Желание лунного фонаря

      На рассвете Итэр открыл глаза и больше не мог уснуть, предпринимая попытки принять позу поудобнее. К сожалению, каждое его возвращение в реальность после сна было неудачным: вместо хорошего самочувствия он испытывал усталость; это может быть связано с назойливыми мыслями, которую лезут ему в голову, а может быть связано с тем, что этот мир пока что не привык к нему, по-своему отвергает, потребляя огромное количество его жизненной энергии. Пусть это не кажется существенным, однако где-то в глубинах сердца путешественника закрадывается пугающая мысль, что сестра для него так и останется недосягаемой. В преддверии выступивших слез, Итэр поджимает к себе ноги, попытавшись успокоиться и найти в себе силы не давать слабину.       Склонив голову, парень упирается щекой о свои колени, чувствуя себя немного лучше, чем раньше. Пару возможных слезинок, скатившихся по его лицу, смахиваются настойчивым движением его руки: давать волю эмоциям ему некогда. Кстати о эмоциях… Рассуждая об этом, Итэр невольно находит схожесть с Сяо, которому иной раз приходится гораздо больнее, однако он стойко продолжает выполнять свой долг. Только вот, все ли так прекрасно и просто, как кажется на первый взгляд? Нет ли в нем того, о чем не знают другие. «Конечно есть», — усмехается своей же глупости Итэр.       Сложнее всего понять, почему мысли о адепте дали ему некое вдохновение двигаться дальше, и почему в принципе эти мысли связаны с ним. В голову ни с того ни с сего ударили вчерашние ночные воспоминания: как Итэр разглядывал его лицо, как он тянулся к нему и пытался найти внимание таких загадочных, мистических янтарных глаз. Воодушевление или же простой крохотный трепет внутри заставил путешественника слегка покраснеть, но вряд ли от какого-то любовного чувства; просто подобное было для него настолько ново, что он проникся той романтичной атмосферой. И пусть это может показаться странным, Итэр пробудил в себе лишь большую заинтересованность в Сяо. Тот прежде всего адепт, ходячая загадка, в которую хочется вложить свои мысли, в итоге найдя ответы на волнующие вопросы. Со стороны такая заинтересованность граничит с эгоизмом, когда влезть в чужую историю, порой даже душу хочется сильно, но беспричинно.       Если уж сравнивать их двоих, то в глаза сразу бросается их различность, но в то же время нельзя сказать, будто они из разных полушарий: пересечение их судеб, внутренние ощущения иногда взаимно знакомы для них обоих. Да, это может быть причиной их дальнейших столкновений или же последующей отчужденности обоих, ведь нельзя предугадать точно, как сложатся взаимоотношения странствующего мальчишки, преисполненного фанатизмом ко всему неизведанному, и прожившего тяжелую жизнь адепта, внутри своего сердца хранящего колодец страданий.       Итэр вышел из комнаты постоялого двора Ваншу и, поразмышляв, где может находиться Сяо, направился на балкон. Ради встречи или, может, просто чтобы увидеть будоражущий, отдаленный от него образ адепта. Ожидаемо не наткнулся на парня, однако взгляд зацепился за лежащую рядом книжицу, которую он с некоторой опаской прибрал к своим рукам. Тут же оглянувшись, спрыгивает с балкона и на планере маневрируют меж сломанных лестниц, залетает в свою комнату и, выдохнув, начинает разглядывать найденный предмет: бледно-голубая книга, повествующая о запретной любви между человеком и архонтом. Как уже говорилось, простая отсебятина озабоченных граждан гавани. Только вот Итэр захотел прочитать то самое, что Сяо каждый раз буквально по-воровски стаскивал из книжной лавки.       Взгляд скользил по строчкам легкой романтики, явно перерастающей в нечто большее. Путешественник, зачитавшись, не замечал даже мимо пролетающую Паймон: он зачем-то вникал в вымышленные интриги другого мира. И каждый раз, когда он перелистывал страницу, чуть ли не пожирая в минутах книгу, задумывался, как реагировал на нее Сяо. А потом, наконец-то дойдя до кульминации, искренне радовался за главных героев. Только вот последующее описанное повергло его в маленьких шок и он, помотавши головой, убедился в своем одиночестве, продолжив читать: «Архонт сильным прикосновением провел по руке человека, с каждой секундой поднимаясь к его лицу. Очертив выступающие ключицы и дойдя до шеи, приподнял за подбородок чужую голову так, что глаза того могли смотреть только на него. Расстояние между ними стремительно сокращалось, пока губы не накрыли друг друга, прижимаясь и покусывая друг друга».       После прочитанного Итэр буквально стал похож на пылающий цветок: пар от нахлынувшего волной стыда выходил из ушей. «Неужели он тоже читал это?» — путешественник подумал об этом, прибавляя интимность в смысл. Отбросив книгу, осуждающе побил себя по голове, будто сие действие могло хоть немного остудить и без того озабоченную голову. — Что ты делаешь? — знакомый глубокий голос.       Хрипотца заставила Сяо в дверях прокашляться, в конец выводя путешественника из его мыслей. Его взгляд скользил по нему, с глаз, губ и шеи прямо до руки, незатейливо держащей перекраденную книжку. Итэр, правда, такой жест снова понял по-своему, случайно находя в своей голове похожую сцену из книги. Осталось только попытаться мыслить рационально и объяснить адепту, почему же он взял пока еще его вещь без спроса. — Сяо, понимаешь… — начав бегать глазами, он все же продолжил, — мне было интересно, что такого в этих романах, поэтому я решил тоже немного прочитать, но… — Но? — Я не предполагал, что там будет такое…       Не поняв, что подразумевается по «таким», Сяо садится рядом с Итэром, забирает книгу, касаясь руки путешественника, от чего тот вздрагивает. Проигнорировав это, адепт начинает вчитываться в те же строчки, какие раньше в ступор ввели бедного парня рядом. Для адепта прочитанное было неясным: если это делают, что в том такого. Он читал лишь совсем легкую романтику, где в подробностях ничего не описывалось и поцелуи так и назывались — «поцеловались». Само собой, значение этому слову Сяо никогда не придавал особенного значения, потому что просто спросить было не у кого. Но сейчас все немного по другому, тем более, он еще и не дошел до этого момента. — Что в этом такого? Разве так не делают все люди? — после вопроса Итэр ошеломленно посмотрел на все такого же неприступного адепта. — Это делают люди, которые нравятся друг другу… Влюбленные.       «Влюбленные». Сяо отвернулся от Итэра, который, на удивление, находился совсем рядом без какого-либо беспокойства. Он, покопавшись у себя в голове, наконец осознал, почему люди целуются. Видимо, это так они выражают свою любовь. Спустя немного тихого молчания, Сяо с незаметной резкостью приложил ладонь к своему лицу, дабы спрятаться от внешнего мира, ведь, черт возьми, целуются влюбленные… Вчера он не до конца понял, что хотел сделать Итэр и, решив спрятаться, покинул его тогда на крыше. Только вот дальше под покровом ночи почему-то присматривал за ним: вошедшая в повседневную жизнь привычка дала о себе знать. Адепт ждал, пока тот уснет, сидел, рассматривая лунный свет, падающий на лицо путешественника через окно, и раз за разом прокручивал в голове последнее их совместное событие, где Итэр, непохожий на себя, пытался приблизиться к нему. Впоследствии он, не понявший собственных действий, оказался около него и наклонился так легко, но неуверенно, что даже соприкосновение их губ осталось практически незаметным для него самого.       Успокоившийся Итэр повернул голову к Сяо, и раскрасневшееся лицо не могло скрыть даже скрывавшая его рука. Не понимающе он притянул ту руку к себе, как бы задавая вопрос, что с ним, но Сяо лишь отводил взгляд, через секунду приняв холодное выражение лица. Это было так недолго, но в том мгновении, когда оно происходило, путешественник прикоснулся к своим губам, будто бы вспоминая, будто бы осознавая, что ему оказывается не почудилось тогда. И наверное, такое могло бы его разозлить, обескуражить, однако донесшееся робкое: «Извини», улетучило негативные эмоции в Итэре. И, может, на том все могло закончиться, если бы не развернувшийся Сяо, который, взяв того за руку, уверенно приблизился к его лицу. Снова щекотное дыхание, снова длинные черные ресницы, которые Итэр старательно пытался не замечать. Для адепта это было волнующе гораздо больше, он наконец прикоснулся горячими губами к чужим. Они поцеловались. В какой-то мере это можно было назвать детским чмоком, однако для них это казалось огромным неизведанным и странным действом, впервые случившимся за их жизнь.       Отпрянувший Сяо встал и вышел из комнаты, даже не обернувшись. Итэр остался наедине со своими догадками и перемешавшимися доводами о возможных мотивах адепта. Ватные ноги через полчаса понесли его к магазинчику, которому он вернул последнюю книгу, и, пожалуй, это все, на что его хватило. Так непонятно появившееся волнение в его груди не давало соображать; вечно сующая свой нос в дела других Паймон пыталась выпытать у путешественника то, что с ним произошло, однако так и не смогла: Итэр просто пребывал в прострации, совсем потеряв грань с тем, что было его больной фантазией, а что было реальностью.       Так закончилась история о книжном воре Сяо, который сейчас, сидя на крыше, разглядывал поднимающиеся в воздух пробные воздушные фонари.