Гимназистка

Долго спать Саше не удалось. Буквально через несколько часов после того, как она заснула, девушка против своей воли проснулась – поднялась температура. - Товарищи, - позвала Саша, - Бабоньки. Кто вы там, не знаю, подойдите, кто-нибудь. - Шурка, у тебя сотрясение мозга? – спросил кто-то, - Тебя что, Рыжий головой об стенку шарахнул? Ты не думала о том, сколько сейчас времени? - У меня температура, бабоньки… - сказала Саша, - Вообще, такое чувство, что помру скоро. Пожалуйста, кто-нибудь, позовите врача. - Насчет температуры не знаю, а вот бред точно есть, - сказала одна из каторжанок, - Не укрывайся одеялом, тогда температура лезть наверх и не будет. А утром попробуешь врача найти. - Бабоньки, вам что, неужели меня не жалко будет, когда я сдохну? – заплакала Саша, - Что, подойти трудно? - Я сейчас, наверное, подойду и тебе морду набью, - раздался голос издалека, - Хватит уже спать мешать, днем будешь ныть. - Ленка, успокойся, человеку, может, действительно плохо, - раздался другой голос, - А кто-нибудь здесь в медицине разбирается? - Никто не разбирается, - раздался третий голос, - Шурка, терпи до утра, утром что-нибудь придумаем. Саша замолчала и пролежала минут двадцать, как вдруг почувствовала, что ее снова начинает морозить. - Девочки, бабоньки, у меня озноб начинается, - почти плача сказала Саша, - Я не хочу сдохнуть прямо сейчас. - Шурка, терпи, сейчас попробую найти тебе таблетку, - сказала Ольга, - Лежи тихо, а то весь барак перебудишь. А мне завтра на работу не вставать. - Оль, а ты как себя чувствуешь? – спросила Саша, - Тебе же плетью досталось, в отличие от меня. - Нормально, Шурка, - ответила Ольга, - Не сказать, чтобы хорошо, но терпимо. Тем временем, Ольга встала с нар и пошла к выходу из барака. Увидев Черныша, девушка сказала: - У Щербининой высокая температура и озноб, к ней нужно врача срочно позвать, умрет еще. - Утром про врача поговорим, пусть пока таблетку примет, - сказал Черныш и дал Ольге лекарство. Вернувшись в барак, Ольга отдала таблетку Сашу и сказала: - Встретила Черныша, дал таблетку и сказал, что утром можно будет про врача поговорить. - Спасибо, Оль, - вздохнула Саша и приняла таблетку. Вскоре девушка снова крепко уснула. Наутро Саша никак не могла проснуться. Уже начиналась утренняя поверка, а девушка до сих пор крепко спала. - Шурка померла, что ли? – спросил кто-то, глядя на спящую девушку. - Да живая она, видишь, дышит, - ответила другая каторжанка, - Просто никак не просыпается. - Почему Щербинина до сих пор не встала? – раздался голос Черныша. - Никак не может проснуться, - ответила Ольга, - Я же вчера ночью говорила, врача ей надо. - После завтрака разберемся, - ответил жандарм. С огромным трудом встав и позавтракав, Саша снова без сил упала на нары. Вскоре в барак пришел фельдшер. - Что произошло? – спросил он. - Вчера выпороли, ночью температура поднялась, сегодня болею, - ответила Саша. - Так сама же во всем виновата, - сказал фельдшер, - Иначе бы пороть не стали. - Не про это вопрос, вопрос в том, что мне плохо, - ответила Саша. - А ты думала, что тебе будет хорошо? – удивленно спросил фельдшер, однако, дал девушке еще одну таблетку от температуры. - Щербинину я бы рекомендовал освободить от работы до выздоровления, - сказал он жандарму, - Если будут снова жалобы, меня не зовите, а сразу давайте жаропонижающее. Тем временем, Ольга, которую еще вчера начальник каторги на два дня освободил от работы, подошла к Саше и, погладив ее по волосам, сказала: - Терпи, Шурка, все будет хорошо. Выздоравливай скорее и сбежим. Я пока что план обдумываю, как лучше сбежать. - Оля, ты не волнуйся, если будет надо – я в любом состоянии побегу, - сказала Саша, - Я тебя тормозить в этом начинании не буду. - Нет, Шура, надо, чтобы ты была в нормальном состоянии, - ответила Ольга, - Надо, чтобы у тебя было достаточно сил, тебе надо выздороветь и только после этого куда-то бежать. - Оль, ты же говорила, что не хочешь бежать, ты почему передумала? – спросила Саша. - А смысл, Шурка? – удивилась Ольга, - Это я просто так говорила. Все равно ведь мне из своего червонца лет пять минимум здесь на поселении доотбывать. Да и вообще, где гарантия, что после поселения меня в европейскую часть России выпустят? Так пусть я хотя бы поживу нормальной жизнью, а если поймают – тогда досижу на каторге столько, сколько положено. - А почему же ты раньше не сбежала? – удивленно спросила Саша, - Тебе что, первый раз так досталось, вот и обиделась? - Знаешь, Шурка, я в первый год в первый же месяц сбежать хотела, - ответила Ольга, - Меня, примерно так же, как и тебя, в первые же сутки поймали, так выдрали, что встать потом не могла, и на неделю в карцере закрыли. Лежала там, боялась, что помру, потом в барак вернулась. Пока в себя пришла, потом боялась сбегать, а потом уже как-то и привыкла. А сейчас, Шурка, я понимаю, что зря я столько времени здесь провела, сбегать надо, причем это надо было сделать гораздо раньше. Но хотя бы сейчас я поняла, что не стоит здесь оставаться. Ну сама посуди, Шурка, что нас ждет после выхода на поселение? Какая-то лачуга, сельское хозяйство. А зачем мне это, образованной женщине? Мне в город обратно надо. И ты, как я поняла, не из идиоток, тоже образованная, тебе тоже в город надо. Так что, Шурка, выздоравливай потихоньку и сбежим с тобой. А я за эти дни попробую продумать хороший план побега. Прошел еще один день. Ольга максимально пыталась выбить лекарства для Саши у Черныша, что было гораздо более простым делом, нежели бы дежурил Рыжий. После двух дней, которые Ольга провела, отлеживаясь в бараке и не выходя на работу, девушка вечером спросила Сашу: - Шурка, как ты себя чувствуешь? - Спасибо, Оль, более-менее, - ответила Саша. - Силы есть? – спросила девушка. - Есть, - приврала Саша, понимая, к чему клонит Ольга. - Тогда сегодня готовься, - сказала Ольга. После вечерней поверки и традиционных песен каторжане начали ложиться спать. Саша не стала засыпать и всячески боролась со сном. Спустя несколько часов Ольга подошла к Саше и сказала: - Пошли. Быстро схватив свои скромные пожитки, Саша пошла вслед за Ольгой. Сердце девушки глухо билось, больше всего Саша боялась того, что они попадутся охране. - Стоять, - тихо сказала Ольга и утянула Сашу за собой за стену барака, - Часовой повернулся в нашу сторону. Взглянув на Сашу, Ольга шепотом сказала: - Ты что, совсем не в состоянии бежать? Такое лицо, будто верст десять прошла. - Могу, - ответила Саша, - Я боюсь, что нас поймают. - Не поймают, - ответила Ольга, - Даже если и поймают, отсидим свое в карцере и выйдем, а так хотя бы есть шанс на свободу попасть. Дождавшись того, что часовой снова отвернулся, Ольга и Саша осторожно выбрались за территорию каторги. - Все, Шурка, крепись, - сказала Ольга, - Нам надо пройти хотя бы верст пять, чтобы уйти подальше. И только потом будем отдыхать. - Хорошо, - ответила Саша, изо всех сил пытаясь скрыть то, что она безумно устала и не в состоянии идти, - Я готова идти, вроде, не очень сильно устала. - Пошли, потом будем разговаривать, - сказала Ольга. Девушки шли второй час по лесной чаще. Саша чувствовала, что у нее снова поднимается температура и больше всего боялась, что Ольга решит ее бросить и пойдет дальше сама. - Оль, прости меня, я не могу больше идти, надо здесь ночевать, - сказала Саша. - Шурка, мы с тобой версты три прошли максимум, - ответила Ольга, - У нас черепашья скорость, держись, надо хотя бы еще две версты пройти. - Не могу, Оль, прости меня, что только задерживаю тебя, - сказала Саша, - У меня температура, мне плохо. - Шурка, ты женщина или тряпка? – слегка возмутилась Ольга, - Тебе, в конце концов, еще детей рожать, держись. Думаешь, рожать легче будет? Все, пока не дойдем до поселка и не найдем человека, который нас у себя приютит, останавливаться не будем. Через полчаса Ольга и Саша вышли на дорогу. Практически обессилевшая Саша больше не могла идти и, подумав, сказала: - Оль, ладно, иди дальше сама, я как-нибудь потом одна доберусь. - Ты в лучшем случае обратно на каторгу доберешься, а, скорее всего, на тот свет попадешь, - ответила Ольга, - Замерзнешь насмерть и все. Сейчас даже не лето, а март, весна, еще холодно. Пошли, мы уже практически вышли к людям. Вдруг сзади девушек раздался цокот копыт. Галопом неслась лошадь, в повозке сидел какой-то мужчина. «Разбойники», - подумала Ольга, - «Ограбят, хорошо, если не убьют». Увидев на дороге двух девушек, мужчина потянул за поводья и лошадь остановилась. - Ну что, голубушки, отдавайте все, что у вас есть, коли жизнь дорога, - сказал он. - Нет, свет очей моих, это ты сначала нас довезешь к себе домой, потом накормишь, напоишь, найдешь нам одежду и только после этого ты выполнишь все долги перед нами, - начала контрнаступление Ольга, доставая из-за пазухи нож. - Сестренка, зачем же так сразу? – удивился мужчина, - Убирай перо, садись, поехали. Сев в повозку вместе с насмерть испуганной Сашей, которая надеялась на то, что разбойник не догадается, что они политические, Ольга думала теперь о том, что через этого человека им нужно будет сделать себе паспорта. - Братуха, вторая сестренка больна, поэтому придется оставить нас у себя дома, - сказала девушка, - И, если скажешь, через кого можно ксиву сделать, в долгу не останусь. У меня золото есть, приворовала маленько. - Сколько золота? – спросил разбойник. - Грамм сто, как раз хватит, чтобы сделать два паспорта и пожить у тебя, пока сестренка не выздоровет, - ответила Ольга, - Поэтому, братуха, с тебя два паспорта, мещанских. На Ольгу и на Сашу, фамилии и отчества делаешь любые. - Хорошо, - раздалось в ответ и Саша, которая была в полном шоке, подумала, - «Да, молодец Ольга… А вот я бы растерялась на той дороге, не смогла бы так все провернуть». Отдохнув пару деньков в доме разбойника, Саша более-менее пришла в себя. - Сестренка, держи ксивы, - ответил человек, - Я своих не бросаю. Надеюсь, и ты меня не кинешь. Гони золото. Проверив паспорта и убедившись в том, что они достаточно высокого качества и практически неотличимы от настоящих, Ольга отдала разбойнику золото и сказала: - Адью, братуха. Услышав в ответ фразу прощания и пожелание счастливой дороги, Ольга вместе с Сашей вышла на улицу. - Оль, вот как ты смогла и обо всем этом догадаться, и такое дело провернуть? – удивленно спросила Саша. - Шурочка, все-таки, я на каторге почти пять лет провела, а не в институте благородных девиц, узнала кое-что, что пригодилось потом, - ответила Ольга, - Главное, золото ума хватило наворовать, иначе чем бы я за паспорта расплачивалась. А оставшиеся деньги, которых у нас кот наплакал, надо будет на билеты на поезд истратить. Понятно, что нас активно ищут, но пешком до столицы мы не дойдем. - Оль, а мы в столицу едем? – спросила Саша, - Может, лучше в Тверь? - Не вижу большой разницы, - ответила Ольга, - Главное – уехать отсюда подальше, а куда – второй вопрос. - Тогда поехали в Тверь, - сказала Саша, - Маму бы увидеть, как я по ней соскучилась… - Хорошо, поехали в Тверь, - ответила Ольга. Этим же вечером сев в поезд в вагон второго класса, Ольга сказала Саше: - Все, Шурка, самое страшное позади. Теперь все будет хорошо. Сейчас неделька-две и мы будем уже в Твери. Денег хватит, так что можешь не переживать. - Спасибо тебе, Оля, - задумчиво сказала Саша и, взяв волю в кулак, задала тот вопрос, который интересовал ее столько времени, - Оль, а зачем ты меня взяла с собой? - Саша, так я совсем одна, а так с кем-то, - ответила Ольга, - Сама же понимаешь, вдвоем и проще, и веселее. - Понимаю, - сказала Саша, - Быстрее бы в Тверь вернуться и забыть уже эту каторгу как страшный сон…