старая футболка

Иногда на Тоору нападало. Хаджиме серьёзно ненавидел его в такие моменты. Они не разговаривали, хотя, может быть, стоило. Хотя, может быть, они хотели. У Ойкавы были мешки под глазами и проблемы с нервами. С самоконтролем. С самооценкой. Восприятием. Прошлым. Настоящим. Кофеиновой зависимостью. В общем-то, у него было много проблем. Иваизуми очень боялся, что когда-нибудь станет одной из них. А Тоору всегда говорил, что Хаджиме — их решение. Но когда они сидели в тишине, которую лупили ремнём беззвучные вздохи, всхлипы, выдохи и слёзы, то казалось, что из огромного безымянного лабиринта нет выхода. Иногда Ойкава приходил в норму. Вспоминал, что ему лишь немного за восемнадцать и что раньше он обожал комедии и старую музыку. Что раньше он любил гулять около моря без обуви и парные браслеты. Что он никогда не молчал и не умел сдаваться. Иногда Иваизуми забывал об этом. Тоору тоже. Иногда он спрашивал себя, начал бы Хаджиме курить, если бы они сразу расстались? Если бы Ойкава, несмотря на всю свою неконтролируемую любовь, всё-таки сумел сохранить дистанцию. Если бы Ойкава смог остаться хорошим другом, не превратившись в ужасного возлюбленного. — Тебе нравится ебаться с отбросом? — задал вопрос Тоору, однажды встав с пола. У него дрожали руки и весь мир. Паника вдруг отступила, оставив лишь гниль. Гниль, которая смазала весь механизм, заставив его разлагаться. — А вот отбросу с тобой — не очень. И Ойкава открыл дверь их квартиры. Тишины больше не было. Иногда на Тоору нападало. И оно его сожрало.