***
В назначенные шесть вечера я отпрашиваюсь у мамы (оставляя ее с Владимиром Владимировичем и шампанским наедине) и бегу навстречу своей судьбе, то есть за гаражи у школы. Место встречи, как говорится, изменить нельзя. Там уже вовсю идет подготовка к празднику души — ребята отчаянно глушат пивас. Даже Стас, прихлебывая из бутылки сидра, позволил себе расстегнуть куртку и пару верхних пуговиц рубашки. — Извращенец, — фукает Родион. Запах пива и сигарет окутывает меня с ног до головы. Ох этот аромат молодости и беспредела! Бажена держит наготове жвачку и духи, чтобы привести нас в порядок. — Выпьем за любовь, — протягивает мне бутылку Марат. Родион, словно сокол, подлетает ее отобрать. — Ага, хуй соси — губой тряси, — ругается он на Марата, — этот зожник не пьет. — А вот и пью! — неожиданно даже для самого себя выдаю я и забираю у Марата бутылку. Я вытираю горлышко своей озябшей рукой и делаю несколько глотков этой жижи. Эффект на лицо! На лицо Родиона, конечно — ради такого уровня ахуя я готов проделывать это каждый день. — Харэ, обоссышься, — смеется Марат. А вот и обоссусь! Законом не запрещено! Запрещено, вообще-то, Родионом, но если он сам не отчитывается за свои поступки, то и я не подумаю! Узнает, блин, кого раки крышуют! Ой, то есть, где они зимуют… — Пойдемте уже, — вздыхает Бажена, оттягивая Борю за рукав от бутылки, — алкогомики… Она вставляет каждому по жвачке в рот и опыляет нас своими духами. — Девочки, я иду к вам! — радостно восклицает захмелевший Бонифаций, зачесывая назад свою челку. Все пути отступления вновь отрезаны. Мы приближаемся ко входу в школу, откуда доносится ритмичная музыка, и я чувствую, как тепло разливается в затылке — волнение или пиво? Честно говоря, меня уже не волнует. Пол содрогается от басов. — Аминь, — крестится Родион в дверях. Мне внезапно хочется рыгнуть. Понеслась.***
БОЧКА БАС КОЛБАСИТ СОЛО КОЛБАСЕР ПО ПОЯС ГОЛЫЙ Мы заходим в темноту, и я осматриваюсь: усыпанный конфетти деревянный пол, стробоскопы над сценой в самом конце зала, разодетые как с обложки «Космополитен» одноклассницы и парни-старшеки, разодетые как с обложки «Сам себе штукатурщик». Внешний вид — еще полбеды, зато их дикие пляски… Да, это тебе не «Танцы со звездами» на Первом канале. Здесь все гораздо жестче. Я и сам не замечаю, как начинаю вытворять что-то вроде «два прихлопа, три притопа» в кругу своих ребят. — А МНЕ МАМА ГОВОРИЛА, КОЛБАСЕРЫ — ЭТО СИЛА! — орет на всю ивановскую Родион, подпевая гремящему треку. Они со Стасом, кажется, находятся в каком-то танцевальном астрале, размахивая растопыренными руками и рискуя отдавить ближним лапти. Бажена двигается довольно… Привлекательно. Голая кожа ее плеч лоснится в мигающем свете ламп. Бонифаций, как ни странно, похож на холодец — он подрыгивается и громко задается вопросом «когда уже включат Верку?». Боря с Маратом танцуют, явно модничая. Марат замечает мой взгляд и подмигивает. Я чувствую, насколько пиву комфортно в моем желудке. В общем… Среди запаха перегара и шизанутых танцев наша компания мало чем выделяется в общей школьной толпе. В зале довольно жарко… А с учетом моих полыхающих от алкоголя затылка и от разнообразных чувств сердца, так это вообще пожар. — Алё, пожарная? — орет Родион на ухо Стасу. — Да, пожарная! — орет в ответ Стас. — У нас здесь огонь! — Все огонь? — Ваще огонь! — Хорошего вечера! — гогочет Стас. Я чувствую, как уже с трудом могу контролировать свое тело, а рот контролировать так вообще не хочу. Как говорится, смелости столько, что хоть жепой жуй! Я храбрюсь и решаюсь прямо здесь и сейчас сделать Родиону тонкий намек на толстые обстоятельства. День всех влюбленных и пивом опьяненных, как-никак? — Как думаешь, — громыхаю я Родиону в ухо, пытаясь перебить музыку, — если я забью гол тебе в очко, меня возьмут в Барселону? Родион выглядит так, будто бы в школьной столовой вместо чая налили отвар шиповника, а он не знал и отхлебнул слишком много. Если вкратце — пучит глаза и совершает околорвотные движения ртом. После паузы он наклоняется, чтобы ответить на мой профессиональный тончайший подкат, но тут обычный клубняк в колонках сменяется полнейшей дичью, и Родиона снова уносит. РАЗ РАЗ РАЗ ЭТО ХАРДБАСС ВСЕ В СПОРТИВКАХ АДИДАС По актовому залу раздается дружное «ууу». «Что? Разве эта песня существует?» — с ужасом думаю я. Я был уверен, что это сказка, просто местная страшилка, чтобы пугать приезжих. Но я вижу, в каком экстазе скрючивают ноги ребят вокруг, чтобы начать самозабвенно топать. Как это может быть реально?! ЭТОТ СТАЙЛ ЛЮБИМ МЫ ЖГЕМ ВСЕ В РИТМЕ КОЛБАСЫ Я вдруг обнаруживаю, что мои руки сжаты в кулаки, а согнутые в коленях ноги топают по полу. Что это все, блять, значит? Мое сердце стучит как ебнутое, подстраиваясь под ритм. Весь актовый зал, человек здесь сто или больше, отчебучивает этот странный танец так, что окна дребезжат и грозят разбиться. Пот катится каплями под моей рубашкой. Мы танцуем еще под пару разных треков, когда как я уже перестаю видеть мир вокруг — в моих глазах только звезды и пьяное желание двигаться под-что-угодно из колонок. Вдруг начинаются какие-то невнятные саксофоны и улюлюканье, и я собираю свой мозг в кучу, чтобы осознать — началась минута славы Бонифация. ЛОХИ ТАНЦУЮТ ЛАМБАДУ А МЫ ТАНЦУЕМ ЧИТУ ДРИТУ Ой, девочки… Приходится забыть все то, что я говорил о хард бассе. Вот оно — самое масштабное дэнс-пати тысячелетия. Ногами начинают махать хлеще, чем на физре, а завывать и выкрикивать «оп-па!» чаще, чем на всех концертах Бурановских бабушек вместе взятых. Если кратко — то просто какой-то русский народный дабстеп. Все начинают сбиваться в круги, водить хороводы и выплясывать ногами самые разнообразные пируэты. ТВОИ СПИЧКИ МОИ ДРОВА ОЧЕНЬ ХОРОШО РАЗВЕДЕМ КОСТЕР ЛЮБВИ ВСЕМ ВЕТРАМ НАЗЛО «Разведите костер нормального дыхания», — лихорадочно думаю я, задыхаясь от движа вокруг и собственных лихих прыжков. Впрочем, Бонифация не переплюнуть никому. Он энергично крутится туда и сюда, разводит руками (для полной картины здесь нужен платок) и выпрыгивает «аки хлопец у сеновала». Абсолютное удовольствие на его лице заставляет меня улыбаться. ОЙ ЧИТА ЧИТА ДРИТА ТАНЕЦ ЗАВОДНОЙ ОЙ ЧИТА ЧИТА ДРИТА ТЫ ПОТАНЦУЙ СО МНОЙ Все вдруг разбиваются на пары и начинают, взяв друг друга под локти, плясать и крутиться с хлопком. Я даже не успеваю подумать о том, чтобы найти для этого безумия пару, как Родион хватает меня под локоть и начинает выплясывать то же самое. Полное сумасшествие в актовом зале, честно. АЙ НА НЭ НА НЭ А Я КРАСАВИЦА АЙ НА НЭ НА НЭ КОСА ДО ПОЯСА АЙ НА НЭ НА НЭ А ТЫ МНЕ НРАВИШЬСЯ ПО-ВИДИМОМУ ДЕВКИ ЦЕ ЛЮБОВЬ! Я смотрю на привычно красные щеки и губы Родиона, из-за темноты кажущиеся почти вампирскими, и… Даже оглушающие звуки дискотеки не проникают в мою голову так сильно, как один его взгляд через толстые линзы очков. ОЙ ЧИТА ЧИТА ДРИТА ТАНЕЦ ЗАВОДНОЙ ОЙ ЧИТА ЧИТА ДРИТА ТЫ ПОТАНЦУЙ СО МНОЙ ОЙ ЧИТА ЧИТА ДРИТА ТАК ХОЧЕТСЯ ЛЮБВИ ОЙ ЧИТА ЧИТА ДРИТА ТЫ ВЕЧЕРКОМ ЗАЙДИ Я путаюсь в ногах и чуть не падаю. Если эта песня не закончится, то сегодня вечером я зайду в морг. Свист, крики, пляски и прыжки — я не знаю, сколько все это длится. К счастью, Боря предлагает сделать пивной питстоп за гаражами, чтобы выдохнуть и немного облегчиться. — Поссать и родить нельзя погадить, — поддерживает его раскрасневшийся Бонифаций. Мы пробираемся через толпу, содрогающуюся в умате, и выбираемся наружу. На улице свежо, темно и тихо. Я замечаю звезды на небе, и это одно из двух: либо шатается небосклон, либо я. — Говорил тебе, — огрызается Родион на Марата, успев отдышаться, — нехер Эдику пивас втюхивать. — Да он ваще бодрячком, — добродушно улыбается тот. Я бодрячком пытаюсь не сбить головой столб, пока мы плетемся к гаражам. Я смотрю на походки ребят и понимаю — расслабились мы так, что дай боже собраться хотя бы к следующей неделе. За гаражами мы дружно припадаем к заныканной бутылке пива. — Ему хватит, — серьезно говорит Родион, когда Боря передает мне бутылку. Я не спорю. Влажная челка Родиона блестит в свете тусклого фонаря, и я чувствую тепло его тела даже через собственную наброшенную куртку. Мои ноги дрожат — я не знаю, что происходит сегодняшним вечером, но хочу, чтобы это продолжалось. Мы бесконечно долго пьем и писаем (за исключением Родиона, утверждающего, что «пиво не должно выводиться из организма»), явно желая здесь задержаться, но Бажена прислушивается к музыке, доносящейся из школы, и вопит: — это же «Тает Лед»! Нам приходится подорваться обратно. — Подожди, — окликает меня Родион, — все-таки отолью. — Давайте быстрее, — радостно кричит Бонифаций, прыгая под руку с Баженой, — скоро еще и медляк! Они убегают, а я остаюсь среди гаражей дожидаться своего горе-любовника. Из-за алкоголя я не чувствую холода — только тепло где-то внутри. Все так, будто меня завернули в пуховое одеяло, и тихие звуки вечернего района приятно ласкают мой слух. А звук того, как Родион целую вечность обоссывает гараж — напротив. Закончив, он выходит ко мне, и я перевожу взгляд на его сырые кроссовки. — Ты адики обоссал, — спокойно говорю я. Он просто смеется. МЕЖДУ НАМИ ТАЕТ ЛЕД ПУСТЬ ТЕПЕРЬ НАС НИКТО НЕ НАЙДЕТ — поет мир вокруг. — Кому валентинку подарил? — подстебывает меня Родион. — Стасу… — Стасу? — он искренне удивляется, а я даже не знаю, что на это ответить. Вся смелость осталась где-то среди дискотечных басов. — Вы целовались? — Нет, — спешу объясниться я, — я же говорил, мы друзья… Это было просто так, в прикол… — А не в прикол тогда что? — тупо спрашивает он. ПОД НАШИМИ НОГАМИ ЗЕМНОЙ ШАР — Ты, — отвечаю я. МЕЖДУ НАМИ СЕГОДНЯ ПОЖАР Мы с Родионом стоим у стены старого ржавого гаража, скрытые от посторонних глаз и, если быть честным, никакие градусы пива не могут сравниться с чувством, когда тот второй раз в нашей жизни наклоняется, чтобы поцеловать меня. От Родиона воняет всем, чем только можно себе представить, но я знаю, что и от меня тоже. Он пускает слюни мне в рот. — Вообще не пьяные, — мычу я в поцелуй. — Совсем не пидоры, — вторит Родион. Я обнимаю Родиона за плечи и сам наконец ухожу в астрал. Его влажные обветренные губы, горячие пальцы на моей шее — никогда бы не мог подумать, что это чистый рай на земле. Я почти готов забить на всю эту дискотеку, как вдруг — ЛЕГЧЕ ПРОЩЕ ТЕПЕРЬ НЕ КАЖЕТСЯ ТАК БЕСКОНЕЧНО БЕЗ ТЕБЯ — Ебанарот!!! — орет Родион прямо в мой разинутый слюносборник, — погнали!!! И мы летим, окрыленные пивом, обратно в школу. Я чувствую себя пушинкой. Свет бьет пульсацией по моим глазам, ноги дрыгаются хлеще, чем когда на даче я отгонял комаров. Одноклассники и прочий сброд кажутся мне единым организмом — Олечка Бузова попала в массы и уходить обратно не собирается. Половин мало, зато пива хватит на всех! Дискотека длится уже два часа. Я тщательно пытаюсь сфокусировать свое уплывшее в отпуск зрение, а затем осматриваю остальных и понимаю, что для общества они потеряны. Ребята выглядят так, будто из них выкачали всю душу: остались только немые покерфейсы, мокрая от пота кожа и ноги, ноги, ноги, которые не могут перестать танцевать. Эта зомби-тематика продолжается в аккурат до медляка. Как только мы слышим первые плавные звуки пианино, все оживляются. Девочки даже успевают мельком поправить сплывшие от жары брови на своих лицах. — Объявляем последнюю композицию, медленный танец! Я наблюдаю, как некоторые отходят к стенам — старательно подпирать их своей спиной, а кто-то тут же встает в обнимку со своей парой. Родион показушно лапает Стаса и они делают вид, что танцуют медляк. Просто отлично для тех, кто ведет себя как кошка с собакой. Я решаю скорчить ебло ебла и лунной походкой тоже примкнуть к стене, где в одиночестве стоит Бажена. Мы молча наблюдаем за тем, как Бонифаций умудряется пригласить на медленный танец сразу двоих девчонок, а Марат и Боря… Ну, наверное, если без шуток — просто-напросто пизданулись. Сначала они делают вид, что музыка не медленная, а супер-быстрая, и трясутся как трясогузки, ловя восхищенные взгляды всех подряд. Потом они изображают инопланетян, растопырив руки и качаясь из стороны в сторону; подбивают семиклассников на то, чтобы все выстроились в слово «хуй», и фотографируют их для школьного стенда в столовой… Я был бы и рад наблюдать за ребятами дальше, но вдруг вижу вошедших в актовый зал Гену и Тостера. Наше перемирие — довольно приятная вещь, но стоять и давить сачка в мои планы не входит. Особенно когда Гена Баэров во время медленного танца направляется в нашу сторону, не сводя своего фирменного неадекватного взгляда с Бажены. — А давай мы с тобой потанцуем! — в спешке хватаю я ее за руку, — научишь меня танцам-шманцам! И вот, в День святого февраля… Ой, то есть, четырнадцатого Валентина… Я впервые обнимаю своими руками девичье тело. Мы с Баженой держим хорошую дистанцию и медленно покачиваемся в такт песне. Весь танцпол превращается в волшебный зал, где в голубом свете дрейфуют редкие пары. К нашему счастью, Гена быстро переключается на других девчонок, оставив мою выходку без внимания. А вот Боря и Родион, развлекающиеся на стороне, никак не могут перестать на нас пялиться. А что мы? Мы ничего! Старательно пялимся им в ответ. Наконец все прекращается. Актовый зал погружается во тьму, и мы толпами вываливаемся в дверь выхода. Усталость дает о себе знать — сорванные во время лучших песен голоса перешептываются между собой, пока ребята лениво натягивают куртки у гардероба. Мы закидываемся жвачкой, обливаемся Бажениными духами и собираемся расходиться по домам. — Провож-жу тебя… А то вдруг Гена с-снова… — тихо предлагает Бажене Боря. — Я домой, — сообщаю ребятам я. Родион стоит красный, как рак, и смотрит на свои дурацкие ноги.***
Родион Тозик набирает сообщение… Родион Тозик набирает сообщение… Родион Тозик набирает сообщение… Эдуард Каспаров: ? Родион Тозик: СОРЯН ПОСТАВИЛ ПИВАС НА КЛАВУ Эдуард Каспаров: … Эдуард Каспаров: Спокойной ночи :) Родион Тозик: АНГЕЛЫ СНА СМЫКАЮТ ОЧИ Я ТЕБЯ ЦЕЛУЮ СПИ СПОКОЙНОЙ НОЧИ Родион Тозик: ОЙ НЕ ТЕБЕ***
Родион Тозик: ДА ТЕБЕ ЕПТА. НАДО БУДЕТ БАРСЕЛОНУ ПРИ ЛИЧНОЙ ВСТРЕЧЕ ВСЕ-ТАКИ ОБСУДИТЬ