***
Чанёль замечает в коридоре фигуру Бэкхёна и уже собирается как обычно подойти к нему, но в его памяти в который раз всплывают слова: --…почему ты просто не выполнишь мою просьбу и не оставишь меня в покое? От этих слов колит где-то в сердце. Пак размышлял над ними весь прошлый вечер и хоть и понимал, что Бён сказал всё это на эмоциях, и возможно случилось что-то, заставившее его так себя вести, но всё же не мог исключить того варианта, что скрипач на самом деле не хочет видеть его рядом с собой, а Чанёль просто навязывается. Честно говоря, слова Бёна ранили его. Он думал, что наконец сумел завоевать одобрение и симпатию Бэкхёна, но тот снова и снова отталкивал его, в последний раз особенно болезненно. Пак решил, что, возможно, будет лучше, если он действительно оставит Бэкхёна в покое на некоторое время, как бы ему ни хотелось быть рядом с уже успевшим запасть ему в сердце парнем.***
Так проходит неделя. Они оба возвращаются к своему привычному укладу жизни. Бэкхён с утра до ночи практикуется в игре на музыкальном инструменте, гоня прочь из головы все не дающие сосредоточиться мысли. Чанёль возобновляет безделье и пьяные посиделки с друзьями допоздна, затопляя своё беспокойное сердце литрами алкоголя. Почему Бэкхён сам не подойдёт к Чанёлю и не извинится? Потому что он решил, что так будет лучше. Он решил, что это хоть и не очень правильный, но единственный способ вернуться к прежней жизни, в которой не было Пак Чанёля, в которой не было никого, кроме него самого и музыки. Он просто решил продолжать избегать людей и чувств, как делал это на протяжении нескольких лет. Неприятную ноющую тоску в сердце Бэкхён заглушает звуками скрипки. Однако, как бы юноша ни старался игнорировать это, в глубине души он скучает по Чанёлю — парню с взъерошенными волосами, слишком большими глазами, слишком торчащими ушами, слишком длинными ногами и слишком чарующей улыбкой. Но Бэкхён не собирается признаваться в этом даже самому себе.***
— Чанёль, ты в последнее время сам не свой, — протягивает Чондэ, глядя на друга, который уже пять минут пытается разглядеть четвёртое измерение в своём бокале. Они пришли в бар компанией друзей три часа назад, и все уже разошлись по домам, кроме этих двоих. Спокойная музыка и отсутствие других посетителей создают расслабляющую атмосферу, из-за чего, вкупе с четырьмя пустыми бокалами из-под пива на столе, клонит в сон. Но Чондэ не позволяет себе уснуть. Он беспокоится за друга. Обычно Чанёль весел и болтлив, он много не пьёт, а только выпивает для настроения. Сейчас же Ким замечает, что Пак явно пытается забыться, выпивая в два раза больше обычного, а его радость будто натянутая, не сопровождающаяся словесным поносом, что уже очень подозрительно. Как друг Чанёля, Чондэ чувствует за него ответственность и не может оставить это просто так или сделать вид, что не замечает. Поэтому он пытается разговорить пианиста, который так усердно высматривает что-то в своём пиве. — О чём ты? — тихо басит Пак, не отрывая взгляда от бокала. — Ты какой-то грустный ходишь и слишком много пьёшь, — пьяно растягивая слова, говорит Чондэ. В ответ Чанёль лишь пожимает плечами и делает очередной глоток хмельного напитка. Чондэ раздражённо качает головой. — Кстати, — вдруг приходит ему в голову, — ты раньше подвозил Бэкхёна каждый вечер, а сейчас перестал, — Чанёль резко отрывается от созерцания пива и хмуро смотрит на Кима. — И что? — спрашивает он. — Да так ничего, — протягивает Чондэ, чувствуя, что закинул удочку в нужном месте. — Просто подумал, вдруг между вами что-то произошло… Чанёль с минуту смотрит в одну точку, хмурясь и ероша свои волосы. Чондэ молча ждёт. — Чондэ, мне кажется, он мне нравится, — наконец говорит Пак с тяжёлым вздохом. — Что ж, и ты туда же, — грустно усмехается Ким. — Что? — непонимающе смотрит на него пианист. — Ну, он многим нравится, — поясняет Чондэ, — даже мне, в своё время… — Что?! — сказать, что Чанёль удивлён — ничего не сказать. Чондэ смущённо отводит взгляд. — Кто бы говорил! Тебе ли не знать, что в него невозможно не влюбиться. Тем более живя с ним в одной комнате… — с толикой грусти говорит Ким, вспоминая свой и Бэкхёна первый курс, и поспешно мотает головой, отбрасывая печальные воспоминания. — Но это уже в прошлом! Сейчас я забыл его и у меня появилась любимая девушка. — Я не хочу его забывать… — бурчит Чанёль себе под нос. — Знаешь, тебе повезло, что он вообще подпустил тебя к себе, — говорит Чондэ, поучительно поднимая указательный палец. — Обычно он полностью игнорирует любые проявления симпатии в свою сторону. Со всеми он очень холодный, а тобой… даже интересуется. — С чего ты взял? — недоверчиво спрашивает Пак. — Он недавно спрашивал у меня о тебе, — говорит Чондэ с хитрой улыбкой. — Бэкхённи? — глаза Чанёля загораются. — Ты разве общаешься с ним? — Мы соседи по комнате, Чанёль, приём! — взмахивает руками Ким. — А-а-а… серьёзно? Почему ты мне не говорил? — удивляется Пак. — Я говорил, ты просто как всегда всё мимо ушей пропустил, дубина, — Чондэ закатывает глаза. — А-а-а… — протягивает Чанёль и снова утыкается взглядом в бокал, но через секунду вдруг оживляется. — Подожди, Бэкхённи говорил обо мне? — Да, но я не скажу тебе, что, — говорит Чондэ. — Могу только сказать, что я думаю, что ты ему интересен. Потому что просто так он обычно о ком-то не спрашивает. — Он сказал мне отстать от него!.. — отчаянно произносит Чанёль, с грустью глядя на друга. — Ну… Бэкхён никогда не обладал лёгким характером, — улыбается Ким, ободряюще похлопывая пианиста по плечу. — Ах-х, что мне делать? — ноет Пак, утыкаясь лбом в сложенные на столе руки. — Не сдаваться! — Чондэ трясёт сжатой в кулак рукой в поддерживающем жесте. — Может, он так себя ведёт, потому что никогда прежде не имел отношений… — В смысле не имел отношений? — шокировано выдыхает пианист. — В прямом, — пожимает плечами Ким. — Но он такой красивый… Как?.. — Ага, — понимающе кивает Чондэ. Пока Чанёль отходит от шока, он продолжает свою мысль: — Так что если он тратит на тебя своё драгоценное время, ты для него точно что-то значишь. Поэтому перестань ныть и действуй! — с этими словами Чондэ ободряюще ударяет Пака по спине.***
Практикуясь вечером пятницы, Бэкхён замечает странные ощущения в руках — они будто не слушаются. Эта неделя далась ему особенно тяжело, и Бэкхён чувствует неимоверную усталость, однако отлынивать от ежедневных занятий себе не позволяет. Отложив в сторону инструмент и немного расслабив руки, юноша выдыхает и возвращается к занятию. Но снова ничего не выходит: смычок цепляет не те струны, раздражая слух и заставляя тревогу внутри подниматься всё выше и выше. Бён Бэкхён ощущает, как приближается к краю. Тем не менее он не сбавляет темп, подходя всё ближе и ближе, заранее зная, что его ждёт, когда он сделает последний шаг над пропастью. Бэкхён уже чувствует, как оттуда на него накатывает волна тревоги и отчаяния.***
Пак Чанёль решает прислушаться к настоятельным рекомендациям своего друга и ещё раз попытаться добиться симпатии Бэкхёна. Для начала он, отказавшись от пятничных посиделок под недовольные возгласы Сехуна и заговорческие подмигивания Чондэ, приезжает вечером в универ. Оставив байк на парковке, поднимается на нужный этаж и без труда находит нужную аудиторию. Однако входить внутрь пока не решается, предпочтя присесть на подоконник в коридоре. Ушей тут же касаются чувственные звуки скрипки, и Чанёль наслаждается ими, только сейчас осознавая, как он скучал по этому. В то же время Пак чувствует, будто что-то не так, но пока не может понять, что именно. Вскоре музыка замолкает, и Чанёль внимательно прислушивается к тишине, подходя ближе к двери в аудиторию, и внезапно замирает, услышав оттуда подозрительный звук, похожий на короткий вскрик. Любопытство и непонятное беспокойство побеждают все сомнения, и через несколько секунд Пак решается и осторожно открывает дверь, заглядывая внутрь. Чанёль ошеломлённо замирает при виде съезжающего по стене Бэкхёна. До его слуха доносятся всхлипы, которые отдаются болью в сердце Пака, вместе с тем приводя того в чувства. Чанёль испытывает неизвестно откуда возникнувшее, но непреодолимое желание защитить этого парня, сделать всё, чтобы он не плакал и не страдал, поэтому Пак стремительно приближается к Бэкхёну и, опустившись на корточки, притягивает его к себе, мягко обнимая. Бэкхён пугается и поднимает голову, упираясь руками в его грудь и напрягаясь всем телом. Он смотрит на Чанёля блестящими глазами, и тот не может удержаться и не вытереть стекающие по щекам скрипача слёзы. Бэкхён расслабляется и опускает руки, громко всхлипывая. — Всё хорошо, Бэкхённи, — негромко произносит Пак, проводя пальцами по влажным щекам, при этом чувствуя смесь из грусти и нежности. Бён снова всхлипывает и прячет лицо на груди Чанёля, а Пак обнимает его, успокаивающе поглаживая судорожно дрожащие плечи.