Встречайте, красноглазые, я ваш Нереварин...

      Свен боялся (ладно, если уж совсем честно — наоборот, надеялся), что Эстирдалин уже через час сотрёт себе ноги до кровавых волдырей и он потащит её обратно в город. Полдня хаджиту под хвост, думал он, зато от ненадёжной напарницы избавишься разом и надолго.       Размечтался! Мог бы ведь сразу оценить, как магичка одета: добротные, хоть и тоже поношенные сапоги; порядком вытертые, то есть, тоже не первый раз надетые штаны из тонкого, но плотного и крепкого сукна; куртка из всё той же кожи нетча, кинжал на поясе — боевой маг во всей красе, а не фифа кабинетная. Засмотрелся на тонкие пальчики, замечтался, как облизывать-обсасывать будет — и просмотрел, что баба-то не только в свитках знает толк.       Плетёный короб для грибов она повесила себе за спину, взамен нагрузив Свена холоднющим, аж в изморози, свёртком в бумаге, покрытой масляными пятнами, и такой же холодной, в каплях испарины, четвертной бутылью. Одно слово — маг. В смысле, припасы сохранит, заморозив их, в любую жару, но потащишь их ты, тупой здоровый мужик с топором. Понятно, что для Свена полпуда туда-сюда погоды не делали, однако эльфийка не просто навязалась ему на голову и прочие места — она с самого начала, как и всякий маг (и как всякая баба, если уж на то пошло), принялась командовать. Ещё и за это Свен… э-э… девочек в походах не жаловал. Но бабы есть бабы, а маги есть маги, их не переделаешь, так что приходилось приноравливаться… и пользоваться.       Пока что, поневоле признавал Свен, от Эстирдалин была сплошная польза. Шли они берегом реки Одай. Солнце сияло, травка зеленела, цветочки цвели, птички чирикали, бабочки порхали, пчёлки жужжали, а мухи, слепни и жуки-щелкуны кусались, как им и полагалось. А Эстирдалин, указывая на цветочки, объясняла, какие как называются и для чего алхимикам нужны: сама она зелья не варила, но тоже норовила принести из любого похода цветочков-грибочков для зельеваров, ибо тоже считала, что с этими ребятами жить надо дружно. Свен слушал внимательно, старался запомнить все эти золотые канеты и местный, совершенно на скайримский не похожий, вереск, и соглашался, что сейчас рвать это добро смысла нет — залежится, пока они бродят по болотам. Вот на обратном пути…       Пока они, впрочем, и до болот ещё не дошли. Травы становилось всё меньше, голого серого камня — всё больше, а на том берегу травы не стало вовсе, зато к камням добавились здоровенные круглые, похожие на чаши с щербатыми краями, озёрца кипящей грязи. Воняло от них очень знакомо, так что Свен заметил:        — Прямо как на истмаркских горячих озёрах запашок.        — Где вулкан, там и серные газы, — пожала плечиками Эстирдалин. — А вам доводилось бывать на горячих озёрах? Я вот всё мечтала побродить по Скайриму, но нордлинги не слишком жалуют магов вообще и альтмеров особенно. Так что, пожалуй, одна я туда соваться не рискну, а буду мечтать дальше. Вы меня, кстати, приятно удивляете. — Она, не прерывая речи, лениво махнула рукой, и мелкая, но злая молния снесла с тропинки фуражира квама, как-то почуявшего чужаков даже в серной вонище. — Так легко поладить с магами, среди которых один-единственный человек, и та бретонка… Кажется, бретонов у вас на севере тоже не очень жалуют?        — А вы мне покажите-ка хоть одну расу, которая любила бы какую-то другую, — усмехнулся Свен. — У нас разве что к редгардам так… ни тепло, ни холодно. Делить-то нечего, а бойцы они отменные. Да и нечасто у нас их встретишь, холодно в Скайриме. Ну, а я рос в Винтерхолде, сударыня, так что на магов чуть не с рождения насмотрелся. С любыми ушами, зубами и кожей, мехом или чешуёй. Привык, что вы такие же люди. Ну, или меры. Или зверолюды.        — Эстирдалин, — сказала она. — Не сударыня.        — Как скажете, — легко согласился он. — Тогда уж Свен, а не дорогой. А то на мой слух, звучит, будто супруга, с которой я уже лет десять в браке прожил, зовёт.       Она засмеялась. Не фыркнула пренебрежительно, как ему почему-то думалось, а засмеялась.        — Нет, — сказала она. — В супруги вам я точно не набиваюсь. Ах, ты…       По узкой тропке между скалами и «чашами» горячей грязи неслась отменно зубастая пасть. Вот просто пасть на двух мощных ногах, и как будто бы ничего больше. Молнии ей не понравились, но не слишком впечатлили, так что пришлось браться за топор. Топор, понятно, не подвёл, и скоро Свен в обалдении разглядывал тварь, как-то обходившуюся в жизни пастью и ногами.        — Вот ведь, прощенья прошу, жопа зубастая*, — сказал он, качая головой. Потом хмыкнул и прибавил: — А что до супружества… Все маги замужем за Магнусом, это я уже понял. Что мужики, что ба… девочки. Куда уж мне с ним тягаться, с самим Магнусом-то.        — Он не лучший супруг, если честно, — кривенько усмехаясь, ответила Эстирдалин. — Требует много, даёт в ответ… не очень. А эта жопа зубастая на самом деле зовётся алит. С них снимают шкуры, кое-кто умудряется мясо готовить…        — Ну, с голодухи и не такое съешь, — заметил Свен, потирая живот — он бы и от куска жареного алита уже не отказался: солнце-то уже было на полдороге к зениту.        — … Но я бы лично трогать не стала, он вполне может оказаться заразным. — Эстирдалин посмотрела на спутника, откровенно прикидывающего, как сподручнее разделать тушу. — Мы скоро выберемся в место гораздо приятнее, — сказала она. — Там и сделаем привал.       Скоро действительно снова начала появляться трава, а с нею и странно смотревшиеся на такой высоте мелкие болотистые озёрца (Свен рассудил, что каменистая земля, видимо, не успевает впитывать воду, и та застаивается, зарастает всякой зелёной дрянью). Когда вокруг уверенно зазеленело, а воздух перестал вонять серными газами, они выбрали место для привала и уселись в тенёчке под деревом на расстеленные куртки. Костёр разводить смысла не было: в свёртке нашлись хлеб, сыр и копчёное мясо, а в бутыли — холодный мацт, чтобы запить это всё. Поев, Эстирдалин расшнуровала сапоги, сняла их и растянулась на траве, закинув ноги на древесный ствол.        — Полчасика, ладно? — сказала она таким тоном, что сразу становилось ясно: никакая это не просьба, а так… предупреждение, что раньше чем через полчаса с места она не двинется.       Свен посмотрел на изящные узкие ступни с аккуратными ноготками на тонких, ровных, ухоженных пальчиках и подумал, что на его плечах они смотрелись бы гораздо лучше, чем на шершавой коре, обросшей какими-то подозрительными лишаями. Однако с такими предложениями к едва знакомой магессе, понятно дело, соваться не стал, как не стал и разуваться. Не то чтоб он боялся уморить эльфийку запахом своих портянок, просто решил, что не стоит слишком расслабляться обоим сразу.       Он сел, привалившись спиной к стволу, собираясь приглядывать вполглаза за дорогой. Алит незаметно точно бы не сумел подобраться, фуражиры квама, по словам Эстирдалин, так далеко от своих шахт и пещер редко забредали, а до болот с тамошними обитателями «грибники» пока что не добрались. На небо смотреть мешала крона дерева, под которым они расположились, но скальный наездник тоже не смог бы вот так запросто проломиться сквозь ветки, и про угрозу сверху Свен разрешил себе пока не думать.       И зря, оказалось, потому что он как раз собирался расспросить Эстирдалин про Гильдию магов Вварденфелла, и тут откуда-то с мутноватого неба донёсся отчаянный вопль. Свен вскочил, хватаясь за топор и пытаясь сообразить, что это такое могло бы быть — скальный наездник, что ли, кого-то схватил и уволок? Так не настолько они и велики, разве что маленького ребёнка смогли бы утащить, но голос-то был совсем не детский. Он даже додумать не успел, как прямо перед ним мелькнуло что-то яркое и развевающееся и на каменистую тропу грянулось тело. Крик тут же смолк, по траве и камням разлетелись кровь и мозги.        — Что это было? — Эстирдалин тоже подскочила и принялась торопливо натягивать сапоги. — Что там у тебя?        — Лучше не подходи, — предупредил Свен. — Тем более только что после обеда. — У самого-то у него желудок был крепкий. Привычный.        — Я маг школы Разрушения, — фыркнула она, но увидев изломанное тело в рваной мантии, побледнела и попятилась.        — Судя по ушам — эльф, — мрачно сказал Свен, глядя на покойника. — Судя по росту — лесной. Здесь такое часто бывает, когда босмеры с неба падают?        — Босмер? — Эстирдалин сглотнула, отвела взгляд, но ответила довольно твёрдо: — Тогда я, кажется, знаю, кто это. Тархиэль, он просто помешался на улучшении, как он уверял, заклинания левитации.        — Леви… чего?        — Левитация, — терпеливо повторила Эстирдалин. — Умение перемещаться по воздуху. Сложно, опасно, магически затратно, но иногда дело того стоит, а к Телванни или в Министерство Правды без него вообще не попадёшь. Хотя, — фыркнула она, наскоро затягивая шнуровку сапог, — в Министерство Правды попадать как-то и не хочется. Да и чем больше узнаю про Телванни, тем меньше хочу знакомиться с ними.       Свен быстро искоса глянул на неё: не за этим ли ты и явилась сюда, милая — чтобы узнать знаменитых морровиндских магов поближе и ухватить хоть клочок их знаний? Спрашивать об этом он, понятно, не стал. И не его дело, и вообще…        — У него тут родня есть, у Тархиэля этого? — безнадёжно спросил он, озираясь по сторонам: о том, чтобы выдолбить в сплошной скале хоть какую-то могилку, и речи не шло — не боевым топором же рубить камень. Придётся, видимо, натаскать булыжников покрупнее и обложить ими тело, чтобы крысы и те же алиты его не обожрали и не растащили обглоданные кости.        — Я узнаю в гильдии, — пообещала Эстирдалин и, старясь не дышать, глядя вбок, аккуратно расстегнула на трупе пояс с мечом, а потом осторожно перевернула разбившегося босмера, чтобы снять с него котомку. — Вдруг что-то важное есть, — пояснила они Свену свои мародёрские замашки. — Вот, смотри, дневник и свитки. Надо передать родным Тархиэля. Или, может быть, кто-нибудь из изучающих Изменение заинтересуется его работой — чтобы он хотя бы не зря погиб.       Свен кивнул, молча соглашаясь с доводами магессы, и принялся собирать камни. Эстирдалин тем временем уложила нечаянные трофеи в его заплечный мешок вместе с остатками обеда и тоже занялась сбором камней. Помельче, конечно, только щели между крупными заложить. Провозились они порядком и вместо того, чтобы отдохнуть после обеда, здорово устали, но временная могилка неудачливого мага получилась вполне пристойной. Свен даже подумал, что если родных не найдётся, а гильдия не станет возиться с перезахоронением, Тархиэль и здесь неплохо полежит. Меч они с Эстирдалин, разумеется, ни класть в могилку, ни втыкать между камнями не стали. А то Свен настоящих мародёров не видал! Которые не побрезгуют с покойника дорогую мантию снять, чтобы отстирать её, подштопать и продать кому-нибудь не слишком разборчивому. Зачарованный меч точно пролежал бы недолго. Свен пристроил его за спиной (хотел было повесить на пояс, но непривычное длинное лезвие путалось в ногах и наверняка намерено было цепляться за всё, за что только можно и нельзя зацепиться), и они с Эстирдалин стали наконец спускаться к болотам.       В грибах эльфийка разбиралась достаточно, чтобы отличить нужные Ажире от обыкновенных трутовиков и поганок. Так что набирать чего попало, чтобы киса сама потом повыкидывала лишнее, Свену не пришлось. Продвигаясь понемногу в сторону моря, «грибники» в четыре руки наполнили короб. Впрочем, собирал больше сам Свен, потому что Эстирдалин зорко смотрела по сторонам и вверх, а всяких голодных тварей в болотах хватало. Крысам хотя бы хватало ума не лезть к слишком бодрым двуногим, к тому же метко швырявшимся огнём, зато у грязевых крабов мозгов, как водится, не было вообще, одни здоровенные клешни, а про фуражиров и говорить нечего. В некотором отдалении крутились и скальные наездники, но молнии им очень не нравились, а голодными они, видно, были недостаточно для того, чтобы рискнуть и всё-таки напасть. Эстирдалин то и дело напоминала крылатым тварям, что она настороже и магических сил у неё вполне достаточно, но сколько Свен знал магов, это её должно было здорово выматывать.       И всё-таки когда короб заполнился, она сказала:        — Свен, у меня к вам большая просьба. — «Ты» у неё, видно, вырвалось случайно, от потрясения, и она опять вернулась к прежнему обращению.       Он вздохнул, оглядел топи, чередующиеся с унылыми голыми скалами, посмотрел на бухточку, плескавшую мелкими волнами. Горький берег звали ещё, как Свен успел узнать, Берегом Контрабандистов. Что за делишки могли быть у приличной магессы из приличной гильдии на Горьком берегу?        — Вы тут с кем-то должны встретиться? Кому не сильно доверяете? — уточнил он. — За этим и со мной пошли? Нет, всё честно: один бы я так быстро ни дорогу не нашёл, ни грибов не набрал. Только вы уж лучше предупреждайте заранее.       Она покраснела, потупилась даже на минутку. Потом тряхнула головой и посмотрела Свену прямо в глаза (это вообще-то было довольно непривычно, чтобы кто-то смотрел ему прямо в глаза, а Свену не надо было наклонять голову — всё-таки не зря альтмеров зовут высокими эльфами).        — Нет, — сказала она, — никакой контрабанды. Кольцо. То самое, о котором вы говорили. Я нашла на карте гробницу этих Самарисов, она должна быть вон там, — Эстирдалин махнула рукой примерно на север. — На самом берегу, надо просто идти вдоль кромки прибоя. И да-да, я знаю про осквернение могил. Но я не собираюсь трогать захоронения! Я просто поищу кольцо, а к урнам даже не прикоснусь.        — Ординаторам так и скажете? — хмыкнул Свен. Про Ординаторов он спросил у себя в гильдии и узнал даже больше, чем хотел.        — Да говорю же вам, не трону я ничего в этом несчастном склепе! — Она судорожно выдохнула и проговорила вымученно спокойным голосом: — Я вам предлагаю сделку, Свен из Винтерхолда. Вы меня сопровождаете в гробницу Самарисов, я в ответ иду с вами в любое другое место, куда вы опасаетесь отправляться в одиночку. Призрачный Предел, разумеется, в наше соглашение не входит. В гробнице на вас скелеты, на мне — призраки. Находим кольцо, больше ничего не трогаем и сразу уходим. Половину стоимости кольца я вам, к сожалению, выплатить не могу, но могу взамен снабдить вас свитками моей школы.       Свен посмотрел на уже скатившееся к самым горам солнце, на ленивое, давно шторма не знавшее море…        — Зачем, Линн? — спросил он с тяжким вздохом. — Ты же альтмер, ты и так неслабый маг — на кой тебе это кольцо?        — Для альтмера я как раз-таки весьма посредственный маг, — возразила она, оскалившись в невесёлой усмешке. — С моими талантами только в этой жопе мира и сидеть, чтобы не позорить родителей и братьев.        — Ну, и чем тебе поможет этот костыль? Всё равно это не твоя сила и не твои умения.        — А зачем тебе топор? — возразила Эстирдалин. — Ты наверняка даже медведя можешь придушить голыми руками, но почему-то носишь топор за поясом и нож в сапоге… а, ладно, — она махнула рукой. — С кем я спорю? Я уже поняла, что ты человек неглупый и осторожный, а ссыльному действительно не хватает только неприятностей с Ординаторами. Сейда Нин вон там, закажи трактирщику горячей воды побольше, ладно? Я подойду попозже.        — Ну вот ведь дура упрямая! — в сердцах сказал Свен. — Ладно, пошли в твой склеп. Но ты мне точно будешь должна дюжину свитков, и не каких-нибудь паршивых огненных стрелок, а чего-то настоящего.       Эстирдалин негодующе фыркнула.        — Я посредственный маг только по альтмерским меркам, дорогой мой! — возмутилась она. — Не равняй меня со своими имперскими приятелями.       В общем, гробницу они нашли быстро. Внутри тоже разобрались в парочку огненных шаров и несколько взмахов топора — никакой особенно злобной нежити у Самарисов не водилось. Ничего не трогали, в урны не лезли, взяли, как и клялась Эстирдалин, это несчастное Кольцо Учителя и немедленно убрались из гробницы. Колечко, кстати, магесса сразу на руку надевать не стала — вытащила из-под ворота рубашки шнурок с каким-то амулетом, продела конец шнурка сквозь свой трофей, опять завязала концы, а потом снова спрятала под рубашкой.        — Съезжу на днях в Вивек, — пояснила она, — а когда вернусь, совру, что купила там.       Свен одобрительно кивнул. Солнце уже не просто ушло за горы, а похоже, село по-настоящему, но в мерцании магического светляка тропа, на которую они легко выбрались из гробницы, довольно заметно блестела камнями, отполированными сотнями подошв и колёс (добавить бы «и копыт», да у местной ездовой живности их не было).        — Это дорога в Сейда Нин? — уточнил Свен. Эстирдалин кивнула, и он спросил: — Что врать будем? Что собирали грибочки и заблудились в болотах?        — Заблудиться здесь толком негде, — возразила Эстирдалин. — А вот прятаться от скальных наездников до темноты — это запросто.        — Ладно, — охотно согласился он. — Вид у нас как раз потрёпанный, думаю, в скальных наездников легко поверят. А ещё надеюсь, болотом от нас несёт сильнее, чем склепом.       Эстирдалин наклонила голову и брезгливо обнюхала себя.        — По-моему, — сказала она, — эти даэдровы грибы забивают вообще все остальные запахи.       Мылись они по очереди, выпросив у зевающего Аррилла тёплую воду с кухни, а спать Свену, очевидно, предстояло на полу — комната была свободна только одна, всё та же, где он жил после высадки с тюремного корабля. Когда он вошёл, вытираясь на ходу несвежей рубашкой (и хозяин, и прислуга, и немногочисленные постояльцы уже спали, и некого было ни смущать, ни обольщать видом почти голого мужика, в одних подштанниках шляющегося по трактиру), Эстирдалин валялась на кровати и читала что-то, накинув только коротенькую сорочку и едва прикрыв ноги углом одеяла. Ноги были хороши, ничего не скажешь, но именно потому, что магесса так откровенно выставила их на обозрение, ясно было, что ничего её случайному спутнику не светит. Не пыталась она с ним заигрывать, уж в таких-то вещах Свен разбирался неплохо. Просто так ей было удобно и нежарко, а мужика, которого она раз пять за день просила покараулить, пока она… хм… сходит в кустики, стесняться эльфийка не считала нужным.        — Мне уже жалко времени, потраченного на похороны этого придурка, — буркнула она, мельком глянув на Свена и совершенно не оценив ни гору мускулов, ни роскошную рыжеватую шерсть по всему телу. — «Они смеялись надо мной, когда я сделал им своё предложение. Посмотрим, кто будет смеяться, когда я запрыгну на самые верхушки их башен и буду кричать оттуда о своём успехе», — прочитала она вслух из толстой тетради, оказавшейся дневником погибшего босмера. — Я тут сначала его свитки просмотрела. Идиот! А заклинание Замедленного Падения использовать не мог? Тоже бы, конечно, приложило хорошенько, но отделался бы переломами в худшем случае. И вообще, кто так составляет заклинания? Я не специалист в Изменении, но дозировать силу, заложить хоть какие-то ограничения… Ох, извини, — спохватилась она. — Тебе вряд ли это интересно. Вон там, на столе, рыбная похлёбка — всё, что у Аррилла нашлось. Я отъела половину, остальное твоё. Хлеба не было, пришлось доставать свой — хорошо, что не весь съели.       Про «половину» — это она себе польстила, конечно. Может, треть похлёбки из глубокой миски съела, но никак не больше. Зато, кажется, выловила все рыбные кусочки, потому что Свену попадались всё больше какая-то незнакомая крупа да ломтики чего-то, похожего на картофель. Батат, вспомнил он. Картофеля не будет долго, как и капусты, и пшеницы, и тем более мёда… Он подавил тяжкий вздох и уселся за поздний и совершенно остывший ужин. Спасибо, впрочем, что хоть такой был — толпа проглотов, вечно болтавшаяся вечерами у Аррилла, вполне могла, запивая кто мацтом, кто флином, сожрать всё подчистую.        — А зачем этот деятель вообще так высоко полез? — спросил Свен. — Скальных наездников хотел наловить и запрячь?       Эстирдалин фыркнула в лучших эльфячьих традициях. Хаджиты, ясен день, выглядели настоящими кошаками, по крайней мере те, которых Свену доводилось видеть (про всяких ом и ом-рат он только слышал, но никогда не встречал), но и у эльфов от кошек, обыкновенных домашних мурлык, было не меньше всякого — от ленивого высокомерного презрения в прищуренных глазках до привычки фыркать по всякому поводу и без него.        — Он придумал заклинание для путешествия на дальние расстояния, — пояснила Эстирдалин. — Взлететь повыше, оглядеться, наметить маршрут и двигаться в ту сторону. Из Вивека в Альд’рун, к примеру. «Путешествовать на большие расстояния, не оплачивая при этом дорогу», — она снова фыркнула.        — Чем-то платить приходится всегда, — заметил Свен. — Хорошо, если просто деньгами.       Магесса кивнула. Она вообще не удивлялась его замечаниям, вроде бы совершенно неподходящим для туповатого громилы, каким он старался выглядеть для пущего спокойствия — своего и окружающих. Даже странно как-то было: магесса, да ещё альтмер — и так спокойно глотает не в меру учёные словечки от северного варвара.       Она ещё почитала, пока Свен доедал похлёбку. Хмурилась, что-то отчёркивала невесть где раздобытым свинцовым карандашом, делала какие-то пометки… Одно слово, маг. Даже слева под ключицей заныло, до того всё это было привычно и знакомо. Жаль, очень уж ненадолго.        — Без одеяла не замёрзнешь? — спросил он, протерев миску хлебной корочкой и с сожалением убедившись, что и хлеба-то больше нет. А ведь с утра такой вроде бы увесистый свёрток был.        — Без одеяла? — Эстирдалин непонимающе посмотрела на него, потом усмехнулась. — Я, конечно, понимаю, что тощая желторожая сучка вряд ли способна вдохновить мужчину вроде тебя, — сказала она, нехорошо улыбаясь. — Но чтобы на пол от меня сбега́ть… Это уж совсем оскорбительно, не находишь? Честное слово, у меня нет привычки навязываться напарникам. Как и привычки насиловать их ножкой от табурета.       Против начала её речи Свен хотел возмущённо возразить, что вовсе не сучка, дескать, и очень даже способна — вдохновить, в смысле, — но от окончания поперхнулся воздухом, набранным в грудь для проникновенного ответа. Эстирдалин самодовольно ухмыльнулась и подвинулась к стене.        — Ложись, — сказала она. — Потерплю как-нибудь твоё общество. Но если будешь храпеть мне в ухо, буду пинать тебя всякий раз, как разбудишь своим храпом.