азарт: рыбка клюнула. Удастся ли теперь её вытащить, или сорвётся? — Доброе утро. Разрешите узнать, что вы здесь делаете? — раздался за спиной Кота знакомый мерзкий голос. — Доброе утро, господин Тырлов, — обернулся Кот. — Не ожидал вас здесь увидеть. У вас тоже проблемы с передвижением? — Что? — растерялся лысый. — Я, видите ли, хромаю, — Кот показал на свою ногу. — Фантомные боли, последствия серьёзного перелома. Мне посоветовали обратиться к здешнему врачу, говорят, он отличный специалист. Вот, пришёл договориться с ним о консультации. А вас что, после вчерашней аварии тоже ноги беспокоят? А может быть, копчик? — Нет! — прошипел лысый. Сегодня он был гораздо более раздражён, чем вчера. — Я в полном порядке. Где киборг?! — Какой киборг? — Кот старался сохранить невозмутимое выражение лица. — Не пытайтесь строить из себя дурачка! Ваш! Которого вы вчера выкупили! — Так ведь вы его вчера и утопили… — Кот пригорюнился, но тут же встрепенулся: — Кстати, вы же обещали мне компенсацию! Когда, вы говорили, я могу явиться за новым киборгом? Через неделю? — Между прочим, его тело так и не нашли, — мстительно сказал лысый. — Так что пока он не считается уничтоженным, а только утерянным, и компенсация вам не положена. — Ну, это не страшно. Сколько там по закону нужно времени для признания утраты имущества окончательной? Год? Так я подожду, а через годик к вам зайду, тем более, что утопили-то мою собственность сотрудники вашей фирмы… — Не паясничайте, Кот! — лысый злился всё больше. — Для вас — господин Кот, уважаемый господин Тырлов. — Между прочим, я старше вас. — Это не даёт вам права мне хамить, не так ли? — Кот прищурился. Сержант и девушка за стойкой уже давно молчали и с интересом прислушивались к намечающемуся скандалу. — Конечно, нет, и я прошу простить мне мою грубость, — внезапно стал мягким и виноватым голос лысого. Кот почувствовал, что по его спине пробежали мурашки. Он словно видел перед собой не человека, а разъярённую змею, готовую к броску. — Приходите через годик, мы будем с нетерпением ждать вас. Всего хорошего! Лысый развернулся и вышел в дверь. Кот выдохнул, расслабил напряжённые мышцы — он только сейчас понял, что во время этого разговора напрягся так, словно собирался драться с боевым киборгом. Он с улыбкой кивнул девушке и полицейскому, махнул на прощание рукой и вышел на улицу следом за лысым. Лысый как раз забирался в флайер — но не фирменный, а обычный прокатный, с яркой рекламой фирмы-владельца. Он скрылся внутри, даже не взглянув в сторону Кота, флайер взлетел и направился в сторону столицы, быстро исчезнув за мелкой сеткой дождя. Кот проводил его взглядом, зло сплюнул, надвинул поглубже капюшон куртки и пошел к базе чернореченских спасателей. Два года назад, во время сильной летней засухи, заповедник горел, и к тушению пожаров привлекли сразу несколько столичных расчётов, в том числе и Кота с тремя киборгами. В Чернореченске он провёл тогда больше полутора месяцев и, естественно, познакомился с кучей народа, в том числе с местными спасателями. Вчера Кот уже собирался наведаться к ним, разузнать насчёт бесплатного ночлега, но не дошёл. Недалеко от базы спасателей он встретил Толика Сазонова, эколога-энтузиаста и страстного рыболова. Толик тут же потащил приятеля к себе, и вчерашнюю ночь Кот провёл на диване в летней кухоньке Сазоновых. Вещи его остались там же, но у Кота было впереди несколько свободных часов, которые он собирался потратить на поиски Третьего. А для этого нужно было вначале узнать новости, и у спасателей они наверняка были. У ворот чернореченского отряда спасателей дежурил, как всегда, не человек, а киборг. Внешность его показалась Коту знакомой, он даже припомнил его кличку — Дрейк, и с удивлением выяснил, что двухлетней давности пропуск на имя младшего лейтенанта Алексея Петровича Кота до сих пор не отменён. Эта провинциальная безалаберность порадовала Кота: он и сам не очень-то любил свято следовать инструкциям. В столичном отряде он сидел только потому, что не хотел надолго оставлять маму одну. Была б его воля, он давно бы уже подал рапорт о переводе на какую-нибудь из новых территорий, ведь чем дальше от столицы — тем жизнь проще и работа интереснее. На базе было пустынно, только в дежурке обнаружилась начальник отряда, невысокая рыженькая и очень бойкая женщина средних лет Светлана Калина, которую все подчинённые за глаза ласково звали Калинкой. Она хорошо помнила Кота и приятельски к нему относилась. Радостно поздоровавшись, Калинка тут же оживлённо спросила: — Слушай, Кот, прости, что я так с ходу наседаю, но ты сегодня свободен? Помочь можешь? — Днём свободен, а к пяти должен быть в больнице, как штык. Помочь могу, но смотря в чём… — Ничего противозаконного! — улыбнулась Калинка. — И времени немного займёт, до пяти два раза успеешь управиться. У меня уже два часа вызов висит, подъём «скорой» из реки. Внутри, предположительно, два трупа, так что надо бы побыстрее. Пилот-то у меня есть, Сан Саныч, помнишь его? И флайер для подъёма есть — мы после того пожара новый «Альбатрос» получили, не машина, а конфетка! Мощная, вёрткая, садится и на воду, и на грунт, грузоподьёмность — таких «скорых» сразу три выдернуть может. А вот из офицеров послать некого. Голубь туристов-потеряшек ищет и вернётся, скорее всего, только к вечеру, а у Стёпы сегодня законный выходной, к тому же медовый месяц, не хочется его дёргать. Я бы сама полетела, но боюсь базу оставлять. Мало ли что случится, а здесь одни киборги на хозяйстве. Дело-то несложное, поможешь? — О чём разговор! — обрадовался Кот. Такой удачи он не ожидал: теперь удастся осмотреть и место происшествия, и окрестности города. — Но с условием… нет, с двумя: вы даёте мне со склада какую-нибудь компактную лодчонку, и Сан Саныч после подъёма оставляет меня на реке. Согласна? — Не вопрос! — Калинка обрадовалась, похоже, ещё больше — видимо, ожидала каких-то других условий. — Надувная моторка у нас на складе есть, я её тебе могу передать во временное пользование хоть на месяц, хоть на два. В общем, когда будешь домой возвращаться, тогда и вернёшь. А второе — вообще не проблема, где скажешь, там и выйдешь. Вот тебе комм, их нам пять лет не меняли, так что разберёшься. В нём все контакты и сведения о задании. Отчёт в комм надиктуешь и Сан Санычу передашь, а он — мне. Слушай, а ты на «Альбатросах»-то летал? Аппаратуру поисковую знаешь? — В Весеннем сейчас во всех отрядах «Немезиды», но «Альбатросы» у нас в учебке были, я на них экзамены сдавал. — Отлично! Пойдём в каптёрку, я тебе лодку найду. Да, из киборгов даю тебе Пьеро, он поопытнее. — Он ещё работает? — удивился Кот. Калинка улыбнулась: — Да, он у нас старожил, даже гарантийный срок выработал. У нас все киборги долго служат — всё же такие сложные аварии, как в столице, здесь редко бывают. Давешний пожар — это большой форс-мажор был, и то у нас только один киборг погиб тогда. Ворон, помнишь, чёрненький такой? А, ты ведь его не видел, вы уже потом приехали… Ворон мне один раз здорово помог — я тогда ещё совсем зелёная была, только из училища. Не знаю, как бы без него справилась… Хочешь, смейся, хочешь, нет — а я его до сих пор иногда во сне вижу… — Не над чем тут смеяться, — сказал Кот. — У меня вчера списанного киборга дексовцы увезли, пообещали нового выдать — а я в драку с ними полез, чтоб старого вернуть. Конечно, не вышло ничего… Но помнить я его не один год буду. А может, и всю жизнь. — Ты меня понимаешь, — кивнула Калинка. — А наши все только смеются. Ну и ладно, пусть смеются, от меня не убудет. А Пьеро через два года списать должны, и я уже решила, что домой его заберу. Будет ему вроде как пенсия… Да где же эта чёртова лодка? А, вот же она! Мотор во-он там, а рядом — канистры с топливом и маслом. Помнишь ещё, как с топливниками обращаться, или после училища забыл всё напрочь? — Обижаешь, коллега! — фыркнул Кот. — Чтобы я, потомственный рыбак, и не завёл какой-то вшивый ДВС [1]? — А, ну да, ты же на топливниках собаку съел! Прости, прости, памяти совсем нет. Пьеро, иди сюда. Так, как там положено? Пьеро, приказ. Это лейтенант Кот Алексей Петрович, позывной Кот. Он твой временный хозяин, поступаешь в его распоряжение на неопределённое время, до отмены. Отменить приказ могут все хозяева третьего уровня и выше, конец приказа. Уф, как же тяжело этим казённым языком говорить! Пьеро, помнишь Кота? Конечно, помнишь! Кот тебя тоже вспомнил, так что сработаетесь. Кот, слушай внимательно, Пьеро, запоминай — напомнишь Коту, если что. Сейчас от больницы забираете полицейского эксперта, я его предупрежу, чтоб ждал на взлётной площадке. Потом летите на место, Сан Санычу я координаты уже сбросила. «Скорую» поднимете, поставите возле берега на мелководье. Эксперт расположение трупов отснимет, отвезёте его и трупы в морг — и возвращаетесь к «скорой». С этим надо управиться до одиннадцати двадцати: в это время мимо места аварии будет проходить триста пятый сухогруз. Капитан уже в курсе, он вам подготовит место на палубе. Аккуратно грузите «скорую» — и можете быть свободны. Всё ясно? — Так точно, товарищ начальник базы! — рявкнули Кот и Пьеро в один голос. — Вольно, мальчики! Можете исполнять! — Калинка рассмеялась и ушла в дежурку. — Ну, Пьеро, бери лодку, мотор — и за мной, — сказал Кот, подхватывая канистры. — Давненько мы с тобой не виделись. — Один год, восемь месяцев и девятнадцать дней, — киборг легко поднял одной рукой мотор, другой — пластиковую упаковку со сложенной лодкой, и пошёл следом за Котом. — Да, время летит… Пьеро, клади лодку и мотор в грузовой отсек, надевай гидрокостюм, бери перчатки и садись на заднее сиденье. Сан Саныч, здравствуй, дорогой! — Кот! Салям алейкум, дорогой! — пожилой горбоносый пилот с роскошной седой гривой высунулся из кабины флайера. Он взмахнул рукой и широко улыбнулся, демонстрируя старомодные золотые коронки на передних зубах. — А я-то гадаю, кого же мне Калинка сосватала, решил уже, что она ради двух жмуриков Степана с молодой жены сдёрнула! Ну, думаю, совсем совести у бабы нету, да? А тут — ты! Ну, что, Кот — тряхнём стариной, а? Ты глянь, какая у меня теперь машина! Не машина — конфетка! — Плагиат! — ехидно сказал Кот, запрыгивая на штурманское место. — Про конфетки я уже слышал. — От Калинки слышал, да? — не удивился Сан Саныч. — Так это она от меня научилась, веришь? — Конечно, дорогой! Я каждому твоему слову верю, веришь? Сан Саныч захохотал и взялся за штурвал. — Эх, Кот, душевно ты разговариваешь, аж сердце радуется. Как же хорошо, дорогой, что ты к нам забежал! Надолго, нет? — Думаю, денька на два-три, а там как получится. — Ты к нам в субботу загляни, — Сан Саныч аккуратно поднял флайер и повёл в сторону реки, к больнице. — Я шашлык сделаю. Посидим, поговорим, ребят позовём, Калинку позовём, всех позовём, всем хорошо будет! Так просто ведь не соберутся, им повод давай — вот ты и будешь повод! Согласен, дорогой? — Ох, Сан Саныч, мне бы с делами разгрестись… Дел много у меня, боюсь, не смогу в этот раз. — У тебя дела, у меня дела, у всех дела! У кого их нет? Только у жмуриков наших, да… Шашлык — это тоже дело! Вот и запланируй, в дела свои запиши: ОВД, очень важное дело, с друзьями повидаться! Что у тебя за дела-то? — Да лечиться я приехал, Сан Саныч, — вздохнул Кот. — Ногу сломал в колене, уж почти четыре месяца назад — и никак не заживает. Вот, посоветовали обратиться к вашему Кирееву… — К Кирееву? К Сергею? Да, это правильно. Если кто твою ногу и может починить, так только он. На него весь наш город молится. Хирург — от бога! Такие люди на вес золота. Он, было дело, моего соседа бестолкового, с крыши упавшего, чуть ли не по частям собирал — и собрал ведь! Бегает сейчас этот сосед от меня, как заяц от орла… О, слушай! Ты Киреева к нам на шашлык зови! И дело своё обсудишь, и его подмажешь заодно. Мой шашлык — самая лучшая взятка, веришь? — Верю, Сан Саныч. Я попробую. — Да ты не пробуй, ты зови, и всё! В субботу, в три часа, сбор на базе, — Сан Саныч посадил флайер на покрытой огромными лужами взлётной площадке больницы, на краю которой уже скучал высокий майор-полицейский с невозмутимым лошадиным лицом и неизменным атрибутом всех экспертов — кожаным чемоданчиком. — Эй, залезай скорей, дорогой! Э, да ты совсем промок! Заждался нас, да? — Добрый день, — поздоровался эксперт, забираясь на заднее сиденье. Молчаливый Пьеро, в гидрокостюме напоминающий Ихтиандра из нашумевшего сериала, сдвинулся в угол, освобождая место для эксперта и для его чемоданчика. — Добрый, — откликнулся Кот. — Лейтенант Кот, можно просто Кот. — Майор Ормунд, можно просто Рон, — невозмутимо откликнулся эксперт, рассёгивая мокрый плащ. — Я вас впервые вижу. Вы новенький? — Не совсем. Кот дождался, когда Сан Саныч положит флайер на курс, и развернулся боком к собеседнику, чтобы видеть его лицо: — Я из столицы, второй спас-отряд Западного округа. Приехал по делам, зашёл к старым знакомым, попросили выручить, а то вам пришлось бы до вечера дожидаться… Ведь в вашем деле чем скорее приступишь, тем лучше? — Как и в любом другом, — пожал плечами майор. — Часика два-три ещё можно было бы потерпеть, наши клиенты не настолько капризны, как живые, но до вечера — да, это многовато. Я рад, что Калинка вас уговорила. — Вы так хорошо знаете Светлану? — удивился Кот. Из уст чопорного майора прозвище старой знакомой звучало как-то необычно. — Я — её муж, — усмехнулся майор. Сан Саныч захохотал: — Что, Котяра? Не ожидал? — Оп-па… — выдавил Кот. — Поздравляю!.. Нет, честно, не ожидал! Два года назад, когда я с ней познакомился, она клялась всеми святыми, что замуж — ни-ни, что работа — это святое… — Так и есть, — подтвердил майор. — Работа — это святое. И для неё, и для меня. Мы хорошо понимаем друг друга, может быть, поэтому… — Ты слушай больше! — встрял в разговор Сан Саныч. — Работа у них — святое! Да она за последние полгода на этой работе всего два раза задержалась дольше положенного! — Но раньше времени ведь не уходила, — встал на защиту молодой жены майор. — Это — да. Что есть, то есть, — не стал спорить Сан Саныч. — Ну, что, Кот, теперь хочешь шашлык? Что, думаешь, это единственная наша новость? Есть и ещё, не сомневайся! — Хочу! — Кот обречённо махнул рукой. — Эх, уболтал, чёрт языкастый! Сан Саныч демонически захохотал, потом посерьёзнел и сказал: — Ша, мужики, работаем. Кот, включай эхолот, лёту пять минут осталось. Кот защёлкал кнопками на пульте перед штурманским сиденьем. «Как на экзамене», — всплыла мысль в его голове. Экран эхолота засветился, по нему поползли извивающиеся линии и размытые пятна. — Пять лет прошло, вроде забыл уже — а руки помнят, — пробормотал он себе под нос, переключая рабочие режимы в поисках оптимальной картинки. — Ага, есть! Эхолот готов. Можно снижаться. Флайер клюнул носом, снизил скорость и медленно, зигзагом пошёл над самой водой в режиме поиска. Минут через десять Кот заметил на краю экрана пятно с подозрительно ровными краями. — Лево тридцать, дистанция сорок! — скомандовал он, и Сан Саныч послушно довернул флайер, ещё немного снизив скорость. — Лево пять, дистанция пятнадцать! Прямо… Стоп! Флайер завис в двух метрах над водой, от него разбегались в разные стороны барашки небольших волн. — Пьеро, твой выход! — скомандовал Кот. — Прямо под нами, предположительно, затонувший флайер «скорой помощи», бортовой номер двести шестьдесят два. Твоя задача — проверить это. Запись включай прямо сейчас. Нырнёшь, посмотришь, что за машина лежит на дне, всплывёшь и отчитаешься. До возвращения в наш флайер отчитываться будешь не вслух, а на коммы мне и Сан Санычу — нечего зря горло драть. Задача ясна? Киборг уже сдвинул в сторону дверцу флайера и, готовый к прыжку, стоял в проёме: — Да, хозяин. Кот поморщился: он давно и прочно не любил это слово. Ладно, не стоит сейчас переучивать и путать чужого киборга. Всего одно задание, можно и потерпеть. — Приступай. Пьеро мощно оттолкнулся и почти без брызг головой вниз ушёл под воду метрах в двух от борта. Кот прошёл в грузовой отсек, вытащил гидрокостюм, маску и рабочие перчатки, переоделся. Комм пиликнул, на экране высветилось: «СКОРАЯ ПОМОЩЬ — 262», — это пришло лаконичное подтверждение от киборга. Когда Кот приготовил оборудование для подъёма и вернулся в кабину, Пьеро уже всплыл. Хотя течение Серой здесь было довольно сильным, киборг вроде бы играючи держался рядом с флайером, его голова с соломенными волосами торчала из воды в том самом месте, где он нырнул. «Выпендрёжник, — улыбнулся про себя Кот. — Класс показывает.» — Отлично, Пьеро! Какая глубина до верха «скорой»? — крикнул он. На экране комма высветилось: «6,4». Кот повернулся к Сан Санычу: — Спускай лебёдку! Глубина — шесть, дальше по моей команде чуток потравишь. Место для временной стоянки присмотрел? — Обижаешь, дорогой! Вон там заливчик небольшой, видишь? — Годится. Всё, я пошёл. Кот не стал повторять прыжок Пьеро: не любил ненужного риска. Выкинув за борт аварийную лестницу, он аккуратно спустился в воду, подозвал киборга и передал ему снаряжение. Подождав, пока из люков в бортах флайера на заданную длину вытравятся буксирные тросы, Кот сделал несколько глубоких вдохов и, показав Пьеро: «Следуй за мной», нырнул. Пьеро не ошибся: на дне под флайером действительно лежала злосчастная «Скорая помощь». Кот с помощью киборга быстро прикрепил тали к затонувшей машине, дал команду Сан Санычу, и вскоре «скорая», скособочившись, уже стояла на мелководье, и изо всех её щелей с громким журчанием вытекала вода. «Альбатрос» приткнулся рядом на якоре, и Рон отправился исследовать машину-утопленницу. Кот пошёл за ним, приказав киборгу выключить запись и переодеться в сухое. Сан Саныч остался вместе с Пьеро в «Альбатросе», чтобы не мешать эксперту производить съёмку. Днище «скорой» было прострелено в районе штурманского сиденья, несколько отверстий обнаружилось и в медицинском отсеке. Тела врача и бандита лежали в углу, одно на другом, причём штаны бандита были спущены до колен, словно он собирался заняться сексом с убитым врачом. Майор сделал несколько общих снимков, потом снял тела крупным планом, потом части тел, особое внимание уделяя рукам и головам. В том же углу обнаружился и бластер, эксперт отснял его местоположение, подобрал, завернул в плёнку и передал Коту: — Пожалуйста, отнесите это в наш флайер и пришлите киборга. Тела можно забирать. Кот осторожно принял бластер и поинтересовался: — Рон, а можете вы сходу определить, отчего умер бандит, или нужно вскрытие? Майор ещё раз внимательно оглядел труп: — Вскрытие, конечно, покажет точно, но можно предположить, что его, скорее всего, задушили, ухватив зубами за горло. Вот, видите, на обеих сторонах шеи отпечатки человеческих зубов? Зубы взрослого человека, кстати. Кожа прокушена, но не настолько глубоко, чтобы он истёк кровью — значит, задохнулся. — И что грозит тому, кто душил? — поинтересовался Кот, разворачиваясь к двери. — Ничего, — пожал плечами Рон. — Здесь налицо необходимая самооборона. Свидетельница показала, что у преступника был бластер — вот он. К тому же пленник, душивший преступника, — Терентий, кажется? — был ранен… А вот и ножичек! Майор склонился над обломком узкого ярко-жёлтого керамического лезвия длиной сантиметров пятнадцать. — Какой? — Девочка показала, что Терентий в начале нападения был ранен в грудь обычным кухонным ножом, причём лезвие ножа обломилось при ударе и осталось в ране. А после смерти охранявшего их преступника она пассатижами извлекла обломок из груди Терентия. Кстати, и пассатижи тоже здесь, — Рон бродил по отсеку, снимая крупным планом отдельные предметы, заворачивая их в плёнку и рассовывая по кармашкам чемоданчика. — То есть, к моменту нападения на охранника Терентий уже был ранен, так что самооборона, однозначно. Версия девочки теперь подтверждается множеством фактов — и бластер, и обрывки верёвок, и обломок ножа, и пассатижи, и спущенные штаны охранника… Вы, кстати, в курсе, что он собирался изнасиловать двенадцатилетнего ребёнка? Так что ему, пожалуй, повезло, что он не дожил до тюрьмы. И, кстати, врачи обещают к вечеру привести в чувство второго потерпевшего — пилота «скорой помощи». Если его показания совпадут с показаниями девочки, то этому Терентию вряд ли что-то будет грозить. Ну, в полицию-то его, конечно, вызовут — для дачи свидетельских показаний, и на суде ему придётся выступить. А почему вы спрашиваете? — Да так, пытаюсь представить, как бы я действовал на его месте, — выкрутился Кот. — И что бы мне за это было. — Чтобы так действовать, нужно находиться в состоянии сильного аффекта, — покачал головой майор. — Со связанными руками и пробитым лёгким кинуться в драку с человеком, вооружённым бластером — это же готовая сцена для экшен-сериала! Боюсь, я бы на такое не осмелился… Хотя, конечно, никогда не знаешь наверняка, пока сам в не окажешься в подобной ситуации. Кот вежливо поддакнул. Вдвоём с Пьеро они быстро перенесли трупы в «Альбатрос» и уложили в анабиозные камеры: их оборудование годилось и для обеспечения сохранности тел. Эксперт закончил съёмку и дал команду на взлёт. Как и обещала Калинка, операция по поднятию «скорой» и установке её на борт сухогруза прошла без сучка, без задоринки. Ещё полдень не наступил, когда Кот попрощался с Сан Санычем, передал ему комм с отчётом и остался в одиночестве на берегу Серой. Он завёл мотор лодки и не спеша отправился вниз по течению. Конечно, Третий мог прятаться и в самом городе, и в лесу недалеко от города, и вообще уйти от реки в глушь, но вначале следовало исключить из района поисков реку. Кот обшарил оба берега на три километра выше и на пять километров ниже города, проверяя места своих бывших стоянок, где мог бы объявиться сбежавший киборг. Он надеялся обнаружить не столько самого Третьего, сколько его следы — но ничего не нашёл. К пяти часам Кот только-только успел вернуться в город, приткнуть свою моторку на пирсе рядом с катерами полиции и добраться до больницы. Когда он, запыхавшись, вбежал в приёмную, нога у него разболелась так, что спасатель страшно хромал и при каждом шаге едва удерживался от крика. Видимо, поняв по его лицу, что что-то неладно, девушка из регистратуры не стала задавать лишних вопросов, просто молча проводила Кота сочувствующим взглядом. Добравшись до травматологии, Кот с облегчением обнаружил, что Киреев на месте. Хирург внимательно просмотрел выписку и анализы, хмыкнул, разглядывая кучу снимков колена и всей ноги, и поинтересовался, почему отсутствует подробный скан костей таза и пояснично-крестцового отдела позвоночника. Узнав, что в больнице Коту делали сканирование только коленного сустава, Киреев пожал плечами и поинтересовался, готов ли Кот оплатить сканирование позвоночника. Кот поёжился и признался, что вряд ли. Свои запасы он выжал досуха покупкой Третьего, а на зарплату надеяться не стоило — особенно с учётом маячившего перед спасателем призрака комиссии. Но Киреев не удивился и не расстроился, чем немало удивил Кота. Он задумчиво поскрёб пробивающуюся на подбородке рыжеватую щетину — и предложил провести сканирование бесплатно. Кот немного поотнекивался для приличия и согласился. Про себя он решил, что обязательно рассчитается с хирургом потом, когда появятся деньги. Разобравшись с бумагами, врач взялся за пациента. Велев Коту раздеться догола, Киреев долго ощупывал и мял ему колено — а ещё, зачем-то, бедро, пах, позвоночник и тазовые кости. По его просьбе Кот ложился, вставал и приседал, сгибал ногу в колене и прыгал, стискивая зубы и ругаясь про себя последними словами, когда нога начинала болеть особенно сильно. Один раз, когда врач нажал на крестец где-то в районе спины, всё бедро от верха до колена прострелила настолько резкая боль, что Кот всё же не удержался от крика и чуть не упал. Киреев тут же убрал руку, снова хмыкнул и сказал, что вроде бы кое-что прояснилось, но прежде чем назначать лечение, лучше всё же дождаться результатов сканирования. Он велел Коту одеваться и вышел из кабинета. Кот с облегчением стёр со лба холодный липкий пот и начал натягивать штаны, тихо радуясь тому, что его мучения на сегодня закончились. Но Киреев быстро вернулся, неся в руках шприц с каким-то лекарством, и вкатил внутренне застонавшему спасателю укол в ягодицу. Велев Коту засечь время и внимательно наблюдать и запоминать все изменения в самочувствии, время их наступления и продолжительность, Киреев неожиданно предложил ему зайти к нему домой и продолжить обсуждение там. Кот понял, что врач не хочет говорить про сбежавшего киборга на работе. Он не раздумывая принял предложение, тем более что укол довольно быстро подействовал и колено почти перестало болеть. Киреев коротко кивнул и попросил пациента подождать в холле у входа. Ждать врача пришлось больше двадцати минут, но Кот потратил это время с толком — встреченный им утром в холле больницы сержант-полицейский снова стоял возле справочной, ожидая, когда девушка-администратор закончит работу, и развлекал её разговорами. Та при виде Кота на секундочку отвлеклась от своего ухажёра и дежурно-вежливо поинтересовалась, не может ли она чем-нибудь помочь посетителю. Услышав, что Кот просто дожидается Киреева, она тут же потеряла к нему интерес и вернулась к увлекательной беседе с сержантом о вчерашнем происшествии и его последствиях. Кот уткнулся носом в позаимствованный на стойке рекламный буклет и весь превратился в слух. Сержант увёл закончившую дежурство девушку примерно минут через пятнадцать. За это время Кот узнал, что утренняя версия сержанта о тайном спецагенте не подтвердилась, но на сбежавшего из больницы неизвестного всё равно уже все махнули рукой. Полиции были известны только его имя — Терентий, и внешность — по не очень качественным записям с камер наблюдения. Отпечатки пальцев и сетчатки Терентия у полицейских были — вот только их не было ни в базе шильской полиции, ни в общегалактической, из чего автоматически был сделан вывод, что разыскиваемый родился на Шиле, никогда с неё не улетал и не имел проблем со здоровьем и с законом. Терентий был смуглый, черноволосый и черноглазый, особых примет не имел, заметных шрамов и татуировок — тоже. (Кот с облегчением услышал это — он знал, что на самом деле шрамы у Третьего были, и много. Но все эти шрамы были не меньше чем полугодовой давности и давно уже стали почти незаметны.) Чёрные же волосы и глаза на Шиле, где чуть ли не каждый третий житель был смуглым и чернявым, являлись, конечно, не сильно актуальной приметой. Единственной зацепкой было то обстоятельство, что парень покинул палату в чём был: босиком и без рубашки, в одних зелёных форменных штанах медперсонала с завязками на боках. Во время драки с бандитами он заработал удар ножом под ключицу, и примотанная к груди левая рука тоже была неплохой приметой. Но, конечно, раз разгневанные граждане ещё не засыпали полицию требованиями арестовать полуголого нарушителя порядка за попрание моральных устоев общества — утром беглеца никто не заметил, а сейчас, когда прошёл уже целый день, он наверняка уже разжился и одеждой, и обувью, и, скорее всего, давно смотался из города. Кроме случая со сбежавшими бандитами, других преступных инцидентов в Чернореченске и окружающих его туристских лагерях не было зафиксировано, и следствие склонялось к версии, что к лагерю Киреевых приблудился кто-то из многочисленных туристов. В драке парень был ранен, сам в запале убил одного из бандитов, перепугался, что его отправят под суд, и скрылся. Его уже почти не искали, удовольствовавшись показаниями девочки, полностью подтверждёнными заключением судебного эксперта. Действия полиции по розыску Терентия ограничились вывешиванием на городском портале его фотографии с просьбой всем видевшим похожего человека сообщить куда следует. Вдобавок — это уже сообщила девушка-администратор, сержант пока был не в курсе, — совсем недавно очнулся пилот скорой помощи, который в момент убийства был в сознании и видел всё происходившее от начала и до конца. Его показания полностью подтвердили решение следователя признать убийство, совершённое Терентием, вынужденной самообороной и защитой ребёнка от насилия. Но ещё днём полицейское начальство посчитало, что уже имеющихся доказательств вполне достаточно, и собиралось передавать дело в суд. Младший же офицерский состав потихоньку делал ставки на то, что случится раньше: сообщат ли в полицию о Терентии его знакомые, или у невольного убийцы взыграет совесть и он объявится сам. Всё услышанное здорово успокоило Кота — и он едва не вывалил новые сведения на Киреева сразу, как только хирург появился в дверях холла. Но врач был не один. Он шёл медленно и осторожно, поддерживая прихрамывающую девочку лет одиннадцати-двенадцати. Светло-русые короткие волосы её были встрёпаны, белый больничный халат казался длинным платьем, сверху на халат была наброшена мужская куртка с подвёрнутыми рукавами. При ходьбе длинные полы халата расходились, открывая эластичную повязку на правом колене девочки. — Знакомьтесь, — сказал Киреев, подводя девочку к отлепившемуся от стойки Коту. — Моя дочь, Олеся. Леся, это Алексей Петрович, мой новый пациент. — Можно просто Кот, — улыбнулся Кот. — Это не прозвище, это фамилия. — Разве бывают такие фамилии? — девочка широко раскрыла глаза, светло-серые с тёмным ободком. Кот жестом фокусника выудил из кармана паспортную карточку и протянул девочке: — Читай. — Кот Алексей Петрович, — вслух произнесла Леся и, зацепившись взглядом за строку «место работы», вдруг восторженно выдохнула: — Лейтенант второго спас-отряда! Вы — спасатель? — Да, — слегка недоумевающий Кот забрал у неё из рук карточку и посмотрел на Киреева. Тот откровенно веселился. — Леся уже два года мечтает стать спасателем, — пояснил он. — Ну, идёмте же, что мы тут стоим, как три… кактуса в пустыне. Больница скоро закроется, вон даже администратор уже ушла. Интересно, свободные флайеры ещё остались, или придётся с центральной станции вызывать? Флайеры, к счастью, на стоянке были, и спустя три минуты врач уже вёл дочку и своего нового пациента по мокрой кирпичной дорожке к дому. Дом Киреевых располагался недалеко от больницы, ближе к окраине города и к реке — он был расположен на третьей линии. Небольшой, но уютный участок обрамляла живая изгородь из колючего шиповника. На участке стояла небольшая крытая беседка, вольготно разрослись нестриженые кусты сирени, почти полностью покрытые ароматными розовыми соцветиями, и уже отцветающие старые вишнёвые деревья. Домик тоже был небольшой — всего один этаж, с гостиной, кухней, двумя спальнями, подсобкой и санузлом. Киреев провёл гостя в кухню, усадил за стол и, извинившись, ушёл переодеваться, Леся удалилась в свою комнату. Переоделся хирург по-военному быстро, что Кота не удивило. Гораздо больше его удивило то, что его дочь управилась с переодеванием почти так же шустро. Она прихромала на кухню и, пока отец жужжал бритвой в ванной, начала собирать на стол, похоже, задавшись целью продемонстрировать гостю всё содержимое холодильника и шкафов. — Вы что будете пить, чай или кофе? — спросила она, копаясь в нижнем ящике шкафчика. — Правда, кофе у нас только растворимый… А, вот ещё какао есть. — Чай, — твёрдо сказал Кот. — Кофе и какао на Шиле не растут, климат пока слишком холодный. А суррогаты я не люблю. — А чай, что, растёт? — удивилась Леся. — Дай-ка пачку, — сказал Кот и ткнул пальцем в мелкие буковки на пластике: — Читай. Произведено: посёлок Бали, Центральная территория, планета Шила, из местного сырья. Это единственная на сегодня территория, где уже можно выращивать нормальный чай. Неужели вы в школе не проходили историю терраформирования Шилы? — Проходили, — вздохнула Леся. — Я, наверно, невнимательно слушала. — А когда я учился, чай на Шиле вообще ещё нельзя было выращивать, — задумчиво протянул Киреев, глядя в окно. — Слишком холодно было. Тогда на Центральной территории был умеренный, а не субтропический климат. — Так и сейчас не субтропический! — Кот отдал пачку Лесе, и она насыпала чай в заварочный чайник. — Но условия уже подходящие. Там целые плантации чая, как на Головановской территории — лесные плантации… — Только эти плантации периодически сметает смерчами, — поморщился хирург. — Да, Головановская территория — не очень удачный проект, это и учёные, наконец, признали, — сказал Кот. — Я сам по молодости не застал, но наши старшие офицеры рассказывали, что до установки двух дополнительных климатических установок туда чуть ли не каждый год сгоняли спасателей со всей планеты на разгребание последствий очередного смерча. — А ведь сколько Шкловский бегал, тряс расчётами, доказывал, что пяти установок на этой территории будет мало… — словно про себя проговорил Киреев. — И почему некоторые учёные мужи такие твердолобые? Упёрлись, что раз на всех территориях достаточно, то и на этой — тоже, а смерчи, мол, неустранимое следствие местных условий. И только после его гибели всё же начали разбираться. — Сейчас там поспокойнее стало, — сказал Кот. — Я работаю в спас-отряде уже четвёртый год, и за это время не было ни одного экстренного вызова с Головановской территории. — Дай-то бог, чтоб и дальше так было. Вот только тех, кто попал под смерчи, уже не вернёшь… — продолжал разговор сам с собой Киреев, рисуя на столе круги указательным пальцем. Леся дёрнула Кота за рукав. Он наклонился к девочке, и та тихонько прошептала ему на ухо: — Лучше не напоминайте папе про Головановскую. Там его родители погибли, мои бабушка и дедушка — в посёлке Кресты, знаете? Ещё до моего рождения, я их только на снимках видела… — Простите, — сказал Кот виновато. — Я не хотел вас огорчать… — Ничего, дело прошлое, — встряхнулся хирург, заглянул в свою чашку и обнаружил, что она пуста. — Леся, ты нас кормить будешь? — жалобно спросил он. — Я последний раз ел… да, вчера днём. Твою уху. — А почему в столовую не сходил? — вскинулась дочь. — Некогда было, — вздохнул Киреев. — Ладно, насыпай сахар, а кипяток я сам налью. С твоей костыль-ногой сейчас лучше тяжести не поднимать. Он поднялся, залил кипятком заварочный чайник и прислонился спиной к кухонному шкафчику, сложив руки на груди и ожидая, пока заварится чай. — Дядя Кот, вам с сахаром или без? — вежливо спросила Леся, опуская ложку в сахарницу. — Без, — сказал Кот. — Только «дядя» мне не надо говорить, не дорос я ещё до дяди. Просто Кот. — А ваш папа вас как зовёт? — спросила Леся с любопытством. — Папа погиб, когда мне было одиннадцать лет, — ответил Кот. — Ой, простите… — за столом повисло неловкое молчание. — Ничего, — поторопился развеять его Кот. — Уже больше десяти лет прошло. Зато мама жива, слава богу. Она меня зовёт Котом, как и все остальные. Она и папу так называла, пока он был жив. А я тогда был у неё Котёнком… А как папа погиб — мама меня в Кота переименовала. Вроде как я стал старшим мужчиной в доме. Знаешь, как я старался соответствовать? Кот улыбнулся и подмигнул девочке. Успокоившись, она тут же задала новый вопрос: — А братья и сёстры у вас есть? — Сестра есть, старшая. Уже замужем, и двоих племянников мне родила. А ты, значит, у папы одна? — Да, — печально сказала девочка. — Так вышло. Мама нас с папой бросила, когда мне полгодика было… — Леся! — строго сказал Киреев, разливая готовый чай по чашкам. — Не стоит вываливать на всех встречных подробности своей личной жизни, им это неинтересно. — Кот же на нас вывалил, — резонно возразила Леся, но послушно замолчала. — Ну, зачем вы так, Сергей Германович, — жалобно сказал Кот. — Мы же просто знакомимся. Я Лесю понимаю: хочется хоть в общих чертах представлять, с кем общаешься. — Кстати, об общении, — сказал хирург, соорудив себе двухэтажный бутерброд с сосиской и сыром. — Алексей Петрович, я вас жду завтра к восьми здесь, в нашем доме. Позавтракаем вместе и поедем в больницу — вам обязательно нужно пройти полное сканирование. Я тоже хочу хоть в общих чертах представлять, с кем общаюсь, а снимков одного лишь колена для полноценного общения мне явно недостаточно. Леся захихикала: — Что, пап, снова приходится исправлять то, что городские испохабили? — Леся, что за разговоры? — поморщился хирург, прожевав кусок бутерброда. — Как в подворотне. В школе, что ли, нахваталась? — Ну, пап, ты как динозавр, — парировала Леся. — Такому нынче учат в детском садике, в школе всё гораздо серьёзнее… Но это тебе лучше не знать. — Дожили… — горестно вздохнул Киреев. — Вот чему дети нынче учатся в школе: хамить, дразниться и ругаться. — Папочка, я больше не буду, прости, — Леся села прямо и чинно сложила руки перед собой. — Видишь, какая я примерная? — Надолго? — скептически спросил отец. — Минимум на час. — Ловлю на слове. Ты поела? Тогда иди в свою комнату, посмотри там мультики. Нам с Котом надо поговорить. — А мне? Я тоже хотела с ним поговорить! — подпрыгнула Леся. — Потом поговоришь. Кот к нам завтра с утра зайдёт, и вечером тоже. — Тогда до свидания, — со вздохом сказала девочка, поставила свою чашку в раковину и ушла в комнату. Кот проводил её взглядом. — Хорошая у вас девочка, — сказал он. — Послушная. — Это она при вас стесняется, — проворчал Киреев. — Послушная… Слушает-то она внимательно, вот только делает всё равно по-своему. — Переходный возраст начинается, — сказал Кот. — Сколько ей? Одиннадцать? Двенадцать? — Да. Через два месяца будет тринадцать. — Правда? А на вид не скажешь… — Да, она в мать пошла, та тоже была невысокая… Алексей Петрович, мы не о том говорим. Где будем искать нашу пропажу? И, кстати, как его всё-таки зовут? — Третий. У нас в отряде все киборги под номерами. — Теперь понятно, почему он назвался Терентием — звучит похоже. Но имя довольно редкое, где он его мог услышать? В каком-нибудь сериале?.. — Нашего начальника зовут Терентий Геннадьевич. — Замечательно! Тогда действительно понятно. Третий ведь уже давно работает, не так ли? — Больше четырёх лет. — Да, это сходится. Все срывы, о которых я знаю, обычно происходили с подержанными киборгами, трёх-четырёхлетними. Но в остальном ваш случай совершенно нетипичный. Насколько я знаю, любые попытки общения с сорванными киборгами ни к чему хорошему не приводили, а ваш Третий вполне адекватно общался со мной… Хотя я не уверен, что он не бросился бы на меня, если б я сообщил ему, что его тайна раскрыта. — Не бросился бы, — твёрдо сказал Кот. — Эх, молодой человек, мне бы вашу уверенность… Но опустим это. Вы лучше знаете своего подопечного. Что, по-вашему, он может сделать, удрав из больницы? — В то, что Третий взбесится и устроит бойню, как обычный сорванный, я не верю. У него и срыв произошёл при попытке не убить, а спасти человека. А вот в то, что он чувствует себя затравленным зверем и может забиться в какую-нибудь дыру, где тихонько помрёт от истощения — верю и очень этого боюсь. Нужно как можно скорее найти его, пока он жив. Но город я знаю не очень хорошо, Третий — тем более. Берега Серой он знает куда лучше, ведь мы с ним не раз рыбачили в заповеднике. Так что он, скорее всего, постарался убраться в лес. Ну, куда в незнакомом городе мог спрятаться почти раздетый и вдобавок раненый киборг? Причём так, что его за целый день не обнаружила ни одна живая душа? Киреев задумчиво побарабанил пальцами по столу: — В принципе, мест, где можно спрятаться, у нас хватает. Вы ведь и сами видели — город зелёный, участки большие, много сараев, гаражей и прочих подсобных помещений. Проще иголку в стоге сена найти. Давайте начнём с очевидного, а потом будем переходить к другим вариантам. Я завтра обшарю здание и территорию больницы: возможно, Третий не стал убегать далеко, понадеявшись на то, что под фонарём-то его искать и не станут. А вы осмотрите, на всякий случай, места ваших старых стоянок ещё разок: может быть, Третий просто ждёт ночи, чтобы выбраться из города незамеченным. Если он не дурак, он должен понимать, что в лесу ему безопаснее. А если ни я, ни вы не обнаружим его — будем думать дальше. Возможно, придётся ловить на живца. — Нет, Третий не дурак, — сказал Кот, поднимаясь из-за стола. — Кто угодно, но не дурак. Сергей Германович, не сочтите за дерзость… Почему вы решили помочь ему? Ведь вы же служили в армии, а все военные относятся к киборгам, как к минам или гранатам — в общем, как к расходному материалу… — Вы ведь тоже служили, — Киреев откинулся на спинку стула и скрестил на груди руки. — Но явно так не считаете. — Я служил всего два года, причём в технической части. А вы — военврач, и наверняка знаете, что боевой DEX может сотворить с человеком! Почему вы не стали звонить дексовцам? — А что, нужно было позвонить? Так это и сейчас не поздно сделать, — Киреев сощурился, и Кот понял, что вопрос этот врачу весьма неприятен. — Не надо, Сергей Германович, вы меня не так поняли! — поспешно сказал он. — Мне просто ещё не встречались военные, даже бывшие, которые при встрече с сорванным киборгом не стреляют сразу, а задают вопросы… Киреев резко отодвинул жалобно скрипнувший стул и встал, прерывая Кота на полуслове: — Вам пора, Алексей Петрович. Не забудьте, жду вас завтра здесь в восемь утра. Кот послушно вышел вслед за врачом в прихожую, обулся, накинул куртку… — Я однажды участвовал в захвате сорванной «шестёрки», — внезапно сказал Киреев. — Тогда я стрелял не задумываясь. Задумался позже, когда вопросы задавать стало уже некому. В том числе и поэтому сейчас я не спешу нажимать на курок… Ну, что ж, Алексей Петрович, до завтра? — До завтра, Сергей Германович. Кот пожал Кирееву руку на прощание и вышел в ночь. ________________ [1] ДВС — двигатель внутреннего сгорания.